Глава 3708. Без пощады. Часть 1 •
— Уходи! — Валерон сердито указал на дверь. — Уходи! Уходи!
Тирис и Легайн подчинились, не произнеся ни слова.
Лит не двинулся с места, ожидая своего приговора.
Щебет Элизии напомнил Валерону, что были ещё и другие, кто причинил ему боль.
— Уходи! — он указал на девочку и затем на дверь. — Уходи! Уходи! Уходи!
Следующими оказались Лит, Камила и Солус.
Валерон затаил обиду на Солус за то, что она помогла Литу убить его родителей и всё это время обманывала его. А на Камилу — по той же причине, по которой он обижался на Элизию.
Потому что они олицетворяли то, чего ему никогда не иметь.
Лит кивнул и ушёл, тогда как двум женщинам потребовалось немного больше времени, чтобы оправиться от шока. Солус чувствовала себя столь же виноватой, как и Лит, но она проводила с мальчиком ещё больше времени.
Когда Лит и Камила уходили на свидания, она заботилась о детях. Солус полюбила Валерона так сильно, что даже радовалась, когда окружающие по ошибке принимали его за её сына.
Жестокое отторжение разрушило эту иллюзию и разбило её сердце.
Камила же оказалась пригвождена к месту взглядом Валерона.
Он был полон ярости и боли — полная противоположность счастливому и доброму ребёнку, которого она знала. Контраст усиливался тем, как сильно нынешний Валерон напоминал Лита в его воспоминаниях с Земли.
[Боги, что мы натворили?] — думала она. — [Неужели наша попытка защитить сердце Валерона сделала из него монстра? Что, если он никогда не оправится?]
— Уходи! — закричал Валерон вновь, вырвав Камилу из оцепенения.
Она взяла Элизию из кроватки и ушла. Девочка тоже была задетой происходящим, но, в отличие от остальных, она даже не понимала, что происходит. Хранители не разделили с ней связь, чтобы хотя бы один ребёнок избежал безумия этого дня.
— Уа! — звала она Валерона в растерянности, но он даже не повернул головы. — Уа! Уа!
Элизия расплакалась, но Валерон её не слышал. Он был слишком занят тем, чтобы сдерживать собственное сердце от разрыва.
— А как насчёт меня, милый? — спросила Элина. — Хочешь, чтобы я тоже ушла?
Валерон уже собирался спросить её и Рааза, знали ли они правду, когда Сурин заплакала от голода и скуки. Она ничего не понимала и не заботилась об этом.
— Нет, — Валерон покачал головой, протягивая маленькие руки. — Останьтесь. Пожалуйста.
— Не переживай, малыш. Мы никуда не уйдём, — Рааз вынул мальчика из кроватки и обнял его.
Тепло Рааза и плач Сурин позволили Валерону перестать бороться с эмоциями и разрыдаться вновь. Но теперь — не в поисках помощи или от ярости, а просто выплескивая боль, раздиравшую его.
— Всё хорошо, милый. Теперь всё хорошо, — успокаивал его Рааз, и к нему присоединилась Элина, едва убаюкав Сурин.
Для Валерона ничего не было хорошо. Вся его жизнь рухнула, и он не знал, как собрать её по кусочкам. Его разум был в смятении, сердце — разбито.
Все, кому он доверял, предали его, а любимые родители, все пятеро, были потеряны навсегда.
И всё же, тонув в боли и печали, Валерон не мог винить Элину, Рааза или Сурин. Они были слабы. Они были наивны. Они были невинны.
Что они могли сделать, чтобы изменить хоть что-то? Они были такими же, как он — муравьями в буре, вызванной жестокими существами. Их слабость оправдывала их непричастность к замыслу Лита. По крайней мере, так убеждал себя Валерон.
Правда же заключалась в том, что, потеряв родителей и всякую надежду на счастье в будущем, он не мог вынести мысли о полном одиночестве. Элина и Рааз всегда были добры к нему, а Сурин была для него словно сестра.
Валерону необходимо было верить, что остались те, кто любит его. Необходимо верить, что хотя бы Элина и Рааз помогли бы ему, будь у них сила.
――――――――――――――――rаnоbes.сom――――――――――――――――
Лит шагал широкими, яростными шагами к своему кабинету в особняке. Он сжимал кулаки и зубы, едва сдерживая кипевшую под кожей ярость.
— Куда ты идёшь, Лит? — спросила Камила, стараясь не отставать и унять расстроенную Элизию.
— Эта ночь ещё не закончена, Ками, — прорычал он низко. — Всё может стать ещё хуже.
— Что он имеет в виду? — Камила посмотрела на Солус, так как Лит отказался пояснить.
— Королевская чета, Ками, — ответила Солус. — Нужно предупредить Королей. Маловероятно, что Мелн посеял раздоры только среди Пробуждённых. Возможно, он связался и с дворянами королевства.
