Глава 2382. Бал в честь Победы. Часть 2 •
— Что ты сказала о моей дочери? — Камилла тоже обрела обострённый слух благодаря Пробуждению и растущей силе Элизии.
— Правду, баронесса Верхен. — Великая герцогиня ответила с высокомерной улыбкой, какой одаривала самых глупых слуг.
— Разве ты не нарушила клятву? Разве дитя, что ты носишь, не гибрид? Не думаю, что ты станешь это отрицать.
— Не стану. — кивнула Камилла. — Так же, как и ты не станешь отрицать, что одному из твоих сыновей понадобилось Королевское Помилование, чтобы выбраться из обвинений в изнасиловании. Или что один из твоих кузенов был пойман на мошенничестве и хищениях. Хочешь, продолжу?
Герцогиня побледнела. Веселье ушло. Чем древнее и влиятельнее род, тем больше у него скелетов в шкафу. Камилла была констеблем и могла бы говорить об их преступлениях часами.
— Видимо, яблочко от яблони недалеко падает. Или, в вашем случае, всё дерево давно гниёт. А вы, уважаемый маркиз… — её губы растянулись, обнажая зубы, но это была не улыбка.
— Говорят, вас сейчас расследуют за государственную измену. После того, как Труда вывела из строя шесть академий, вы были на волоске от перехода на её сторону. Что, влюбились в одного из её Императорских Зверей? Или просто трусливый приспособленец?
— Как вы смеете? — маркиз выпрямился, возвышаясь над ней. — Сын великой герцогини был помилован, а значит, это как будто и не случалось. А я измены не совершал!
— Ну, меня тоже помиловали, но вам это, похоже, неважно. — фыркнула Камилла. — А насчёт ваших «невинностей»... будь я на вашем месте, не показывалась бы на людях до конца суда.
— Следи за языком, девочка. — процедила герцогиня. — Твоё невежество в придворном этикете ещё можно простить, но всему есть предел. Не стоит говорить о том, чего не знаешь.
— А я знаю вот что: пока мой муж рисковал жизнью ради всех нас, вы и ваши семьи, так называемые «дворяне», прятались, как крысы, в самых дальних уголках королевства.
— Семья Верхенов отправила на фронт всех своих магов. Лит, Тиста и Солус сражались бок о бок с Сильфой до самого конца. А вы?
— Сколько магов вы послали? Сколько ваших родных добровольно вступили в бой, а сколько сбежали, оставив после себя трусливый след?
Камилла пристыдила не только этих троих, но и множество других.
— Не умеете терпеть — не затевайте драки. Я не дам вам и дальше разевать пасти безнаказанно.
— Ты сейчас же извинишься, иначе...
— Иначе что? — перебила Камилла. — Нарушишь покой королевского двора? Ударишь меня? Очень хочу на это посмотреть.
Герцогиня уже занесла руку для пощёчины, но слова Камиллы напомнили ей о Дне Чёрного Солнца. Подробности покушения на баронессу Верхен были засекречены, но последствия помнил каждый: землетрясения, чёрное небо, шторма...
— Я бы тоже с удовольствием на это посмотрел. — Лит шагнул вперёд, встав между Камиллой и герцогиней.
Он снял одну из белых перчаток и как можно мягче шлёпнул ей по лицу.
— Эта женщина оклеветала меня, мою жену и моего ребёнка. Я требую справедливости. Я вызываю её на Кровавое Состязание.
Это был древний обычай, установленный Первым Королём, позволяющий дворянам решать споры без участия Короны и без войн.
Каждая сторона выбирала чемпиона. Те сражались до первой крови или до сдачи одного из них. Запрещалось использовать любую магию и артефакты. Это правило позволило менее богатым или немагическим семьям защититься и свести риск смерти к минимуму.
Чтобы избежать цепочки вызовов, Валерон постановил: убийство соперника означает поражение. А чтобы вызвать Кровавое Состязание, оскорблённая сторона должна предоставить убедительные доказательства нанесённого вреда.
Все, кто был рядом с герцогиней, слышали её слова и ссору с Камиллой. Среди них был и Лит, и сам король, смотревший на троицу с презрением.
[Проклятье. Надо было быть осторожнее,] — подумал маркиз Ламония. — [Даже если бы весь зал встал на нашу сторону и притворился, что ничего не слышал, никто не станет называть Мерона лжецом.]
[Судьба герцогини Кранст и её домов теперь в руках короля. Надеюсь, после болезни и войны он смягчился и не захочет портить бал дуэлью.]
Маркизу было отчего тревожиться.
Проигрыш в Кровавом Состязании означал не только публичные извинения, но и запрет на участие в светских событиях на год, а также штраф — половину годового дохода рода.
Стать изгоем значило выпасть из всех деловых кругов, а значит, потерять и влияние, и богатство. Более того, поражение грозило немедленным изгнанием с бала и исключением из участия в восстановлении разрушенных земель королевства — а на этом можно было заработать целое состояние.
Если герцогиня проиграет, её и всех её союзников отовсюду вычеркнут.
К тому же, штраф за них заплатит сама Корона, чтобы у победителя не возникало личных претензий. Должник же будет обязан не выигравшей стороне, а государству. А за неуплату налога имущество изымется без разговоров.
Валерон сделал Кровавое Состязание настолько неприятным, чтобы им не злоупотребляли. Чем богаче дворянин — тем меньше у него желания рисковать.
— Я разрешаю. — сказал Мерон. Всего два слова — и зал погрузился в тишину. Даже музыканты замерли.
