Глава 1881. Добро пожаловать домой. Часть 1 •
Лит с головой погрузился в работу, лишь бы не думать о том, сколько всего он потерял. Помимо мести Орпалу, в его жизни почти ничего не осталось. Всё, над чем он трудился и что строил последние девятнадцать лет, было уничтожено.
Кроме Башни и того, что он хранил в карманном измерении, у него не осталось ничего, кроме имени.
Пустыня стала для него золотой клеткой — красивой, но всё равно клеткой.
Люди, которых он любил, находились в Королевстве. Каждый день Фалуэль, Эрнасы, Вастор сражались на поле битвы, в то время как он застрял во дворце Салаарк. Труда и Орпал — те, кого он ненавидел, — тоже были в Королевстве, но вне досягаемости.
К тому же, пока Фрия не найдёт свободный момент в своей службе ученицей, Окраины придётся отложить.
[Неужели моя третья жизнь будет как первая? Началась с мести и закончится ею же?] — думал он всякий раз, как останавливался.
— Лит, нам нужно поговорить, — в лабораторию вошла Рена без стука.
— Что случилось, сестрёнка? — Лит улыбнулся, заметив, как её светлые волосы теперь казались ещё ярче на фоне кожи, потемневшей от пустынного солнца.
— Если Королевство выдвинет безумные условия за полное помилование, ты должен отказаться, — твёрдо сказала она. — Я не вынесу, если ради нашей свободы ты потеряешь свою.
— Постой, откуда ты об этом знаешь?
— Остальные слишком подавлены, чтобы понять, что Джирни не стала бы приезжать из Королевства просто ради вежливости. Я поговорила с ней перед отъездом и знаю всё, — ответила Рена.
— Хорошо, — вздохнул Лит. — Я с тобой согласен насчёт сделки. Но какой у меня выбор?
— Чем дольше длится война, тем более отчаянными становятся Роялы, — сказала она.
— Всё, что тебе нужно, — это ждать, пока они не поймут, что нуждаются в тебе больше, чем ты в них.
— У меня нет такой роскоши, как время, — покачал головой он.
— Это неправда. Пусть твоя жизненная сила и треснула...
— Дело не в жизненной силе, а в чёртовом ядре! — резко перебил её Лит.
— Я думал тянуть время, но с ядром, застрявшим на тёмно-фиолетовом уровне, я должен действовать быстро, пока Мелн не стал слишком силён.
— Разрыв между нашими ядрами пока достаточно велик, чтобы мы с Солус могли его победить даже вдали от гейзера маны. Но скоро он меня превзойдёт. А ещё... как ты можешь просить меня бездействовать, пока вся наша семья страдает?
— Папа до сих пор в шоке от того, что сделал с ним Мелн. Я уверен, что если мы вернём его домой, к друзьям, он восстановится гораздо быстрее. А мама... для неё это место — тюрьма.
— Всё, что ей остаётся, — ухаживать за отцом, и это её выматывает. А Тиста... с тех пор как я заразил её своим безумием и она устроила резню, ей каждую ночь снятся кошмары.
— Она добрая, мягкая — и убийство тех, кто просто пытался сбежать, оставило на ней шрамы. Она почти не практикует магию. Я всех вас потащил за собой в бездну — и исправить это моя обязанность.
— Серьёзно? Вернуться в Лутию — вот твой ответ? — поразилась Рена. — Как ты думаешь, как к нам теперь отнесутся, когда узнают, кто ты?
— С тем страхом и уважением, которых достоин Магус. Нас оставят в покое — и мы станем сильнее, — Лит опустил взгляд.
— Я уверена, что есть и другие варианты, — она взяла его лицо в ладони, заставляя посмотреть ей в глаза. — Не недооценивай себя.
— Рена, чем дольше я жду, тем меньше шансов хоть на что-то повлиять. Труда и Орпал с каждым днём становятся сильнее, а я завален работой. Обещаю, я не приму рабский контракт. Но кроме этого... мои руки связаны, — он сжал её руки в своих.
— Мне приятно, что ты так обо мне заботишься. Но ни одни красивые слова Могара не изменят реальность.
— Но...
— Молодой мастер, к вам прибыл посол из Королевства и просит аудиенции, — служанка в длинном пустынном одеянии прервала Рену, опустившись на колени у двери Башни.
Литу до сих пор было непривычно, когда его называли так, и относились как к сыну Салаарк. Он попытался помочь женщине встать, но она убежала, испугавшись, что рассердила его.
[Вот дерьмо. Хуже этот день уже не станет. Давай покончим с этим.] — Лит переместился в свою комнату, где ожидал увидеть Джирни.