— Ох, чтоб всё пропало! — выругалась Камила. — Это последнее, что нужно Валерону сейчас. Если его личность станет достоянием публики, он не сможет выйти из особняка, не подвергшись нападкам разъярённой толпы.
— Именно, — резко выдохнул Лит. — Ками, садись позади меня с Элизией на руках. Солус, прошу, возвращайся в моё кольцо. Ты мне нужна, но королевская чета не должна тебя видеть.
— Почему? — ощущение второго за вечер отторжения оказалось для Солус хуже всего, что она могла представить.
— Потому что без тебя я потеряю рассудок. Но если Короли увидят тебя в такой щекотливой ситуации, то недоразумение, которое Камила создала, станет ещё хуже.
— Какое недоразумение? — удивилась Солус.
— Я... кое-что сказала про то, что делю Лита и Элизию с тобой, — призналась Камила, густо краснея. — Это правда, но не так, как подумают те, кто не знает о твоём положении.
— Ох! — уши Солус покраснели до корней. — Как ты могла сказать такое, Ками?
— Это было сгоряча! — Камила сама залилась краской. — И как я могла знать, что Сайра проболтается Королям?
— Что сделано, то сделано, — Солус отпустила физическое тело и скрылась в каменном кольце, пока Лит садился за свой стол и касался руны связи с королём Мероном.
— Магус Верхен, — король ответил почти сразу.
По обстановке и мрачному лицу Лита он понял, что это не дружеский звонок.
— Ваше Величество, — вежливо кивнул Лит. — Я приношу дурные вести.
Он изложил всё, что произошло, и как Совет Пробуждённых разбирается с ситуацией.
— Пробуждённые — самый опасный враг, но с ними проще разобраться, — сказал Лит. — Они не любят показывать себя и не нападают, если не уверены в успехе.
— Народ королевства гораздо слабее, но куда глупее. Если Мелн уже раскрыл личность Валерона или сделает это в будущем, события могут выйти из-под контроля очень быстро.
— Подождите, — король Мерон вызвал Сильфу и ввёл её в курс дела через мысленную связь.
— Проклятье, — выругалась королева.
— К сожалению, ты прав. Придирки — это наименьшее, что может случиться. Речь идёт о возможных бунтах, глупых дворянах, что будут наживаться на ненависти к Труде, или о тех, кто из любви к ней решит оспорить наше право на трон.
— Ведь Валерон Второй прямой потомок Валерона Первого.
Тирис и Легайн подчинились, не произнеся ни слова.
Лит не двинулся с места, ожидая своего приговора.
Щебет Элизии напомнил Валерону, что были ещё и другие, кто причинил ему боль.
— Уходи! — он указал на девочку и затем на дверь. — Уходи! Уходи! Уходи!
Следующими оказались Лит, Камила и Солус.
Валерон затаил обиду на Солус за то, что она помогла Литу убить его родителей и всё это время обманывала его. А на Камилу — по той же причине, по которой он обижался на Элизию.
Потому что они олицетворяли то, чего ему никогда не иметь.
Лит кивнул и ушёл, тогда как двум женщинам потребовалось немного больше времени, чтобы оправиться от шока. Солус чувствовала себя столь же виноватой, как и Лит, но она проводила с мальчиком ещё больше времени.
Когда Лит и Камила уходили на свидания, она заботилась о детях. Солус полюбила Валерона так сильно, что даже радовалась, когда окружающие по ошибке принимали его за её сына.
Жестокое отторжение разрушило эту иллюзию и разбило её сердце.
Камила же оказалась пригвождена к месту взглядом Валерона.
Он был полон ярости и боли — полная противоположность счастливому и доброму ребёнку, которого она знала. Контраст усиливался тем, как сильно нынешний Валерон напоминал Лита в его воспоминаниях с Земли.
[Боги, что мы натворили?] — думала она. — [Неужели наша попытка защитить сердце Валерона сделала из него монстра? Что, если он никогда не оправится?]
— Уходи! — закричал Валерон вновь, вырвав Камилу из оцепенения.
Она взяла Элизию из кроватки и ушла. Девочка тоже была задетой происходящим, но, в отличие от остальных, она даже не понимала, что происходит. Хранители не разделили с ней связь, чтобы хотя бы один ребёнок избежал безумия этого дня.
— Уа! — звала она Валерона в растерянности, но он даже не повернул головы. — Уа! Уа!
Элизия расплакалась, но Валерон её не слышал. Он был слишком занят тем, чтобы сдерживать собственное сердце от разрыва.
— А как насчёт меня, милый? — спросила Элина. — Хочешь, чтобы я тоже ушла?
Валерон уже собирался спросить её и Рааза, знали ли они правду, когда Сурин заплакала от голода и скуки. Она ничего не понимала и не заботилась об этом.
