Глава 1790. Ярость Солус. Часть 4 •
Один конец Молота был плоским, а другой напоминал ледоруб.
Три кристалла маны, покоившиеся на его вершине и по бокам, на мгновение остались белыми, а затем начали перебирать семь цветов стихий, возвращаясь к белому.
— Это больше не Ярость Рифы Менадион. Теперь это — Ярость Солус Менадион, выкованная так, как велела бы её мать, будь она жива. Но Эльфин — уже реликт прошлого, как и руны, оставленные Менадион.
— Поэтому, как создатель, я переименовываю его в Ярость Солус — ведь, как и она, он родился заново, — сказала Салаарк, протягивая Молот Литу, держа его за головку и рукоять.
Лит принял Ярость и передал Солус. Та наложила на артефакт отпечаток, вырвала его из его рук и прижала к себе, как давно потерянного ребёнка. Её рыдания постепенно утихли — и остановились вовсе.
Солус потеряла сознание, но обрела покой.
— Не спускай с неё глаз ни на секунду! — пригрозила Салаарк, поднеся палец прямо к носу Лита.
— Не спущу. Спасибо тебе, бабушка, — он было поклонился, но Хранительница шагнула вперёд и обняла его.
— Я горжусь тобой. Принеся её сюда, ты избавил её от долгих страданий. Ты увидел в Молоте не просто артефакт, который надо спрятать, а источник боли. А теперь ступай и позаботься о дочери моей наставницы, — Салаарк отпустила его и телепортировала в Башню.
Оттуда Лит переместился в лес Траун, затем — в комнату Солус, где хранились её самые ценные вещи.
[Ками права. Когда я горюю, она везёт меня в Белий. Я не могу привести Солус домой. Там её будут расспрашивать, заставляя снова и снова переживать боль.
Ей пришлось бы держаться, чтобы не тревожить остальных, в то время как ей нужно думать только о себе. Башня — её дом, а я — единственный, кто ей сейчас нужен.]
Лит уложил Солус в постель, преобразовал её платье в пижаму и лёг рядом. Он чувствовал через связь, насколько сильна была боль — как во время гибели Ларка.
Но в этот раз он сам не был её источником, и его сердце оставалось спокойным. Их связь позволяла его покою убаюкивать горе Солус, а привязанность — прогонять одиночество, даже во сне.
Он держал её крепко, несмотря на неудобства — Ярость давила ему в грудь. Пока Солус во сне видела мать, Лит отвечал на встревоженные звонки семьи, объясняя ситуацию и прося не звонить Солус и не приходить, пока она сама не будет готова.
Солнце уже давно село, луна стояла высоко, когда Солус зашевелилась. Сначала разум был затуманен, она не понимала, где находится. Последнее, что она помнила, — это свадьба Вастора.
— Как я оказалась в своей комнате? — пробормотала она.
— Ты напугала меня до смерти. С возвращением, Солус, — только услышав голос Лита, она осознала, что не одна, а тепло исходит не от одеяла.
— Что за… — кровь хлынула в голову. Почему Лит нарушил их негласное правило не спать в одной постели?
Сознание прояснилось, и она заметила, что его объятия — не единственное, что занимают её руки. Она посмотрела на Ярость, и воспоминания хлынули назад, разрушая защитный барьер подсознания.
— Мама… Байтра… Она… — Солус всхлипнула, вновь теряя контроль над голосом и слезами.
— Я знаю. Всё в порядке. Всё осталось в прошлом. Сейчас здесь только ты, я и Башня. Между наследием твоей матери и мной никто тебя не тронет, — Лит крепче прижал её, гладя по голове.
Боль, ещё мгновение назад сокрушавшая её, отступила до терпимого уровня. Солус продолжала всхлипывать, но уже могла говорить:
— Что случилось после того, как я потеряла сознание? — воспоминания о покидании дома Вастора расплывались.
Лит поделился мыслями, показав визит к Салаарк и как та преобразила Ярость Менадион в Ярость Солус.
— Это у тебя молот так прижался, или ты рада меня видеть? — с кривой улыбкой поддел Лит.
— Придурок, — буркнула Солус, но уголки губ дрогнули.
