Глава 3110. На исходе. Часть 2 •
[Я знаю, что это был выбор Валтака — помочь мне открыть синее пламя, но всё это случилось из-за меня], — подумал Лит.
[Он мог бы прикончить меня как бешеную собаку и уйти из боя целым. Вместо этого Валтак решил спасти мне жизнь ценой своей собственной.]
Что касается Валерона и Элизии, они ещё не знали, что такое смерть, но ощущали, как тёплая сущность старого Дракона становится всё холоднее и дальше. Солус, Камила и две Хранительницы делали всё, чтобы утешить младенцев, но они продолжали плакать, умоляя спящего Дракона проснуться.
Не так далеко, в своей лаборатории, Легайн почувствовал, как угасает свет Валтака. Отец всех Драконов ощущал смерть каждого, кто нёс в себе его кровь, и если позволяли обстоятельства — скорбел наедине.
――――――――――――――――rаnоbes.сom――――――――――――――――
Где-то очень далеко и в то же время совсем близко.
Валтак резко сел, словно Дракон, проснувшийся от кошмара.
[Где я и что это за шум?] — он слышал знакомый визг детёнышей где-то вдалеке, но никого не видел.
Место вокруг было совершенно белым, не давая понять, где лево, где право, где верх, а где низ. Валтак мог бы подумать, что оно пусто, но его чувства говорили об обратном: здесь было полно вещей и существ.
Они окружали его, находясь на расстоянии одного волоска, но он не мог их увидеть. Казалось, яркий свет, наполнявший это пространство, ослеплял его для одного и позволял видеть всё остальное с кристальной чёткостью.
Как ту Драконицу, что вдруг появилась перед ним.
— Вальки! — это была драконица чуть меньше Отца Огня, с буро-красной чешуёй цвета волос Элины.
Она махала ему когтистой рукой и улыбалась от радости.
— Мам?.. — Старейшина Дракон застыл, голос дрогнул от волнения. — Это действительно ты?
Прошло уже четыре тысячи лет с тех пор, как Тарма, мать Валтака, умерла, но он всё ещё скучал по ней. Он всё ещё видел её во снах, как это бывало во время его тысячелетнего сна.
— Вальки! — он не слышал этого прозвища почти десять тысяч лет, и этого голоса — ещё дольше, но узнал их среди миллионов.
— Мамочка! — он рванулся вперёд на четырёх лапах, сжав ноги как пружины и прыгнув ей в объятия.
Валтак всегда был сильным — с тех пор, как покинул родной дом. Он был силой для своих братьев, для жены и детей. Став Отцом Огня — он стал опорой для Драконьего рода и самого Могара.
— Вальки, я так скучала, — в тёплых объятиях Тармы, в её крыльях, Валтак наконец позволил себе быть слабым.
Как только их чешуя соприкоснулась, он стал юным Драконом, не больше трети её роста, чтобы Тарма могла легко обнять и прижать его к груди.
— Я тоже скучал, мам. Каждый день с тех пор как ты... — слова застряли в горле, потому что происходящее не имело смысла.
— И я, Вальки, — ответила Тарма, её голос залечивал дыру, что оставила её смерть. — Я так тобой горжусь. Ты был хорошим детёнышем, стал великим Драконом, а потом — замечательным отцом.
— Хочу, чтобы ты знал: если кто из твоих детей сбился с пути — это не твоя вина. Они выбрали этот путь сами, ты не подвёл их как отец.
— Из всех твоих достижений — этим я горжусь больше всего.
— Спасибо, мам, — Отец Огня чувствовал, как тяжелеют веки.
Он был спокоен и хотел уснуть. Валтак чувствовал, что проснувшись, больше не будет обязанностей, учеников, забот. Он будет свободен.
Но в глубине сознания что-то мешало расслабиться. И — далёкий плач.
— Мам, что это за место?
— Это Пейзаж Разума, деточка, — ответила Тарма.
— И мне нужно кое в чём признаться. Я — твоя мать, но я не Тарма.
Глаза Валтака расширились: её форма не изменилась, но теперь её чешуя переливалась шестью цветами стихий — и ещё одним, на котором взгляд не мог сфокусироваться.
