Глава 3728. Мать и дочь. Часть 1 •
Менадион беспокоило то, что Лит не был честен ни с кем, кроме Солус.
Никто, даже его родители не подозревали правды. Только Солус, Калла и её странные дети знали о его прошлой жизни на Земле, пока Лита не вынудили рассказать всё Камиле.
Солус знала об этом и воспринимала спокойно. Разумеется, это делало её отношения с Литом куда более тревожными для Менадион.
— Правда? — фыркнула Сильвервинг. — Но в прошлую нашу встречу ты так не думала. Когда всё изменилось и почему?
— Несколько дней назад. — Не желая тратить время на длинные объяснения, Менадион поделилась с обладательницами белых ядер своими воспоминаниями о битве с четырнадцатью Пробудившимися через мысленную связь.
Они увидели весь бой от начала до конца её глазами и ощутили, как менялись её чувства по мере развития событий. Первая Повелительница Пламени также показала подругам свой последующий разговор с Солус и планы на будущее.
— Ты с ума сошла, Рифа? — глаза Сильвервинг расширились от шока. — Ты не можешь доверять Верхену. Может, ты даже самой себе не можешь доверять. Откуда уверенность, что то, что ты сейчас чувствуешь, не навязано им через его чёрные цепи?
— Не будь глупой, Лохра. — фыркнула Менадион. — Ты же знаешь, как работают Демоны. Лит имеет надо мной ровно столько власти, сколько я ему позволяю. Он не заставлял меня возвращаться. Я сама этого захотела. Я спасла Элфи, потому что она моя дочь.
— Я вселилась в одну из его Печатей Пустоты, потому что не могу снова её бросить. Я не учила его ничему такому, чему не обучила бы Элфи как части её наследия. Если бы я захотела, я могла бы уйти прямо сейчас, и он ничего не смог бы сделать, чтобы меня удержать.
— Боги, Лит не просил меня ковать вещи на продажу и не пытался заставить меня улучшить части Набора Ученика, которые есть у его друзей.
— Потому что ты не можешь. — резко возразила Сильвервинг. — Ты всё ещё наверстываешь современную магию, и твои навыки ограничены.
— Чушь. — Менадион отмахнулась. — Любая вещь лучше, чем хлам семисотлетней давности, а благодаря Магии Творения Салли и Яги он не потратил бы на это ни монеты.
— Ладно. — нехотя признала Сильвервинг. — Но я всё равно считаю, что ты совершаешь большую ошибку. Я знаю, Элфи он нравится, и она втянута в эти странные отношения втроём, но откуда ты знаешь, что её не принудили?
— Откуда ты знаешь, что годы назад он не внушил ей какой-нибудь приказ через мысленную связь, которую ты не могла слышать? Слишком много неизвестного, и мы не узнаем правды, пока Элфи не освободится от него.
— Ты ошибаешься, Лохра. — ответила Менадион. — У тебя лишь недоверие и сомнения, а у меня есть уверенность. Если бы Лит был таким извращенцем, то почему он не использовал Элфи, чтобы подглядывать за девушками, когда был похотливым подростком?
— Почему он не посылал её подслушивать разговоры женщин, которые ему нравились, чтобы получать желаемое без усилий? Почему он ни разу не прикоснулся к Элфи, даже когда она была наиболее уязвимой или когда он был одинок?
— Я видела, как он отвергал бесчисленных ухажёрш до и после того, как стал Рейнджером. Чем выше становились его статус и ранг, тем больше женщин падало к его ногам, а он их игнорировал. Если бы ты была права, Лохра, у Лита было бы много интрижек, а Элфи он заставил бы молчать.
— И даже не начинай о том, что он мог сделать в те месяцы, когда они с Элфи были одни на севере, и никто не знал о её существовании. Тогда Лит знал её как Солус, а не как Элфин Менадион.
— Он не имел понятия, что встретит вас двоих или что я вернусь. Не было никакого наследия, нечего было бояться белого ядра, только одинокая девушка с амнезией. Он мог бы завести отношения ради удобства, ведь она не могла отказаться.
— Вместо этого он дал Элфи свободу и оберегал её даже от самого себя. Он даже попросил Зарю научить Элфи защищаться от её хозяина. От него самого. Лит понимает, что пока они связаны, разрыв невозможен, и сделал всё, чтобы их отношения не испортились.
— Кроме того, что женился на другой женщине и завёл с ней детей. — проворчала Сильвервинг.
— А чего ты ожидала? — рыкнула в ответ Менадион. — Чтобы молодой, здоровый мужчина с треснутой жизненной силой проводил годы, словно монах, в ожидании «а вдруг»? Нет гарантии, что их отношения как равных вообще возможны.
