Глава 2421. Тлеющий Конфликт. Часть 1 •
Когда Тиста успокоилась, она почувствовала такую усталость, что сразу отправилась обратно в постель, надеясь проспать всё как дурной сон.
— Спасибо, что пришла нам на помощь, мама, — сказала Элина, когда все вернулись в гостиную. Она подала Повелительнице лучшие сладости, какие были в доме.
— Не стоит благодарности, дитя, — покачала головой Салаарк, принимая чашку чая с мёдом. — Я всегда рада помочь своей крови в трудную минуту. Я должна была научить Лита и Тисту, как отращивать перья, ещё в их первую поездку в Пустыню.
— Если бы не я, этого бы не случилось.
— Это не твоя вина, бабушка, — сказал Лит. — Думаю, принимать решение о том, кем ты хочешь быть до конца жизни, — вовсе не просто. Не уверен, что, будь я на месте Тисты, поступил бы иначе. И, честно говоря, я рад, что у меня тогда особо и не было выбора.
— Истинно так, — вздохнула Повелительница. — Большинству моих детей требуется много лет, чтобы определиться, но когда приходит момент — когда нужно отказаться от того, с чем ты жил всю жизнь, — все они впадают в панику.
— Бывает, что те, кто уверял, будто хочет стать Фениксом, в последний момент меняют решение, не в силах представить себе перья вместо кожи и крылья вместо рук.
— Так же и те, кто клялся, что не откажется от своей человечности, в итоге становятся Фениксами, потому что не могут отказаться от силы и долголетия Божественного Зверя.
— Не скрою, в какой-то момент я испугалась, что именно это произойдёт с Тистой. Что как только она остановит слияние жизненных сил, они начнут конфликтовать — и ей придётся выбрать одну прямо сейчас.
— Такое возможно? — спросил Рааз, и лицо его побледнело.
— Да, — кивнула Салаарк. — Если бы она отвергла свою природу Божественного Зверя, баланс между её жизненными силами бы нарушился, и она стала бы как любой зрелый гибрид.
— Что её спасло? — спросил Лит.
— Её восхищение тобой, дорогой, — ответила Повелительница. — Что делает тебя исключением, так это то, что, несмотря на человеческое происхождение, ты никогда не отделял свои стороны — Мерзости и Зверя — от самого себя.
— Как у всех гибридов, изначально между ними была граница, но ты постепенно её стёр, приняв не только их силу, но и суть. Это кажется простым, но на самом деле крайне трудно.
— Дело не в принятии или смирении. Необходимо не просто привыкнуть к утрате или приобретению какой-то части тела, а признать все свои формы как свою истинную форму.
— А как же Тиста? — Лит понимал, что из-за своей проблемы с перевоплощением ему было проще принять и тело Лита, и свою гибридную сущность.
Он на самом деле был Дереком Маккоем и с детства считал свою внешность неважной, а своё существование — загадкой. По сравнению с тем, чтобы быть мёртвым с другой планеты, быть гибридом даже казалось логичным.
К тому же Солус с первого дня безоговорочно его приняла, а Камила помогла ему привыкнуть к новой форме способами, которые он даже не мог представить.
— Она никогда не отвергала свои иные стороны — благодаря тебе, — ответила Салаарк. — С самого детства Тиста хотела быть как ты. Сначала она стала лекарем, потом поступила в Белый Грифон, а затем даже стала авантюристкой.
— Когда ты стал гибридом, это стало её новой мечтой. Ты был крутым братом-оборотнем, и снова Тиста была готова на всё, лишь бы идти по твоим стопам.
— А как же Шаргейн? — с недоумением спросил Рааз.
— Он другой. У него нет границы между жизненными силами, и пока он сам её не создаст, она не появится. Как только тело станет достаточно сильным, чтобы выдержать такую силу, жизненные силы сольются сами.
— Возраст и мана-ядро не будут иметь значения — только его воля, — сказала Салаарк.
— Бабушка, мои перья такие же, как у Тисты? — спросил Лит, и она кивнула.
— А Знаки Пустоты? Почему душа не может просто перейти из вырванного пера в целое?
— Потому что Знак Пустоты — это единственное перо, что несёт руну истинной сущности твоих Демонов. Считай, что, принимая душу как своего последователя, ты позволяешь ей отпечататься в одном из своих перьев.
— Это даёт Демону доступ к твоему энергетическому следу и создаёт связь, удерживающую его в этом мире даже после того, как он избавился от чувств, что держали его здесь. Без Знака связь рвётся, и душа исчезает, не успев создать новую.
