Глава 1918. Возвращение к работе. Часть 2 •
Разум Лита был спокоен и сосредоточен как никогда прежде — он работал быстрее, мощнее и чётче. По сравнению с тем, сломленным человеком, каким он был всего пару недель назад, разница ощущалась как небо и земля.
— Спасибо, но поверь, ей загар идёт больше, — сказал Лит с тёплой улыбкой, от которой всех передёрнуло.
Лит Верхен улыбался только чтобы кого-то обмануть или перед смертельным ударом. Орион, Вастор и Балкор нашли нового Лита по меньшей мере пугающим.
— Днём моя сторона Мерзости поглощает весь свет и тепло, так что теперь я ем почти как обычный человек. А если Камиле хочется прохлады, она может прижаться ко мне.
— Зато ночью я тёплый, как любой другой, и океанский ветер делает объятия особенно приятными. Пустыня — идеальное место для медового месяца.
Болтать просто чтобы похвастаться счастьем — такое за Литом раньше не водилось. Это вызывало зависть у трёх Архимагов, и они всерьёз подумывали бросить всё и вернуться к своим жёнам. Может, даже съездить на этот пляж и проверить, правда ли он райский.
— Да, они чудесная пара, — голос Солус был искренним, но она всё равно не смогла сдержать вздоха.
Она пару раз встречалась с Аэртом, но чем больше вспоминала о прошлом и узнавала себя, тем меньше хотела строить будущее по старым шаблонам.
[Я стала совсем не той, кем была Эльфин Менадион. Она была талантлива, свободна, уверена в себе, но при этом избалована. Я никогда не думала о матери.
Я думала только о своей боли, и в итоге Менадион потеряла и мужа, и дочь в один день. Но мама не отказалась от меня. Даже когда я вычеркнула её из жизни, она продолжала защищать меня из тени.
Даже когда я винила её в смерти отца, она не злилась. Может, если бы я была лучше, если бы смогла видеть дальше собственной боли, у нас осталось бы больше тёплых воспоминаний.
А теперь — только отголоски вечеринок, покупки одежды, тренировки. Я не хочу снова такой пустой жизни. Этот шанс — не только у Лита. Он есть и у меня.]
— Кстати, ты уверен, что не хочешь нашей помощи с Кузнечеством? — спросил Орион. — Мы, конечно, не Пробуждённые, но ты же видел, на что способны прото-кубы и что мы можем.
Он часто замечал, что Солус уходит в себя, но знал её недостаточно, чтобы интересоваться её мыслями.
— Спасибо, но мне нужна помощь только с теорией создания големов, — кивнул Лит. — У меня есть парочка трюков, которые могут компенсировать недостающее. Но если не сработают — обращусь к вам.
Ярость Солус могла разделяться на девять частей, и любой Кузнец, использующий одну из них, получал её энергетическую подпись, идентичную Лита. Но чтобы создать настоящее произведение искусства, требовалась мощь Башни.
Лит не хотел доверять никому такой важный секрет. Балкор — возможно, ведь он присягнул Саларк. Орион — из-за Джирни. Но Вастор всё ещё оставался для Лита загадкой.
Пока он не узнает истинную цель Организации и зачем Профессор копит такую силу, раскрывать Башню Менадион было слишком опасно.
[Теперь, когда Манохар мёртв, Солус — лучший Мастер Света из всех, кого я знаю. Фрия — выдающийся пространственный маг, а Фалуэль в Кузнечестве переплюнет любого в этой комнате.]
[Если добавить Тисту, Квиллу и Флорию — у меня уже есть семь человек, которым я полностью доверяю. Прежде чем вовлекать кого-то ещё, нужно понять, выдержит ли Башня ту силу, что у нас уже есть.]
[В её сломанном состоянии нас, семерых, может быть и так слишком много. Башню нужно держать в секрете как можно дольше.]
Когда Аэрт и Архимаги были заняты, Лит тренировался с «Зовом Пустоты». С тех пор как тень Дерека Маккоя ещё сильнее слилась с его жизненной силой, способности кровной линии стали требовать гораздо меньше.
Пустота больше не пыталась вырваться при первом удобном случае — Лит мог сосредоточиться на противнике, а не на сдерживании своей Мерзостной стороны.
