Глава 821 •
И всё же Рэндидли не стал впадать в панику, что он совершил ошибку, когда Система получила доступ к его внутреннему миру и его обитателям. Он просто закрыл глаза и некоторое время ощущал форму нового мира внутри себя, насвистывая какую-то мелодию.
Было так приятно видеть, как егомедленно рос и расширялся.
Такое расширение придавало миру беспорядочную форму, поэтому Рэндидли быстро подтвердил свою теорию, о которой он думал перед этим. Именно обитатели Навыка Души должны исследовать и открывать новые земли, чтобы Рэндидли смог их увидеть.
И всё же такой подход вызывал ряд вопросов. Могла ли личность таких исследователей повлиять на то, какие земли обнаруживались? Если какой-то исследователь не заметит ничего необычного и просто пройдёт мимо, изменит ли такое земли в тумане на что-то другое? Есть ли у тумана какое-то время перезарядки, после которого он вновь скроет земли внутри Навыка Души, если на них никто не будет обитать или находиться?
«Обличье Альфа Космоса, да…» — весьма озадаченно i_ подумал Рэндидли. Непросто выделить из такого названия какую-то конкретику, что не видна с первого взгляда. Разве что особое внимание привлекало слово «Альфа», что могло указывать на появление чего-то совершенно нового и невиданного ранее, что Система никогда не встречала.
Рэндидли подумалось, что многие Навыки Души в результате эволюции имели потенциал стать настоящими мирами, неплохим примером чего был Навык Души Создания. Становление миром было очевидной конечной точкой развития Навыка Души для тех, кто желал обрести дополнительный источник образов. Уже сейчас ему казалось, что Хелен приближалась к этой точке. Если так и продолжится, то вскоре её Хелфинский Жнец станет целым миром, рост которого будет подталкивать Хелен вперёд.
Впрочем, требуется неестественно громадное количество энергии, чтобы построитьНавыка Души. Со скупой Эфирной поддержкой Системы эта задача невыполнима, но весьма вероятно, что все связанные с Рэндидли люди когда-то пройдут через такую эволюцию. Уж очень щедро он разбрасывал семена по сторонам.
Рэндидли поморщился, снова открыл глаза и проверил своё Системное меню. У него собралось какое-то количество ОП, но перед их распределением стоило посетить Навык Души и разузнать ситуацию там. Такая проверка через день поможет ему убедиться, что всех… удовлетворял новый дом.
***
— Ты подруга Рэндидли, да? — Шал с явным замешательством на лице посмотрел на Азриэль. — Спасибо, что защитила Румеру. Никогда не забуду такой услуги.
Казалось, такой ответ озадачил Азриэль, ведь она несколько секунд молча изучала Шала, что напрягся внутри. Неужели она действительно считала свой поступок некой услугой, за которую ему нужно будет заплатить? Шалу совсем не нравился её взгляд, что будто подсчитывал будущую выгоду от такого…
— Ты… — чуть спустя заговорила Азриэль, — в самом деле считаешь так. Как необычно. Разве тебе не говорили, что именно ты должен сразиться с Сило? Уверена, что такова твоя судьба. Тогда ты должен понимать, что последует, когда ты не смог сразиться с ним.
— Возможно, ты права, — пожал плечами Шал и хрустнул костяшками пальцев. — Для меня лучше оставить всё, как случилось сейчас. Ведь ничто не заботит меня так сильно, как жизнь Румеры. Она — моя. Никому не позволю завладеть ею, даже тебе.
— Я крайне ценю безупречную помощь вас двоих, но позвольте повторить, что я никому не принадлежу, — недовольно зашипела Румера, что как по сигналу вскочила на ноги. — Я бы и сама справилась с Сило. А теперь, пожалуйста, оставьте меня одну, чтобы я оплакала моего брата.
Челюсти Шала напряглись. Азриэль грустно улыбнулась. Никто из них не двинулся с места.
— Похоже, — поджала губы Румера, — вы оба хотите не только спасти меня, я права?
— Опасность ещё не миновала, Румера, — негромко сказал Шал и продолжил ледяным взглядом приглядывать за Азриэль. Ему невероятно сильно хотелось двинуться с места, но он не смел сделать даже шаг, когда Азриэль стояла так близко к Румере.
— Хоть ты и друг моего ученика, но если хоть на шаг приблизишься к Румере, я убью тебя без сомнений, — пригрозил он.
Оставшиеся после Сило тени продолжали окутывать копьё Азриэль и собираться вокруг её тела. Тени покрывали Азриэль, как масло на воде, и пытались найти путь внутрь её тела. Она усмехнулась, и пелена вокруг неё истончилась. Шал напрягся.
— Тогда ты понимаешь, почему я пришла сюда, Шал, — Азриэль направила своё копьё на него. — Я много задолжала твоему ученику, но по воле моего Учителя ты умрёшь здесь.
— И кто же… убьёт меня? — тихо спросил Шал, но его смотрящие на Азриэль глаза вспыхнули яростью. Он держал себя в руках, чтобы не посмотреть таким взглядом на Румеру, ведь малейшая слабость станет их концом. Концом Румеры.
И для Шала это будет конец всего.
— Знаешь, ты несколько напоминаешь его, если судить по словам моего Учителя, — заговорила Азриэль и отвела копьё вбок. Волны тьмы, покрывающие её тело и доспехи, замедлились и посветлели.
— Напоминаешь Копейщика. Ты находишься на одном уровне с ним с точки зрения сосредоточенности и одержимости одним человеком. Почему тебе так важна жизнь этой женщины? Она ведь даже не живое существо, а лишь оживлённый образ, что считает себя разумным. Она всего лишь марионетка и ничего больше. Почему ты так усердно защищаешь её?
