Глава 18

Хороший ученик

Он думал, что его сердце остановилось, потому что он не слышал его биение. Вокруг было так тихо и бесшумно. В чувство его привёл запах. Запах маминой кухни.

Поверхность кухонного стола была сокрыта под книгами, ручками и бумагой. Он мог определить дату по этим канцелярским принадлежностям. Ему в этот момент было около семи.

Его мать сидела напротив него, держа в руке лист бумаги и с выражением сосредоточенности на лице. Она изучала задачу. Её глаза скользнули в его направлении, а затем вернулись на страницу.

— Ты уверен, что учительница хотела, чтобы ты ответил на этот вопрос? На этот вопрос?

— Да, — услышал он собственный голос, который почему-то был мягкого, девчачьего тона. Таким ли был его голос, когда он был ребёнком? Был ли он таким, потому что он думал, что именно так он и говорил, или, может быть, потому что кто-то другой думал, что так звучал его голос?

Он вспомнил этот момент, но ручаться за точность деталей не мог. Было ли тогда солнечно? Стоял ли стакан молока? Это добавило в сцену слой реализма, который он никак не мог проверить.

Это был первый раз, когда учительница решила нагрузить его сверх обычной домашней работы, которую она выдавала всем остальным. Класс работал над запоминанием своего расписания, ему же дали ряд более сложных уравнений для ознакомления.

— Ну, — сказала его мать, — сначала ты должен выпить молоко. В здоровом теле — здоровый дух. Твой отец всегда выпивал стакан молока по утрам.

Она редко говорила о его отце. Она редко давала ему советы. Сколько времени прошло с последнего раза?

— Что ещё он делал? — Его голос больше не звучал по-девичьи, теперь он говорил как теперешний он.

Его мать, похоже, изменения в тоне не заметила.

— О, можно сказать, он был человеком привычки. Каждое утро стакан молока, банан — он предпочитал слегка перезрелые, но он не был против других, пока они не были слишком твёрдыми — и варёное яйцо. Затем он добрых десять минут проводил в ванной, и ты, конечно же, не захотел бы зайти туда, когда он закончит там свои дела.

Она озорно улыбнулась ему. Она выглядела такой молодой.

— А что, если бананов не было? — спросил он.

— Как ты смеешь? — сказала его мать с притворным негодованием. — Какой домохозяйкой ты меня считаешь? В кладовке всегда должен быть банан.

Он смотрел, как она смеялась.

— Как он умер?

Конечно, это был сон. Ник не мог сказать, было ли это подлинным воспоминанием, извлечённым из какого-то тёмного уголка его разума, или полностью сфабрикованным, как пьеса на сцене, основанная на реальной истории. Скорее всего, это была выдумка одного из многих людей, которые имели доступ к его умственным процессам и которые старались воздействовать на его мысли через образы в голове. Однако он сам был одним из этих людей, и могло быть сообщением для самого себя.

Но его мать никогда не говорила о его отце, и он никогда не поднимал эту тему. Отчасти потому, что не хотел её расстраивать, а отчасти потому, что сомневался, что она расскажет ему правду.

Здесь, однако, он чувствовал, что может задавать вопросы, не боясь причинить ей боль. Но какую ценность будут иметь эти ответы?

— Мне сказали, что он умер от страха, — сказала она спокойно, её настроение было мягким и задумчивым, словно она вспоминала далёкое лето, из-за которого остальные лета казались менее приятными. — Мне сказали, что он столкнулся со страшным врагом и победил его, но он был в ужасном состоянии, и когда он посмотрел на себя и увидел, каким стал, его сердце не смогло принять это, и мысль о том, что люди будут видеть его в таком виде, напугал его до смерти. И так жизнь покинула его тело.

Её слова, казалось, катились по кухонному столу, падая друг на друга. Она когда-нибудь говорила с ним вот так? Она говорила так же, как и раньше, но всё же было что-то отличное. Он подозревал, что кто-то приложил к этому руку. Виннум Роке? Сложно было сказать.