Настоящая Тарма не обладала такой магической аурой. Она была могущественным магом и мудрым Драконом, но не таким.
— Но я обладаю всеми её воспоминаниями и мыслями, — сказал Могар.
— Всё, что я сказал, — правда. Твоя мать ждёт тебя по ту сторону, а я — лишь передаю её слова.
— По ту сторону? — Валтак всё ещё оставался в форме детёныша, но с рук Могар видел далеко.
На горизонте темнело. Тучи, но без молний. Туман, поглощающий свет.
— Да, деточка. Помнишь, что было до того, как ты пришёл сюда?
Слова Могара вернули Валтаку всю его жизнь. Не только недавние уроки с Литом и бой с Демон-Драконом, но и все одиннадцать тысяч лет промелькнули перед ним за одно мгновение.
— Души. Синее пламя. Раны, — он потрогал себя, ожидая боли, но не почувствовал ничего.
— Верно, — кивнул Могар в образе Тармы.
— Ты уже должен быть мёртв, но ты продолжаешь цепляться за жизнь. Упорство привело тебя в Пейзаж Разума — и меня к тебе.
— Что ты имеешь в виду?
— Этого не должно было случиться, деточка. Это противоестественно. Ты отказываешься умирать, борешься волей и маной на уровне, невозможном для обычных существ. Знаешь, что это значит?
— Что я превращаюсь в Мерзость.
— Снова верно, — кивнула она.
— Я пришел, чтобы предупредить тебя. Спасти тебя — не в моей власти. Только ты можешь решить, что делать дальше. Ты можешь остаться здесь, отвернуться от меня — и тьма поглотит тебя.
— Или ты можешь обнять меня и пройти сквозь свет — и встретиться со своей матерью. Выбор за тобой, Валтак, сын Тармы и Дашака, Отец Огня.
Снова послышался плач, и Валтак повернулся к его источнику. На этот раз его Драконьи Глаза пронзили завесу объятий Могара и Пейзажа Разума.
Он увидел происходящее на поверхности Луны — но не так, как смотрят обычные Драконы. Он видел всё так, как видела Нана на смертном одре. Так, как Хранители видят всегда.
[Он мог бы прикончить меня как бешеную собаку и уйти из боя целым. Вместо этого Валтак решил спасти мне жизнь ценой своей собственной.]
Что касается Валерона и Элизии, они ещё не знали, что такое смерть, но ощущали, как тёплая сущность старого Дракона становится всё холоднее и дальше. Солус, Камила и две Хранительницы делали всё, чтобы утешить младенцев, но они продолжали плакать, умоляя спящего Дракона проснуться.
Не так далеко, в своей лаборатории, Легайн почувствовал, как угасает свет Валтака. Отец всех Драконов ощущал смерть каждого, кто нёс в себе его кровь, и если позволяли обстоятельства — скорбел наедине.
――――――――――――――――rаnоbes.сom――――――――――――――――
Где-то очень далеко и в то же время совсем близко.
Валтак резко сел, словно Дракон, проснувшийся от кошмара.
[Где я и что это за шум?] — он слышал знакомый визг детёнышей где-то вдалеке, но никого не видел.
Место вокруг было совершенно белым, не давая понять, где лево, где право, где верх, а где низ. Валтак мог бы подумать, что оно пусто, но его чувства говорили об обратном: здесь было полно вещей и существ.
Они окружали его, находясь на расстоянии одного волоска, но он не мог их увидеть. Казалось, яркий свет, наполнявший это пространство, ослеплял его для одного и позволял видеть всё остальное с кристальной чёткостью.
Как ту Драконицу, что вдруг появилась перед ним.
— Вальки! — это была драконица чуть меньше Отца Огня, с буро-красной чешуёй цвета волос Элины.
Она махала ему когтистой рукой и улыбалась от радости.
— Мам?.. — Старейшина Дракон застыл, голос дрогнул от волнения. — Это действительно ты?
Прошло уже четыре тысячи лет с тех пор, как Тарма, мать Валтака, умерла, но он всё ещё скучал по ней. Он всё ещё видел её во снах, как это бывало во время его тысячелетнего сна.
