Глава 2139. Надежда и отчаяние. Часть 1 •
— Кстати, королевская семья вернула мне Делориан. Хотим прокатиться или прогуляемся? — спросил Лит.
— Прогуляемся, — хором ответили Элина и Рааз.
— Как вчера сказала Тирис, я не могу просто перейти из одной клетки в другую. Если я сяду в машину, то вряд ли смогу выйти из неё, когда нас окружат люди, — сказал Рааз.
— Согласна с твоим отцом, — кивнула Элина. — Нам нужно наладить отношения с соседями. Делориан привлечёт слишком много внимания. Лучше не собирать толпу, пока не поймём, как лутийцы отнесутся к нашему возвращению.
Солнце грело, воздух был свежим — прогулка оказалась приятной. Легайн шёл позади, всё ещё в образе дворецкого. Даже за пределами Империи Горгон его дыхательная техника позволяла сканировать окрестности на сотни миль.
По дороге в город Верхены повстречали нескольких старых знакомых и бывших работников фермы Рааза. Многие из них сперва замерли, но затем неловко махнули рукой в знак приветствия.
Некоторые же — просто убежали с криками.
— Придурки, — фыркнула Рена. — Судя по словам твоего отца, я думала, что городские окраины сильно расширились. Но кажется, тут ничего не изменилось.
— Ты серьёзно удивилась бы, если бы лутийцы расширялись во всех направлениях, кроме того, где стоит ваша ферма? — заметил Сентон. — Они считают, что Лит — монстр, или боятся нападения его врагов. Так что будут держаться как можно дальше.
— Логично, — кивнула она. — Кстати, Солус, а чего ты сегодня не изменила цвет волос?
— Потому что Фалуэль сказала, что если я приду в Лутию с естественным цветом, случится нечто забавное. А мне сейчас не помешает повод для смеха, — ответила Солус.
Она оставила на светло-каштановых волосах семь цветных прядей, просто собрав их в два хвоста — на шее и на талии.
Лит считал это плохой идеей, но Лутия по-прежнему была захолустьем, а Солус часто грустила — он не стал на неё давить.
[При всём, что уже произошло и ещё произойдёт, когда нас увидят, вряд ли кто-то вообще обратит внимание на её волосы,] — подумал он.
Они подошли к окраине города — и, как он и боялся, люди смотрели на них с раскрытым ртом и тыкали пальцами.
— Я не хочу проблем, но если кто-то нападёт — отвечайте со всей решимостью, — сказал Лит, и Тиста, Камила, Солус и звери кивнули.
Оникс вновь приняла форму Шиф, чтобы Аран мог ехать на ней верхом, не пугая лутийцев ещё сильнее. Даже маленький Императорский Зверь выглядел угрожающе рядом с обычным магическим зверем.
Элина и Рааз переглянулись и крепко сжали друг другу руки, внутренне готовясь к худшему. Им казалось, будто они уже слышат крики и видят, как в них летят камни.
— Это что? — Рена указала на значки с узором, копирующим глаза Лита, которые носили на груди некоторые прохожие. — Разве это не тот странный значок, который вчера был у твоего отца?
— Он самый, — кивнул Сентон. — По крайней мере, от тех, кто их купил, можно ожидать дружелюбия…
Его голос оборвался, когда большинство лутийцев с тёплой улыбкой приветствовали их возвращение.
— Что за… — ошарашенно выдохнул Сентон, оглядываясь. Казалось, люди были рады их видеть, а не боялись.
Многие дети бегали в чёрных масках с семицветными линзами для глаз, повторяющими расположение глаз Лита в форме Тиамата.
— Обалдеть. Похоже, твой отец не преувеличивал, когда говорил, что дело пошло в гору. Я не могу поверить, что это вообще кто-то покупает, — сказала Элина, заметив украшения и аксессуары с образами Лита в разных формах.
На одних кулонах был изображён Пёстроперый Дракон Пустоты, на других — Тиамат, на третьих — его человеческий облик. Все объединяло одно — семь глаз.
Чем глубже они заходили в город, тем учтивее становились приветствия. Сначала это были просто улыбки, затем — глубокие поклоны, потом — коленопреклонения. Некоторые даже касались лбом земли.
— Ладно, это уже становится жутко, — пробормотал Лит, после того как один из прохожих разрыдался от счастья только потому, что Лит поздоровался первым. — Что вообще тут происходит?
— Думаю, вот ответ, — сказала Солус, указывая на необычное здание из чёрного камня, которого раньше здесь не было.
Высокие колонны поддерживали скатную крышу и окружали здание со всех сторон, оставив только главный и задний вход. Справа стояла статуя человека с семью глазами, слева — Пёстроперого Дракона Пустоты.