— Первый раз просыпаюсь с чем-то твёрдым, прижавшимся к груди, и, честно говоря, не ожидала, что это окажется молот, — Шутка всё же вызвала у неё короткий смешок сквозь слёзы.
— Спасибо, — сказала она, убрав Молот на тумбочку и вновь обняв его.
— Не стоит. Ты всегда была рядом, теперь моя очередь, — ответил Лит.
— Я про то, что ты привёл меня к Салаарк. Это было правильно, но если бы ты оставил выбор мне, я бы не позволила ей изменить Молот. Это была память о матери, и я бы ещё долго рыдала над ним, прежде чем решилась бы отпустить, — сказала Солус.
— Всё ради тебя, — Лит вновь провёл рукой по её волосам и плечам.
— Я голодна, — пробурчала она после очередного урчания живота. — Я ведь с самого утра ничего не ела.
— Сейчас приготовлю, — Лит вскочил, преобразовав пижаму в одежду, а Солус взяла Молот с собой.
— Красивый, правда? — она поставила его на стол, пока они ели сытное рагу.
— Очень. Как ты себя чувствуешь? — спросил Лит.
— Злюсь, грущу, и всё перемешалось, — Солус вздохнула, сдерживая слёзы. — Что мне теперь делать? Поблагодарить Байтру? Убить её? Забыть и жить дальше?
— Я так долго хотела узнать, что стало с мамой, но теперь, когда знаю — чувствую себя потерянной.
— А зачем выбирать? Всё это можно сделать позже, — Лит пожал плечами. — Сейчас тебе нужно как следует поесть и выспаться. Остальное подождёт.
Солус съела ещё порцию рагу, потом попросила стейк с картошкой. Когда желудок стал таким же тяжёлым, как сердце, жизнь показалась уже не такой страшной.
Лит собирался уйти в свою комнату, но Солус его остановила:
— Я знаю, мы не должны спать вместе, но… Я не хочу быть одна. В Башне слишком много призраков, — она потянула его за рубашку, и перед её глазами вновь промелькнули кадры гибели учеников Менадион.
Оказавшись в постели — уже без Молота между ними — Лит почувствовал себя неловко, когда Солус вдруг обвила его руками за шею.
Три кристалла маны, покоившиеся на его вершине и по бокам, на мгновение остались белыми, а затем начали перебирать семь цветов стихий, возвращаясь к белому.
— Это больше не Ярость Рифы Менадион. Теперь это — Ярость Солус Менадион, выкованная так, как велела бы её мать, будь она жива. Но Эльфин — уже реликт прошлого, как и руны, оставленные Менадион.
— Поэтому, как создатель, я переименовываю его в Ярость Солус — ведь, как и она, он родился заново, — сказала Салаарк, протягивая Молот Литу, держа его за головку и рукоять.
Лит принял Ярость и передал Солус. Та наложила на артефакт отпечаток, вырвала его из его рук и прижала к себе, как давно потерянного ребёнка. Её рыдания постепенно утихли — и остановились вовсе.
Солус потеряла сознание, но обрела покой.
— Не спускай с неё глаз ни на секунду! — пригрозила Салаарк, поднеся палец прямо к носу Лита.
— Не спущу. Спасибо тебе, бабушка, — он было поклонился, но Хранительница шагнула вперёд и обняла его.
— Я горжусь тобой. Принеся её сюда, ты избавил её от долгих страданий. Ты увидел в Молоте не просто артефакт, который надо спрятать, а источник боли. А теперь ступай и позаботься о дочери моей наставницы, — Салаарк отпустила его и телепортировала в Башню.
Оттуда Лит переместился в лес Траун, затем — в комнату Солус, где хранились её самые ценные вещи.
[Ками права. Когда я горюю, она везёт меня в Белий. Я не могу привести Солус домой. Там её будут расспрашивать, заставляя снова и снова переживать боль.
Ей пришлось бы держаться, чтобы не тревожить остальных, в то время как ей нужно думать только о себе. Башня — её дом, а я — единственный, кто ей сейчас нужен.]
Лит уложил Солус в постель, преобразовал её платье в пижаму и лёг рядом. Он чувствовал через связь, насколько сильна была боль — как во время гибели Ларка.
