Глава 3699. Невозможные подвиги. Часть 2 •
Он парировал первый удар, отклонил второй и едва не выронил клинок на третьем. Хвост спас его, а перепончатые крылья отразили четвёртый и пятый.
Шестой рассёк плечо до грудины, седьмой пробил бы бедро, если бы не Раптор, вставший на пути. Но Голем оказался слишком лёгким против Титании — одного удара хватило, чтобы отшвырнуть его.
Трабл перехватил седьмой выпад, дав Литу столь нужное мгновение, чтобы восстановить равновесие. По клинку Рагнарёка пробежали золотые молнии, и он смог остановить последние три удара.
Но как только серия завершилась, началась новая, а дыхание Лита стало прерывистым. Правая рука опустилась слишком низко, устав держать клинок. Грудь вздымалась, плечи сгибались от усталости.
[Снова!] — приказал Урин, и остальные Пробуждённые вновь пошли в атаку.
Трабл и Раптор сцепились с Кайлмом и Джишей, перемещаясь по полю боя мгновенно благодаря карманному измерению.
Лит разрезал заклинания, выпускал новые из Рта и отражал слишком много атак, чтобы их можно было сосчитать. Но этого было недостаточно. Старые раны ещё не закрылись, а новые множились, и с каждой каплей крови он слабел.
После очередного Расстройства Урин отказался от массивов. Они приносили Литу передышку и вредили союзникам больше, чем врагу.
Пятеро против троих — это уже был хаос, поэтому Урин переключил тыл на четвёртые круги с хирургической точностью. Вместо широких заклинаний, задевающих союзников, семеро Пробуждённых били в прорехи в защите Лита, открытые бойцами.
Так заклинания создавали новые возможности для ударов, а удары — новые для магов, и цикл становился смертельным.
[Почему мы просто не используем Уничтожение?] — спросила Лелира. — [Нас же семеро.]
[Вот именно.] — ответил Урин. — [Семеро должны будут сблизиться, прекратить прикрытие и превратиться для Верхена в одну жирную цель, пока заклинание готово. Как думаешь, что он сделает?]
[Убедил.] — Лелира сглотнула. — [Рада, что ты на нашей стороне.]
С ногами, израненными так же, как и правая рука, Лит знал — смерть всего в нескольких секундах.
[Если уж умирать, то утащу с собой как можно больше!]
Загнанный в угол, Лит сделал то, чего надеялся больше никогда не делать.
Он сотворил ключ из Пламени Ужаса и открыл дверь в Бездну, выпустив паразитирующие души, что всегда угрожали сожрать его жизнь.
У Лита не было ни дыхания, ни лишней жизненной силы, но Синим Пламенам это было ни к чему. Они распространялись, как болезнь, сжигая всё и пожирая всякую жизнь.
Тело Лита насильно исказилось, превратившись в Дракона-Демона Пустоты, и Пробуждённые ощутили настоящий кошмар. Синие огни разъедали их снаряжение, заклинания и тела.
Их было трудно погасить и легко разжечь.
— Что за хрень?! — Закра в панике отступила, когда синие пламёна жгли её быстрее, чем могла регенерировать даже Фея.
— Не знаю! Отключите мысленные связи, быстро! — крикнул Урин, заметив, как пылают тонкие нити маны, соединявшие отряд.
Горело всё — и Валерон Второй не был исключением.
Младенец чувствовал через Драконью Чешую ненависть Дракона-Демона Пустоты. Он ощущал голод синих пламён, тянущихся к нему, пробующих на вкус и рвущихся из-под контроля Лита.
[Чёрт, нет!] — Синие огни едва поддавались даже на пике сил. В нынешнем состоянии — невозможно. — [Я допустил глупость. Я привык считать Валерона сыном и забыл, что он не моей крови. Он не как Элизия. У него нет моей силы, нет защиты от синего пламени. Если я использую их, мы все погибнем вместе.]
В новом облике жизненные силы Лита стали идеальным противовесом синему пламени. Как только ключ серебряного пламени коснулся двери, души были втянуты обратно, и поток смерти, питавший синие огни, прервался.
Малыш продолжал плакать, не понимая — пытался ли Лит его защитить или убить, пока образ Дракона-Демона не исчез.