Для него это не имело значения. Она говорила ему нечто большее, чем простые факты.

— Каким он был солдатом?

— Таким, на которого можно положиться. Его всегда отправляли на самые важные задания. Если командование хотело, чтобы работа наверняка была выполнена как надо, оно звало твоего отца. Он не тратил своё время, стоя в шеренге с двадцатью другими солдатами, маршируя туда-сюда в одинаковой форме с блестящими пуговицами. Конечно, форма у него была, но мне никогда не приходилось её чистить. Он был слишком занят, чтобы испачкать её.

Было приятно представлять своего отца знаменитым офицером, который спас страну. Представлять героем. Но из того, что ему удалось узнать, его отец был просто ещё одним солдатом из третьего пехотного, «Ранварского смельчака». В общей сложности он получил две медали: одну — за службу в армии более года, вторую — посмертно.

Это не означало, что это были все его достижения в военной карьере. Остальные записи о нём были засекречены, что было необычно. Официальной причиной называли щекотливый характер битвы, в которой он погиб. Возможно, то столкновение было неправомочным. Если они находились на чужой земле без разрешения, это может вызвать дипломатические проблемы. Возможно, это было связано с гибелью мирных жителей. Было много законных причин, почему записи могут не быть в открытом доступе. За исключением того, что ни у кого из других членов его взвода не было никаких засекреченных записей.

— Перед тем, как уйти, он сказал: «Милли, не позволяй нашему ребёнку стать солдатом. Он не должен сражаться по приказу других, только за себя».

— Что ещё он тебе сказал? — спросил Ник.

— Он сказал: «Хорошая собака слушается, но лучшая собака знает, когда не слушаться».

— Что-то ещё?

— Он сказал: «Не нужно бояться драконов. Они боятся тебя ещё больше». Я сказала ему, что он, наверное, перепутал их с пауками, но он сказал, нет, они вообще не похожи.

Ник услышал, как он смеётся, и его мать улыбнулась.

— Ты мне так напоминаешь его.

Он проснулся в темноте. На нём всё ещё были шорты и майка, в которых он бегал вечером, и он чувствовал воздух на обнажённых конечностях. У подножия кровати стояли две фигуры, их затенённые лица неестественно очерчивались вдали от их голов.

Ник не чувствовал страха. Его мозг ещё разбирался с тем, что сказала его мать, и со значением всего этого, если это значение вообще было.

Мужчины у кровати — судя по размерам, это были именно мужчины, а не женщины, но это лишь было его предположение — не вызывали чувства угрозы. Опять же, это было лишь предположение.

Ник медленно сел, опираясь на локти. Его глаза приспосабливались к изменению углу обзора.

— Да?

— Нас отправили, чтобы начать твоё обучение, — сказал агент Секретной службы, стоящий слева. Его маска была более светлого, возможно, белого, цвета, благодаря чему его было легче увидеть, хотя всё, что он видел, была маска. У другого агента маска была более тёмного цвета, но не раскрывала его больше или меньше, чем его товарища.

— Вас отправил Начальник? — Ник во время сна был бдителен, а теперь ощущал слабость. — Разве сейчас не слишком рано?

— Нет, — сказала тёмная маска. — Вставай. — Судя по голосу, он был не очень счастлив здесь находиться. Вероятно, потому, что сейчас было так рано.

Ник заставил себя подняться на ноги, что помогло ему по большей части преодолеть свою умственную медлительность. Когда он встал с кровати, в мозг пришёл сигнал прекратить попытки уснуть, и он смог переключиться на более бодрствующее состояние ума.

— Я готов. Что мы будем делать?

— Пойдём с нами, — сказала светлая маска.

— Хорошо. Куда мы…

Что-то закрыло глаза Ника.

Холод кольнул его. Волосы на руках встали дыбом, а земля под босыми ногами превратилась из твёрдой в мягкую.

Его глаза снова стали видеть, и он больше не был в своей комнате. Он был на улице, во дворе, который не узнавал. Здесь была выцветшая кирпичная арка, архитектурно напоминавшая школьную, поэтому он предположил, что он где-то на территории школы.

