Глава 1255. Трофеи Войны. Часть 1 •
— Что это такое? — спросила Заря, указывая на колоссальную фигуру Лита и его армию, очищающую Колгу с каждым шагом.
Орпал уже давно пал на колени, вырывая у себя волосы от зависти, пока Ночь не восстановила контроль над телом и не усыпила его снова.
— Это тень того, что может случиться, — вздохнула Баба Яга, вспоминая свою утраченную форму прото-Хранителя. Впервые за многие века она усомнилась в своём выборе.
«Если это сила, которой Лит владеет в одиночку, что же станет, когда он получит настоящее благословение Могара и разделит его со своей башней?»
Тем временем ход битвы в Колге приближался к переломному моменту. Армия Пробуждённых нашла и уничтожила массивы для ежедневных ритуалов и фабрики разведения, скрытые под факультетом Света.
Тиста плакала, отрывая голову Халии, чтобы избавить русалку от страданий. Среди заключённых были представители всех рас, в основном женщины, удерживаемые за способность вынашивать потомство.
От их сознания осталось слишком мало, чтобы чувствовать боль, и уж тем более — чтобы защитить свои растущие животы. Без массивов и фабрики плоти Колга была уже мертва.
Кроме того, с каждым павшим от руки Лита колганцем Запретное Солнце слабело, а Икрах всё сильнее впадал в отчаяние. Башня была в считанных секундах от разрушения, а Перчатки Менадион теряли контроль над гейзером с каждой секундой, передавая власть Солус.
Икрах проклинал себя за то, что никогда не готовился к сценарию, в котором кто-то окажется невосприимчив к влиянию Солнца. Солус была сильнее, быстрее, и её скорость плетения заклинаний превосходила его вдвое.
Комбинируя истинную и ложную магию, она успевала наложить два заклинания за то время, за которое он — только одно. Независимо от уровня, Солус всегда встречала его магию с двойной мощью, превращая усилия короля в бесполезную трату маны.
Когда не осталось иного выхода, Икрах прибегнул к последнему оружию. Перчатки Менадион — артефакт, который Первая Кузнечица передала своей ученице, чтобы дать Колге такой же уровень контроля над гейзером, как и её башне.
Они позволяли ему создавать артефакты, питать массивы и даже помогать другим достичь Пробуждения. С их помощью он мог ввести мировую энергию в тело и сформировать поток маны.
Эта сила никогда не предназначалась для атаки, но Икрах надеялся, что она сработает.
«Теоретически, если затопить Пробуждённого мировой энергией, можно заставить его ядро лопнуть. Даже фиолетовое ядро не может выдержать бесконечную мощь. В худшем случае, это должно причинить ей такую боль, что её конструкция рухнет», — подумал он.
Икрах направил всю накопленную за годы энергию, предназначенную для расширения Колги, и выплеснул её в тело Солус, заполнив его энергией, которую не выдержал бы даже человек с белым ядром.
Солус стиснула зубы от боли — слияние с тьмой было бесполезно против такого урона. Её тело начало светиться, поскольку ядро не справлялось с нагрузкой. Икрах осклабился, наблюдая, как кожа Эльфин вспыхивает, а сосуды лопаются.
Но внезапный приток энергии позволил её силовому ядру проявиться — и обратить атаку в пищу.
— Плохой ход, — сказала Солус, почувствовав, что стала чем-то большим, чем человек. Энергия в её венах придавала уверенность, что теперь она сможет бросить вызов самой Лохре Сильвервинг, не говоря уже о жалком паразите.
Икрах попытался остановить поток энергии — и не смог. Его последняя попытка открыла канал между Перчатками и башней, позволив Солус захватить не только гейзер, но и сам артефакт.
Без поля, создаваемого Перчатками, башня рассыпалась, словно замок из песка. Око Колги рухнуло на землю, и Солус тут же поместила его в своё пространственное хранилище.
Этот шаг не был продиктован только жадностью, унаследованной от Лита, — такой была её изначальная цель. Без белого кристалла ритуал Запретной Магии терял стабильность, а вместе с ним — и вся битва.
Защитные и питающие массивы исчезли, летающие машины рухнули, а Солнце начало распадаться. Тонкий баланс света и тьмы, необходимый для его функционирования, больше не поддерживался.
Потоки исцеляющей энергии обратились в магию Увядания, укорачивая жизнь колганцев вместо её продления.