Противники были слишком заняты, гася остаточные синие огни, чтобы атаковать, и Лит воспользовался паузой, чтобы перевести дух. Трабл и Раптор, укрытые карманным измерением, уцелели, но были так же измотаны.
— Зачем ты это делаешь, Верхен?! — заорал Урин. — Зачем рискуешь жизнью ради того, кто даже не твой по крови? У тебя великий талант, прекрасная семья ждёт дома. Стоит ли этот Безумный Принц того, чтобы потерять всё? Оглянись! Даже Хранители бросили его. Почему не можешь ты?!
— Валерон не Безумный Принц! — взревел Лит, впервые заговорив с начала боя.
— Он мой сын!
Он расправил крылья и глубоко вдохнул. В ярости он усилил серебряные огни ключа, подогревая их каждым вдохом. Его глаза и крылья тянули энергию мира и разделяли её на стихии.
Затем они лишали стихии их противоположностей, создавая проклятые элементы, и вплетали в них искру собственной жизни.
Когда рёв достиг апогея, из его пасти вырвался тонкий луч Пламени Ужаса. Лит вёл головой из стороны в сторону, обжигая Пробуждённых в надежде уравнять силы.
Выиграть одному против двенадцати — невозможно, но и переродиться после смерти считалось невозможным.
Найти башню Менадион случайно — тоже. Как и встретить Солус, слить воедино жизненные силы гибрида и найти женщину, готовую полюбить его со всеми его тёмными тайнами.
Но всё это Лит уже сделал.
[Это не стихийное бедствие, от которого невозможно уйти.] — подумал он. — [Это всего лишь враги. Пока я жив, я могу победить!]
Битва возобновилась сразу после залпа Пламени Ужаса. Пробуждённые дрожали от страха, что Лит может высвободить ещё больше синего или серебряного пламени.
Теперь были ранены все, но их преимущества всё ещё сохранялись. Просто стали менее подавляющими. Лит же слабел куда быстрее, принимая на себя все их раны.
Среди хаоса боя, между парированием Трабла и выпадом Раптора, Закра поймала себя на том, что мысли уносятся прочь с поля битвы — назад, на тренировку с наставником.
Лит был обречён, и всё же он сражался, чтобы победить.
В его движениях не было отчаяния, не было желания встретить смерть в огне заклинаний. Каждое новое ранение лишь заставляло его менять стратегию.
Шестой рассёк плечо до грудины, седьмой пробил бы бедро, если бы не Раптор, вставший на пути. Но Голем оказался слишком лёгким против Титании — одного удара хватило, чтобы отшвырнуть его.
Трабл перехватил седьмой выпад, дав Литу столь нужное мгновение, чтобы восстановить равновесие. По клинку Рагнарёка пробежали золотые молнии, и он смог остановить последние три удара.
Но как только серия завершилась, началась новая, а дыхание Лита стало прерывистым. Правая рука опустилась слишком низко, устав держать клинок. Грудь вздымалась, плечи сгибались от усталости.
[Снова!] — приказал Урин, и остальные Пробуждённые вновь пошли в атаку.
Трабл и Раптор сцепились с Кайлмом и Джишей, перемещаясь по полю боя мгновенно благодаря карманному измерению.
Лит разрезал заклинания, выпускал новые из Рта и отражал слишком много атак, чтобы их можно было сосчитать. Но этого было недостаточно. Старые раны ещё не закрылись, а новые множились, и с каждой каплей крови он слабел.
После очередного Расстройства Урин отказался от массивов. Они приносили Литу передышку и вредили союзникам больше, чем врагу.
Пятеро против троих — это уже был хаос, поэтому Урин переключил тыл на четвёртые круги с хирургической точностью. Вместо широких заклинаний, задевающих союзников, семеро Пробуждённых били в прорехи в защите Лита, открытые бойцами.
Так заклинания создавали новые возможности для ударов, а удары — новые для магов, и цикл становился смертельным.
[Почему мы просто не используем Уничтожение?] — спросила Лелира. — [Нас же семеро.]
[Вот именно.] — ответил Урин. — [Семеро должны будут сблизиться, прекратить прикрытие и превратиться для Верхена в одну жирную цель, пока заклинание готово. Как думаешь, что он сделает?]
[Убедил.] — Лелира сглотнула. — [Рада, что ты на нашей стороне.]
С ногами, израненными так же, как и правая рука, Лит знал — смерть всего в нескольких секундах.