Ник вздрогнул.

— Немного холодно.

Два агента — он предположил, что это были те же двое, — стояли перед ним. В свете фонарей, висящих на стенах, их маски выглядели чёрной и белой.

— Скоро немного согреешься, — сказал Белый.

— Это будет твоим противником, — сказал Чёрный, указывая на что-то за спиной Ника.

Он обернулся и увидел ряд деревянных столбов, торчащих из земли. Они были вдвое выше его, а вершины были остроконечными.

Ник подошёл ближе, чтобы осмотреть их и попытаться выяснить, что он должен был сделать. Взобраться на них? Они не были очень толстыми. Он запросто мог обхватить его обеими руками. Здесь было восемь столбов, выстроенных в ряд.

— Что вы хотите, чтобы я сделал? — спросил он.

— Взберись наверх и пройдись по вершинам, — сказал Чёрный.

Как только агент сказал, что нужно сделать, Ник понял, как это сделать. Единственная проблема заключалась в том, что он понял, как это сделала бы Диззи.

— Я могу немного подняться, но не думаю, что смогу…

— Вот так, — сказал Белый.

Он прыжками сделал два шага и подпрыгнул в воздух. Он опёрся ступнёй о второй столб на высоте около метра, оттолкнулся, а затем другой ногой оттолкнулся от первого столба. Потом опять от второго, от первого, от второго. Он мягко приземлился на кончик первого столба.

Ник смотрел наверх, на агента в белой маске, пока тот, в свою очередь, смотрел на него.

Агент балансировал на одной ноге. Затем он пошёл от одного столба к другому, как по ступенькам, пока не достиг последнего. Он развернулся лёгким движением ноги и пошёл обратно.

Ник отступил, чтобы посмотреть. Это выглядело достаточно просто с точки зрения цели, но проблема была не в том, чтобы решить, что делать, а в том, что он должен обладать способностями это сделать.

— Как? — выпалил он смесь всего, что хотел сказать о тщетности просьбы сделать это. — Я даже не смогу забраться туда.

— Ты должен обдумать это, — сказал Белый, спрыгивая рядом с ним. — Эта техника соединяет твой разум с твоим телом. Концы достаточно острые, чтобы пустить кровь, но контроль над давлением, которое ты оказываешь через ступню, может свести эффект на нет. Высота вызывает дополнительную тревогу, что ты можешь упасть, но техника останется той же самой, даже будь ты всего в нескольких сантиметрах от земли. Столбы тонкие и будут двигаться, из-за чего будет затруднительно удерживать равновесие, но ты можешь использовать их движение в своих интересах.

Ник понимал, что ему говорил агент, но это ещё не означало, что он сможет выполнить упражнение. Требовались физические способности. Способности, которых у него не было и на приобретение которых потребуется немалое время.

— Это же не мысленный эксперимент, да? — спросил Ник. — Не метафора?

— Нет, — сказал Чёрный. — Ты должен забраться туда.

Он попросил Секретную службу заняться его обучением, но ожидал он совершенно не этого. Чего же он ждал? Что они научат его тайному рукопожатию, и он будет иметь право пользоваться специальной гимназией Секретной службы, не оплачивая при этом членские взносы?

— У меня нет обуви, — сказал Ник.

— Без обуви будет легче, — сказал Чёрный.

Если они хотят, чтобы он попробовал, он попробует. Это им придётся докладывать Начальнику, что их методы не сработали.

Ник побежал вперёд и прыгнул. Его правая нога коснулась второго столба, точно так же, как это сделал агент, но не так высоко. Он начал отталкиваться, но не нашёл опоры в столбе, который наклонился в другую сторону, к третьему столбу. Движение было полностью понятным, но произошло вовсе не то, что было, когда агент сделал более или менее то же самое. Скорее более, чем менее, подумал Ник.

Нога соскользнула со столба, и он упал на землю. Трава была слегка влажная, но мягкая, более чем компенсируя нежелательную влажность. Он лежал там, глядя на столбы, простирающиеся к звёздам.