Также он тренировался с Тистой — и с Проклятым Пламенем, и с Первозданным. У неё теперь было четыре глаза, значит, четыре вида Проклятого Пламени. Лит учил её Доминированию, а она — помогала разблокировать новые Пламя.
Он получил разрешение от Фалуэль делиться знаниями о Доминировании после того, как Тиста доказала — её стихии развиваются, как у гидры.
Наконец, Лит практиковал заклинания уровня Клинка.
Благодаря фотографической памяти Солус могла воспроизводить воспоминания, как они с Литом применяли такое заклинание против Джакры, а затем — как Лит использовал его в одиночку с Войной. Так они изучали руны и способ слияния ядер.
Записи боя Джирни давали наглядную демонстрацию, но Глаза Менадион не могли считывать руны с голограммы. Зато Война помогала чувствовать новое направление магии благодаря навыку Глейпнир.
Он позволял клинку перекрывать силовые ядра брони Переходцев, меча Двойной Клинок и ядро самого Лита, создавая простое, но действенное заклинание уровня Клинка даже без полного понимания.
Солус разрешала Войне синхронизировать ядро Башни и своё собственное, усиливая заклинание. В это время они с Литом с помощью Глаз изучали процесс и сосредотачивались на ощущении единства с экипировкой.
Заклинания Глейпнира и рядом не стояли с «Солнцем» Манохара — а ведь Профессор был всего лишь фальшивым магом. Освоить такую сложную дисциплину — задача титаническая, на это уйдут месяцы.
Но у них были Глаза, Посох Мудреца, усиливающий фокус и понимание, и Война, полная энтузиазма. Она не только колдовала до полного опустошения псевдоядер, но и объясняла процесс насколько могла.
Обычно это были отдельные слова и звуки, но через Кровную Цепь даже такие детские сигналы несли для Лита смысл. Он ощущал эмоции клинка при плетении заклинания и структуру самих рун.
— Да чтоб меня! Он такой себе учитель. Как будто машину ведёшь с зажатым ручником, — сказал Лит.
— Он? — переспросила Солус, переводя дыхание.
Практика заклинаний уровня Клинка долго не длилась — каждый сеанс опустошал их общее ядро. Спустя меньше часа «Бодрость» полностью теряла эффективность.
— Я больше не могу называть Войну «оно». Это как-то неправильно, — ответил Лит.
— Спасибо, но поверь, ей загар идёт больше, — сказал Лит с тёплой улыбкой, от которой всех передёрнуло.
Лит Верхен улыбался только чтобы кого-то обмануть или перед смертельным ударом. Орион, Вастор и Балкор нашли нового Лита по меньшей мере пугающим.
— Днём моя сторона Мерзости поглощает весь свет и тепло, так что теперь я ем почти как обычный человек. А если Камиле хочется прохлады, она может прижаться ко мне.
— Зато ночью я тёплый, как любой другой, и океанский ветер делает объятия особенно приятными. Пустыня — идеальное место для медового месяца.
Болтать просто чтобы похвастаться счастьем — такое за Литом раньше не водилось. Это вызывало зависть у трёх Архимагов, и они всерьёз подумывали бросить всё и вернуться к своим жёнам. Может, даже съездить на этот пляж и проверить, правда ли он райский.
— Да, они чудесная пара, — голос Солус был искренним, но она всё равно не смогла сдержать вздоха.
Она пару раз встречалась с Аэртом, но чем больше вспоминала о прошлом и узнавала себя, тем меньше хотела строить будущее по старым шаблонам.
[Я стала совсем не той, кем была Эльфин Менадион. Она была талантлива, свободна, уверена в себе, но при этом избалована. Я никогда не думала о матери.
Я думала только о своей боли, и в итоге Менадион потеряла и мужа, и дочь в один день. Но мама не отказалась от меня. Даже когда я вычеркнула её из жизни, она продолжала защищать меня из тени.
Даже когда я винила её в смерти отца, она не злилась. Может, если бы я была лучше, если бы смогла видеть дальше собственной боли, у нас осталось бы больше тёплых воспоминаний.
А теперь — только отголоски вечеринок, покупки одежды, тренировки. Я не хочу снова такой пустой жизни. Этот шанс — не только у Лита. Он есть и у меня.]
— Кстати, ты уверен, что не хочешь нашей помощи с Кузнечеством? — спросил Орион. — Мы, конечно, не Пробуждённые, но ты же видел, на что способны прото-кубы и что мы можем.
