Глава 499 - Беспокойство •
От лица Артура Лейвина.
Как и обещала Наэзия, подъём по скалам занял несколько часов. Несмотря на то что он был тяжёлым, остальная часть пути прошла без происшествий. Дважды летающие мана-звери пытались приблизиться к нашей охотничьей группе, но их останавливали предупреждающие вспышки маны. Сама гора, породившая големов, чтобы испытать нас, хранила молчание.
На вершине четыре феникса начали пронзительно кричать, их голоса эхом разносились по воздуху и высокогорным ущельям, приветствуя каждого члена нашего охотничьего отряда. Когда все мы добрались до лощины, наша группа из двадцати охотников остановилась, чтобы посмотреть за край обрыва. Понять, как высоко мы забрались, было невозможно: облака окутывали поверхность Эфеота далеко внизу. Стайка небесных скатов то появлялась из облаков, то исчезала, игриво кружась вокруг друг друга.
Реджис вышел из тусклой тени Элли, и броня, покрывавшая её, исчезла, растворившись в эфире. Она тут же обхватила себя руками, по её телу пробежала дрожь.
Чхоль похлопал меня по плечу так сильно, что мне пришлось сделать шаг вперёд, чтобы сохранить равновесие. «Прямо как скаты бездны в Реликтовых Гробницах, да, мой брат?»
«Не помню, чтобы они были такими милыми», — сказала Сильви, опускаясь на колени рядом с краем. Она подняла гладкий камень, потёрла его между пальцами, а затем небрежно бросила его с края, наблюдая, как он падает в туман.
Ривен Кётан задохнулся и в ужасе схватился за рога. «Что ты делаешь? Это может кого-то убить!»
Сильви замерла, её лицо побледнело от чувства вины. «Я…»
Асуры начали смеяться, Ривен — громче всех. «Я просто шучу! Может, ты и архонт по имени, Сильви, но у тебя определённо есть чопорность драконов».
Драконы перестали смеяться, и один из Индратов вдруг сказал: «Вы наверное имеете в виду жёсткость василисков?».
Вместо того чтобы обидеться, Ривен и его товарищи-василиски вновь разразились смехом.
Когда Вирея Интира выгнула спину, потягиваясь, её длинные розовые волосы почти касались земли. Выпрямившись, она отвернулась от небесного пейзажа и устремила взгляд на вершину горы. «Смеркается. Нам пора разбивать лагерь».
Наэзия Авигнис, которая по традиции шла впереди, указала на заросшую густым лесом зелёную полосу, вырубленную в горе. «Если мы отойдём в лес, то летающие звери не станут к нам приставать. Иначе сами выбирайте место!»
Реджис хрипло рассмеялся. «А что, если мы захотим, чтобы к нам приставали летающие звери?»*
# Прим. Ред. unger — Реджис зацепился за слово «Molest» (приставать), которое часто используется в сексуальном контексте, и «Othewise», которое Наэзия использовала в контексте: «если не хотите лес, то выбирайте другое место», а он сам придал другой смысл: «если хотите, чтобы приставали, выбирайте другое место».
«Тогда я предлагаю вам сделать это наедине за деревом, чтобы никто из нас вас не осудил», — со смехом сказал один из друзей василиска Ривена.
Щёки Наэзии раскраснелись, а её цитриновые глаза расширились, когда она обвела взглядом членов нашей охотничьей группы. «Это не то, что я…»
Я вздохнул. «Просто не обращай внимания на Реджиса. Твоё смущение только подстегнёт его».
Несмотря на долгий дневной подъём, большинство асур сорвались на бег, наперегонки друг с другом поднимаясь по пологому склону и крича о том, чтобы первыми занять лучшие места. Чхоль присоединился к ним, совершенно забывшись, но я отпустил его. Ухмыляющийся воин оказался в хорошей компании: они с одним из василисков постоянно толкали друг друга плечами, всё время смеясь.
Остальные члены моего клана держались рядом, а Зелина и Вирея остались позади своих кланов. Мы шли медленнее и спокойнее.
«Мы отдохнём и восстановим силы к вечеру». Сказала не оглядываясь, шедшая впереди меня, Зелина. «Завтра мы будем искать добычу на вершине».
«На что именно мы будем охотиться?» — спросил я, наблюдая за тем, как волосы девушки-левиафана двигаются в ритме с холодным порывистым ветром, дующим через лощину.
