Глава 1256. Трофеи Войны. Часть 2 •
Лидер отряда наполнил амулет Совета маной, и в темноте вспыхнули несколько варп-ступеней.
— Где Солус? — одновременно спросили Тиста и Флория через ментальную связь.
— Дома, — ответил Лит, передав в их сознание предполагаемую картину: башня Солус телепортировалась к гейзеру за пределами Регии, а оттуда она добралась до города. — Хотите вернуться в Чжэн и сообщить родителям Халии, что с ней случилось?
Девушки прервали ментальную связь, чтобы не привлекать внимания, и просто покачали головами. Тиста уже ощущала тяжесть жизни, которую ей пришлось отнять, и не находила в себе сил рассказывать русалочьей семье, что Халия погибла дважды: сначала от рук колганцев, а затем от её собственной.
Лит чувствовал, как жизненная сила, питавшая его тело, вновь ускользает, и начинал опасаться, что пока в нём есть трещины, даже Запретная Магия не способна исцелить его.
Совет и весь континент Джиэра ликовали по поводу падения Колги, но у группы Лита не было ни малейшего желания оставаться там даже секунду. Они отклонили приглашение на праздничный банкет и вернулись в своё здание, обнаружив, что башня уже ждёт их.
Внутри Солус вновь обрела тело из энергии и темное голубое ядро. Как и Лит, она не смогла сохранить силы, полученные в Колге: её трещиноватая жизненная сила не удержала их, а без настоящего тела и ядро оказалось ослаблено.
Перчатки Менадион покоились на столе в столовой, по-прежнему свободные от метки и ждущие нового владельца.
— Мне очень жаль вашу утрату, — сказала Флория троим остальным.
По чёрному свечению в глазах Лита она поняла, что Видение Смерти вернулось. Тиста была на грани слёз от пережитой травмы. Солус же лишилась всей своей прежней радости. Пусть она и была человеком всего несколько часов, этого хватило, чтобы привыкнуть к ощущениям, доступным только живому телу.
Теперь она ощущала себя куклой, которую снова превратили в дерево после столь короткой, но ослепительной жизни.
— Спасибо, — сказали все трое в унисон.
— Где кристалл? И почему ты не наложила метку на Перчатки? — Лит не хотел делиться с Солус тем, что сам узнал о себе.
У каждого из них был свой груз, и делиться им значило только удваивать страдания.
Солус с трудом принимала, сколь много крови было пролито из-за её наследия, и всё же это было ничто по сравнению с тем, что начнётся, если о Перчатках или башне станет известно. Эти два артефакта вместе могли бы спровоцировать мировые войны, которых Могар до сих пор чудом избегал.
А для Лита встреча с Карлом и повторная потеря брата стали тяжёлым ударом. Открытие того, что он сам — нечто вроде межпространственного Дракулы, лишь усугубляло всё.
— Кристалл надёжно спрятан в шахтах башни, — ответила Солус. — Мне интересно, способен ли он эволюционировать дальше и как влияет на кристаллы слабее себя.
Она показала проекцию подземного уровня, где Око Колги, вросшее в стену, источало белые жилы. Теоретически, будучи уже срезанным, белый кристалл не должен расти, но границы возможностей башни и природы этих камней были им неизвестны.
— А Перчатки Менадион я не стала метить, потому что в этом нет смысла. По словам Тисты и Флории, в Колге считалось, что Перчатки — это костыль для мага без башни, и мои собственные анализы это подтверждают.
— Ты уверена? — уточнила Тиста. — Колганцы говорили, что планировали распространять империю от гейзера к гейзеру.
— Почти уверена, — кивнула Солус. — Думаю, это была просто пропаганда для поддержания боевого духа. Мы с Литом много путешествовали и знаем, что мана-гейзеры редки и находятся в десятках, если не сотнях километров друг от друга.
— Перчатки не способны контролировать мировую энергию с такого расстояния. Более того, моя битва с королём Колги доказала, что башня по своей конструкции превосходит все остальные творения Мамы.
— Даже в своей наивности моя мать никогда бы не создала нечто, что можно было бы обернуть против неё или против меня. Может, я и ошибаюсь, но единственный способ узнать точно — наложить метку на артефакт, а я не собираюсь этого делать.
