Глава 1670: Поля и Печи. Часть 2 •
— И ещё помните: никогда не рассказывайте чужим мои тайны или тёти Солус, — сказал Лит. — Иначе плохие люди, вроде тех, кто на вас напал, придут за нами.
— Прости, дядя. Я обещаю быть осторожной, — Лерия сжала его руку, боясь, что из-за её болтливости с Литом может что-то случиться.
Дети провели столько времени в Пустыне, что уже забыли: только там и дома они могут свободно говорить о своей необычной семье и друзьях.
Лит проверил дорогу вперёд с помощью Видения Жизни, замечая, как много изменилось за девятнадцать лет. Постоянное движение повозок между его домом и деревней сгладило когда-то неровный путь.
Вдали он видел новые здания, возводимые на заброшенных бесплодных землях. Иногда тишину нарушал слабый отголосок звуков из Лутии, доносившийся с ветром.
— Боги, я до сих пор помню, как наша деревня состояла всего из пары десятков домов, и с дороги её не было видно до самого въезда. А теперь я вижу серую массу зданий отсюда и даже слышу шум, — Лит сам себе показался стариком.
— Ну, не всё так плохо, — сказала Рена. — Теперь вместо грязи у нас вымощенные дороги, а если выйти на романтическую прогулку вечером, деревня уже не кажется заброшенной. Есть заведения, огни — не чувствуешь себя одиноко.
— Романтическую? — с удивлением переспросил Лит.
— Мы женаты, а не мертвы. Моя жизнь может быть не такой захватывающей, как у тебя, но скучать нам не приходится, — проворчал Сентон. — Кстати о скуке. Папа всё время ворчит, что ты не разрешаешь торговцам пользоваться своими Вратами.
— Говорит, что если бы не это, Лутия уже стала бы городом среднего размера.
— Я не пожертвую безопасностью и уединением нашего дома ради пары монет. Свободный проход людей подверг бы нас всех опасности, — ответил Лит.
— Я понимаю. Просто предупреждаю. Папа тебя любит, но когда дело касается бизнеса — он может быть очень навязчивым, — Сентон наконец-то смог взять Лерию за руку, когда та достаточно успокоилась и перестала вцепляться в мех Абоминуса.
――――――――――――――――ranobes.com――――――――――――――――
Племя Небесного Перышка, в это же время.
Солус не испытывала проблем с жарой Пустыни, но для Элины включить печь днём было равносильно пытке. Прохладные ночи подходили куда лучше — и для кулинарного урока, и для задушевного разговора.
Тем более что дети были в отъезде и не могли внезапно вбежать с криками и требованием внимания. А ещё отсутствие Лита облегчало Солус возможность раскрыться.
— Всё в порядке, милая? — спросила Элина, раскладывая ингредиенты для печенья. — За ужином ты была не такой живой, как обычно, и Рааз сказал, что ты не приняла человеческий облик по возвращении.
— Я просто устала, — Солус соврала без зазрения совести. — Мне нужно было немного отдохнуть у гейзера, чтобы восстановить силы.
— Настолько плохо, что ты даже не хочешь говорить со мной? — спросила Элина.
— Я не понимаю, о чём ты, — Солус залилась краской от смущения.
— Солус, может, ты и научилась многому за годы с Литом, но врать — точно не твоё. Ты вздрагиваешь каждый раз, когда врёшь, а стоит кто-то указать на это — сразу тушуешься, — вздохнула Элина.
— Если не хочешь говорить, так и скажи. Но, пожалуйста, не обращайся со мной, как с глупым ребёнком. Боги знают, сколько я уже наслушалась такого от Лита, и, скорее всего, ещё услышу.
— Прости, — Солус отвела взгляд в сторону, уставившись на пакет сахара. — Может, это была плохая идея.
— Нет, не была. Ты всегда хотела научиться готовить, и вот у тебя наконец есть и время, и возможность. Всё очень просто — следуй рецепту, и всё получится, — сказала Элина.
— Вот это меня и пугает. Если я научусь готовить свои любимые сладости, я стану ещё толще!
— О чём ты говоришь? Ты не толстая — ты прелестная молодая девушка!
Солус села на стул и рассказала Элине всё, что произошло в Зеске — от того, как её приняли за беременную, до ран, что не заживали до возвращения на гейзер маны.
— Та женщина была груба, но беспокоилась о тебе, — Элина обняла Солус сзади. — Меня гораздо больше тревожит повреждение Башни. Она содержит твою жизненную силу, без неё ты умрёшь.
— Как Башня могла получить трещины от пары ударов Пробуждённого? Я думала, она почти неразрушима.