— Как бы мне ни хотелось наблюдать, как ты страдаешь, у меня нет времени на игры, — прошептала Солус, вонзив два ледяных шипа в голову и сердце Икраха, убивая его мгновенно.
Лишь после того, как метка на Перчатках исчезла, она спрятала артефакт в хранилище.
«Я использую башенное перемещение, чтобы покинуть Колгу, — сказала она Литу через ментальную связь. — Я не могу ждать, пока тело исчезнет, а ты не сможешь объяснить моё присутствие. Увидимся дома».
Солус призвала ледяное зеркало, чтобы в последний раз взглянуть на своё истинное лицо, прежде чем вернуться в Регию.
Что касается Лита, то с потерей Запретного Солнца Демоны Тьмы, составлявшие его тело, страдали не меньше колганцев. Эта боль была его собственной, и всё же он отказывался их отпускать.
Последний залп белого Пламени Происхождения, вдвое превышающий по размеру конструкцию Солнца, поглотил светило и заставил его взорваться. Море на мгновение озарилось, как днём, и даже из Чжэна, столицы русалок, стало видно, где находится Колга.
Затем тьма вернулась, и даже серебряный столб, раздвинувший воды во время Испытания Лита, исчез.
Без питания Солнца Демоны теперь зависели только от ядра Лита, и ему пришлось их отпустить. Демоны Тьмы и Пламени превратились в светящиеся огоньки, озарившие Регию на секунду — и исчезли.
«Я буду скучать по их силе, но не по их страданиям», — подумал Лит, телепортируясь на факультет Света, чтобы воссоединиться с ударной группой.
Слияние с Демонами не только позволило Литу использовать их силу как свою, но и заставило разделить их ношу. Этот опыт был далёк от приятного, но дал больше понимания о том, что значит быть живой Мерзостью и почему он не может избавиться от Видения Смерти.
— Думаю, мы закончили, — сказал Лит.
Кромешная тьма Колги не мешала Жизни Зрения Пробуждённых. Море сияющих глаз ясно указывало, где враг, а где союзник.
— Согласна, — сказала лич, глядя на трещины, расползающиеся по барьеру Колги.
Он был создан, чтобы удерживать тварей внутри, а не воду снаружи. Без башни и её мана-гейзера давление сотен тысяч тонн воды разрушит его за считанные секунды.
Орпал уже давно пал на колени, вырывая у себя волосы от зависти, пока Ночь не восстановила контроль над телом и не усыпила его снова.
— Это тень того, что может случиться, — вздохнула Баба Яга, вспоминая свою утраченную форму прото-Хранителя. Впервые за многие века она усомнилась в своём выборе.
«Если это сила, которой Лит владеет в одиночку, что же станет, когда он получит настоящее благословение Могара и разделит его со своей башней?»
Тем временем ход битвы в Колге приближался к переломному моменту. Армия Пробуждённых нашла и уничтожила массивы для ежедневных ритуалов и фабрики разведения, скрытые под факультетом Света.
Тиста плакала, отрывая голову Халии, чтобы избавить русалку от страданий. Среди заключённых были представители всех рас, в основном женщины, удерживаемые за способность вынашивать потомство.
От их сознания осталось слишком мало, чтобы чувствовать боль, и уж тем более — чтобы защитить свои растущие животы. Без массивов и фабрики плоти Колга была уже мертва.
Кроме того, с каждым павшим от руки Лита колганцем Запретное Солнце слабело, а Икрах всё сильнее впадал в отчаяние. Башня была в считанных секундах от разрушения, а Перчатки Менадион теряли контроль над гейзером с каждой секундой, передавая власть Солус.
Икрах проклинал себя за то, что никогда не готовился к сценарию, в котором кто-то окажется невосприимчив к влиянию Солнца. Солус была сильнее, быстрее, и её скорость плетения заклинаний превосходила его вдвое.
Комбинируя истинную и ложную магию, она успевала наложить два заклинания за то время, за которое он — только одно. Независимо от уровня, Солус всегда встречала его магию с двойной мощью, превращая усилия короля в бесполезную трату маны.
Когда не осталось иного выхода, Икрах прибегнул к последнему оружию. Перчатки Менадион — артефакт, который Первая Кузнечица передала своей ученице, чтобы дать Колге такой же уровень контроля над гейзером, как и её башне.
Они позволяли ему создавать артефакты, питать массивы и даже помогать другим достичь Пробуждения. С их помощью он мог ввести мировую энергию в тело и сформировать поток маны.