Вирея, которая шла рядом с Сильви, но старалась держать дистанцию между моим кланом и собой, ответила. «Наша добыча сама придёт к нам. Когда ты увидишь её, ты поймёшь». Её серебристые глаза пристально посмотрели на меня, а затем она быстро отвела взгляд.
Я нахмурился, но на этом разговор закончился. Когда мы вошли под разросшиеся, сплетённые ветви гигантских деревьев, Чхоль крикнул и махнул нам рукой в сторону ровного места между тремя массивными стволами.
«Уделите время общению со своим кланом», — сказала Зелина, отходя к другим левиафанам. «Еду и питье мы разделим позже, а затем можно будет пообщаться и поделиться историями. Но сначала успокойте свой разум».
Я смотрел ей вслед со странным ощущением неловкости. Она умела видеть меня насквозь с мудростью, намного превосходящей её годы. Как только я закончил эту мысль, я чуть не рассмеялся, вспомнив, что она старше меня в двадцать раз, а может, и больше.
‘Все они старше, чем кажутся’, — Сильви лишь подтвердила мои мысли. ‘Самому младшему из них сколько, полвека?’
Элли схватила меня за руку и попыталась подтащить к Чхолю. «Пойдём! Я умираю с голоду».
Усмехнувшись, я позволил ей вести себя. Чхоль уже выкладывал круг из камней для костра, а Элли, не теряя времени, достала из своего кольца измерений снаряжение и разбила лагерь.
По всей лесистой лощине были разбиты лагеря для каждой группы из четырёх человек. Разные расы асур предпочитали что-то своё в обустройстве места для отдыха. Левиафаны, например, быстро устанавливали яркие палатки из плотной ткани, а фениксы в основном спали в гамаках или на созданных магией кроватях. Василиски расположились под одним большим тентом, разведя под ним же и костёр. Драконы же не торопясь строили себе по небольшому домику из зачарованных материалов, в котором можно было готовить и купаться.
Как и предполагала Зелина, каждой группе пока было удобно общаться только с членами своего клана.
Я достал простой спальный мешок и разложил его у костра, пока Чхоль заканчивал выкладывать большой круг из камней. Он уже притащил срубленное дерево и принялся обдирать руками сухие сучья, разламывая их на несколько мелких кусочков и бросая их в кучу. Он напевал во время работы, изредка улыбаясь про себя, и я позволил ему продолжать, не прерывая.
Когда он был удовлетворён состоянием получившейся заготовки для костра, он призвал своё оружие. Из круглого изломанного навершия, как из факела, вырвалось пламя, которое он поднёс к дереву. Огонь тут же вспыхнул, охватив древесину и взметнулся вверх на высоту трёх метров.
Деревья зашумели, наклоняясь к теплу, и сбросили несколько жёлтых листьев. Среди них лежали цветы тёмно-бордового цвета, испускающие сонный, сладкий аромат.
«Цветы сновидений», — сказал Чхоль, поймав мой взгляд, устремлённый вверх. «Из лепестков получается хороший крепкий чай, так меня научили в Харте. До сегодняшнего дня я ни разу не видел их. Говорят, что если отдыхать под ними, то заснёшь мёртвым сном. Настолько мёртвым, что некоторые так и не просыпаются. Однажды я даже слышал историю о том, как молодого воина-феникса заживо съел зверь, пока он спал».
Я мрачно усмехнулся. «Тогда, наверное, нам стоит оставить кого-то на дежурство, чтобы убедиться, что никто из нас не заснёт до смерти».
Сильви перевела взгляд со своей маленькой, но удобной палатки на дерево над ней, усыпанное бордовыми цветами. «Может быть, нам стоит разбить лагерь немного ниже по склону…»
Реджис поднял голову, обнюхивая лагерь. «Не волнуйтесь, миледи, я позабочусь о том, чтобы Ваш прекрасный сон не прервали».
Сильви фыркнула и швырнула в него горсть опавших жёлтых листьев.