— Может, в полном виде. Но сейчас Башня просто очень прочная — и то только пока питается от гейзера. Без него она тратит накопленную энергию и слабеет с каждой секундой, что я провожу в человеческом теле.
— Я не могла исцелиться, потому что я ещё не полностью человек. Это тело — продукт Башни. Когда энергия на исходе, мы обе начинаем разрушаться. Я как Всадник, только моему ядру нужно гораздо больше энергии. Это нечестно! — вздохнула Солус.
— Жизнь редко бывает честной, — ответила Элина. — Но посмотри на светлую сторону. Теперь ты знаешь, что такое усталость, голод и хрупкость человеческой жизни.
— Ты говоришь так, будто это что-то хорошее. Но разве это не недостатки? — спросила Солус.
— Да. Но именно они отличают живое существо от статуи. Ты столько лет мучилась, человек ты или просто зачарованный камень, а теперь знаешь ответ. Думаю, это стоит отпраздновать, а не унывать, — сказала Элина.
— Спасибо, мам, — Солус поднялась, вернула объятие и растопила сердце Элины. — Как готовят печенье с шоколадной крошкой?
— Тебе понадобятся: мука, яйца, сахар, масло и щепотка соли, — Элина особенно выделила последнее слово, вспомнив каменные печенья Солус. — Шоколадные крошки добавим в самом конце.
— Самое сложное — начало, потому что пробовать тесто до конца нельзя.
Солус следовала её указаниям: сначала добавила масло и сахар в муку и начала замешивать, потом — яйца.
— Кстати, мам, у меня всё ещё нет месячных, но...
— У тебя что?! — Элина застыла, уставившись на живот Солус и мысленно считая дни с тех пор, как та вернула себе тело.
[Та женщина из Зески была права... но ведь месяца ещё не прошло! Неужели это случилось, когда она слилась с Литом, и плод остался в стазисе?] — Элина мысленно пообещала себе больше никогда не недооценивать женскую интуицию.
— Ладно, прозвучало не так. Я хотела сказать, что рано или поздно они вернутся, и я хочу быть готовой, — Солус покраснела до самых ушей.
— Святые боги... А я-то думала, что у Лита ужасные заходы в разговор. Мне нужно сесть, — Элина сделала пару глубоких вдохов. — Не переживай, дорогая. Месячные — не так уж сложно. Мы всё обсудим, как только у меня снова забьётся сердце.
— Прости, дядя. Я обещаю быть осторожной, — Лерия сжала его руку, боясь, что из-за её болтливости с Литом может что-то случиться.
Дети провели столько времени в Пустыне, что уже забыли: только там и дома они могут свободно говорить о своей необычной семье и друзьях.
Лит проверил дорогу вперёд с помощью Видения Жизни, замечая, как много изменилось за девятнадцать лет. Постоянное движение повозок между его домом и деревней сгладило когда-то неровный путь.
Вдали он видел новые здания, возводимые на заброшенных бесплодных землях. Иногда тишину нарушал слабый отголосок звуков из Лутии, доносившийся с ветром.
— Боги, я до сих пор помню, как наша деревня состояла всего из пары десятков домов, и с дороги её не было видно до самого въезда. А теперь я вижу серую массу зданий отсюда и даже слышу шум, — Лит сам себе показался стариком.
— Ну, не всё так плохо, — сказала Рена. — Теперь вместо грязи у нас вымощенные дороги, а если выйти на романтическую прогулку вечером, деревня уже не кажется заброшенной. Есть заведения, огни — не чувствуешь себя одиноко.
— Романтическую? — с удивлением переспросил Лит.
— Мы женаты, а не мертвы. Моя жизнь может быть не такой захватывающей, как у тебя, но скучать нам не приходится, — проворчал Сентон. — Кстати о скуке. Папа всё время ворчит, что ты не разрешаешь торговцам пользоваться своими Вратами.
— Говорит, что если бы не это, Лутия уже стала бы городом среднего размера.
— Я не пожертвую безопасностью и уединением нашего дома ради пары монет. Свободный проход людей подверг бы нас всех опасности, — ответил Лит.
— Я понимаю. Просто предупреждаю. Папа тебя любит, но когда дело касается бизнеса — он может быть очень навязчивым, — Сентон наконец-то смог взять Лерию за руку, когда та достаточно успокоилась и перестала вцепляться в мех Абоминуса.
――――――――――――――――ranobes.com――――――――――――――――
Племя Небесного Перышка, в это же время.
Солус не испытывала проблем с жарой Пустыни, но для Элины включить печь днём было равносильно пытке. Прохладные ночи подходили куда лучше — и для кулинарного урока, и для задушевного разговора.