— Я не хочу брать на себя ещё одну ношу. Если я права, то от Перчаток не будет пользы ни мне, ни Литу, а передать их другому можно будет только после моей смерти.
Солус убрала артефакт в пространственное хранилище, не желая больше на него смотреть.
Тиста подошла к двери своей комнаты, вцепившись в ручку как в спасательный круг, прежде чем тихо спросить:
— Когда мы уедем? Мне больше не хочется смотреть на Джиэру и учиться сражаться. Я просто хочу домой.
На мгновение холодный металл в её руке напомнил Тисте кожу Халии перед тем, как она отсекла ей голову. Тиста содрогнулась.
— Скоро. Мне всё равно, прошёл ли я свой урок, доказал ли мудрость или достиг чего-то, ради чего мы вообще сюда пришли. Я сыт этим местом по горло, — сказал Лит и захлопнул дверь своей комнаты.
Остальные последовали его примеру, но с большим тактом.
— Он даже не взглянул на белый кристалл и не сказал Солус ни слова. Что бы там ни произошло, это было что-то грандиозное, — Флория осталась стоять в столовой одна, размышляя, что делать дальше.
Помощь требовалась троим, а она была одна.
— Не возражаешь, если я войду? — спросила Флория, легко постучав в дверь, которая тут же сама распахнулась.
— Тебе что-то нужно? — Лит сидел на кровати с пустым взглядом и мечом Война на коленях.
Ножны были толще обычного, и Флория готова была поклясться, что слышит, как Война довольно гудит, будто ребёнок, получивший все подарки на день рождения. Хотя артефакт и был создан её отцом, он всегда вызывал у неё беспокойство.
— Нет. Я просто хотела узнать, не хочешь ли ты с кем-нибудь поговорить. Или, может, просто побыть не один, — сказала она.
Несмотря на всё, что произошло между ними после её Пробуждения, Флория по-прежнему ощущала, что её связь с Литом глубже, чем с кем-либо из товарищей.
Солус оставалась тайной как для окружающих, так и для самой себя, а Тисте предстояло научиться стоять на своих ногах. Лит же, казалось, не дрогнул перед ужасами Колги и судьбой Халии. И всё же сейчас он был так же разбит, как и Тиста.
— Где Солус? — одновременно спросили Тиста и Флория через ментальную связь.
— Дома, — ответил Лит, передав в их сознание предполагаемую картину: башня Солус телепортировалась к гейзеру за пределами Регии, а оттуда она добралась до города. — Хотите вернуться в Чжэн и сообщить родителям Халии, что с ней случилось?
Девушки прервали ментальную связь, чтобы не привлекать внимания, и просто покачали головами. Тиста уже ощущала тяжесть жизни, которую ей пришлось отнять, и не находила в себе сил рассказывать русалочьей семье, что Халия погибла дважды: сначала от рук колганцев, а затем от её собственной.
Лит чувствовал, как жизненная сила, питавшая его тело, вновь ускользает, и начинал опасаться, что пока в нём есть трещины, даже Запретная Магия не способна исцелить его.
Совет и весь континент Джиэра ликовали по поводу падения Колги, но у группы Лита не было ни малейшего желания оставаться там даже секунду. Они отклонили приглашение на праздничный банкет и вернулись в своё здание, обнаружив, что башня уже ждёт их.
Внутри Солус вновь обрела тело из энергии и темное голубое ядро. Как и Лит, она не смогла сохранить силы, полученные в Колге: её трещиноватая жизненная сила не удержала их, а без настоящего тела и ядро оказалось ослаблено.
Перчатки Менадион покоились на столе в столовой, по-прежнему свободные от метки и ждущие нового владельца.
— Мне очень жаль вашу утрату, — сказала Флория троим остальным.
По чёрному свечению в глазах Лита она поняла, что Видение Смерти вернулось. Тиста была на грани слёз от пережитой травмы. Солус же лишилась всей своей прежней радости. Пусть она и была человеком всего несколько часов, этого хватило, чтобы привыкнуть к ощущениям, доступным только живому телу.
Теперь она ощущала себя куклой, которую снова превратили в дерево после столь короткой, но ослепительной жизни.
— Спасибо, — сказали все трое в унисон.
