Глава 3725. Всё ещё семья. Часть 2 •
— В Академии ты спас моих дочерей от Балкора, а потом от самих себя после того, что с ними сделала Налир. Ты спас их от Оди, от Дворов Нежити в шахтах Феймара и, боги знают, сколько ещё раз.
— Когда Труда похитила мою девочку, мне пришлось послать тебя на её спасение. Ты был с ней в её последние минуты, а не я. Ты — причина, по которой моя жена и новорождённая дочь живы, Лит.
— Ты спас своего сына, несмотря на невозможные обстоятельства. Валерон может вырасти, ненавидя тебя, но он всё равно вырастет. Твой ребёнок жив, и ты можешь наладить с ним отношения.
— Это больше, чем могу сказать я. Больше, чем могу мечтать. — Орион глубоко вдохнул, чтобы обуздать бушующие эмоции из‑за Флории и вернуть самообладание.
Лит продолжал смотреть на пейзаж и молчал, делая вид, что не замечает, как глаза Ориона блестят от сдерживаемых слёз.
— Ты был рядом с Валероном, когда он нуждался в тебе, и остаёшься рядом с ним сейчас. Это он отталкивает тебя. Ты не отказался от него. — Когда Орион заговорил снова, его голос был уже твёрдым, а глаза ясными.
— Валерон может злиться на тебя какое‑то время, но скоро он поймёт, насколько это важно. Насколько он важен для тебя. Это то, что никто не сможет у него отнять, и именно это удержит горечь и ярость подальше, когда он вырастет.
— Спасибо, Орион. — Лит залпом допил свой напиток и похлопал Ориона по плечу. — Это много значит, особенно от тебя.
— Не благодари меня, тупой ублюдок, — фыркнул Орион. — Я не шучу. Рана в моей гордости так глубока, что меня не удивит, если она достигнет сердца и я свалюсь замертво прямо здесь и сейчас.
— Если это случится, пожалуйста, упади вперёд. — Лит ответил с серьёзным лицом. — Я ещё не наложил защитное от грязи зачарование на ковёр, а королева урезала мои расходы на мебель. Эта скупердяйка сказала, что больше не оплачивает счета за особняк и я должен справляться сам.
— Ты смеешь называть кого‑то скупердяем? — Орион громко рассмеялся. — Вот уж действительно, кто бы говорил.
— И всё же ковёр новый, и раз уж платили королевские, я немного разорился. — Лит пожал плечами. — Так что если уж умрёшь, то лучше вылети в окно, а не на пол.
— Тронут твоей заботой. — Орион врезал Литу в плечо достаточно сильно, чтобы тот почувствовал, но не настолько, чтобы повредить руку.
— Я и правда забочусь. — Лит ответил. — О ковре.
Они молча просидели несколько минут, пока каждый из них разбирался со своими чувствами.
— Как Джирни? — спросил Лит.
— Удручена, — вздохнул Орион. — Сначала она боялась, что Герноффы нападут, и что она поставит твою семью под угрозу. Но после того как узнала о Ралдараке, она уже сама хотела, чтобы Герноффы напали. Чтобы одним махом убрать их всех, не подняв и пальца.
— Понимаю тебя, — вздохнул Лит. — Я надеялся на то же самое с Мелном.
— Теперь для лёгкого пути уже слишком поздно, но я не боюсь трудного, — в глазах Ориона появился стальной блеск. — Мы никогда не прекращали готовиться, понимаешь? В этот раз, когда придёт момент, я буду рядом со своей девочкой и вышибу столько задниц, сколько потребуется, чтобы защитить её.
――――――――――――――――rаnоbes.сom――――――――――――――――
О присутствии Божественных Зверей Труды Лит узнал только на следующий день, когда они попросили Легайна о завтраке. Они держались тихо и старались не попадаться на глаза, особенно родителям Флории.
Уфил не имел мужества встретиться с ними после своей причастности к смерти Флории и боялся, что его вина проявится через Драконьи Чешуи. Если бы это случилось, ситуация Валерона стала бы ещё хуже.
— Что они делают в моём доме? — прорычал Лит.
— Валерон хотел услышать обе стороны истории. — Легайн Варпнул Божественных Зверей вместе со всем запасом еды, который им мог понадобиться. — Они его семья, и я подумал, что ты не будешь против.
— И ты был прав. — Лит кивнул. — Пусть остаются столько, сколько Валерон захочет, но держи их подальше от Эрнасов.
— Не волнуйся, я уже всё предусмотрел, — ответил Легайн. — Я всегда слежу, чтобы их пути не пересекались.
Элина и Рааз были удивлены присутствием Божественных Зверей Труды и терпели это только ради Валерона. Они сильно любили Флорию и не забыли о её смерти.
Но они ещё больше удивились, когда до обеда Валерон попросил встретиться с Элизией.
— Только Эли. — сказал он. — С Сурин.
— Что? — в замешательстве спросила Элина.
— Он имеет в виду, что хочет встретиться с Элизией, — объяснил Легайн. — Сурин может остаться, но он не хочет никого, кроме вас с Раазом.