— Ты должен столкнуться с тем, чего боишься, — сказал Белый, чья маска появилась перед глазами. — Чего ты боишься больше всего?

— Я не знаю, — сказал Ник.

— Ты ничего не боишься? — спросил Белый, пустота его маски не соответствовала удивлению в его голосе.

— Я боюсь слишком многого, чтобы выбрать фаворита, — сказал Ник.

Белый кивнул.

— Когда я был мальчишкой, река возле моего дома прорвала берега и затопила окрестности. Смыло всё: здания, животные, повозки. Мы бежали, ничего не взяв с собой, и вернулись, когда вода ушла, оставив после себя одни разрушения. Мой отец увидел, что жизнь, которую он потратил на строительство, сгинула за одну ночь, и он не захотел начинать всё сначала. Он сдался и отказался восстанавливать. Я боюсь, что однажды я всё потеряю и не смогу найти в себе силы начать всё сначала.

— И это позволило вам запрыгнуть на огромную высоту? — спросил Ник.

— Как только ты отпустишь свой страх, — сказал агент, — всё станет возможным.

— Не думаю, что это правда, — сказал Ник. — Знание того, чего ты боишься, ничего не меняет.

— Не знать, а понимать. Сделать реальным. Вот что значит понимать. Чего ты боишься, правда? Все твои страхи, если как следуешь к ним присмотришься, — это один-единственный страх.

— «Вот что значит понимать»? — сказал Чёрный скептически. — О чём ты вообще?

— Я пытаюсь вдохновить его, — сказал Белый. — Может быть, он быстрее заберётся туда. У меня были планы на ночь.

— Он подумает, что мы какой-то мистический культ. — Голос Чёрного был полон неодобрения.

Они, похоже, забыли о нём, пока препирались друг с другом. Ник продолжал лежать на земле. Если он встанет, они, наверное, заставят его попробовать ещё раз. Результат будет таким же, в этом он был почти уверен.

Может быть, попробовать другой подход? Задачей было подняться туда, ему не обязательно использовать их методы.

Он поднялся на ноги, подошёл к первому столбу и обхватил его обеими руками. Поверхность была гладкой и полированной. Ухватиться было не за что.

Ник оглянулся на двух агентов. Позади них показался первый свет зари, на горизонте был лишь оттенок румянца.

Без руководства и обучения неудача была неизбежна. Отсутствие физической подготовки и таланта тоже не помогало делу. Он прыгнул и схватился за столб так высоко, как только мог. Руки, кажется, удерживали его. Ноги были босыми и грязными, между пальцами был песок. Ему удалось обхватить столб и вцепиться, как обезьяна.

Он пробыл там несколько секунд. От любого движения он заскользит вниз. Что он должен был извлечь из этого?

— Перестань думать, — сказал Чёрный.

В этом была цель урока? Позволить себе действовать инстинктивно? Терпеть неудачу и становиться настойчивым? Неудача учит многому, но она редко делает сильнее. И он даже не боялся потерпеть неудачу. Он боялся, что даже получив навыки, необходимые для успеха, он всё равно будет недостаточно хорош. И какие тогда у него будут оправдания?

Он мог представить, как Диззи взбирается на этот столб: её руки хватаются за него повыше, после чего она подтягивается и переворачивается так, что её ноги, указывающие на звёзды, обхватывают заострённый конец столба. Затем она отпускает руки и сгибается в талии, и руки с середины столба перемещаются на вершину. Легко и естественно.

Она непрерывно отвлекала его, и он был только рад на неё отвлечься. Библиотекарша сказала, что он должен составить план, чтобы покорить её, но правда заключалась в том, что ему нужен план, чтобы удержать её подальше. Как только он это сделает, он будет свободен делать всё необходимое. Но он не хотел это делать, даже несмотря на то, что рано или поздно её ценность станет очевидной для тех, кто захочет убрать его с их дороги. Они будут использовать её против него, и он будет беспомощен. Ничто не пугало его так сильно, как это.

Он упал со столба.