Устроившись на моём спальном мешке у высокого костра, Элли обхватила себя руками и задрожала. «Этот ветер пронзает насквозь мою пропотевшую одежду, как нож». Бросив на меня умоляющий взгляд, она добавила: «Можешь мне снова достать те доспехи? Просто чтобы согреться…»
Позади неё раздался слабый хлопок, и Бу появился словно из ниоткуда. Он издал глубокий стон и уткнулся носом в мою сестру, улёгшись позади неё. Она откинулась назад, зарываясь в его пух. «О, так-то лучше. Спасибо, что подождал, Бу. Не думаю, что тебе понравился бы этот подъём». Её нос склонился к подмышке, и она скорчила гримасу. «Уф. Может, мне придётся попросить драконов одолжить их ванну. Почему никто из вас так сильно не потеет?»
Бу издал стон согласия, заставив нас с Сильви рассмеяться. «Асуры не потеют, сестрёнка».
«Погоди, правда?» — она бросила на меня неуверенный взгляд.
«Если бы это было правдой, производители духов и мыла в этом мире остались бы не у дел».
Мы все повернулись и увидели Вирею, приближающуюся с корзиной. Из бриджей* и кожаных сапог, в которых забиралась сюда, она переоделась в простое бирюзово-серое платье с капюшоном. В корзине лежали несколько круглых буханок хлеба и стеклянных кувшинов, издающих мелодичный звон при каждом шаге. «Подарок от клана Интира. Приготовлен моей матерью». Она протянула корзину обеими руками.
# Прим. Ред. — Бриджи — это укороченные штаны (обычно до колен или немного ниже) или брюки, сужающиеся от колен.
Я принял её с почтением. В кувшинах были мёд, горчица и варенье к хлебу. «Спасибо».
Она кивнула, затем сделала шаг ближе к огню. Когда она заглянула в его глубину, отблески пламени заплясали в её серебряных глазах. «Ваш клан хорошо потрудился сегодня, лорд Артур. Это восхождение является нелёгким подвигом даже для асуры».
Чхоль выхватил у меня из рук корзину, оторвал полбуханки хлеба и, жуя, принялся рассматривать кувшины. «О, мёд из огненной травы. Мой любимый!» Небрежно передав корзину Сильви, он ушёл с хлебом и банкой мёда.
«Я бы не стал тебя винить, если бы с твоей точки зрения всё это выглядело как какой-то трюк», — сказал я в ответ на комментарий Виреи. «Я не буду притворяться, что способен увидеть прошедшие события твоими глазами».
Её правая рука потянулась вперёд, казалось, бессознательно. Пламя струилось вокруг её пальцев, а сам жар извивался и двигался, чтобы не обжечь её. «Нет, для меня это не выглядело каким-то трюком. Если уж на то пошло, всё это… очень захватывающе». В её голосе послышалась дрожь, и я вдруг понял, что этот благородный дракон нервничает. «Впервые в жизни я ощущаю настоящие перемены в Эфеоте. Возможно, те, кто помнит восстание Агроны, переживали такие же перемены».
Из мрака вокруг костра появился Ривен. «Это было не совсем то, на что рассчитывали, поверь мне».
«Конечно, нет», — поспешила ответить Вирея. «Я не хотела сказать, что это было время хороших перемен. Насилие между асурами не идёт на пользу Эфеоту».
«Эй!» Крик донёсся от одного из костров. Длинные шаги хрустели в темноте по опавшим листьям, и вот показалась Наэзия. Её дымчато-серые волосы рассыпались по голове дикой гривой, распущенной из косы. «Мы договорились не доставать великого лорда вопросами по поводу сами знаете кого, пока все не устроятся!»
«Сами знаете кого?» — спросил я. Как только слова покинули мои губы, я сам пришёл к ответу. «Вы хотите спросить об Агроне».
Вирея продолжала смотреть на пламя. Глаза Ривена перескочили на мои и снова устремились в темноту. Его брови нахмурились от беспокойства. Наэзия села в траву, вытянув вперёд ноги и заведя руки за спину для опоры. В какой-то момент к нам присоединилась и Зелина, которая теперь прислонилась к дереву у внешнего края костра.
Хотя они не приближались к нашему костру, я чувствовал, как остальные асуры напряглись, чтобы подслушать, о чём идёт речь.
«Слухи о поражении Агроны от руки лессера распространяются как лесной пожар», — сказал Ривен, напрягаясь и телом, и тоном. «Но даже мой отец умолчал о большинстве подробностей».