— Не переживай, Вал. — Рааз погладил мальчика по голове, и впервые за много дней встретил лёгкую улыбку. — Мы доверяем тебе. Если хочешь побыть с девочками наедине, мы не будем мешать.
Элизия так обрадовалась этой новости, что устроила переполох за обедом. Она щебетала от радости, бегала по столу и летала по комнате, пока Камила не отпустила её к давно потерянному брату.
— Смотри, кто пришёл! — Элина отпустила малышку, и Элизия приняла форму Тиамат.
Она метнулась к Валерону, сбила его с ног и обняла, облизывая лицо, как радостный щенок.
— Вах! Вах! Вах! — Элизия многократно выкрикивала его имя, одновременно передавая через Драконьи Чешуи, как счастлива видеть его снова. — Со-й! Со-й! Со-й!
— Эли. — Валерон был поражён её энтузиазмом и постоянными извинениями. — За что прости?
Элизия пожала плечами.
Мальчик почувствовал через Драконьи Чешуи, что она сама не понимает, чем его обидела, но всё равно извинялась.
Дверь ещё не успела закрыться за Элиной, как Сурин уже радостно гулкала рядом с Элизией, не понимая, что произошло после всего нескольких дней разлуки. Валерон хотел бы быть таким же забывчивым и завидовал другу так же сильно, как Орион завидовал Литу.
— Ты знала? — спросил Валерон, протягивая ей свою чешуйчатую руку, которую Элизия тут же схватила.
— Да! — она закивала, сияя радостью, совершенно не подходящей к мрачной теме смерти его родителей.
Даже в плохом настроении Валерон не сомневался, что они говорят о разном.
— О чём знала? — осторожно спросил он.
Детский лепет Элизии не мог всё выразить, поэтому она опиралась на поток сознания, передаваемый через Драконьи Чешуи.
— Я знаю много чего, — ответила Элизия [переведено с детской речи].
— Я знаю, что жужики (насекомые) скользкие, а пахучки (цветы) легко ловятся, но хрупкие. Я знаю, что наши мамы самые красивые, а наш папа самый сильный!
Элизия хвасталась своим знанием того, что взрослые сочли бы пустяком, но её слова ударили Валерона, как удар в живот. Вернее, одно слово.
Наш.
Даже после всего, что произошло, и несмотря на то, как он к ней относился, Элизия всё ещё считала его своим старшим братом. Ей было всё равно, что он старше и рождён от другой женщины. Он был её братом, а их родители — их родители.
— А ещё я знаю, что холодненькое вкусное! — Элизия достала маленький кусочек мороженого из кармашка своего комбинезона.
— Когда Труда похитила мою девочку, мне пришлось послать тебя на её спасение. Ты был с ней в её последние минуты, а не я. Ты — причина, по которой моя жена и новорождённая дочь живы, Лит.
— Ты спас своего сына, несмотря на невозможные обстоятельства. Валерон может вырасти, ненавидя тебя, но он всё равно вырастет. Твой ребёнок жив, и ты можешь наладить с ним отношения.
— Это больше, чем могу сказать я. Больше, чем могу мечтать. — Орион глубоко вдохнул, чтобы обуздать бушующие эмоции из‑за Флории и вернуть самообладание.
Лит продолжал смотреть на пейзаж и молчал, делая вид, что не замечает, как глаза Ориона блестят от сдерживаемых слёз.
— Ты был рядом с Валероном, когда он нуждался в тебе, и остаёшься рядом с ним сейчас. Это он отталкивает тебя. Ты не отказался от него. — Когда Орион заговорил снова, его голос был уже твёрдым, а глаза ясными.
— Валерон может злиться на тебя какое‑то время, но скоро он поймёт, насколько это важно. Насколько он важен для тебя. Это то, что никто не сможет у него отнять, и именно это удержит горечь и ярость подальше, когда он вырастет.
— Спасибо, Орион. — Лит залпом допил свой напиток и похлопал Ориона по плечу. — Это много значит, особенно от тебя.
— Не благодари меня, тупой ублюдок, — фыркнул Орион. — Я не шучу. Рана в моей гордости так глубока, что меня не удивит, если она достигнет сердца и я свалюсь замертво прямо здесь и сейчас.
— Если это случится, пожалуйста, упади вперёд. — Лит ответил с серьёзным лицом. — Я ещё не наложил защитное от грязи зачарование на ковёр, а королева урезала мои расходы на мебель. Эта скупердяйка сказала, что больше не оплачивает счета за особняк и я должен справляться сам.
— Ты смеешь называть кого‑то скупердяем? — Орион громко рассмеялся. — Вот уж действительно, кто бы говорил.
— И всё же ковёр новый, и раз уж платили королевские, я немного разорился. — Лит пожал плечами. — Так что если уж умрёшь, то лучше вылети в окно, а не на пол.
— Тронут твоей заботой. — Орион врезал Литу в плечо достаточно сильно, чтобы тот почувствовал, но не настолько, чтобы повредить руку.
