Глава 1191. Встревоженный родитель. Часть 1 •
До этого момента давно потерянная тётя Солус говорила с любовью, но теперь звучала как гневный родитель.
— Ты позволила этому парню управлять твоей жизнью почти двадцать лет. Пока ты жила как изгой, он пользовался плодами твоей гениальности ради собственных целей и приписывал себе заслуги, которых не заслуживал.
— И даже теперь, когда ты почти вернула себе тело, ты хочешь сделать его бессмертным? Понимаешь ли ты, что если это произойдёт, ты навсегда останешься с ним связана — без шанса вернуть себе свободу?
— Твоя половина Башни делает тебя сильной, но она же превращает тебя в раба. Захочет он завтра, чтобы ты залаяла — и ты залаешь. Я уже молчу о вещах куда более отвратительных.
— Это не то, чего хотела для тебя твоя мать. Рипха бы никогда не позволила тебе тратить жизнь на то, чтобы следовать за Мистером Убийцей, — процедила Сильвервинг.
— Ты его не знаешь! Твоё мнение несправедливо. Лит проводил часы, пытаясь исправить моё состояние или хотя бы создать мне настоящее тело! — с гневом возразила Солус.
— Правда? И чего он добился? Ничего! Сколько времени он тратит на себя по сравнению с тем, что делает для тебя? Мы обе знаем — гораздо больше. Думаешь, он был бы так добр, окажись он на твоём месте? — спросила Сильвервинг.
— Может да, а может и нет. Но я точно знаю, что Лит сделал всё, что в его силах, чтобы я восстановила силы. Просто мы не знаем, что делать, кроме как ждать. Он предложил дать мне тело нежити или голема, но я отказалась по собственной воле.
— Именно об этом я и говорю! — Сильвервинг не могла понять, как такая умница могла быть такой слепой. — Он сопляк, который понятия не имеет, что делает. Конечно, я тоже не знаю, что именно сотворила с тобой Рипха, но разница между нашей силой — как между небом и землёй.
— Моё белое ядро позволило бы тебе восстановиться куда быстрее. А с учётом моих веков знаний и силы Башни, решение — лишь вопрос времени. В худшем случае ты останешься свободной.
— Я и так достаточно сильна, чтобы не вмешиваться в твою жизнь. Я бы продолжала искать способ спасти тебя, и да, ты бы приходила ко мне за подпиткой, но когда Башня полностью восстановится — кто знает, сколько автономии ты получишь.
— Твоё человеческое тело могло бы продержаться неделями, а то и месяцами. С ним же ты вечно будешь на втором плане. Неизвестно, сколько боли тебе ещё придётся пережить.
— Ты будешь смотреть, как он строит свою жизнь, а сама — оставаться в тени, подавляя чувства. Ведь никто не сможет их разделить, пока ты связана с ним и лишена свободы.
— Хуже того — даже если Лит найдёт способ отделить тебя от Башни, ты правда оставишь материнское наследие, её шедевр и последний подарок — чужаку?
— Лучше избавиться от него сейчас. Если он станет Хранителем или достигнет белого ядра, ты будешь связана с ним навсегда. Я не позволю своей любимой крестнице гнить в рабстве у этой Мерзости, — сказала она, поднимая руку и скривив губы в отвращении.
— Он всего на треть Мерзость, — с вызовом ответила Солус, заслоняя без сознания Лита. — Мне плевать, что ты думаешь. Он моя семья, моя вторая половина, и я люблю его больше, чем могу выразить словами. Я не дам тебе его убить.
— Любишь? — с презрением переспросила Лохра. — Ты потеряла память, свою личность и прилипла к первому встречному. Ясно же, что ты сама внушила себе любовь. Ум — странная штука, когда речь идёт о выживании.
— Я видела это много раз у рабов. Пока их не освободят, они все «любят» своих хозяев — потому что иначе не вынести страданий.
— Я не рабыня, и мои чувства настоящие! — яростно возразила Солус.
— Правда? А сколько людей ты встречала с тех пор, как вы с ним связаны? Скольких мужчин или женщин ты подпустила к себе без его одобрения — просто потому что чувствовала родство? — спросила Сильвервинг.
— Ни одного, но только потому, что у меня не было тела. Я...