Я позволил молчанию затянуться после слов Ривена. Мне было странно, что Кэзесс не разнёс эту историю далеко и широко, но тогда он хотел, чтобы живой, сознательный Агрона шествовал по клановым домам этих молодых асур. В моей голове зародилось подозрение, что этот разговор, начатый драконом, был каким-то образом просчитан.
«Рассказывать особо нечего», — сказал я в конце концов. «Агрона глубоко вложил самого себя в отдельный источник силы. Я уничтожил его, и он впал в некое подобие комы. Вскоре после этого прибыл лорд Индрат. Мы с Агроной даже не сражались».
«О…» Лицо Ривена опустилось. Очевидно, он ожидал — или надеялся, может быть, на более грандиозную историю.
Хотя все остальные казались любопытными в отношении Агроны, в выражении лица Ривена было что-то такое, что говорило о том, что это глубоко личное. По его словам, его старшие братья и сестры погибли, сражаясь с кланом Вритры. Я также знал, что раса василисков сильно пострадала после того, как Агрона сбежал в Алакрию.
Я не мог не задаться вопросом, действительно ли публичное наказание Агроны поможет молодому василиску или только разбередит старые раны.
«Ты была впечатляющей сегодня, леди Элеонора», — сказала Зелина, по её тону было очевидно, что она намеренно меняет тему разговора.
Вирея встряла в разговор, добавив: «Твоя магия действительно весьма интересна. Техника чистой маны, да? Не похоже на то, как используют ману драконы. Есть ли у тебя талант к работе с эфиром, как у твоего брата?»
«Спасибо!» — обрадовалась Элли. «И нет, я просто использую ману. Но у меня есть форма заклинания».
Наэзия, снова принявшая более расслабленную позу, нахмурилась. «Форма заклинания? Что это?»
Освободившись от пуха Бу, она повернулась и подняла заднюю часть куртки и рубашки, чтобы показать татуировку в виде формы заклинания. «Это что-то вроде… клейма с заклинанием? Я могу творить разные виды магии, направляя в неё свою ману».
Асуры были очарованы и принялись засыпать Элли вопросами.
Через минуту-другую она нервно пожала плечами. «Честно говоря, я не специалист. У нас есть мастер-изобретатель Гидеон, который разбирается во всех этих штуках. И мой брат тоже. Алакрийцы используют их, но изобрели их джинны».
Я сразу понял, что никто из этих асуров не знает этого термина.
«Я никогда не слышал о джиннах. Это ещё одна из ваших низших рас?» — спросил Ривен, рассеянно почёсывая кожу вокруг одного рога.
Я почувствовал, что начинаю скрежетать зубами, прежде чем взял себя в руки. Они и понятия не имели, что вся их цивилизация была построена на пепле дюжины других. «Мы называем их „древними магами“. Их больше нет, но большая часть их магии всё ещё живёт в нашем мире». Я бросил на Чхоля предупреждающий взгляд, чтобы он не объяснял дальше.
Зелина наконец шагнула вперёд и присела у костра. Синие гребни на её висках радужно переливались в свете костра. Обращаясь к моей сестре, она сказала: «Я заметила, что ты не использовала Сильверлайт во время подъёма. Почему?»
Элли вызвала ненатянутый лук, отчего по асурам прокатился удивлённый ропот. «Я не смогла им воспользоваться».
«Как случилось, что человеческая девушка стала обладательницей оружия асур?» — спросила Вирея, оглядывая своих сверстников. «Да ещё и оружием генерала Алдира».
«Оно выбрало её», — вызывающе сказала Зелина. «Какие бы слухи до вас ни доходили, знайте, что Алдир из Тиестеса отдал всего себя во благо Эфеота и мира лессеров». Она обвела взглядом остальных, поочерёдно встречаясь с ними глазами. Это был вызов, который никто из сидящих здесь благородных асур не хотел принимать.
«Ваш клан действительно полон сюрпризов», — сказал Ривен после неловкой паузы. «Жаль, что среди нас нет титанов. Они специализируются на подобных вещах».
Вирея насмешливо хмыкнула. «Не только они разбираются в таких вещах». Обогнув костёр, она присела рядом с моей сестрой, не обращая внимания на предостерегающий гул, доносившийся от Бу. «Вот, дай мне посмотреть».
Вирея тихонько начала обучать мою сестру методике владения подобным оружием, используемой драконами.