— Понятно, — кивнул Лит. — Значит, нужно быть особенно осторожным.
В комнату ворвались Аран и Лерия, требуя завтрак и обеспокоенные отсутствием своих родителей. Ника тоже беспокоилась о Тисте, но не могла её навестить. Заря могла заинтересоваться тем, какие секреты скрывает особняк Верхенов.
— А как прошла твоя поездка, тётя Солус? — спросила Лерия, когда доела. — Ты уйдёшь, как только тёте Тисте станет лучше?
— Может да, а может и нет, — пожала плечами Солус. — А что, ты уже устала от моего общества?
— Нет. Просто завтра тётя Камила снова выходит на работу, и дядя Лит с ней. Если ты останешься, ты будешь с ними или с нами? — Судя по сиянию в глазах, Лерия надеялась, что тёти будут только с ней.
— Я останусь с тобой и Араном, — ответила Солус, заставив детей закричать от радости. — Я научу вас кучу новых крутых заклинаний!
Крики стали ещё громче, а вот выражения лиц Элины и Рены стали строже.
— Ты ведь имеешь в виду ответственные заклинания, — фыркнула Рена. — Последнее, что мне нужно, это чтобы они кидались друг в друга фаерболами на прогулке.
— Конечно, — покраснев, кивнула Солус.
— А ты тоже теперь будешь у нас жить? — спросил Аран у Ники, странно на неё глядя.
— Да. А что, есть проблема? — кивнула она, отпивая из своего «сока».
— Нет, но что ты вообще умеешь? Почему ты не ешь и почему ты не такая красивая, как другие тёти, которых приводит мой брат?
— Настоящий джентльмен, не так ли? — Ника рассмеялась, зная, что очарование, дарованное нежитью, на ребёнка не действует.
— А как же тётя Камила?
— Эй! — Камила поперхнулась чаем, прекрасно понимая, что красота Пробуждённых женщин — отдельный уровень.
— Тётя Камила красивее тебя и очень добрая, — пожал плечами Аран, отчего Камила гордо заулыбалась.
— Конечно, она не тётя Фрия, но хотя бы спасла моего брата от одинокой смерти, правда, папа?
— «Хотя бы»? — Камила уставилась на Рааза, который попытался улизнуть, но Элина вжала его обратно в кресло.
— Спасибо, что пришла нам на помощь, мама, — сказала Элина, когда все вернулись в гостиную. Она подала Повелительнице лучшие сладости, какие были в доме.
— Не стоит благодарности, дитя, — покачала головой Салаарк, принимая чашку чая с мёдом. — Я всегда рада помочь своей крови в трудную минуту. Я должна была научить Лита и Тисту, как отращивать перья, ещё в их первую поездку в Пустыню.
— Если бы не я, этого бы не случилось.
— Это не твоя вина, бабушка, — сказал Лит. — Думаю, принимать решение о том, кем ты хочешь быть до конца жизни, — вовсе не просто. Не уверен, что, будь я на месте Тисты, поступил бы иначе. И, честно говоря, я рад, что у меня тогда особо и не было выбора.
— Истинно так, — вздохнула Повелительница. — Большинству моих детей требуется много лет, чтобы определиться, но когда приходит момент — когда нужно отказаться от того, с чем ты жил всю жизнь, — все они впадают в панику.
— Бывает, что те, кто уверял, будто хочет стать Фениксом, в последний момент меняют решение, не в силах представить себе перья вместо кожи и крылья вместо рук.
— Так же и те, кто клялся, что не откажется от своей человечности, в итоге становятся Фениксами, потому что не могут отказаться от силы и долголетия Божественного Зверя.
— Не скрою, в какой-то момент я испугалась, что именно это произойдёт с Тистой. Что как только она остановит слияние жизненных сил, они начнут конфликтовать — и ей придётся выбрать одну прямо сейчас.
— Такое возможно? — спросил Рааз, и лицо его побледнело.
— Да, — кивнула Салаарк. — Если бы она отвергла свою природу Божественного Зверя, баланс между её жизненными силами бы нарушился, и она стала бы как любой зрелый гибрид.
— Что её спасло? — спросил Лит.
— Её восхищение тобой, дорогой, — ответила Повелительница. — Что делает тебя исключением, так это то, что, несмотря на человеческое происхождение, ты никогда не отделял свои стороны — Мерзости и Зверя — от самого себя.