— Ты не знаешь, что такое любовь, дитя моё. Ты знаешь только свою клетку и путаешь облегчение от одиночества с настоящей привязанностью. А теперь отойди. Обещаю — он умрёт без боли, — сказала Сильвервинг и приготовила одно из своих лучших заклинаний.
К Литу у неё не было ненависти. Судя по рассказу Солус, он не искалечил её душу, не сделал игрушкой. Но по сравнению с благополучием крестницы жизнь морально сомнительного Пробуждённого не значила ничего.
— Ты ничего с ним не сделаешь! — Солус схватила Лохру за запястье, отводя её руку от Лита, и в тело её хлынула энергия всего мира через Башню.
— Элфин Альтена Менадион, отпусти меня немедленно, — приказала Лохра, но не могла пошевелиться, даже вырваться из хватки.
[Не может быть... Она ниже и легче меня. К тому же её ярко-фиолетовое ядро ослабло до тёмно-голубого, а у меня — белое. Как она может быть такой сильной?!] — думала она, активируя дыхательную технику — Вознесение.
— Сколько раз тебе повторять — меня зовут Солус! — золотистая фигура с силой бросила седовласую Архимага в стену, вышибая из неё весь воздух.
[Боги... Рипха, что ты сделала со своей дочерью?] — подумала Лохра, пока Вознесение передавало ей данные, которые не укладывались в голове.
Хотя Башня ещё не восстановилась, масса Солус значительно превышала норму — как у потомка Хранителя. Кроме того, у неё было и мана-ядро, и силовое, работавшие синхронно, что делало мощь трудно измеримой.
— Кто ты такая, чтобы врываться в мой дом и указывать мне, как жить?! — Солус высвободила несколько столпов света, сплетённых с изумрудной энергией.
Они атаковали Лохру со всех сторон, но той хватило взмаха руки, чтобы всё рассеять и ответить конструкцией в виде копья с двумя наконечниками — в сердце и в голову Лита.
— Вот так сочетается духовая магия и Искусство Света, дитя.
Солус собрала осколки света в плотный многослойный щит и одновременно выпустила на Лохру заклинание, почти равное Пылающему Взрыву. Огонь, воздух и земля потрясли стены Башни, но наружу не прорвалось ни звука.
— Ты позволила этому парню управлять твоей жизнью почти двадцать лет. Пока ты жила как изгой, он пользовался плодами твоей гениальности ради собственных целей и приписывал себе заслуги, которых не заслуживал.
— И даже теперь, когда ты почти вернула себе тело, ты хочешь сделать его бессмертным? Понимаешь ли ты, что если это произойдёт, ты навсегда останешься с ним связана — без шанса вернуть себе свободу?
— Твоя половина Башни делает тебя сильной, но она же превращает тебя в раба. Захочет он завтра, чтобы ты залаяла — и ты залаешь. Я уже молчу о вещах куда более отвратительных.
— Это не то, чего хотела для тебя твоя мать. Рипха бы никогда не позволила тебе тратить жизнь на то, чтобы следовать за Мистером Убийцей, — процедила Сильвервинг.
— Ты его не знаешь! Твоё мнение несправедливо. Лит проводил часы, пытаясь исправить моё состояние или хотя бы создать мне настоящее тело! — с гневом возразила Солус.
— Правда? И чего он добился? Ничего! Сколько времени он тратит на себя по сравнению с тем, что делает для тебя? Мы обе знаем — гораздо больше. Думаешь, он был бы так добр, окажись он на твоём месте? — спросила Сильвервинг.
— Может да, а может и нет. Но я точно знаю, что Лит сделал всё, что в его силах, чтобы я восстановила силы. Просто мы не знаем, что делать, кроме как ждать. Он предложил дать мне тело нежити или голема, но я отказалась по собственной воле.
— Именно об этом я и говорю! — Сильвервинг не могла понять, как такая умница могла быть такой слепой. — Он сопляк, который понятия не имеет, что делает. Конечно, я тоже не знаю, что именно сотворила с тобой Рипха, но разница между нашей силой — как между небом и землёй.
— Моё белое ядро позволило бы тебе восстановиться куда быстрее. А с учётом моих веков знаний и силы Башни, решение — лишь вопрос времени. В худшем случае ты останешься свободной.