— Единственное, что ясно — в нынешнем виде у них ничего не выйдет. Элфи сначала должна стать самостоятельной. Всё, что раньше, обречено на провал. И к твоему сведению, Камила — это вовсе не утешительный приз.
— Ты и понятия не имеешь, через что они прошли вместе. О каких тайнах он ей рассказал. И всё же она всегда была рядом. Она решила остаться даже после того, как узнала про Элфи и... прочее.
Менадион всё ещё помнила разговор между Солус и Камилой после того, как открылось, что Лит не с Могара. Солус была связана с ним столько, сколько себя помнила, и воспринимала состояние Лита как нормальное.
Менадион была такой же блуждающей душой, как он, и потому её это тоже не пугало. А вот Камила была обычной человеческой женщиной.
Эта правда потрясла её до глубины души, и Менадион не знала, что сделала бы сама на её месте, будь она живой. Менадион начала уважать и ценить Камилу за то, что та осталась, когда уйти было бы куда проще.
— Ладно. — снова уступила Лохра, хотя и не выглядела убеждённой. — Но объясни тогда вот что. Верхен дрался у тебя на глазах бесчисленное количество раз. Многие из этих боёв — ради спасения твоей любимой дочери. Что же такого особенного было в этом сражении, что ты изменила своё мнение?
— Теперь ты просто придираешься ради принципа. — Менадион закатила глаза, и Баба Яга сделала то же. — Я знаю, о чём ты думаешь, Лохра, потому что сама думала так же до недавнего времени.
— Да, Лит сражался бесчисленное количество раз, но всегда за плату, потому что у него не было выбора или ради тех, кого он любил. Часто я видела, как он пренебрегал жизнями чужих людей, считая их просто побочными потерями.
— Он по-настоящему выкладывался только тогда, когда дело касалось его жизни, его друзей, его семьи, его народа. Давайте будем честны, он засранец. Что до Элфи, то, спорю, ты думаешь, что он спас её только потому, что она была связана с башней, и потеря её обошлась бы ему слишком дорого.
— И ты бы выиграла спор. — кивнула Сильвервинг.
— Но взгляни на этот бой. — Менадион показала его Световым Владением. — У него не было причин ставить на кон всё ради Валерона. Он знал мальчика меньше года, и Валерон — сын женщины, убившей его первую любовь.
— Здесь не было ни наследия крови, ни артефакта, которым Валерон мог бы его одарить. Наоборот, Литу грозила потеря всего: жены, детей, Элфи, моей башни — всего!
— Это был первый раз, когда я увидела, как Лит сражается самоотверженно.
Никто, даже его родители не подозревали правды. Только Солус, Калла и её странные дети знали о его прошлой жизни на Земле, пока Лита не вынудили рассказать всё Камиле.
Солус знала об этом и воспринимала спокойно. Разумеется, это делало её отношения с Литом куда более тревожными для Менадион.
— Правда? — фыркнула Сильвервинг. — Но в прошлую нашу встречу ты так не думала. Когда всё изменилось и почему?
— Несколько дней назад. — Не желая тратить время на длинные объяснения, Менадион поделилась с обладательницами белых ядер своими воспоминаниями о битве с четырнадцатью Пробудившимися через мысленную связь.
Они увидели весь бой от начала до конца её глазами и ощутили, как менялись её чувства по мере развития событий. Первая Повелительница Пламени также показала подругам свой последующий разговор с Солус и планы на будущее.
— Ты с ума сошла, Рифа? — глаза Сильвервинг расширились от шока. — Ты не можешь доверять Верхену. Может, ты даже самой себе не можешь доверять. Откуда уверенность, что то, что ты сейчас чувствуешь, не навязано им через его чёрные цепи?
— Не будь глупой, Лохра. — фыркнула Менадион. — Ты же знаешь, как работают Демоны. Лит имеет надо мной ровно столько власти, сколько я ему позволяю. Он не заставлял меня возвращаться. Я сама этого захотела. Я спасла Элфи, потому что она моя дочь.
— Я вселилась в одну из его Печатей Пустоты, потому что не могу снова её бросить. Я не учила его ничему такому, чему не обучила бы Элфи как части её наследия. Если бы я захотела, я могла бы уйти прямо сейчас, и он ничего не смог бы сделать, чтобы меня удержать.
— Боги, Лит не просил меня ковать вещи на продажу и не пытался заставить меня улучшить части Набора Ученика, которые есть у его друзей.
— Потому что ты не можешь. — резко возразила Сильвервинг. — Ты всё ещё наверстываешь современную магию, и твои навыки ограничены.
— Чушь. — Менадион отмахнулась. — Любая вещь лучше, чем хлам семисотлетней давности, а благодаря Магии Творения Салли и Яги он не потратил бы на это ни монеты.
— Ладно. — нехотя признала Сильвервинг. — Но я всё равно считаю, что ты совершаешь большую ошибку. Я знаю, Элфи он нравится, и она втянута в эти странные отношения втроём, но откуда ты знаешь, что её не принудили?