— Как у всех гибридов, изначально между ними была граница, но ты постепенно её стёр, приняв не только их силу, но и суть. Это кажется простым, но на самом деле крайне трудно.
— Дело не в принятии или смирении. Необходимо не просто привыкнуть к утрате или приобретению какой-то части тела, а признать все свои формы как свою истинную форму.
— А как же Тиста? — Лит понимал, что из-за своей проблемы с перевоплощением ему было проще принять и тело Лита, и свою гибридную сущность.
Он на самом деле был Дереком Маккоем и с детства считал свою внешность неважной, а своё существование — загадкой. По сравнению с тем, чтобы быть мёртвым с другой планеты, быть гибридом даже казалось логичным.
К тому же Солус с первого дня безоговорочно его приняла, а Камила помогла ему привыкнуть к новой форме способами, которые он даже не мог представить.
— Она никогда не отвергала свои иные стороны — благодаря тебе, — ответила Салаарк. — С самого детства Тиста хотела быть как ты. Сначала она стала лекарем, потом поступила в Белый Грифон, а затем даже стала авантюристкой.
— Когда ты стал гибридом, это стало её новой мечтой. Ты был крутым братом-оборотнем, и снова Тиста была готова на всё, лишь бы идти по твоим стопам.
— А как же Шаргейн? — с недоумением спросил Рааз.
— Он другой. У него нет границы между жизненными силами, и пока он сам её не создаст, она не появится. Как только тело станет достаточно сильным, чтобы выдержать такую силу, жизненные силы сольются сами.
— Возраст и мана-ядро не будут иметь значения — только его воля, — сказала Салаарк.
— Бабушка, мои перья такие же, как у Тисты? — спросил Лит, и она кивнула.
— А Знаки Пустоты? Почему душа не может просто перейти из вырванного пера в целое?
— Потому что Знак Пустоты — это единственное перо, что несёт руну истинной сущности твоих Демонов. Считай, что, принимая душу как своего последователя, ты позволяешь ей отпечататься в одном из своих перьев.
— Это даёт Демону доступ к твоему энергетическому следу и создаёт связь, удерживающую его в этом мире даже после того, как он избавился от чувств, что держали его здесь. Без Знака связь рвётся, и душа исчезает, не успев создать новую.
— Понятно, — кивнул Лит. — Значит, нужно быть особенно осторожным.
В комнату ворвались Аран и Лерия, требуя завтрак и обеспокоенные отсутствием своих родителей. Ника тоже беспокоилась о Тисте, но не могла её навестить. Заря могла заинтересоваться тем, какие секреты скрывает особняк Верхенов.
— А как прошла твоя поездка, тётя Солус? — спросила Лерия, когда доела. — Ты уйдёшь, как только тёте Тисте станет лучше?
— Может да, а может и нет, — пожала плечами Солус. — А что, ты уже устала от моего общества?
— Нет. Просто завтра тётя Камила снова выходит на работу, и дядя Лит с ней. Если ты останешься, ты будешь с ними или с нами? — Судя по сиянию в глазах, Лерия надеялась, что тёти будут только с ней.
— Я останусь с тобой и Араном, — ответила Солус, заставив детей закричать от радости. — Я научу вас кучу новых крутых заклинаний!
Крики стали ещё громче, а вот выражения лиц Элины и Рены стали строже.
— Ты ведь имеешь в виду ответственные заклинания, — фыркнула Рена. — Последнее, что мне нужно, это чтобы они кидались друг в друга фаерболами на прогулке.
— Конечно, — покраснев, кивнула Солус.
— А ты тоже теперь будешь у нас жить? — спросил Аран у Ники, странно на неё глядя.
— Да. А что, есть проблема? — кивнула она, отпивая из своего «сока».
— Нет, но что ты вообще умеешь? Почему ты не ешь и почему ты не такая красивая, как другие тёти, которых приводит мой брат?
— Настоящий джентльмен, не так ли? — Ника рассмеялась, зная, что очарование, дарованное нежитью, на ребёнка не действует.
— А как же тётя Камила?
— Эй! — Камила поперхнулась чаем, прекрасно понимая, что красота Пробуждённых женщин — отдельный уровень.
— Тётя Камила красивее тебя и очень добрая, — пожал плечами Аран, отчего Камила гордо заулыбалась.
— Конечно, она не тётя Фрия, но хотя бы спасла моего брата от одинокой смерти, правда, папа?
— «Хотя бы»? — Камила уставилась на Рааза, который попытался улизнуть, но Элина вжала его обратно в кресло.
Закладка