— Хорошо, — сказал Чёрный. — Я вижу, в чём проблема. Перевернись.

Ник растерялся, но перевернулся лицом к нему.

— Твои подколенные сухожилия слишком тугие. И икры ног тоже.

Сильная боль пронзила заднюю часть его ноги, и он взвизгнул.

— Ты много времени проводишь сидя, я прав?

Короткие, резкие удары наносились по всей длине ноги, сначала одной, затем другой. Каждый удар выбивал воздух изо рта Ника. Он предположил, что есть веская причина для того, что делал агент, но ощущения были такие, что его просто избивают.

Руки схватили его за плечо и поставили Ника на ноги.

— Никто в твоём возрасте не должен быть в таком состоянии. — Потребовалось время, чтобы понять, что руки его отпустили, и он стоял своими силами. Ноги ощущались совершенно иначе. Как будто они на самом деле не были к нему присоединены.

— Попробуй ещё раз, — сказал Чёрный.

Ник сделал два шага вперёд, двигая ногами, как будто он управлял марионеткой на ниточках. Он прыгнул, отскочил от второго столба, отскочил от первого, промахнулся мимо второго и кучей упал на землю.

На этот раз он упал с гораздо большей высоты, но и боли от падения больше. Он не возражал. Он почти смог.

— Хорошо, — сказал Чёрный.

— Похоже, для тебя ещё не всё потеряно, — сказал Белый.

Ник встал. Его ноги снова стали тяжёлыми.

— Кажется, всё, что вы сделали, пропадает.

— Я ничего не делал, это то, что ты должен чувствовать. Тебе нужно делать больше растяжки. Поначалу будет больно, но нет смысла пытаться стать сильнее, если ты используешь только часть своего тела. Ты должен вернуть полную свободу движения.

— И столкнуться с тем, чего боишься, — сказал Белый.

— Может прекратишь?

— Чего? Важно установить связь между разумом и телом. Страх первичен. Это самый простой способ.

— Ты только запутаешь его.

— Нет-нет. Он сейчас понимает это, так ведь? Когда ты впервые увидел столбы, что ты подумал? Что это сложно?

— Я думал, что это будет невозможно.

— А сейчас?

Ник посмотрел на столбы.

— Возможно.

— Видишь?

— Это не имеет ничего общего с твоей изначальной связью между разумом и телом.

— Я ускорил процесс.

— Не ускорил. Не обращай на него внимания. Я напишу список растяжек, который ты должен делать каждые утро и вечер. Это будет занимать около часа. Делай их.

— Понял. Спасибо. Я очень…

Снова стало темно. Ник не мог сказать, была это повязка, сумка или что-то ещё. Когда он снова смог видеть, он был в своей комнате, один.

Ник чувствовал себя слабым, маленьким и потерпевшим неудачу. А также воодушевлённым. Он вышел из своей спальни, покрытой грязью и потом.

— Тяжёлая ночка? — спросил Фанни, который выходил из кухни с миской чего-то, что он быстро перемещал в рот.

— Да уж. У меня было много странных снов.

— О, — сказал Фанни. — О ком-то, кого мы знаем?

— О ком ещё? — спросил Даво, выходя из кухни в халате, вытирая волосы полотенцем. — Девушка, всегда та девушка.

— На самом деле это была моя мама.

— Вина, — сказал Фанни с пониманием. — Мне это понятно.

— Она давала мне советы за кухонным столом.

— Потому что ты никогда не слушаешь её, — сказал Фанни. — Это твоё подсознание говорит тебе написать ей письмо. Какой совет она тебе дала? Ты помнишь?

— Да. Всегда держи несколько бананов в кладовке.

Фанни перестал есть.

— Хороший совет, на самом деле.

— У тебя есть банан в твоей кладовке? — спросил Даво.

— Это довольно личный вопрос, — ответил Фанни.

◇　◇　◇

Ник принял душ и переоделся, и все четверо пошли завтракать. Курс Искусств был его первым уроком дня. Брилл и Ник отправились туда вместе, и по дороге к ним присоединился Кэрол. Они прибыли в класс, где уже на своих местах сидели три девушки, а мистер Перивинкл — за своим столом.