— Откуда ты знаешь, что годы назад он не внушил ей какой-нибудь приказ через мысленную связь, которую ты не могла слышать? Слишком много неизвестного, и мы не узнаем правды, пока Элфи не освободится от него.
— Ты ошибаешься, Лохра. — ответила Менадион. — У тебя лишь недоверие и сомнения, а у меня есть уверенность. Если бы Лит был таким извращенцем, то почему он не использовал Элфи, чтобы подглядывать за девушками, когда был похотливым подростком?
— Почему он не посылал её подслушивать разговоры женщин, которые ему нравились, чтобы получать желаемое без усилий? Почему он ни разу не прикоснулся к Элфи, даже когда она была наиболее уязвимой или когда он был одинок?
— Я видела, как он отвергал бесчисленных ухажёрш до и после того, как стал Рейнджером. Чем выше становились его статус и ранг, тем больше женщин падало к его ногам, а он их игнорировал. Если бы ты была права, Лохра, у Лита было бы много интрижек, а Элфи он заставил бы молчать.
— И даже не начинай о том, что он мог сделать в те месяцы, когда они с Элфи были одни на севере, и никто не знал о её существовании. Тогда Лит знал её как Солус, а не как Элфин Менадион.
— Он не имел понятия, что встретит вас двоих или что я вернусь. Не было никакого наследия, нечего было бояться белого ядра, только одинокая девушка с амнезией. Он мог бы завести отношения ради удобства, ведь она не могла отказаться.
— Вместо этого он дал Элфи свободу и оберегал её даже от самого себя. Он даже попросил Зарю научить Элфи защищаться от её хозяина. От него самого. Лит понимает, что пока они связаны, разрыв невозможен, и сделал всё, чтобы их отношения не испортились.
— Кроме того, что женился на другой женщине и завёл с ней детей. — проворчала Сильвервинг.
— А чего ты ожидала? — рыкнула в ответ Менадион. — Чтобы молодой, здоровый мужчина с треснутой жизненной силой проводил годы, словно монах, в ожидании «а вдруг»? Нет гарантии, что их отношения как равных вообще возможны.
— Единственное, что ясно — в нынешнем виде у них ничего не выйдет. Элфи сначала должна стать самостоятельной. Всё, что раньше, обречено на провал. И к твоему сведению, Камила — это вовсе не утешительный приз.
— Ты и понятия не имеешь, через что они прошли вместе. О каких тайнах он ей рассказал. И всё же она всегда была рядом. Она решила остаться даже после того, как узнала про Элфи и... прочее.
Менадион всё ещё помнила разговор между Солус и Камилой после того, как открылось, что Лит не с Могара. Солус была связана с ним столько, сколько себя помнила, и воспринимала состояние Лита как нормальное.
Менадион была такой же блуждающей душой, как он, и потому её это тоже не пугало. А вот Камила была обычной человеческой женщиной.
Эта правда потрясла её до глубины души, и Менадион не знала, что сделала бы сама на её месте, будь она живой. Менадион начала уважать и ценить Камилу за то, что та осталась, когда уйти было бы куда проще.
— Ладно. — снова уступила Лохра, хотя и не выглядела убеждённой. — Но объясни тогда вот что. Верхен дрался у тебя на глазах бесчисленное количество раз. Многие из этих боёв — ради спасения твоей любимой дочери. Что же такого особенного было в этом сражении, что ты изменила своё мнение?
— Теперь ты просто придираешься ради принципа. — Менадион закатила глаза, и Баба Яга сделала то же. — Я знаю, о чём ты думаешь, Лохра, потому что сама думала так же до недавнего времени.
— Да, Лит сражался бесчисленное количество раз, но всегда за плату, потому что у него не было выбора или ради тех, кого он любил. Часто я видела, как он пренебрегал жизнями чужих людей, считая их просто побочными потерями.
— Он по-настоящему выкладывался только тогда, когда дело касалось его жизни, его друзей, его семьи, его народа. Давайте будем честны, он засранец. Что до Элфи, то, спорю, ты думаешь, что он спас её только потому, что она была связана с башней, и потеря её обошлась бы ему слишком дорого.
— И ты бы выиграла спор. — кивнула Сильвервинг.
— Но взгляни на этот бой. — Менадион показала его Световым Владением. — У него не было причин ставить на кон всё ради Валерона. Он знал мальчика меньше года, и Валерон — сын женщины, убившей его первую любовь.
— Здесь не было ни наследия крови, ни артефакта, которым Валерон мог бы его одарить. Наоборот, Литу грозила потеря всего: жены, детей, Элфи, моей башни — всего!
— Это был первый раз, когда я увидела, как Лит сражается самоотверженно.
Закладка