Он часто замечал, что Солус уходит в себя, но знал её недостаточно, чтобы интересоваться её мыслями.
— Спасибо, но мне нужна помощь только с теорией создания големов, — кивнул Лит. — У меня есть парочка трюков, которые могут компенсировать недостающее. Но если не сработают — обращусь к вам.
Ярость Солус могла разделяться на девять частей, и любой Кузнец, использующий одну из них, получал её энергетическую подпись, идентичную Лита. Но чтобы создать настоящее произведение искусства, требовалась мощь Башни.
Лит не хотел доверять никому такой важный секрет. Балкор — возможно, ведь он присягнул Саларк. Орион — из-за Джирни. Но Вастор всё ещё оставался для Лита загадкой.
Пока он не узнает истинную цель Организации и зачем Профессор копит такую силу, раскрывать Башню Менадион было слишком опасно.
[Теперь, когда Манохар мёртв, Солус — лучший Мастер Света из всех, кого я знаю. Фрия — выдающийся пространственный маг, а Фалуэль в Кузнечестве переплюнет любого в этой комнате.]
[Если добавить Тисту, Квиллу и Флорию — у меня уже есть семь человек, которым я полностью доверяю. Прежде чем вовлекать кого-то ещё, нужно понять, выдержит ли Башня ту силу, что у нас уже есть.]
[В её сломанном состоянии нас, семерых, может быть и так слишком много. Башню нужно держать в секрете как можно дольше.]
Когда Аэрт и Архимаги были заняты, Лит тренировался с «Зовом Пустоты». С тех пор как тень Дерека Маккоя ещё сильнее слилась с его жизненной силой, способности кровной линии стали требовать гораздо меньше.
Пустота больше не пыталась вырваться при первом удобном случае — Лит мог сосредоточиться на противнике, а не на сдерживании своей Мерзостной стороны.
Также он тренировался с Тистой — и с Проклятым Пламенем, и с Первозданным. У неё теперь было четыре глаза, значит, четыре вида Проклятого Пламени. Лит учил её Доминированию, а она — помогала разблокировать новые Пламя.
Он получил разрешение от Фалуэль делиться знаниями о Доминировании после того, как Тиста доказала — её стихии развиваются, как у гидры.
Наконец, Лит практиковал заклинания уровня Клинка.
Благодаря фотографической памяти Солус могла воспроизводить воспоминания, как они с Литом применяли такое заклинание против Джакры, а затем — как Лит использовал его в одиночку с Войной. Так они изучали руны и способ слияния ядер.
Записи боя Джирни давали наглядную демонстрацию, но Глаза Менадион не могли считывать руны с голограммы. Зато Война помогала чувствовать новое направление магии благодаря навыку Глейпнир.
Он позволял клинку перекрывать силовые ядра брони Переходцев, меча Двойной Клинок и ядро самого Лита, создавая простое, но действенное заклинание уровня Клинка даже без полного понимания.
Солус разрешала Войне синхронизировать ядро Башни и своё собственное, усиливая заклинание. В это время они с Литом с помощью Глаз изучали процесс и сосредотачивались на ощущении единства с экипировкой.
Заклинания Глейпнира и рядом не стояли с «Солнцем» Манохара — а ведь Профессор был всего лишь фальшивым магом. Освоить такую сложную дисциплину — задача титаническая, на это уйдут месяцы.
Но у них были Глаза, Посох Мудреца, усиливающий фокус и понимание, и Война, полная энтузиазма. Она не только колдовала до полного опустошения псевдоядер, но и объясняла процесс насколько могла.
Обычно это были отдельные слова и звуки, но через Кровную Цепь даже такие детские сигналы несли для Лита смысл. Он ощущал эмоции клинка при плетении заклинания и структуру самих рун.
— Да чтоб меня! Он такой себе учитель. Как будто машину ведёшь с зажатым ручником, — сказал Лит.
— Он? — переспросила Солус, переводя дыхание.
Практика заклинаний уровня Клинка долго не длилась — каждый сеанс опустошал их общее ядро. Спустя меньше часа «Бодрость» полностью теряла эффективность.
— Я больше не могу называть Войну «оно». Это как-то неправильно, — ответил Лит.
Закладка