— Я и так достаточно сильна, чтобы не вмешиваться в твою жизнь. Я бы продолжала искать способ спасти тебя, и да, ты бы приходила ко мне за подпиткой, но когда Башня полностью восстановится — кто знает, сколько автономии ты получишь.
— Твоё человеческое тело могло бы продержаться неделями, а то и месяцами. С ним же ты вечно будешь на втором плане. Неизвестно, сколько боли тебе ещё придётся пережить.
— Ты будешь смотреть, как он строит свою жизнь, а сама — оставаться в тени, подавляя чувства. Ведь никто не сможет их разделить, пока ты связана с ним и лишена свободы.
— Хуже того — даже если Лит найдёт способ отделить тебя от Башни, ты правда оставишь материнское наследие, её шедевр и последний подарок — чужаку?
— Лучше избавиться от него сейчас. Если он станет Хранителем или достигнет белого ядра, ты будешь связана с ним навсегда. Я не позволю своей любимой крестнице гнить в рабстве у этой Мерзости, — сказала она, поднимая руку и скривив губы в отвращении.
— Он всего на треть Мерзость, — с вызовом ответила Солус, заслоняя без сознания Лита. — Мне плевать, что ты думаешь. Он моя семья, моя вторая половина, и я люблю его больше, чем могу выразить словами. Я не дам тебе его убить.
— Любишь? — с презрением переспросила Лохра. — Ты потеряла память, свою личность и прилипла к первому встречному. Ясно же, что ты сама внушила себе любовь. Ум — странная штука, когда речь идёт о выживании.
— Я видела это много раз у рабов. Пока их не освободят, они все «любят» своих хозяев — потому что иначе не вынести страданий.
— Я не рабыня, и мои чувства настоящие! — яростно возразила Солус.
— Правда? А сколько людей ты встречала с тех пор, как вы с ним связаны? Скольких мужчин или женщин ты подпустила к себе без его одобрения — просто потому что чувствовала родство? — спросила Сильвервинг.
— Ни одного, но только потому, что у меня не было тела. Я...
— Ты не знаешь, что такое любовь, дитя моё. Ты знаешь только свою клетку и путаешь облегчение от одиночества с настоящей привязанностью. А теперь отойди. Обещаю — он умрёт без боли, — сказала Сильвервинг и приготовила одно из своих лучших заклинаний.
К Литу у неё не было ненависти. Судя по рассказу Солус, он не искалечил её душу, не сделал игрушкой. Но по сравнению с благополучием крестницы жизнь морально сомнительного Пробуждённого не значила ничего.
— Ты ничего с ним не сделаешь! — Солус схватила Лохру за запястье, отводя её руку от Лита, и в тело её хлынула энергия всего мира через Башню.
— Элфин Альтена Менадион, отпусти меня немедленно, — приказала Лохра, но не могла пошевелиться, даже вырваться из хватки.
[Не может быть... Она ниже и легче меня. К тому же её ярко-фиолетовое ядро ослабло до тёмно-голубого, а у меня — белое. Как она может быть такой сильной?!] — думала она, активируя дыхательную технику — Вознесение.
— Сколько раз тебе повторять — меня зовут Солус! — золотистая фигура с силой бросила седовласую Архимага в стену, вышибая из неё весь воздух.
[Боги... Рипха, что ты сделала со своей дочерью?] — подумала Лохра, пока Вознесение передавало ей данные, которые не укладывались в голове.
Хотя Башня ещё не восстановилась, масса Солус значительно превышала норму — как у потомка Хранителя. Кроме того, у неё было и мана-ядро, и силовое, работавшие синхронно, что делало мощь трудно измеримой.
— Кто ты такая, чтобы врываться в мой дом и указывать мне, как жить?! — Солус высвободила несколько столпов света, сплетённых с изумрудной энергией.
Они атаковали Лохру со всех сторон, но той хватило взмаха руки, чтобы всё рассеять и ответить конструкцией в виде копья с двумя наконечниками — в сердце и в голову Лита.
— Вот так сочетается духовая магия и Искусство Света, дитя.
Солус собрала осколки света в плотный многослойный щит и одновременно выпустила на Лохру заклинание, почти равное Пылающему Взрыву. Огонь, воздух и земля потрясли стены Башни, но наружу не прорвалось ни звука.
Закладка