Глава 2642. Хозяин и раб. Часть 2 •
— Если я управляю Парламентом Сетралийе как Верховный Канцлер, то и Высшим Парламентом я тоже буду управлять. С мудростью Древа в моём распоряжении и с его Летописцами в роли личной стражи, меня никто не остановит.
— Я стану королём эльфов, и эти идиоты даже не заметят.
— Вечная и бессмысленная война с другими расами будет отвлекать их от вопросов о власти и сделает их слишком зависимыми от моих отношений с Древом, чтобы сместить меня, — проговорил он вслух.
— Или… это должен был быть план! Если ублюдку Кисалу всё сойдёт с рук, граждане Сетралийе так и не переедут на Окраины Мирового Древа, а если я пойду туда один, меня никто не воспримет всерьёз.
— Я не могу проиграть, когда финиш уже передо мной. Скажи мне всё, что нужно знать, чтобы обыграть Пустопёрого Дракона в его же игре! — М'Раэл схватил щепку, в которой хранилось сознание Иггдрасиля, и исказил его жизненную силу ещё до того, как тот успел отказаться отвечать.
Мировое Древо было молодым, но не глупым. Оно понимало, что если не найти решение или хотя бы способ предупредить кого-то об угрозе, которую представляет М'Раэл, Иггдрасиль станет рабом.
Эльф уже запер их сознание, оставив основное тело в режиме автопилота. Летописцы считали, что Мировое Древо погружено в одну из своих очередных бредовых затей и были рады, что тот не стоит у них над душой.
Без постоянных указаний и нытья со стороны Древа Летописцы наконец могли работать по старинке. Они фиксировали текущие события, одновременно выполняя возложенную на них миссию.
Летописцам не нравилось, что они сами готовят своё забвение, но они были вынуждены подчиняться приказам Мирового Древа так же, как Предвестники подчиняются своим Божественным Зверям.
Извиваясь в боли, Иггдрасиль проклинал эти приказы. Он сам же ввёл правило запрета контактов между Летописцами, чтобы сэкономить время. Любое сообщение должно было проходить только через него.
Это и стало причиной, по которой никто не искал Элдуна, и Мировое Древо оказалось во власти безумного эльфа.
――――――――――――――――ranobes.com――――――――――――――――
На следующее утро все выспались достаточно, чтобы сбросить эффект от «Бодрости» и вернуться в форму. Только одна неприятная новость испортила завтрак из яиц, колбасок и бекона.
— Всё ещё нет ответа, — вздохнула Алея, после того как в который раз попросила Лита проверить амулет связи. — Что вы собираетесь делать сегодня?
— Планирую очень тщательно обдумать три вопроса, а затем отправлюсь к Могару в Разум, — ответил Лит, проверяя состояние Солус.
После выхода из башни они толком не смогли поговорить, а использовать мысленную связь в присутствии Пробуждённых считалось крайне невежливым.
Солус улыбнулась ему: она выглядела гораздо лучше, хотя по-прежнему была потрясена произошедшим.
— С меня хватит Разума. Думаю, просто попрактикую Магию Пустоты с помощью Могара, — сказала она.
— Мы с Фалуэль, возможно, пойдём сразу после Лита, — задумчиво произнёс Аджатар.
— Если ответ на мою эволюцию в Сапфирового Дракона окажется таким же, как у Фалуэль, то ключ к Драконству и вправду кроется в нашей крови.
— Проблема в том, что слишком частые визиты в Разум без отвлекающих манёвров могут привести к тому, что эльфы обнаружат наше укрытие. Но если я подожду до завтра, а нас вызовет Парламент, я упущу шанс.
— Чёрт, жаль, что Труда была такой безрассудной. Мы всего лишь идём по её следам, и кто знает, насколько проще всё было бы, если бы она была в своём уме и вошла в Совет.
Гидра вздохнула и кивнула, почти пожалев о гибели Безумной Королевы.
А потом вспомнила, сколько людей погибло из-за безумия Труды, и передумала.
— Я собираюсь изучить новые способности своей родословной — если они у меня вообще есть, конечно, — сказал Морок, получив от Лита благодарный кивок за хорошую идею.
— А я наконец разберусь магией Света, — сказала Квилла.
— А я займусь этим чёртовым фиолетовым ядром. Терпеть не могу ощущение, что отстаю, — Фрия заметила, как Налронд сник, и добавила: — Без обид, дорогой.
— Никаких, — спокойно ответил он.
— Удачи всем, — сказала Алея.
— А я возвращаюсь в Сетралийе, хочу послушать, что говорит народ. История М'Раэла — мутная, и в нём есть что-то, что зудит в затылке, как нечесаный укус.
— Надеюсь, с помощью Ле'Ай я хотя бы пойму, каково настроение в обществе.