[Если уж умирать, то утащу с собой как можно больше!]
Загнанный в угол, Лит сделал то, чего надеялся больше никогда не делать.
Он сотворил ключ из Пламени Ужаса и открыл дверь в Бездну, выпустив паразитирующие души, что всегда угрожали сожрать его жизнь.
У Лита не было ни дыхания, ни лишней жизненной силы, но Синим Пламенам это было ни к чему. Они распространялись, как болезнь, сжигая всё и пожирая всякую жизнь.
Тело Лита насильно исказилось, превратившись в Дракона-Демона Пустоты, и Пробуждённые ощутили настоящий кошмар. Синие огни разъедали их снаряжение, заклинания и тела.
Их было трудно погасить и легко разжечь.
— Что за хрень?! — Закра в панике отступила, когда синие пламёна жгли её быстрее, чем могла регенерировать даже Фея.
— Не знаю! Отключите мысленные связи, быстро! — крикнул Урин, заметив, как пылают тонкие нити маны, соединявшие отряд.
Горело всё — и Валерон Второй не был исключением.
Младенец чувствовал через Драконью Чешую ненависть Дракона-Демона Пустоты. Он ощущал голод синих пламён, тянущихся к нему, пробующих на вкус и рвущихся из-под контроля Лита.
[Чёрт, нет!] — Синие огни едва поддавались даже на пике сил. В нынешнем состоянии — невозможно. — [Я допустил глупость. Я привык считать Валерона сыном и забыл, что он не моей крови. Он не как Элизия. У него нет моей силы, нет защиты от синего пламени. Если я использую их, мы все погибнем вместе.]
В новом облике жизненные силы Лита стали идеальным противовесом синему пламени. Как только ключ серебряного пламени коснулся двери, души были втянуты обратно, и поток смерти, питавший синие огни, прервался.
Малыш продолжал плакать, не понимая — пытался ли Лит его защитить или убить, пока образ Дракона-Демона не исчез.
Противники были слишком заняты, гася остаточные синие огни, чтобы атаковать, и Лит воспользовался паузой, чтобы перевести дух. Трабл и Раптор, укрытые карманным измерением, уцелели, но были так же измотаны.
— Зачем ты это делаешь, Верхен?! — заорал Урин. — Зачем рискуешь жизнью ради того, кто даже не твой по крови? У тебя великий талант, прекрасная семья ждёт дома. Стоит ли этот Безумный Принц того, чтобы потерять всё? Оглянись! Даже Хранители бросили его. Почему не можешь ты?!
— Валерон не Безумный Принц! — взревел Лит, впервые заговорив с начала боя.
— Он мой сын!
Он расправил крылья и глубоко вдохнул. В ярости он усилил серебряные огни ключа, подогревая их каждым вдохом. Его глаза и крылья тянули энергию мира и разделяли её на стихии.
Затем они лишали стихии их противоположностей, создавая проклятые элементы, и вплетали в них искру собственной жизни.
Когда рёв достиг апогея, из его пасти вырвался тонкий луч Пламени Ужаса. Лит вёл головой из стороны в сторону, обжигая Пробуждённых в надежде уравнять силы.
Выиграть одному против двенадцати — невозможно, но и переродиться после смерти считалось невозможным.
Найти башню Менадион случайно — тоже. Как и встретить Солус, слить воедино жизненные силы гибрида и найти женщину, готовую полюбить его со всеми его тёмными тайнами.
Но всё это Лит уже сделал.
[Это не стихийное бедствие, от которого невозможно уйти.] — подумал он. — [Это всего лишь враги. Пока я жив, я могу победить!]
Битва возобновилась сразу после залпа Пламени Ужаса. Пробуждённые дрожали от страха, что Лит может высвободить ещё больше синего или серебряного пламени.
Теперь были ранены все, но их преимущества всё ещё сохранялись. Просто стали менее подавляющими. Лит же слабел куда быстрее, принимая на себя все их раны.
Среди хаоса боя, между парированием Трабла и выпадом Раптора, Закра поймала себя на том, что мысли уносятся прочь с поля битвы — назад, на тренировку с наставником.
Лит был обречён, и всё же он сражался, чтобы победить.
В его движениях не было отчаяния, не было желания встретить смерть в огне заклинаний. Каждое новое ранение лишь заставляло его менять стратегию.
Закладка
Комментариев 1