Шал скорее ощутил её вопрос, а не услышал его. Вероятно, так было потому, что этот же вопрос терзал и его самого, когда последние месяцы он постепенно сближался с Румерой. Он знал её ровно семьдесят один день. Чересчур мало, чтобы узнать кого-то по-настоящему. Также Шал быстро заметил, что его сильное влечение к ней было частично связано с могущественными образами копья, которые просачивались в каждом её действии.
В каком-то смысле Шал всегда знал, что Румера была созданием из образов. Он просто не хотел рассматривать её в этом свете.
К своему удивлению, Шал не ощутил никаких душевных терзаний, когда неохотно впустил эту мысль в свой разум. На деле он даже испытал облегчение, ведь это правда. И даже такая правда не смогла пошатнуть любовь Шала к ней.
Усмехнувшись, Шал пришёл в движение. Азриэль прищуренным взглядом наблюдала за ним из-под завесы тьмы вокруг себя, но продолжала оставаться на месте. Из-за своего волнения Шал не заметил этого раньше, но какая-то используемая ею магия привязала Азриэль к одному месту и заставляла её быть неподвижной.
В мыслях Шала не было ни капли сомнений.
Шал поднял Румеру на руки, пусть даже она и вскрикнула. Потом последовал сердитый взгляд на него, но Шал не отводил глаз от Азриэль.
— Разве это не странно? — начал Шал. — Да, ты права. Но я люблю её именно за такую природу и то, как мы проводим время вместе. Поэтому глупо с моей стороны уклоняться от правды.
— Постой, Шал. Когда эта трансформация закончится, — вмешалась Азриэль, но Шал только отмахнулся.
— Отстань. Я уже устал от самих слов, когда и с кем мне нужно сражаться. Разочарован услышать такое и от тебя, — бросил через плечо Шал и стал прыжками пересекать Хастам. — Война окончена. Упыри мертвы. Почему бы не отпраздновать это?
На этих словах Шал потерял из виду Азриэль и продолжил двигаться по ночному городу.
— Ты же знаешь, что я могу справиться и сама, — скрестила руки на груди Румера, продолжая прижиматься к груди Шала.
— Разве? — приподнял бровь Шал.
— Конечно же, — нахмурилась она и игриво ударила челюсть Шала. — Но есть своя цена. Я ведь намного меньше того, чем была когда-то…
Какое-то время их путь продолжался в тишине. Румера ничего не сказала, даже когда они покинули Хастам и продолжили двигаться в дикие земли на запад от города. Поэтому Шал продолжил нести её к месту, о котором он думал.
По пути ему нередко встречались следы оккупации и прохода Упырей. Большинство зданий было разрушено, а вместе них местами возникали большие базы, похожие на муравейники, куда Упыри могли входить и выходить без опасений внезапных атак копейщиков. Почему-то вид таких баз напомнил Шалу момент из далёкого детства, когда он вместе со своим братом внезапно напал на осиное гнездо, чтобы «истребить тупых Упырей».
«Будь у меня возможность вернуться в то время, я бы столько сказал ему. Как же много всего я хотел бы ещё сделать вместе со своим братом. Вот почему я ни за что не отпущу Румеру, — решил про себя Шал, и Умерщвляющая Гадюка тихо прошипела в его груди. — Ни при каких обстоятельствах. Не хочу вновь терзаться этими чувствами, когда будет уже слишком поздно».
— Знаешь, я помню то время, — внезапно произнесла Румера, заглушая своим голосом тихий вой ветра вокруг них. — Когда была Источником Копья. Когда была… частью Копейщика. Я помню ту силу и всеобъемлющее чувство цели. Но теперь… я потеряла это.
— Быть живым… — пробормотал Шал, — это испытывать боль. Даже незначительные вещи могут вызвать наши мучения. Но у нас нет другого выбора, кроме как продолжать двигаться вперёд.
— Но я ведь и хотела этого. Хотела такой независимости… Опусти меня наконец! — внезапно шёпот Румеры стал криком, словно она только сейчас осознала, что находилась в руках Шала. Шал так и сделал, ведь они прибыли в пункт назначения.
— Как ужасно, что самое близкое, что было для меня семьёй, сошло с ума и хотело положить конец миру, — пошла на своих ногах Румера, даже не оглядываясь на Шала. — И хуже всего то, что я ощущаю такое же сильное желание! Оно преследует меня каждую минуту. С трудом удаётся заснуть, вкус пищи становится отвратительным, а ходить в туалет… ну, всё это отстой. И почти каждый момент жизни заключается в этом. Я паниковала и ненавидела это, а потом встретила тебя, и ты такой…
Румера остановилась и обернулась назад, чтобы увидеть усмешку Шала.
— Это же место… — с благоговением произнесла Румера, — где мы встретились. Ферма уже давно разрушена, но…
— Да. Это место, где моя жизнь изменилась, — пророкотал Шал.
Какое-то время Румера стояла молча. Ночь входила в силу и высыпала всё больше звёзд на небесное полотно.
— Знаешь, я много плачу, — вздохнула Румера, смотря вверх. — Когда тебя нет рядом… но не потому, что тебя нет рядом, а потому… что радуюсь, что жива. Каждый день.
Шал ничего не говорил, но этого и не требовалось. Он просто наслаждался близостью с Румерой и позволял ей кружиться на месте, когда она выискивала среди небесных звёзд какой-то только известный себе ответ. Какое-то утешение в день, когда существо, что она считала своей единственной семьёй, было убито.
В душе Шал надеялся, что звёзды смогут хоть как-то облегчить её горе.