— Я и правда забочусь. — Лит ответил. — О ковре.
Они молча просидели несколько минут, пока каждый из них разбирался со своими чувствами.
— Как Джирни? — спросил Лит.
— Удручена, — вздохнул Орион. — Сначала она боялась, что Герноффы нападут, и что она поставит твою семью под угрозу. Но после того как узнала о Ралдараке, она уже сама хотела, чтобы Герноффы напали. Чтобы одним махом убрать их всех, не подняв и пальца.
— Понимаю тебя, — вздохнул Лит. — Я надеялся на то же самое с Мелном.
— Теперь для лёгкого пути уже слишком поздно, но я не боюсь трудного, — в глазах Ориона появился стальной блеск. — Мы никогда не прекращали готовиться, понимаешь? В этот раз, когда придёт момент, я буду рядом со своей девочкой и вышибу столько задниц, сколько потребуется, чтобы защитить её.
――――――――――――――――rаnоbes.сom――――――――――――――――
О присутствии Божественных Зверей Труды Лит узнал только на следующий день, когда они попросили Легайна о завтраке. Они держались тихо и старались не попадаться на глаза, особенно родителям Флории.
Уфил не имел мужества встретиться с ними после своей причастности к смерти Флории и боялся, что его вина проявится через Драконьи Чешуи. Если бы это случилось, ситуация Валерона стала бы ещё хуже.
— Что они делают в моём доме? — прорычал Лит.
— Валерон хотел услышать обе стороны истории. — Легайн Варпнул Божественных Зверей вместе со всем запасом еды, который им мог понадобиться. — Они его семья, и я подумал, что ты не будешь против.
— И ты был прав. — Лит кивнул. — Пусть остаются столько, сколько Валерон захочет, но держи их подальше от Эрнасов.
— Не волнуйся, я уже всё предусмотрел, — ответил Легайн. — Я всегда слежу, чтобы их пути не пересекались.
Элина и Рааз были удивлены присутствием Божественных Зверей Труды и терпели это только ради Валерона. Они сильно любили Флорию и не забыли о её смерти.
Но они ещё больше удивились, когда до обеда Валерон попросил встретиться с Элизией.
— Только Эли. — сказал он. — С Сурин.
— Что? — в замешательстве спросила Элина.
— Он имеет в виду, что хочет встретиться с Элизией, — объяснил Легайн. — Сурин может остаться, но он не хочет никого, кроме вас с Раазом.
— Не переживай, Вал. — Рааз погладил мальчика по голове, и впервые за много дней встретил лёгкую улыбку. — Мы доверяем тебе. Если хочешь побыть с девочками наедине, мы не будем мешать.
Элизия так обрадовалась этой новости, что устроила переполох за обедом. Она щебетала от радости, бегала по столу и летала по комнате, пока Камила не отпустила её к давно потерянному брату.
— Смотри, кто пришёл! — Элина отпустила малышку, и Элизия приняла форму Тиамат.
Она метнулась к Валерону, сбила его с ног и обняла, облизывая лицо, как радостный щенок.
— Вах! Вах! Вах! — Элизия многократно выкрикивала его имя, одновременно передавая через Драконьи Чешуи, как счастлива видеть его снова. — Со-й! Со-й! Со-й!
— Эли. — Валерон был поражён её энтузиазмом и постоянными извинениями. — За что прости?
Элизия пожала плечами.
Мальчик почувствовал через Драконьи Чешуи, что она сама не понимает, чем его обидела, но всё равно извинялась.
Дверь ещё не успела закрыться за Элиной, как Сурин уже радостно гулкала рядом с Элизией, не понимая, что произошло после всего нескольких дней разлуки. Валерон хотел бы быть таким же забывчивым и завидовал другу так же сильно, как Орион завидовал Литу.
— Ты знала? — спросил Валерон, протягивая ей свою чешуйчатую руку, которую Элизия тут же схватила.
— Да! — она закивала, сияя радостью, совершенно не подходящей к мрачной теме смерти его родителей.
Даже в плохом настроении Валерон не сомневался, что они говорят о разном.
— О чём знала? — осторожно спросил он.
Детский лепет Элизии не мог всё выразить, поэтому она опиралась на поток сознания, передаваемый через Драконьи Чешуи.
— Я знаю много чего, — ответила Элизия [переведено с детской речи].
— Я знаю, что жужики (насекомые) скользкие, а пахучки (цветы) легко ловятся, но хрупкие. Я знаю, что наши мамы самые красивые, а наш папа самый сильный!
Элизия хвасталась своим знанием того, что взрослые сочли бы пустяком, но её слова ударили Валерона, как удар в живот. Вернее, одно слово.
Наш.
Даже после всего, что произошло, и несмотря на то, как он к ней относился, Элизия всё ещё считала его своим старшим братом. Ей было всё равно, что он старше и рождён от другой женщины. Он был её братом, а их родители — их родители.
— А ещё я знаю, что холодненькое вкусное! — Элизия достала маленький кусочек мороженого из кармашка своего комбинезона.
Закладка