Ник изо всех сил старался не думать о том, что ему сказать мистеру Перивинклу. Должны ли они притворяться, что за стенами кабинета между ними нет никаких отношений, что он не знает, что учителем была замаскированная Библиотекарша? Очевидно, он должен был, но он беспокоился о том, что сделает это неловко. Здесь были люди, которые способны увидеть, что происходит что-то странное. Он подошёл к своему столу и сел, уже чувствуя на себе взгляд. Он подумал, что это лишь его воображение, но когда он оглянулся через плечо, то увидел, что Диззи пристально смотрит на него.

Он объяснил это совпадением. Не сказать, что он никогда не чувствовал себя неловко в её присутствии. Его естественная неуклюжесть в её присутствии сокроет его ложь и секреты. Он всё ещё чувствовал её взгляд, направленный ему в спину.

— Планы изменились, — сказал мистер Перивинкл. Ник наблюдал, как он встал из-за стола, и высматривал явные признаки личности Библиотекарши. — Сегодня мы отправимся на экскурсию в столицу.

Удивлённое бормотание прошло между шестью учениками.

— Точнее, — продолжал Перивинкл, — в Либрариум. Я считаю, что вы сможете лучше понять, на что подписались, если узнаете немного больше о том, что нужно для того, чтобы стать магом. Процесс преобразования из неопытного юнца в могучего хранителя империи Ранвар не является чем-то, что можно воспринимать легкомысленно. Конечно, этот процесс окутан тайной, — мы не можем допустить, чтобы наши враги и конкуренты изучили такую ​​конфиденциальную информацию, — но есть некоторые элементы изменений, которые, как я думаю, помогут расширить ваш кругозор.

Он остановился, чтобы взглянуть на каждого из них, и, казалось, был доволен пристальным вниманием, которое он получал.

— Как я вижу, я смог вас заинтересовать. Хорошо. В Либрариуме есть несколько специальных книг, которые не похожи ни на что другое, что вы видели. Книги силы, которые дают представление об истинной природе арканума. Эти книги не могут быть вывезены из Либрариума даже магами Королевского колледжа. Либрариум был специально построен как надёжное для них хранилище. Мы должны пойти туда, если хотим посмотреть эти тома, так что вперёд!

Он стоял перед столом с направленным вверх пальцем, как будто ожидал, что они взлетят в воздух по его команде.

— Как мы туда попадём? — спросила Симоль, наименее взволнованная перспективой.

— С шиком, — ответил мистер Перивинкл. — В школьном омнибусе. У всех вас есть свободное время во второй половине дня, поэтому не должно быть никаких проблем. Мы вернёмся к ужину.

— Встретимся в омнибусе, — сказала Диззи, вставая и кладя свои книги обратно в сумку.

— Мы уходим сейчас, — сказал мистер Перивинкл.

— Это не займёт много времени, — сказала Диззи. — Мне нужно переодеться. — Она вышла из класса, прежде чем кто-то смог спросить, во что она собирается переодеться.

Остальные сунули сумки в свои шкафчики и направились в школьные конюшни. Омнибус был большой каретой, запряжённой шестью лошадьми. Он был намного длиннее обычных повозок и мог легко перевозить десять человек. Даже больше, если потесниться. Его в основном использовали для перевозки спортивных команд для участия в матчах в других школах.

Внутри омнибус перегородкой делился на две части. Переднее отделение было меньше, с одной скамейкой, вмещающей трёх человек. Там учителя могли получить хотя бы немного уединения.

Ник забрался внутрь и сел в угол рядом с окном. Он не разговаривал с мистером Перивинклом с момента его объявления, но полагал, что эта поездка была организована ради него. Они отправлялись в Либрариум, чтобы встретить существо, созданное Высшим Отцом.

Как это сработает? С ними были ещё пять человек. Либрариум — место большое, но его неожиданное отсутствие не пройдёт незамеченным. Для некоторых людей в частности.