Эта сила никогда не предназначалась для атаки, но Икрах надеялся, что она сработает.
«Теоретически, если затопить Пробуждённого мировой энергией, можно заставить его ядро лопнуть. Даже фиолетовое ядро не может выдержать бесконечную мощь. В худшем случае, это должно причинить ей такую боль, что её конструкция рухнет», — подумал он.
Икрах направил всю накопленную за годы энергию, предназначенную для расширения Колги, и выплеснул её в тело Солус, заполнив его энергией, которую не выдержал бы даже человек с белым ядром.
Солус стиснула зубы от боли — слияние с тьмой было бесполезно против такого урона. Её тело начало светиться, поскольку ядро не справлялось с нагрузкой. Икрах осклабился, наблюдая, как кожа Эльфин вспыхивает, а сосуды лопаются.
Но внезапный приток энергии позволил её силовому ядру проявиться — и обратить атаку в пищу.
— Плохой ход, — сказала Солус, почувствовав, что стала чем-то большим, чем человек. Энергия в её венах придавала уверенность, что теперь она сможет бросить вызов самой Лохре Сильвервинг, не говоря уже о жалком паразите.
Икрах попытался остановить поток энергии — и не смог. Его последняя попытка открыла канал между Перчатками и башней, позволив Солус захватить не только гейзер, но и сам артефакт.
Без поля, создаваемого Перчатками, башня рассыпалась, словно замок из песка. Око Колги рухнуло на землю, и Солус тут же поместила его в своё пространственное хранилище.
Этот шаг не был продиктован только жадностью, унаследованной от Лита, — такой была её изначальная цель. Без белого кристалла ритуал Запретной Магии терял стабильность, а вместе с ним — и вся битва.
Защитные и питающие массивы исчезли, летающие машины рухнули, а Солнце начало распадаться. Тонкий баланс света и тьмы, необходимый для его функционирования, больше не поддерживался.
Потоки исцеляющей энергии обратились в магию Увядания, укорачивая жизнь колганцев вместо её продления.
— Как бы мне ни хотелось наблюдать, как ты страдаешь, у меня нет времени на игры, — прошептала Солус, вонзив два ледяных шипа в голову и сердце Икраха, убивая его мгновенно.
Лишь после того, как метка на Перчатках исчезла, она спрятала артефакт в хранилище.
«Я использую башенное перемещение, чтобы покинуть Колгу, — сказала она Литу через ментальную связь. — Я не могу ждать, пока тело исчезнет, а ты не сможешь объяснить моё присутствие. Увидимся дома».
Солус призвала ледяное зеркало, чтобы в последний раз взглянуть на своё истинное лицо, прежде чем вернуться в Регию.
Что касается Лита, то с потерей Запретного Солнца Демоны Тьмы, составлявшие его тело, страдали не меньше колганцев. Эта боль была его собственной, и всё же он отказывался их отпускать.
Последний залп белого Пламени Происхождения, вдвое превышающий по размеру конструкцию Солнца, поглотил светило и заставил его взорваться. Море на мгновение озарилось, как днём, и даже из Чжэна, столицы русалок, стало видно, где находится Колга.
Затем тьма вернулась, и даже серебряный столб, раздвинувший воды во время Испытания Лита, исчез.
Без питания Солнца Демоны теперь зависели только от ядра Лита, и ему пришлось их отпустить. Демоны Тьмы и Пламени превратились в светящиеся огоньки, озарившие Регию на секунду — и исчезли.
«Я буду скучать по их силе, но не по их страданиям», — подумал Лит, телепортируясь на факультет Света, чтобы воссоединиться с ударной группой.
Слияние с Демонами не только позволило Литу использовать их силу как свою, но и заставило разделить их ношу. Этот опыт был далёк от приятного, но дал больше понимания о том, что значит быть живой Мерзостью и почему он не может избавиться от Видения Смерти.
— Думаю, мы закончили, — сказал Лит.
Кромешная тьма Колги не мешала Жизни Зрения Пробуждённых. Море сияющих глаз ясно указывало, где враг, а где союзник.
— Согласна, — сказала лич, глядя на трещины, расползающиеся по барьеру Колги.
Он был создан, чтобы удерживать тварей внутри, а не воду снаружи. Без башни и её мана-гейзера давление сотен тысяч тонн воды разрушит его за считанные секунды.
Закладка