Глава 1854. Малышка становится все смелее и смелее •
.
Ши Сяоя несла цветы, намереваясь скорее отвезти их домой, чтобы поставить в воду. Она не собиралась отдавать часть из них сотрудникам в своем офисе, так как букет был подарен Хан Чжолинем.
Ни одного цветочка нельзя было передаривать.
Она собиралась сегодня поужинать вместе с Хан Чжолинем.
Хан Чжолинь отвез ее домой, и, естественно, они вместе направились в ее квартиру. Кроме того, у Хан Чжолиня тут даже был свой багаж.
Ши Сяоя подумала об этом и спросила его в лифте:
– Чжолинь, скажи, ты нарочно забывал свои галстуки у меня дома раньше?
Хан Чжолинь: «…»
Он на мгновение опешил, но вида не подал и спокойно возразил:
– Зачем мне это делать? Если бы ты не сказала мне об этом, я бы даже не заметил, что оставил галстук у тебя дома. – Выражение его лица не выдало ничего необычного, когда он спросил: – Почему ты так решила?
Ши Сяоя посмотрела на него, всем видом показывая, что не верит ему.
Можно сказать, что теперь она пришла к пониманию.
Сначала он незаметно оставил свой галстук у нее.
Затем, после этого, он как бы между делом купил себе домашние тапочки, чтобы они были в ее квартире. Он даже купил две пары, одну весенне-летнюю, а другую осенне-зимнюю, чтобы подготовиться ко всем четырем сезонам года.
Потихоньку у нее скапливалось все больше и больше его вещей.
И это началось еще до того, как они начали встречаться. Тогда между ними и речи не шло о серьезных отношениях.
В то время Хан Чжолинь медленно пытался придумать способ проникнуть в ее жилые помещения, поэтому он тихо оставил там частичку себя.
Теперь, когда они встречались, он оставил весь свой багаж у нее дома.
Если бы она не пришла к пониманию сейчас, она была бы действительно глупой.
– О, а разве я не права? – многозначительно улыбнулась Ши Сяоя.
Хан Чжолинь: «…»
У него было такое чувство, что малышка становились все смелее и смелее, и она больше не была тем невинным маленьким кроликом, дрожащим Свободный-Мир-ранобэ в его присутствии, которым казалась раньше.
Хан Чжолинь усмехнулся, совсем не чувствуя себя виноватым. Это не имело значения, даже если она разоблачит его.
Войдя в ее дом, Хан Чжолинь увидел, что его чемодан все еще стоит в гостиной.
– У меня не было времени распаковать твои вещи. Я сообразила, что ты нарочно оставил у меня свой чемодан только сегодня утром, когда я собиралась выйти из дома, – со смешком объяснила Ши Сяоя.
– Нет необходимости распаковывать его. Я просто случайно оставил его здесь, – невозмутимо сказал Хан Чжолинь.
– Ой ли? – Ши Сяоя ничего не выражала, но в глубине души она уже все знала и просто продолжала хихикать. – Тогда это чудесно. Ты можешь забрать чемодан с собой сегодня вечером.
Хан Чжолинь: «…»
Хан Чжолинь помолчал мгновение, затем с той же невозмутимостью сказал:
– В любом случае, багаж уже здесь. Я просто отнесу пустой чемодан домой. Одежду я попрошу кого-нибудь прийти и отнести в прачечную, а затем, когда все будет готово, доставить ее обратно.
Ши Сяоя ничего не сказала и просто смотрела на него, улыбаясь, ее глаза как будто говорили: «Что я только что сказала? Я была права, не так ли?»
Хан Чжолинь, наконец, почувствовал себя немного неловко, и у него покраснели уши. Он протянул руку, чтобы коснуться кончика своего уха, которое горело, и обыденным тоном сказал:
– Я оставлю свои вещи у тебя, чтобы мне не пришлось каждый раз привозить их одну за другой.
Ши Сяоя широко округлила глаза. Они еще даже не говорили о том, чтобы жить вместе, а он уже подумывал о том, как оставить здесь свой багаж, и он оставлял все больше и больше вещей в ее доме!
Одни только галстуки, которые лежали в ее ящике, уже радовали ее, однако мысль о том, сколько его личных вещей будет сложено вместе с ее, заставила ее почувствовать себя по-настоящему счастливой.
Ши Сяоя не возразила ему. Она только слегка сморщила нос и намеренно начала его поддразнивать:
– И ты все еще будешь меня уверять, что случайно забыл у меня свои галстуки?
Хан Чжолинь был разоблачен и решил больше не притворяться. Он пристально вгляделся в лицо Ши Сяоя.
– Я просто хотел медленно войти в твою жизнь, чтобы существовать в твоем мире.
В глазах Хан Чжолиня была глубокая, любящая улыбка. Он неторопливо взял ее за руку и нежно сжал ее пальчики своими.
Кончики ее пальцев были такими тонкими по сравнению с его, которые казались толще и грубее.
Это мягкое ощущение, как будто в кончиках ее пальцев не было костей, заставляло его тискать их с любовью и безостановочно, и ему не хотелось отпускать ее руку.
.