По словам Ориона, та усердно работала над тем, чтобы смягчить условия его помилования, и впервые за долгое время он чувствовал лёгкий оптимизм.
Но вместо неё он увидел Камилу.
На миг глаза его наполнились слезами. Он уже смирился с тем, что больше её не увидит — это казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой.
Именно потому что это и не было правдой.
Несмотря на чувства, он не мог не заметить, что она была в форме Констебля, а на груди у неё красовалась дипломатическая эмблема. В руках она держала папку толщиной с книгу. Одного взгляда хватило, чтобы понять — она пришла как враг, не как друг.
И всё же она стояла перед ним — с длинными чёрными волосами, собранными в хвост, такой же прекрасной, как в день их знакомства. Такой, какой он всегда её запомнит, сколько бы времени ему ни осталось.
— Дай угадаю. Джирни слишком хорошо справилась, и они прислали тебя, — голос его был холодным, в нём не чувствовалось внутреннего смятения.
— Верно. Архон Эрнас забыла, что её долг — защищать интересы Королевства, а не беглого преступника, — кивнула Камила тем же отстранённым тоном, с которым она говорила, будучи его куратором.
Тоном, который он когда-то полюбил. Тоном, что пробуждал в нём множество светлых воспоминаний.
— Это и есть условия моего возвращения? — Лит указал на папку. — Если они думают заключить со мной жёсткую сделку, пусть знают — мной нелегко манипулировать.
— Ты про это? — Камила подняла кипу бумаги и бросила в жаровню.
Лит нахмурился, не понимая, что она делает.
— Мне плевать, чего хотят Король и Королева. Я согласилась на это задание лишь ради того, чтобы попасть в Пустыню, — её форма изменилась, превратившись в её счастливую одежду — ту самую, в которой она пришла на их первое свидание.
Обычная голубая рубашка и чёрная юбка до колена, но для Лита они значили весь мир.
Он всё ещё не оправился от потрясения — ни от сожжённых бумаг, ни от её наряда — когда Камила опустилась на одно колено и поднесла к нему Камелию обеими руками.
Стебель цветка она держала левой, лепестки лежали на её правой ладони. Между ними был завязан особый узел, который Лит узнал только благодаря Солуспедии.
Это был ритуальный узел помолвочного дара. Его плетение требовало многих часов и символизировало усилия, которые даритель готов вложить в отношения, которые хочет превратить в брак.
Развязать его было невозможно — он обозначал желание создать нерушимую связь. Получатель должен был либо принять узел, либо разрубить его — и тем самым отказать.
— Лит Верхен, ты женишься на мне? — эти слова сотрясли стены вокруг сердца Лита.
Башня ответила на тревогу своего хозяина дрожью.
Кроме Башни и того, что он хранил в карманном измерении, у него не осталось ничего, кроме имени.
Пустыня стала для него золотой клеткой — красивой, но всё равно клеткой.
Люди, которых он любил, находились в Королевстве. Каждый день Фалуэль, Эрнасы, Вастор сражались на поле битвы, в то время как он застрял во дворце Салаарк. Труда и Орпал — те, кого он ненавидел, — тоже были в Королевстве, но вне досягаемости.
К тому же, пока Фрия не найдёт свободный момент в своей службе ученицей, Окраины придётся отложить.
[Неужели моя третья жизнь будет как первая? Началась с мести и закончится ею же?] — думал он всякий раз, как останавливался.
— Лит, нам нужно поговорить, — в лабораторию вошла Рена без стука.
— Что случилось, сестрёнка? — Лит улыбнулся, заметив, как её светлые волосы теперь казались ещё ярче на фоне кожи, потемневшей от пустынного солнца.
— Если Королевство выдвинет безумные условия за полное помилование, ты должен отказаться, — твёрдо сказала она. — Я не вынесу, если ради нашей свободы ты потеряешь свою.
— Постой, откуда ты об этом знаешь?
— Остальные слишком подавлены, чтобы понять, что Джирни не стала бы приезжать из Королевства просто ради вежливости. Я поговорила с ней перед отъездом и знаю всё, — ответила Рена.
— Хорошо, — вздохнул Лит. — Я с тобой согласен насчёт сделки. Но какой у меня выбор?
— Чем дольше длится война, тем более отчаянными становятся Роялы, — сказала она.
— Всё, что тебе нужно, — это ждать, пока они не поймут, что нуждаются в тебе больше, чем ты в них.
— У меня нет такой роскоши, как время, — покачал головой он.
— Это неправда. Пусть твоя жизненная сила и треснула...
— Дело не в жизненной силе, а в чёртовом ядре! — резко перебил её Лит.
— Я думал тянуть время, но с ядром, застрявшим на тёмно-фиолетовом уровне, я должен действовать быстро, пока Мелн не стал слишком силён.