Ученики сидели на покрытых кожей скамейках, разделённых необычным количеством места для ног. Люк в перегородке открылся, и в нём показалось лицо мистера Перивинкла.

— Все готовы ехать?

— Одной не хватает, — ответил Брилл.

— Я здесь, — сказала Диззи, забираясь через дверь в задней части с большой сумкой. Она была одета в своё альпинистское снаряжение.

Она закрыла за собой дверь и посмотрела на мистера Перивинкла.

— Готова. — Она кивнула ему.

Он выглядел так, будто ему было что сказать, но закрыл дверь люка. Омнибус рывком начал движение.

Диззи сохраняла равновесие, пока шла по повозке в сторону Ника, и только сумка колебалась от движения повозки, ударяя по ногам.

— Ты могла убрать её в багажный отсек, — сказал Кэрол, потирая колени.

— Может понадобиться по дороге, — сказала Диззи. Она уронила её на пол у ног Ника. Она издала оглушительный стук. Она села рядом с Ником и подмигнула ему. Она была очень близко, несмотря на то, что места была много. Она пребывала в странном настроении. Это никогда не предвещало ничего хорошего.

— Решила держать его поближе к себе? — спросила Симоль, сидевшая напротив.

— Да, — сказала Диззи.

У Ника возникли небольшие затруднения с дыханием. Его нога чувствовала тепло от её ноги. В нём было отчаянное желание протянуть руку и коснуться её. Положить руку ей на колено. Конечно, он бы этого не сделал, но соблазн просто посмотреть, что произойдёт, давил на него как лягушка под его шляпой — её можно проигнорировать, но почему она там была?

— Мальчик из-за тебя нервничает, — сказала Симоль.

— Это хорошо, — сказала Диззи.

— Не могла бы ты… дать мне немного больше места?

— Нет. Очевидно, что эта дневная поездка в город из-за тебя.

— Меня?

— Не утруждайся. Знаешь, до того, как ты приехал сюда, Ник, я была довольно рассудительным человеком. Спокойным, восприимчивым, проницательным. Мои инстинкты редко меня подводили. Затем объявился ты, и мой мозг превратился в желе. Я не могу думать ясно, не могу очистить голову. Каждый раз, когда я вижу тебя, моя кровь горит.

— Из-за меня? — спросил Ник.

— По-видимому. И нечего так радоваться, гордиться здесь совершенно нечем.

— Я не радуюсь.

— Тогда прекрати улыбаться.

— Я не улыбаюсь.

— Немного улыбаешься, — сказала Симоль.

Ник втянул губы в рот, чтобы их уголки не поднимались.

— Моей первой мыслью было то, что ты делаешь это сознательно, как часть уловки.

— Уловки?

— Перестань повторять всё, что я говорю, Ник, ты ведёшь себя как попугай. Мне вот что показалось странным: мальчик, который любит находить ответы на задачи, приходит в Ренсом с конкретной целью, и, когда он обнаруживает, что не может получить желаемое, он просто прекращает попытки. Мог ли тот мальчик, которого я знала, вот так сдаться, или же он придумает способ добиться результата, которого жаждет?

— Что? — сказал Ник, сбитый с толку.

— Не притворяйся, — прошипела Диззи. — Ты понимаешь ход рассуждений, которые я изложила. Ты намереваешься вернуть меня, и вот она я. — Она сильнее прижалась к нему. — Но теперь я понимаю, что ошиблась.

Она отступила и наклонилась, чтобы достать что-то из своей сумки.

— Я бы никогда не попытался манипулировать тобой таким образом.

— Знаешь про «Убийство и мотивацию» Двикхэма? — спросила Диззи, вытаскивая книгу. — Я недавно читала её.

— Ты читала книгу об убийстве? — спросил Ник.

— Да, она очень интересная. Пятое издание. Ты, наверное, читал её в своей местной библиотеке, а книги в таких библиотеках, как правило, устаревают на несколько выпусков. Эта версия с аннотациями.

— Я прочитал её в Либрариуме, — сказал Ник. — У них есть все самые последние издания.