Тем более что дети были в отъезде и не могли внезапно вбежать с криками и требованием внимания. А ещё отсутствие Лита облегчало Солус возможность раскрыться.
— Всё в порядке, милая? — спросила Элина, раскладывая ингредиенты для печенья. — За ужином ты была не такой живой, как обычно, и Рааз сказал, что ты не приняла человеческий облик по возвращении.
— Я просто устала, — Солус соврала без зазрения совести. — Мне нужно было немного отдохнуть у гейзера, чтобы восстановить силы.
— Настолько плохо, что ты даже не хочешь говорить со мной? — спросила Элина.
— Я не понимаю, о чём ты, — Солус залилась краской от смущения.
— Солус, может, ты и научилась многому за годы с Литом, но врать — точно не твоё. Ты вздрагиваешь каждый раз, когда врёшь, а стоит кто-то указать на это — сразу тушуешься, — вздохнула Элина.
— Если не хочешь говорить, так и скажи. Но, пожалуйста, не обращайся со мной, как с глупым ребёнком. Боги знают, сколько я уже наслушалась такого от Лита, и, скорее всего, ещё услышу.
— Прости, — Солус отвела взгляд в сторону, уставившись на пакет сахара. — Может, это была плохая идея.
— Нет, не была. Ты всегда хотела научиться готовить, и вот у тебя наконец есть и время, и возможность. Всё очень просто — следуй рецепту, и всё получится, — сказала Элина.
— Вот это меня и пугает. Если я научусь готовить свои любимые сладости, я стану ещё толще!
— О чём ты говоришь? Ты не толстая — ты прелестная молодая девушка!
Солус села на стул и рассказала Элине всё, что произошло в Зеске — от того, как её приняли за беременную, до ран, что не заживали до возвращения на гейзер маны.
— Та женщина была груба, но беспокоилась о тебе, — Элина обняла Солус сзади. — Меня гораздо больше тревожит повреждение Башни. Она содержит твою жизненную силу, без неё ты умрёшь.
— Как Башня могла получить трещины от пары ударов Пробуждённого? Я думала, она почти неразрушима.
— Может, в полном виде. Но сейчас Башня просто очень прочная — и то только пока питается от гейзера. Без него она тратит накопленную энергию и слабеет с каждой секундой, что я провожу в человеческом теле.
— Я не могла исцелиться, потому что я ещё не полностью человек. Это тело — продукт Башни. Когда энергия на исходе, мы обе начинаем разрушаться. Я как Всадник, только моему ядру нужно гораздо больше энергии. Это нечестно! — вздохнула Солус.
— Жизнь редко бывает честной, — ответила Элина. — Но посмотри на светлую сторону. Теперь ты знаешь, что такое усталость, голод и хрупкость человеческой жизни.
— Ты говоришь так, будто это что-то хорошее. Но разве это не недостатки? — спросила Солус.
— Да. Но именно они отличают живое существо от статуи. Ты столько лет мучилась, человек ты или просто зачарованный камень, а теперь знаешь ответ. Думаю, это стоит отпраздновать, а не унывать, — сказала Элина.
— Спасибо, мам, — Солус поднялась, вернула объятие и растопила сердце Элины. — Как готовят печенье с шоколадной крошкой?
— Тебе понадобятся: мука, яйца, сахар, масло и щепотка соли, — Элина особенно выделила последнее слово, вспомнив каменные печенья Солус. — Шоколадные крошки добавим в самом конце.
— Самое сложное — начало, потому что пробовать тесто до конца нельзя.
Солус следовала её указаниям: сначала добавила масло и сахар в муку и начала замешивать, потом — яйца.
— Кстати, мам, у меня всё ещё нет месячных, но...
— У тебя что?! — Элина застыла, уставившись на живот Солус и мысленно считая дни с тех пор, как та вернула себе тело.
[Та женщина из Зески была права... но ведь месяца ещё не прошло! Неужели это случилось, когда она слилась с Литом, и плод остался в стазисе?] — Элина мысленно пообещала себе больше никогда не недооценивать женскую интуицию.
— Ладно, прозвучало не так. Я хотела сказать, что рано или поздно они вернутся, и я хочу быть готовой, — Солус покраснела до самых ушей.
— Святые боги... А я-то думала, что у Лита ужасные заходы в разговор. Мне нужно сесть, — Элина сделала пару глубоких вдохов. — Не переживай, дорогая. Месячные — не так уж сложно. Мы всё обсудим, как только у меня снова забьётся сердце.
Закладка