Наш разговор перешёл в комфортную светскую беседу и шутки. У Ривена и Наэзии было много вопросов о моём мире, и я с удовольствием отвечал на большинство из них. Чем больше асуры знали о Дикатене и Алакрии, тем более реальными становились эти места в их сознании.
Едой и напитками делились свободно, и я откусывал от сладкого, покрытого глазурью пирожного, пока сестра Ривена читала импровизированную лекцию о кухне василисков.
В конце концов крик из лагеря василисков отвлёк Ривена и его сестру, после чего Наэзия пожелала нам спокойной ночи и тоже вернулась к своему отряду. Чхоль присоединился к ней, желая провести больше времени с фениксами Эфеота.
Зелина осталась, хотя и отступила в тень. Некоторое время мы молча слушали наставления Виреи, но через несколько минут Зелина махнула мне рукой.
Мысли Сильви коснулись моих. ‘Я чувствую… усталость, Артур. Я собираюсь отдохнуть’.
Я бросил на свою связь обеспокоенный взгляд, но она отмахнулась от него, переведя глаза на Зелину. Я кивнул.
«Ты обдумал то, что великие лорды сказали за ужином?» — спросила Зелина без предисловий, когда я присоединился к ней.
Вне света костра было прохладно. Ветер не был сильным, но он был постоянным и приносил холод с высоких вершин. Я повернулся к нему лицом и закрыл глаза, наслаждаясь тем, как холод обжигает мою кожу.
«Сегодня у нас был очень долгий подъём, во время которого было практически нечем заняться, кроме как думать», — сказал я, уклоняясь от прямого ответа на её вопрос.
«Тебе не по себе от этой мысли».
Я посмотрел на неё краем глаза. «У меня… уже есть кое-кто».
Зелина скрестила руки, нахмурившись. «При чём тут это? Ты великий лорд, Артур. Более того, ты основатель совершенно новой расы и регент целого мира. Тебе нужно укрепить своё положение. Создать прочные союзы. Возможно, породить наследников».
Я удивлённо кашлянул.
Она прикусила губу, внезапно став сдержанной. «Послушай, я очень мало знаю о том, каковы обычаи твоего народа. Ты хороший человек, раз подумал о чувствах своей второй половинки, прежде чем принять такое решение. Но любовь двоих, возможно, придётся взвесить против блага многих».
Она сделала молниеносный выпад правой рукой в попытке нанести удар, который я едва успел отразить. Её язвительная улыбка вернулась. «Я уже говорила, что твоя доброта может многое изменить здесь…»
Бросив взгляд на Вирею, она продолжила более спокойно. «Индрат никогда не ослабит свою железную хватку на Эфеоте. Только если кто-то не сломает ему пальцы. Этот кто-то — ты, Артур Лейвин. Но только если у тебя хватит сил и поддержки».
Не дожидаясь моего ответа, она повернулась и ушла в свой шатёр. Она растворилась во тьме, но я следил за поведением её сигнатуры маны, пока она не легла.
Когда я вернулся к костру, Вирея уже стояла. «Спокойной ночи, Элли. Мне не терпится узнать, что ты сможешь сделать с этими новыми знаниями».
«Я тоже», — зевнув, ответила моя сестра, её глаза остекленели от усталости.
Вирея остановилась и отвесила мне почтительный поклон, её тёмные в тусклом свете костра волосы выбились из-под капюшона, а затем продолжила путь к хижине, которую она построила ранее.
Я сел рядом с Элли, которая прислонилась к Бу, и похлопал её по колену, на которых всё ещё лежал Сильверлайт. «Мне это нравится», — устало сказала она. Вокруг нас вечер продолжал погружаться в кромешную тьму. Я не знаю, сколько времени я ждал, но в конце концов последние оставшиеся асуры улеглись на приготовленные ими места, а лагерь успокоился и затих. Слышался только ветер в листьях и слабое потрескивание костра.
Осторожно подняв Элли с места, где она заснула, прижавшись к Бу, я отнёс её в палатку и уложил так, как это делала мама. Её глаза открылись только для того, чтобы она сонно улыбнулась и сказала: «Спасибо, большой брат». Затем её глаза закрылись, и она снова заснула, так и не проснувшись до конца.