— Разрыв между нашими ядрами пока достаточно велик, чтобы мы с Солус могли его победить даже вдали от гейзера маны. Но скоро он меня превзойдёт. А ещё... как ты можешь просить меня бездействовать, пока вся наша семья страдает?
— Папа до сих пор в шоке от того, что сделал с ним Мелн. Я уверен, что если мы вернём его домой, к друзьям, он восстановится гораздо быстрее. А мама... для неё это место — тюрьма.
— Всё, что ей остаётся, — ухаживать за отцом, и это её выматывает. А Тиста... с тех пор как я заразил её своим безумием и она устроила резню, ей каждую ночь снятся кошмары.
— Она добрая, мягкая — и убийство тех, кто просто пытался сбежать, оставило на ней шрамы. Она почти не практикует магию. Я всех вас потащил за собой в бездну — и исправить это моя обязанность.
— Серьёзно? Вернуться в Лутию — вот твой ответ? — поразилась Рена. — Как ты думаешь, как к нам теперь отнесутся, когда узнают, кто ты?
— С тем страхом и уважением, которых достоин Магус. Нас оставят в покое — и мы станем сильнее, — Лит опустил взгляд.
— Я уверена, что есть и другие варианты, — она взяла его лицо в ладони, заставляя посмотреть ей в глаза. — Не недооценивай себя.
— Мне приятно, что ты так обо мне заботишься. Но ни одни красивые слова Могара не изменят реальность.
— Но...
— Молодой мастер, к вам прибыл посол из Королевства и просит аудиенции, — служанка в длинном пустынном одеянии прервала Рену, опустившись на колени у двери Башни.
Литу до сих пор было непривычно, когда его называли так, и относились как к сыну Салаарк. Он попытался помочь женщине встать, но она убежала, испугавшись, что рассердила его.
[Вот дерьмо. Хуже этот день уже не станет. Давай покончим с этим.] — Лит переместился в свою комнату, где ожидал увидеть Джирни.
По словам Ориона, та усердно работала над тем, чтобы смягчить условия его помилования, и впервые за долгое время он чувствовал лёгкий оптимизм.
Но вместо неё он увидел Камилу.
На миг глаза его наполнились слезами. Он уже смирился с тем, что больше её не увидит — это казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой.
Именно потому что это и не было правдой.
Несмотря на чувства, он не мог не заметить, что она была в форме Констебля, а на груди у неё красовалась дипломатическая эмблема. В руках она держала папку толщиной с книгу. Одного взгляда хватило, чтобы понять — она пришла как враг, не как друг.
И всё же она стояла перед ним — с длинными чёрными волосами, собранными в хвост, такой же прекрасной, как в день их знакомства. Такой, какой он всегда её запомнит, сколько бы времени ему ни осталось.
— Дай угадаю. Джирни слишком хорошо справилась, и они прислали тебя, — голос его был холодным, в нём не чувствовалось внутреннего смятения.
— Верно. Архон Эрнас забыла, что её долг — защищать интересы Королевства, а не беглого преступника, — кивнула Камила тем же отстранённым тоном, с которым она говорила, будучи его куратором.
Тоном, который он когда-то полюбил. Тоном, что пробуждал в нём множество светлых воспоминаний.
— Это и есть условия моего возвращения? — Лит указал на папку. — Если они думают заключить со мной жёсткую сделку, пусть знают — мной нелегко манипулировать.
— Ты про это? — Камила подняла кипу бумаги и бросила в жаровню.
Лит нахмурился, не понимая, что она делает.
— Мне плевать, чего хотят Король и Королева. Я согласилась на это задание лишь ради того, чтобы попасть в Пустыню, — её форма изменилась, превратившись в её счастливую одежду — ту самую, в которой она пришла на их первое свидание.
Обычная голубая рубашка и чёрная юбка до колена, но для Лита они значили весь мир.
Он всё ещё не оправился от потрясения — ни от сожжённых бумаг, ни от её наряда — когда Камила опустилась на одно колено и поднесла к нему Камелию обеими руками.
Стебель цветка она держала левой, лепестки лежали на её правой ладони. Между ними был завязан особый узел, который Лит узнал только благодаря Солуспедии.
Это был ритуальный узел помолвочного дара. Его плетение требовало многих часов и символизировало усилия, которые даритель готов вложить в отношения, которые хочет превратить в брак.
Развязать его было невозможно — он обозначал желание создать нерушимую связь. Получатель должен был либо принять узел, либо разрубить его — и тем самым отказать.
— Лит Верхен, ты женишься на мне? — эти слова сотрясли стены вокруг сердца Лита.
Башня ответила на тревогу своего хозяина дрожью.
Закладка