— Вальки! — он не слышал этого прозвища почти десять тысяч лет, и этого голоса — ещё дольше, но узнал их среди миллионов.
— Мамочка! — он рванулся вперёд на четырёх лапах, сжав ноги как пружины и прыгнув ей в объятия.
Валтак всегда был сильным — с тех пор, как покинул родной дом. Он был силой для своих братьев, для жены и детей. Став Отцом Огня — он стал опорой для Драконьего рода и самого Могара.
— Вальки, я так скучала, — в тёплых объятиях Тармы, в её крыльях, Валтак наконец позволил себе быть слабым.
Как только их чешуя соприкоснулась, он стал юным Драконом, не больше трети её роста, чтобы Тарма могла легко обнять и прижать его к груди.
— Я тоже скучал, мам. Каждый день с тех пор как ты... — слова застряли в горле, потому что происходящее не имело смысла.
— И я, Вальки, — ответила Тарма, её голос залечивал дыру, что оставила её смерть. — Я так тобой горжусь. Ты был хорошим детёнышем, стал великим Драконом, а потом — замечательным отцом.
— Хочу, чтобы ты знал: если кто из твоих детей сбился с пути — это не твоя вина. Они выбрали этот путь сами, ты не подвёл их как отец.
— Из всех твоих достижений — этим я горжусь больше всего.
— Спасибо, мам, — Отец Огня чувствовал, как тяжелеют веки.
Он был спокоен и хотел уснуть. Валтак чувствовал, что проснувшись, больше не будет обязанностей, учеников, забот. Он будет свободен.
Но в глубине сознания что-то мешало расслабиться. И — далёкий плач.
— Мам, что это за место?
— Это Пейзаж Разума, деточка, — ответила Тарма.
— И мне нужно кое в чём признаться. Я — твоя мать, но я не Тарма.
Глаза Валтака расширились: её форма не изменилась, но теперь её чешуя переливалась шестью цветами стихий — и ещё одним, на котором взгляд не мог сфокусироваться.
Настоящая Тарма не обладала такой магической аурой. Она была могущественным магом и мудрым Драконом, но не таким.
— Но я обладаю всеми её воспоминаниями и мыслями, — сказал Могар.
— Всё, что я сказал, — правда. Твоя мать ждёт тебя по ту сторону, а я — лишь передаю её слова.
— По ту сторону? — Валтак всё ещё оставался в форме детёныша, но с рук Могар видел далеко.
На горизонте темнело. Тучи, но без молний. Туман, поглощающий свет.
— Да, деточка. Помнишь, что было до того, как ты пришёл сюда?
Слова Могара вернули Валтаку всю его жизнь. Не только недавние уроки с Литом и бой с Демон-Драконом, но и все одиннадцать тысяч лет промелькнули перед ним за одно мгновение.
— Души. Синее пламя. Раны, — он потрогал себя, ожидая боли, но не почувствовал ничего.
— Верно, — кивнул Могар в образе Тармы.
— Ты уже должен быть мёртв, но ты продолжаешь цепляться за жизнь. Упорство привело тебя в Пейзаж Разума — и меня к тебе.
— Что ты имеешь в виду?
— Этого не должно было случиться, деточка. Это противоестественно. Ты отказываешься умирать, борешься волей и маной на уровне, невозможном для обычных существ. Знаешь, что это значит?
— Что я превращаюсь в Мерзость.
— Снова верно, — кивнула она.
— Я пришел, чтобы предупредить тебя. Спасти тебя — не в моей власти. Только ты можешь решить, что делать дальше. Ты можешь остаться здесь, отвернуться от меня — и тьма поглотит тебя.
— Или ты можешь обнять меня и пройти сквозь свет — и встретиться со своей матерью. Выбор за тобой, Валтак, сын Тармы и Дашака, Отец Огня.
Снова послышался плач, и Валтак повернулся к его источнику. На этот раз его Драконьи Глаза пронзили завесу объятий Могара и Пейзажа Разума.
Он увидел происходящее на поверхности Луны — но не так, как смотрят обычные Драконы. Он видел всё так, как видела Нана на смертном одре. Так, как Хранители видят всегда.
Закладка