— Нет, — Валерон покачал головой, протягивая маленькие руки. — Останьтесь. Пожалуйста.
— Не переживай, малыш. Мы никуда не уйдём, — Рааз вынул мальчика из кроватки и обнял его.
Тепло Рааза и плач Сурин позволили Валерону перестать бороться с эмоциями и разрыдаться вновь. Но теперь — не в поисках помощи или от ярости, а просто выплескивая боль, раздиравшую его.
— Всё хорошо, милый. Теперь всё хорошо, — успокаивал его Рааз, и к нему присоединилась Элина, едва убаюкав Сурин.
Для Валерона ничего не было хорошо. Вся его жизнь рухнула, и он не знал, как собрать её по кусочкам. Его разум был в смятении, сердце — разбито.
Все, кому он доверял, предали его, а любимые родители, все пятеро, были потеряны навсегда.
И всё же, тонув в боли и печали, Валерон не мог винить Элину, Рааза или Сурин. Они были слабы. Они были наивны. Они были невинны.
Что они могли сделать, чтобы изменить хоть что-то? Они были такими же, как он — муравьями в буре, вызванной жестокими существами. Их слабость оправдывала их непричастность к замыслу Лита. По крайней мере, так убеждал себя Валерон.
Правда же заключалась в том, что, потеряв родителей и всякую надежду на счастье в будущем, он не мог вынести мысли о полном одиночестве. Элина и Рааз всегда были добры к нему, а Сурин была для него словно сестра.
Валерону необходимо было верить, что остались те, кто любит его. Необходимо верить, что хотя бы Элина и Рааз помогли бы ему, будь у них сила.
――――――――――――――――rаnоbes.сom――――――――――――――――
Лит шагал широкими, яростными шагами к своему кабинету в особняке. Он сжимал кулаки и зубы, едва сдерживая кипевшую под кожей ярость.
— Куда ты идёшь, Лит? — спросила Камила, стараясь не отставать и унять расстроенную Элизию.
— Эта ночь ещё не закончена, Ками, — прорычал он низко. — Всё может стать ещё хуже.
— Что он имеет в виду? — Камила посмотрела на Солус, так как Лит отказался пояснить.
— Королевская чета, Ками, — ответила Солус. — Нужно предупредить Королей. Маловероятно, что Мелн посеял раздоры только среди Пробуждённых. Возможно, он связался и с дворянами королевства.
— Ох, чтоб всё пропало! — выругалась Камила. — Это последнее, что нужно Валерону сейчас. Если его личность станет достоянием публики, он не сможет выйти из особняка, не подвергшись нападкам разъярённой толпы.
— Именно, — резко выдохнул Лит. — Ками, садись позади меня с Элизией на руках. Солус, прошу, возвращайся в моё кольцо. Ты мне нужна, но королевская чета не должна тебя видеть.
— Почему? — ощущение второго за вечер отторжения оказалось для Солус хуже всего, что она могла представить.
— Потому что без тебя я потеряю рассудок. Но если Короли увидят тебя в такой щекотливой ситуации, то недоразумение, которое Камила создала, станет ещё хуже.
— Какое недоразумение? — удивилась Солус.
— Я... кое-что сказала про то, что делю Лита и Элизию с тобой, — призналась Камила, густо краснея. — Это правда, но не так, как подумают те, кто не знает о твоём положении.
— Ох! — уши Солус покраснели до корней. — Как ты могла сказать такое, Ками?
— Это было сгоряча! — Камила сама залилась краской. — И как я могла знать, что Сайра проболтается Королям?
— Что сделано, то сделано, — Солус отпустила физическое тело и скрылась в каменном кольце, пока Лит садился за свой стол и касался руны связи с королём Мероном.
— Магус Верхен, — король ответил почти сразу.
По обстановке и мрачному лицу Лита он понял, что это не дружеский звонок.
— Ваше Величество, — вежливо кивнул Лит. — Я приношу дурные вести.
Он изложил всё, что произошло, и как Совет Пробуждённых разбирается с ситуацией.
— Пробуждённые — самый опасный враг, но с ними проще разобраться, — сказал Лит. — Они не любят показывать себя и не нападают, если не уверены в успехе.
— Народ королевства гораздо слабее, но куда глупее. Если Мелн уже раскрыл личность Валерона или сделает это в будущем, события могут выйти из-под контроля очень быстро.
— Подождите, — король Мерон вызвал Сильфу и ввёл её в курс дела через мысленную связь.
— Проклятье, — выругалась королева.
— К сожалению, ты прав. Придирки — это наименьшее, что может случиться. Речь идёт о возможных бунтах, глупых дворянах, что будут наживаться на ненависти к Труде, или о тех, кто из любви к ней решит оспорить наше право на трон.
— Ведь Валерон Второй прямой потомок Валерона Первого.
Закладка