— Где кристалл? И почему ты не наложила метку на Перчатки? — Лит не хотел делиться с Солус тем, что сам узнал о себе.
У каждого из них был свой груз, и делиться им значило только удваивать страдания.
Солус с трудом принимала, сколь много крови было пролито из-за её наследия, и всё же это было ничто по сравнению с тем, что начнётся, если о Перчатках или башне станет известно. Эти два артефакта вместе могли бы спровоцировать мировые войны, которых Могар до сих пор чудом избегал.
А для Лита встреча с Карлом и повторная потеря брата стали тяжёлым ударом. Открытие того, что он сам — нечто вроде межпространственного Дракулы, лишь усугубляло всё.
— Кристалл надёжно спрятан в шахтах башни, — ответила Солус. — Мне интересно, способен ли он эволюционировать дальше и как влияет на кристаллы слабее себя.
Она показала проекцию подземного уровня, где Око Колги, вросшее в стену, источало белые жилы. Теоретически, будучи уже срезанным, белый кристалл не должен расти, но границы возможностей башни и природы этих камней были им неизвестны.
— А Перчатки Менадион я не стала метить, потому что в этом нет смысла. По словам Тисты и Флории, в Колге считалось, что Перчатки — это костыль для мага без башни, и мои собственные анализы это подтверждают.
— Почти уверена, — кивнула Солус. — Думаю, это была просто пропаганда для поддержания боевого духа. Мы с Литом много путешествовали и знаем, что мана-гейзеры редки и находятся в десятках, если не сотнях километров друг от друга.
— Перчатки не способны контролировать мировую энергию с такого расстояния. Более того, моя битва с королём Колги доказала, что башня по своей конструкции превосходит все остальные творения Мамы.
— Даже в своей наивности моя мать никогда бы не создала нечто, что можно было бы обернуть против неё или против меня. Может, я и ошибаюсь, но единственный способ узнать точно — наложить метку на артефакт, а я не собираюсь этого делать.
— Я не хочу брать на себя ещё одну ношу. Если я права, то от Перчаток не будет пользы ни мне, ни Литу, а передать их другому можно будет только после моей смерти.
Солус убрала артефакт в пространственное хранилище, не желая больше на него смотреть.
Тиста подошла к двери своей комнаты, вцепившись в ручку как в спасательный круг, прежде чем тихо спросить:
— Когда мы уедем? Мне больше не хочется смотреть на Джиэру и учиться сражаться. Я просто хочу домой.
На мгновение холодный металл в её руке напомнил Тисте кожу Халии перед тем, как она отсекла ей голову. Тиста содрогнулась.
— Скоро. Мне всё равно, прошёл ли я свой урок, доказал ли мудрость или достиг чего-то, ради чего мы вообще сюда пришли. Я сыт этим местом по горло, — сказал Лит и захлопнул дверь своей комнаты.
Остальные последовали его примеру, но с большим тактом.
— Он даже не взглянул на белый кристалл и не сказал Солус ни слова. Что бы там ни произошло, это было что-то грандиозное, — Флория осталась стоять в столовой одна, размышляя, что делать дальше.
Помощь требовалась троим, а она была одна.
— Не возражаешь, если я войду? — спросила Флория, легко постучав в дверь, которая тут же сама распахнулась.
— Тебе что-то нужно? — Лит сидел на кровати с пустым взглядом и мечом Война на коленях.
Ножны были толще обычного, и Флория готова была поклясться, что слышит, как Война довольно гудит, будто ребёнок, получивший все подарки на день рождения. Хотя артефакт и был создан её отцом, он всегда вызывал у неё беспокойство.
— Нет. Я просто хотела узнать, не хочешь ли ты с кем-нибудь поговорить. Или, может, просто побыть не один, — сказала она.
Несмотря на всё, что произошло между ними после её Пробуждения, Флория по-прежнему ощущала, что её связь с Литом глубже, чем с кем-либо из товарищей.
Солус оставалась тайной как для окружающих, так и для самой себя, а Тисте предстояло научиться стоять на своих ногах. Лит же, казалось, не дрогнул перед ужасами Колги и судьбой Халии. И всё же сейчас он был так же разбит, как и Тиста.
Закладка