Её палатка была достаточно просторной, чтобы Бу, немного сжавшись, мог в ней поместиться, и всё равно его голова торчала изнутри. Он улёгся, положив подбородок на лапы, и тоже закрыл глаза.
«Это место кажется… неукротимым», — тихо сказал Реджис. Он сидел у костра, и его горящая грива шевелилась, словно тёмно-фиолетовая тень на фоне оранжевого огня. «Мне это нравится».
«Конечно, нравится», — усмехнулся я, укладываясь в спальный мешок рядом с ним. Почувствовав его дрейфующие мысли, я похлопал его по спине под пламенем. «Ты беспокойный. Всё в порядке, иди. Я не собираюсь спать этим вечером. Я подежурю».
Он повернулся ко мне лицом, его язык болтался. В его глазах горел дикий огонёк. «Ты уверен? Давненько мы так не тусовались и не болтали без умолку».
Я улыбнулся и игриво подтолкнул его. «Мы живём друг у друга в голове, Реджис».
Он встал и побежал в темноту, практически вибрируя от желания бежать. ‘Если я тебе понадоблюсь, просто панически подумай обо мне’.
Я всё ещё улыбался, когда через несколько минут его подключённый разум растворился на фоне моих собственных мыслей.
Он был прав, гора действительно казалась неукротимой. Но это ещё было и нечто большее. Я чувствовал границу между Эфеотом и эфирным царством. Она не была такой же, как в Экклезии, но по какой-то причине, которую я не мог назвать, она казалась ещё более реальной, как будто, если я смогу добраться до вершины, я смогу прикоснуться к краю мира.
Мои глаза закрылись. В полумраке собственного черепа я позволил этой атмосферной магии улечься вокруг меня. Активировалось Сердце Мира, усиливая моё ощущение маны в эфире. Следом загорелся Королевский Гамбит, раздробив моё сознание на сотню параллельных мыслей. На первый план сразу же вырвалась одна, обособленная.
‘Как может существо дожить до сотен лет и при этом вести себя как подросток?’
Это был риторический вопрос. Зрелость была фактором необходимости, а не просто возраста. И смотреть на асуру через призму человеческого опыта было в значительной степени бессмысленно. В значительной степени, но не полностью.
В контексте того, что я видел и слышал от этих молодых благородных асур, этот вопрос порождал другой, более важный.
‘Как ребёнок может стать зрелым, если от него ничего не ждут?’
Нельзя сказать, что великие кланы ничего от них не ждали, но на самом деле эти ожидания сильно отличались от ожиданий человеческого наследника. Само слово говорит о многом. Наследник. Зачем нужен наследник, если нынешние лорды правят уже десять тысяч лет или дольше? Эти асуры — все асуры — находились в своеобразном стазисе, но так продолжаться не могло. Если я хотел спасти свой мир и Эфеот, тогда и то, и другое должно было кардинально измениться.
Даже без Королевского Гамбита мне было трудно удержаться от того, чтобы постоянно возвращаться мыслями к разговору с другими великими лордами о браке. Теперь я начинал видеть это в другом свете. То, что сказала Зелина, было правдой. Это был чисто стратегический выбор, напрямую связанный с необходимостью нового видения будущего Эфеота. Но это ничего не меняло в моих чувствах.
‘Более того, как бы отнеслась к этому Тессия, узнай она, что эти темы вообще были затронуты…’
В конце концов эти мысли отошли на задний план, а на переднем плане моего разветвлённого сознания оказались медитация и мана. С моим разумом, усиленным Королевским Гамбитом, стало ясно, что мана и эфир здесь, на горе, похожи на ту, что связывала портал между Дикатеном и Эфеотом.
Хотя я видел будущее, в котором успешно снимал давление в эфирном царстве, не все аспекты того, как это происходило, были мне понятны. Мне требовалось больше информации о барьерах, которые отделяли его от физического мира и позволяли Эфеоту парить внутри.
Шаг Бога зажёгся, добавив ещё один слой осознания к многочисленным нитям моего сознания. Моё восприятие стало расширяться наружу, словно ощупывающие пальцы.
Спящий разум Сильви дёрнулся.
Первым навыком, которому я научился благодаря руне Шага Бога, было перемещение по эфирным путям. После долгих тренировок и усилий я научился использовать эти пути в качестве оружия, нанося по ним удары своим эфирным оружием. Но я был уверен, что потенциал ещё не исчерпан.