Но в этот раз он сам не был её источником, и его сердце оставалось спокойным. Их связь позволяла его покою убаюкивать горе Солус, а привязанность — прогонять одиночество, даже во сне.
Он держал её крепко, несмотря на неудобства — Ярость давила ему в грудь. Пока Солус во сне видела мать, Лит отвечал на встревоженные звонки семьи, объясняя ситуацию и прося не звонить Солус и не приходить, пока она сама не будет готова.
Солнце уже давно село, луна стояла высоко, когда Солус зашевелилась. Сначала разум был затуманен, она не понимала, где находится. Последнее, что она помнила, — это свадьба Вастора.
— Как я оказалась в своей комнате? — пробормотала она.
— Ты напугала меня до смерти. С возвращением, Солус, — только услышав голос Лита, она осознала, что не одна, а тепло исходит не от одеяла.
— Что за… — кровь хлынула в голову. Почему Лит нарушил их негласное правило не спать в одной постели?
Сознание прояснилось, и она заметила, что его объятия — не единственное, что занимают её руки. Она посмотрела на Ярость, и воспоминания хлынули назад, разрушая защитный барьер подсознания.
— Мама… Байтра… Она… — Солус всхлипнула, вновь теряя контроль над голосом и слезами.
— Я знаю. Всё в порядке. Всё осталось в прошлом. Сейчас здесь только ты, я и Башня. Между наследием твоей матери и мной никто тебя не тронет, — Лит крепче прижал её, гладя по голове.
Боль, ещё мгновение назад сокрушавшая её, отступила до терпимого уровня. Солус продолжала всхлипывать, но уже могла говорить:
— Что случилось после того, как я потеряла сознание? — воспоминания о покидании дома Вастора расплывались.
Лит поделился мыслями, показав визит к Салаарк и как та преобразила Ярость Менадион в Ярость Солус.
— Это у тебя молот так прижался, или ты рада меня видеть? — с кривой улыбкой поддел Лит.
— Придурок, — буркнула Солус, но уголки губ дрогнули.
— Первый раз просыпаюсь с чем-то твёрдым, прижавшимся к груди, и, честно говоря, не ожидала, что это окажется молот, — Шутка всё же вызвала у неё короткий смешок сквозь слёзы.
— Спасибо, — сказала она, убрав Молот на тумбочку и вновь обняв его.
— Не стоит. Ты всегда была рядом, теперь моя очередь, — ответил Лит.
— Я про то, что ты привёл меня к Салаарк. Это было правильно, но если бы ты оставил выбор мне, я бы не позволила ей изменить Молот. Это была память о матери, и я бы ещё долго рыдала над ним, прежде чем решилась бы отпустить, — сказала Солус.
— Всё ради тебя, — Лит вновь провёл рукой по её волосам и плечам.
— Я голодна, — пробурчала она после очередного урчания живота. — Я ведь с самого утра ничего не ела.
— Сейчас приготовлю, — Лит вскочил, преобразовав пижаму в одежду, а Солус взяла Молот с собой.
— Красивый, правда? — она поставила его на стол, пока они ели сытное рагу.
— Очень. Как ты себя чувствуешь? — спросил Лит.
— Злюсь, грущу, и всё перемешалось, — Солус вздохнула, сдерживая слёзы. — Что мне теперь делать? Поблагодарить Байтру? Убить её? Забыть и жить дальше?
— Я так долго хотела узнать, что стало с мамой, но теперь, когда знаю — чувствую себя потерянной.
— А зачем выбирать? Всё это можно сделать позже, — Лит пожал плечами. — Сейчас тебе нужно как следует поесть и выспаться. Остальное подождёт.
Солус съела ещё порцию рагу, потом попросила стейк с картошкой. Когда желудок стал таким же тяжёлым, как сердце, жизнь показалась уже не такой страшной.
Лит собирался уйти в свою комнату, но Солус его остановила:
— Я знаю, мы не должны спать вместе, но… Я не хочу быть одна. В Башне слишком много призраков, — она потянула его за рубашку, и перед её глазами вновь промелькнули кадры гибели учеников Менадион.
Оказавшись в постели — уже без Молота между ними — Лит почувствовал себя неловко, когда Солус вдруг обвила его руками за шею.
Закладка
Комментариев 1