— Это тройственный бог! — воскликнула одна из женщин, глядя на Лита с благоговением.
— Что? — переспросил Лит, повернувшись к ней — и она тут же потеряла сознание от восторга.
— Всеблагой Отец вернулся! — вскричал пожилой мужчина.
Его слова тут же подхватили окружающие.
— Погоди. Почему эта чушь звучит так знакомо? — сказала Камила. — И кажется, я где-то уже видела эту статую, но не могу вспомнить где.
— Клянусь мамой, мы уже встречали этих психов. Помнишь Церковь Шестерых в Зантии? — сказала Солус, указывая на статую человека с семью глазами.
— Благодарим за ваше присутствие, о Яркая Дева! Леди Фалуэль предрекла ваше прибытие, но мы не смели надеяться на появление третьей Девы так скоро! — воскликнула молодая женщина, бросившись к ногам Солус.
За ней последовали и другие, рыдая от счастья и прося благословения.
— Кто такая Яркая Дева, и как они вообще знают Фалуэль? — Солус чувствовала себя разыгранной, но происходящее было настолько неловким, что она не знала, как реагировать.
— Вспомнил. Вчера Зекелл упоминал Фалуэль, но я подумал, что она просто наведывается в деревню ради защиты. А не втягивает Фрию и Солус в… вот это, — сказал Лит.
— А при чём тут Фрия? — спросила Солус.
— Если ты — третья, значит, до тебя сюда приходили две Девы. Сколько ты знаешь людей с семью цветными прядями? — с усмешкой спросил Лит.
— Вот именно, — сказал Зекелл, выходя из храма.
На нём была чёрная мантия с узором из семи глаз и посох с тремя мастерски вырезанными масками, образующими идеальный треугольник.
Маски изображали Лита в человеческой форме, в облике Пёстроперого Дракона Пустоты и в форме Тиамата. Все они имели по семь глаз.
— Яркие Девы благословлены светом Всеблагого Отца и несут его знак.
— Ах да? А кем тогда, по-вашему, являюсь я? Запасной? — со злостью бросила Камила.
— Разумеется, нет, — с благоговением произнёс Зекелл. — Яркие Девы рождены, чтобы сдерживать тьму тройственного бога, в то время как Тёмная Леди идёт рядом с ним и обуздывает его ярость.
— Прогуляемся, — хором ответили Элина и Рааз.
— Как вчера сказала Тирис, я не могу просто перейти из одной клетки в другую. Если я сяду в машину, то вряд ли смогу выйти из неё, когда нас окружат люди, — сказал Рааз.
— Согласна с твоим отцом, — кивнула Элина. — Нам нужно наладить отношения с соседями. Делориан привлечёт слишком много внимания. Лучше не собирать толпу, пока не поймём, как лутийцы отнесутся к нашему возвращению.
Солнце грело, воздух был свежим — прогулка оказалась приятной. Легайн шёл позади, всё ещё в образе дворецкого. Даже за пределами Империи Горгон его дыхательная техника позволяла сканировать окрестности на сотни миль.
По дороге в город Верхены повстречали нескольких старых знакомых и бывших работников фермы Рааза. Многие из них сперва замерли, но затем неловко махнули рукой в знак приветствия.
Некоторые же — просто убежали с криками.
— Придурки, — фыркнула Рена. — Судя по словам твоего отца, я думала, что городские окраины сильно расширились. Но кажется, тут ничего не изменилось.
— Ты серьёзно удивилась бы, если бы лутийцы расширялись во всех направлениях, кроме того, где стоит ваша ферма? — заметил Сентон. — Они считают, что Лит — монстр, или боятся нападения его врагов. Так что будут держаться как можно дальше.
— Логично, — кивнула она. — Кстати, Солус, а чего ты сегодня не изменила цвет волос?
— Потому что Фалуэль сказала, что если я приду в Лутию с естественным цветом, случится нечто забавное. А мне сейчас не помешает повод для смеха, — ответила Солус.
Она оставила на светло-каштановых волосах семь цветных прядей, просто собрав их в два хвоста — на шее и на талии.
Лит считал это плохой идеей, но Лутия по-прежнему была захолустьем, а Солус часто грустила — он не стал на неё давить.
[При всём, что уже произошло и ещё произойдёт, когда нас увидят, вряд ли кто-то вообще обратит внимание на её волосы,] — подумал он.
Они подошли к окраине города — и, как он и боялся, люди смотрели на них с раскрытым ртом и тыкали пальцами.