— Ваше Величество, может, мои слова были резки, но в них не было лжи. Даже баронесса Верхен признала...
— Правду, баронесса Верхен. — Великая герцогиня ответила с высокомерной улыбкой, какой одаривала самых глупых слуг.
— Разве ты не нарушила клятву? Разве дитя, что ты носишь, не гибрид? Не думаю, что ты станешь это отрицать.
— Не стану. — кивнула Камилла. — Так же, как и ты не станешь отрицать, что одному из твоих сыновей понадобилось Королевское Помилование, чтобы выбраться из обвинений в изнасиловании. Или что один из твоих кузенов был пойман на мошенничестве и хищениях. Хочешь, продолжу?
Герцогиня побледнела. Веселье ушло. Чем древнее и влиятельнее род, тем больше у него скелетов в шкафу. Камилла была констеблем и могла бы говорить об их преступлениях часами.
— Видимо, яблочко от яблони недалеко падает. Или, в вашем случае, всё дерево давно гниёт. А вы, уважаемый маркиз… — её губы растянулись, обнажая зубы, но это была не улыбка.
— Говорят, вас сейчас расследуют за государственную измену. После того, как Труда вывела из строя шесть академий, вы были на волоске от перехода на её сторону. Что, влюбились в одного из её Императорских Зверей? Или просто трусливый приспособленец?
— Как вы смеете? — маркиз выпрямился, возвышаясь над ней. — Сын великой герцогини был помилован, а значит, это как будто и не случалось. А я измены не совершал!
— Ну, меня тоже помиловали, но вам это, похоже, неважно. — фыркнула Камилла. — А насчёт ваших «невинностей»... будь я на вашем месте, не показывалась бы на людях до конца суда.
— Следи за языком, девочка. — процедила герцогиня. — Твоё невежество в придворном этикете ещё можно простить, но всему есть предел. Не стоит говорить о том, чего не знаешь.
— А я знаю вот что: пока мой муж рисковал жизнью ради всех нас, вы и ваши семьи, так называемые «дворяне», прятались, как крысы, в самых дальних уголках королевства.
— Семья Верхенов отправила на фронт всех своих магов. Лит, Тиста и Солус сражались бок о бок с Сильфой до самого конца. А вы?
— Сколько магов вы послали? Сколько ваших родных добровольно вступили в бой, а сколько сбежали, оставив после себя трусливый след?
Камилла пристыдила не только этих троих, но и множество других.
— Не умеете терпеть — не затевайте драки. Я не дам вам и дальше разевать пасти безнаказанно.
— Ты сейчас же извинишься, иначе...
— Иначе что? — перебила Камилла. — Нарушишь покой королевского двора? Ударишь меня? Очень хочу на это посмотреть.
Герцогиня уже занесла руку для пощёчины, но слова Камиллы напомнили ей о Дне Чёрного Солнца. Подробности покушения на баронессу Верхен были засекречены, но последствия помнил каждый: землетрясения, чёрное небо, шторма...
— Я бы тоже с удовольствием на это посмотрел. — Лит шагнул вперёд, встав между Камиллой и герцогиней.
Он снял одну из белых перчаток и как можно мягче шлёпнул ей по лицу.
— Эта женщина оклеветала меня, мою жену и моего ребёнка. Я требую справедливости. Я вызываю её на Кровавое Состязание.
Это был древний обычай, установленный Первым Королём, позволяющий дворянам решать споры без участия Короны и без войн.
Каждая сторона выбирала чемпиона. Те сражались до первой крови или до сдачи одного из них. Запрещалось использовать любую магию и артефакты. Это правило позволило менее богатым или немагическим семьям защититься и свести риск смерти к минимуму.
Чтобы избежать цепочки вызовов, Валерон постановил: убийство соперника означает поражение. А чтобы вызвать Кровавое Состязание, оскорблённая сторона должна предоставить убедительные доказательства нанесённого вреда.
Все, кто был рядом с герцогиней, слышали её слова и ссору с Камиллой. Среди них был и Лит, и сам король, смотревший на троицу с презрением.
[Проклятье. Надо было быть осторожнее,] — подумал маркиз Ламония. — [Даже если бы весь зал встал на нашу сторону и притворился, что ничего не слышал, никто не станет называть Мерона лжецом.]
[Судьба герцогини Кранст и её домов теперь в руках короля. Надеюсь, после болезни и войны он смягчился и не захочет портить бал дуэлью.]
Маркизу было отчего тревожиться.
Проигрыш в Кровавом Состязании означал не только публичные извинения, но и запрет на участие в светских событиях на год, а также штраф — половину годового дохода рода.
Стать изгоем значило выпасть из всех деловых кругов, а значит, потерять и влияние, и богатство. Более того, поражение грозило немедленным изгнанием с бала и исключением из участия в восстановлении разрушенных земель королевства — а на этом можно было заработать целое состояние.
Если герцогиня проиграет, её и всех её союзников отовсюду вычеркнут.
К тому же, штраф за них заплатит сама Корона, чтобы у победителя не возникало личных претензий. Должник же будет обязан не выигравшей стороне, а государству. А за неуплату налога имущество изымется без разговоров.
Валерон сделал Кровавое Состязание настолько неприятным, чтобы им не злоупотребляли. Чем богаче дворянин — тем меньше у него желания рисковать.
— Я разрешаю. — сказал Мерон. Всего два слова — и зал погрузился в тишину. Даже музыканты замерли.
— Ваше Величество, может, мои слова были резки, но в них не было лжи. Даже баронесса Верхен признала...
Закладка
Комментариев 2