— А почему Ле'й, а не твой личный телохранитель/заложник/парень Немар? — спросил Морок.
— Потому что он ко мне слегка неравнодушен, а она — безумно увлечена Литом, — ответила Алея.
— Уверена, она продаст мне государственные тайны просто ради того, чтобы узнать, какие блюда он любит и как их готовить. Дашь добро?
— Пока не даёшь ей никаких обещаний и не продаёшь меня на свидания, — будь моей гостьей, — пожал плечами Лит.
Чтобы не оставить место случайности, Алея установила чёткий график своих докладов, рассказав, куда она планирует пойти, в каком порядке и сколько времени займёт каждый визит по эльфийским обычаям гостеприимства.
Планы Сетралийе, которые она помнила, были устаревшими на века — ещё с предыдущего визита Летописца — но, к счастью, за это время численность эльфов почти не изменилась, и их город остался почти прежним.
Алея покинула пещеры после завтрака, тщательно перемещаясь с помощью Врат в случайном порядке, чтобы даже пространственный маг не смог определить, откуда она вышла. По прибытии она также ослабила пространство для безопасности.
Точкой прибытия была та же поляна, где их группа позволила себя схватить днём ранее. Они расстались с Сетралийе на нейтральных условиях, и Алея не хотела давать повода для задержания.
[Как заложник я не представляю никакой ценности, но мои сородичи об этом не знают. Они всё ещё могут придумать бюрократическую причину, чтобы использовать меня как разменную монету на переговорах,] — подумала она.
После того как стража удостоверилась в её личности, она произнесла:
— Я Алея Ивентайд. Я пришла одна и прошу гостеприимства. Я хочу посетить ваш прекрасный город и поговорить с нашим народом. Я застряла на Могаре с тех пор, как провалила испытание Летописца.
— Я скучаю по своим сородичам и ищу общество других эльфов, — она решила сыграть на жалости, чтобы получить свободу передвижения и снисходительность к вопросам, которые собиралась задать.
Если бы за ней повсюду ходил караул, большинство ртов просто закрылись бы. А те, кто всё же говорил бы, ограничились бы официальными фразами, лишь бы не попасть в немилость Парламенту.
— Алея! С возвращением! — Ле'Ай выскочила из-за высокого дуба и обняла гостью с теплом, словно встретила сестру, с которой давно не виделась.
Охотница поцеловала бывшую Летописцу в щёки, а затем в лоб. По эльфийским обычаям это означало признание Алеи другом и даровало ей гостеприимство. Это также означало, что Ле'й теперь несёт личную ответственность за любые проступки своей гостьи.
— Я стану королём эльфов, и эти идиоты даже не заметят.
— Вечная и бессмысленная война с другими расами будет отвлекать их от вопросов о власти и сделает их слишком зависимыми от моих отношений с Древом, чтобы сместить меня, — проговорил он вслух.
— Или… это должен был быть план! Если ублюдку Кисалу всё сойдёт с рук, граждане Сетралийе так и не переедут на Окраины Мирового Древа, а если я пойду туда один, меня никто не воспримет всерьёз.
— Я не могу проиграть, когда финиш уже передо мной. Скажи мне всё, что нужно знать, чтобы обыграть Пустопёрого Дракона в его же игре! — М'Раэл схватил щепку, в которой хранилось сознание Иггдрасиля, и исказил его жизненную силу ещё до того, как тот успел отказаться отвечать.
Мировое Древо было молодым, но не глупым. Оно понимало, что если не найти решение или хотя бы способ предупредить кого-то об угрозе, которую представляет М'Раэл, Иггдрасиль станет рабом.
Эльф уже запер их сознание, оставив основное тело в режиме автопилота. Летописцы считали, что Мировое Древо погружено в одну из своих очередных бредовых затей и были рады, что тот не стоит у них над душой.
Без постоянных указаний и нытья со стороны Древа Летописцы наконец могли работать по старинке. Они фиксировали текущие события, одновременно выполняя возложенную на них миссию.
Летописцам не нравилось, что они сами готовят своё забвение, но они были вынуждены подчиняться приказам Мирового Древа так же, как Предвестники подчиняются своим Божественным Зверям.
Извиваясь в боли, Иггдрасиль проклинал эти приказы. Он сам же ввёл правило запрета контактов между Летописцами, чтобы сэкономить время. Любое сообщение должно было проходить только через него.
Это и стало причиной, по которой никто не искал Элдуна, и Мировое Древо оказалось во власти безумного эльфа.
――――――――――――――――ranobes.com――――――――――――――――
На следующее утро все выспались достаточно, чтобы сбросить эффект от «Бодрости» и вернуться в форму. Только одна неприятная новость испортила завтрак из яиц, колбасок и бекона.