— Я не хочу проблем, но если кто-то нападёт — отвечайте со всей решимостью, — сказал Лит, и Тиста, Камила, Солус и звери кивнули.
Оникс вновь приняла форму Шиф, чтобы Аран мог ехать на ней верхом, не пугая лутийцев ещё сильнее. Даже маленький Императорский Зверь выглядел угрожающе рядом с обычным магическим зверем.
Элина и Рааз переглянулись и крепко сжали друг другу руки, внутренне готовясь к худшему. Им казалось, будто они уже слышат крики и видят, как в них летят камни.
— Это что? — Рена указала на значки с узором, копирующим глаза Лита, которые носили на груди некоторые прохожие. — Разве это не тот странный значок, который вчера был у твоего отца?
— Он самый, — кивнул Сентон. — По крайней мере, от тех, кто их купил, можно ожидать дружелюбия…
Его голос оборвался, когда большинство лутийцев с тёплой улыбкой приветствовали их возвращение.
— Что за… — ошарашенно выдохнул Сентон, оглядываясь. Казалось, люди были рады их видеть, а не боялись.
Многие дети бегали в чёрных масках с семицветными линзами для глаз, повторяющими расположение глаз Лита в форме Тиамата.
— Обалдеть. Похоже, твой отец не преувеличивал, когда говорил, что дело пошло в гору. Я не могу поверить, что это вообще кто-то покупает, — сказала Элина, заметив украшения и аксессуары с образами Лита в разных формах.
На одних кулонах был изображён Пёстроперый Дракон Пустоты, на других — Тиамат, на третьих — его человеческий облик. Все объединяло одно — семь глаз.
Чем глубже они заходили в город, тем учтивее становились приветствия. Сначала это были просто улыбки, затем — глубокие поклоны, потом — коленопреклонения. Некоторые даже касались лбом земли.
— Ладно, это уже становится жутко, — пробормотал Лит, после того как один из прохожих разрыдался от счастья только потому, что Лит поздоровался первым. — Что вообще тут происходит?
— Думаю, вот ответ, — сказала Солус, указывая на необычное здание из чёрного камня, которого раньше здесь не было.
Высокие колонны поддерживали скатную крышу и окружали здание со всех сторон, оставив только главный и задний вход. Справа стояла статуя человека с семью глазами, слева — Пёстроперого Дракона Пустоты.
— Это тройственный бог! — воскликнула одна из женщин, глядя на Лита с благоговением.
— Что? — переспросил Лит, повернувшись к ней — и она тут же потеряла сознание от восторга.
— Всеблагой Отец вернулся! — вскричал пожилой мужчина.
Его слова тут же подхватили окружающие.
— Погоди. Почему эта чушь звучит так знакомо? — сказала Камила. — И кажется, я где-то уже видела эту статую, но не могу вспомнить где.
— Клянусь мамой, мы уже встречали этих психов. Помнишь Церковь Шестерых в Зантии? — сказала Солус, указывая на статую человека с семью глазами.
— Благодарим за ваше присутствие, о Яркая Дева! Леди Фалуэль предрекла ваше прибытие, но мы не смели надеяться на появление третьей Девы так скоро! — воскликнула молодая женщина, бросившись к ногам Солус.
За ней последовали и другие, рыдая от счастья и прося благословения.
— Кто такая Яркая Дева, и как они вообще знают Фалуэль? — Солус чувствовала себя разыгранной, но происходящее было настолько неловким, что она не знала, как реагировать.
— Вспомнил. Вчера Зекелл упоминал Фалуэль, но я подумал, что она просто наведывается в деревню ради защиты. А не втягивает Фрию и Солус в… вот это, — сказал Лит.
— А при чём тут Фрия? — спросила Солус.
— Если ты — третья, значит, до тебя сюда приходили две Девы. Сколько ты знаешь людей с семью цветными прядями? — с усмешкой спросил Лит.
— Вот именно, — сказал Зекелл, выходя из храма.
На нём была чёрная мантия с узором из семи глаз и посох с тремя мастерски вырезанными масками, образующими идеальный треугольник.
Маски изображали Лита в человеческой форме, в облике Пёстроперого Дракона Пустоты и в форме Тиамата. Все они имели по семь глаз.
— Яркие Девы благословлены светом Всеблагого Отца и несут его знак.
— Ах да? А кем тогда, по-вашему, являюсь я? Запасной? — со злостью бросила Камила.
— Разумеется, нет, — с благоговением произнёс Зекелл. — Яркие Девы рождены, чтобы сдерживать тьму тройственного бога, в то время как Тёмная Леди идёт рядом с ним и обуздывает его ярость.
Закладка
Комментариев 1