— Ах, ну да, — сказала Диззи. — Должно быть, тебе пришлось приложить усилия, чтобы ездить туда-сюда между домом и столицей. Ты очень увлечён делом, когда сосредотачиваешь на чём-то своё внимание, не так ли?

— Диззи, я правда никогда бы не…

— Теория согласованного определения, помнишь такую?

— Да, — сказал Ник. — Ох. Ты думаешь…

— Имеет смысл, верно? Гораздо больше смысла, чем в том, что ты можешь устроить кавардак у меня в голове. Больше смысла, чем в том, что ты можешь поставить меня на шесть и семь. Я была вынуждена занять это положение, как и ты. Теперь мы едем в Либрариум по причине, которую ты мне не назовёшь, и там ты, вне всякий сомнений, будешь втянут в то, с чем ты не будешь в состоянии справиться.

— Я тоже там буду, — сказала Симоль.

— Да, — сказала Диззи. — Я ожидаю, что они знают это и у них есть способ отвлечь тебя.

— А ты? — спросила Симоль.

— Я думаю, что я, скорее всего, разменная монета. Хороший способ заставить его делать то, что они хотят, — это угрожать мне. Он с большей вероятностью согласится на что-то нелепое, если будет считать, что это спасёт меня от опасности. Раньше я думала, что они выбрали его, потому что он такой легковерный и его легко обмануть, но теперь я склонна считать, что дело в его комплексе героя.

— Он хочет спасти тебя? — спросила Симоль. — Как в любовном романе?

— Он хочет спасти всех нас, — сказала Диззи.

— Простите, — сказал Брилл. — О чём вы говорите? «Убийство и мотивация» Двикхэма? Теория согласованного определения?

Ник был так занят, чувствуя себя оскорблённым небрежным убийством Диззи его характера, — наряду с неприятным подозрением, что она может быть права, — что он только сейчас вспомнил, что они в омнибусе были не одни. Он запоздало почувствовал смущение. Он привык, что Симоль видела их перебранки, но он чувствовал, что подвергается совершенно новому уровню унижения.

— Хм, хорошо, — сказал Ник, — Хайл Двикхэм был детективом, который считал, что убийцы руководствуются конкретным мотивом для убийства, даже те, кто, как кажется, действовал из безумия. Он написал об этом книгу, используя в качестве примеров дела, над которыми он работал.

— А теория согласованного определения? — спросил Кэрол.

— Ну, иногда есть очень очевидный подозреваемый, у которого была самая веская причина совершить убийство, больше всего выиграть от смерти и так далее. Но также может существовать кто-то с тем же самым мотивом, скрытый за более видным подозреваемым. Они часто сознательно используют более очевидную цель для маскировки своей деятельности. Двикхэм назвал их теневыми убийцами.

— Понятно, — сказала Руми. — Значит, некто, у кого есть причины хотеть, чтобы Дельзина была рядом с тобой, может дёргать за ниточки, чтобы удерживать вас двоих вместе, но поскольку Ник отчаянно влюблён в нее, он кажется более вероятным виновником.

Ник не ожидал, что Руми начнёт атаку с фланга. Он даже не знал её.

— Не думаю, что скажу, что я был…

— Точно, — сказала Диззи. — Кто-то с большой властью, я думаю. Для меня пришло время перестать позволять другим влиять на мои действия и столкнуться с ними лицом к лицу. Я не знаю, что произойдёт в Либрариуме, но я разберусь с этим на своих условиях.

Ник не знал, что сказать. Отрицание её утверждений не принесёт пользы, и он не мог сказать ей, с чем они столкнутся в Либрариуме, даже если бы захотел.

— Думаю, ты слишком глубоко ко…

— Всё в порядке, — сказала Диззи. — Не нужно ничего мне рассказывать. Я знаю, что ты тоже не знаешь, что происходит. Не волнуйся, я позабочусь о тебе. — Она положила руку ему на колено и ободряюще улыбнулась.

Ник не мог придумать, что ещё сказать, до конца поездки.