— Всё ещё нет ответа, — вздохнула Алея, после того как в который раз попросила Лита проверить амулет связи. — Что вы собираетесь делать сегодня?
— Планирую очень тщательно обдумать три вопроса, а затем отправлюсь к Могару в Разум, — ответил Лит, проверяя состояние Солус.
После выхода из башни они толком не смогли поговорить, а использовать мысленную связь в присутствии Пробуждённых считалось крайне невежливым.
Солус улыбнулась ему: она выглядела гораздо лучше, хотя по-прежнему была потрясена произошедшим.
— С меня хватит Разума. Думаю, просто попрактикую Магию Пустоты с помощью Могара, — сказала она.
— Мы с Фалуэль, возможно, пойдём сразу после Лита, — задумчиво произнёс Аджатар.
— Если ответ на мою эволюцию в Сапфирового Дракона окажется таким же, как у Фалуэль, то ключ к Драконству и вправду кроется в нашей крови.
— Проблема в том, что слишком частые визиты в Разум без отвлекающих манёвров могут привести к тому, что эльфы обнаружат наше укрытие. Но если я подожду до завтра, а нас вызовет Парламент, я упущу шанс.
— Чёрт, жаль, что Труда была такой безрассудной. Мы всего лишь идём по её следам, и кто знает, насколько проще всё было бы, если бы она была в своём уме и вошла в Совет.
А потом вспомнила, сколько людей погибло из-за безумия Труды, и передумала.
— Я собираюсь изучить новые способности своей родословной — если они у меня вообще есть, конечно, — сказал Морок, получив от Лита благодарный кивок за хорошую идею.
— А я наконец разберусь магией Света, — сказала Квилла.
— А я займусь этим чёртовым фиолетовым ядром. Терпеть не могу ощущение, что отстаю, — Фрия заметила, как Налронд сник, и добавила: — Без обид, дорогой.
— Никаких, — спокойно ответил он.
— Удачи всем, — сказала Алея.
— А я возвращаюсь в Сетралийе, хочу послушать, что говорит народ. История М'Раэла — мутная, и в нём есть что-то, что зудит в затылке, как нечесаный укус.
— Надеюсь, с помощью Ле'Ай я хотя бы пойму, каково настроение в обществе.
— А почему Ле'й, а не твой личный телохранитель/заложник/парень Немар? — спросил Морок.
— Потому что он ко мне слегка неравнодушен, а она — безумно увлечена Литом, — ответила Алея.
— Уверена, она продаст мне государственные тайны просто ради того, чтобы узнать, какие блюда он любит и как их готовить. Дашь добро?
— Пока не даёшь ей никаких обещаний и не продаёшь меня на свидания, — будь моей гостьей, — пожал плечами Лит.
Чтобы не оставить место случайности, Алея установила чёткий график своих докладов, рассказав, куда она планирует пойти, в каком порядке и сколько времени займёт каждый визит по эльфийским обычаям гостеприимства.
Планы Сетралийе, которые она помнила, были устаревшими на века — ещё с предыдущего визита Летописца — но, к счастью, за это время численность эльфов почти не изменилась, и их город остался почти прежним.
Алея покинула пещеры после завтрака, тщательно перемещаясь с помощью Врат в случайном порядке, чтобы даже пространственный маг не смог определить, откуда она вышла. По прибытии она также ослабила пространство для безопасности.
Точкой прибытия была та же поляна, где их группа позволила себя схватить днём ранее. Они расстались с Сетралийе на нейтральных условиях, и Алея не хотела давать повода для задержания.
[Как заложник я не представляю никакой ценности, но мои сородичи об этом не знают. Они всё ещё могут придумать бюрократическую причину, чтобы использовать меня как разменную монету на переговорах,] — подумала она.
После того как стража удостоверилась в её личности, она произнесла:
— Я Алея Ивентайд. Я пришла одна и прошу гостеприимства. Я хочу посетить ваш прекрасный город и поговорить с нашим народом. Я застряла на Могаре с тех пор, как провалила испытание Летописца.
— Я скучаю по своим сородичам и ищу общество других эльфов, — она решила сыграть на жалости, чтобы получить свободу передвижения и снисходительность к вопросам, которые собиралась задать.
Если бы за ней повсюду ходил караул, большинство ртов просто закрылись бы. А те, кто всё же говорил бы, ограничились бы официальными фразами, лишь бы не попасть в немилость Парламенту.
— Алея! С возвращением! — Ле'Ай выскочила из-за высокого дуба и обняла гостью с теплом, словно встретила сестру, с которой давно не виделась.
Охотница поцеловала бывшую Летописцу в щёки, а затем в лоб. По эльфийским обычаям это означало признание Алеи другом и даровало ей гостеприимство. Это также означало, что Ле'й теперь несёт личную ответственность за любые проступки своей гостьи.
Закладка