Вдохновившись фонтаном в Эвербёрне, я представил себе отверстие между эфирным царством и Эфеотом, через которое эфир мог бы свободно вливаться внутрь. В самом сердце нашего костра ощупывающие пальцы моего сознания потянулись к одной из бесконечно взаимосвязанных точек.
Это было неуклюжее усилие. Словно по мышечной памяти, я начал проходить через пути, одновременно пытаясь сдержать себя. В результате поначалу ничего не происходило. Отдав отдельную часть фокуса разрозненным ветвям своего сознания, я крепче ухватился за силу божественной руны и свои собственные неуклюжие манипуляции с ней.
Атмосферный эфир начал двигаться. Это была лишь струйка, но точка соединения теперь излучала эфир. В оранжевом пламени закрутился фиолетовый свет. Я сильно потянул, и костёр засветился фиолетовым светом.
Чья-то хватка прорвала концентрацию моего сознания.
Я прижал руки к вискам: мои ощущения столкнулись, как корабли в море, охваченном штормом. Сердце Мира, Шаг Бога и Королевский Гамбит были вырваны из моего сознания.
Словно сверху, я наблюдал, как пальцы впиваются в мой череп, и я опрокинулся на бок, свернувшись в позу эмбриона. Что-то тянуло меня внутрь себя, поглощая меня. Я сопротивлялся. Последовала боль, невероятная боль. Общая боль.
Сильви беззвучно потянулась ко мне, к Реджису, к тому, кто мог услышать и ответить.
Я расслабился, наконец-то поняв. Боль утихла, и я обнаружил, что всё быстрее и быстрее скольжу по связи между нашими разумами.
Внезапно я снова оказался на берегу возле Экклезии. Всё небо было сплошным водоворотом из чёрного и пурпурного цветов. Я был… не собой. Вместо этого я был, как пассажир в чужом теле, глядя на мир глазами Сильви. Она стояла на поверхности неподвижной воды и смотрела на горизонт, где Эфеот сливался с эфирным царством.
‘Сильв? Что происходит?’
Ответа не последовало.
Она стала сужать глаза, глядя себе под ноги. Отражение Сильви в гладкой воде было повёрнуто в другую сторону.
Под водой мелькали руки, не отражение, и они пытались выплыть к поверхности. Но с каждым движением они погружалась всё глубже.
Медленно, словно в трансе, Сильви — та, что стояла над водой, — наклонилась. Её рука легко прошла сквозь поверхность. Сильви внизу схватила её за руку, и её потянуло вверх.
Но фигура, поднявшаяся из воды, не была отражением Сильви.
Перед нами стоял Агрона, сжимая руку Сильви в своей. На нём были тёмные штаны и чёрная рубашка, расшитая золотом и пунцовыми цветами. С его рогов свисали золотые цепи и украшения из драгоценных камней. В его красных глазах играла улыбка.
«Что это?» — спросила Сильви, её голос был пустым. «Сон? Видение? Но этого не может быть. Тебя больше нет. Ты был повержен».
Единственным ответом Агроны была язвительная, многозначительная ухмылка.
«Это все ерунда. Просто плод напряжённого и усталого ума», — Сильви успокаивала сама себя. Её глаза закрылись, но я всё ещё мог видеть. «Проснись».
Побережье, океан, Сильви и Агрона — всё растаяло вдали. Я снова лежал в своём спальном мешке под цветами сновидений.
‘Сильв, ты в порядке?’
‘Да, всё в порядке’, — сразу же ответила она. ‘Ты тоже это видел?’
Я подтвердил. ‘Может, это из-за цветов, как сказал Чхоль’.
‘Да, может быть…’
Я сел и посмотрел на её палатку, которая была закрыта, так что я не мог её видеть. ‘Ты волнуешься’.
‘Это отличалось от видения о Глейдерах, но это не было похоже на сон’.
‘У тебя много забот’, — утешил я. ‘Все эти разговоры об Агроне сегодня явно вынесли что-то на поверхность. Всё в порядке, что бы это ни было’.
‘Иногда я все ещё волнуюсь’, — призналась она через несколько долгих секунд. ‘Он вложил в меня это заклинание. Мог управлять моим телом. Мы так и не поняли до конца, почему и как. Наверное, я просто беспокоюсь, что…’
‘Что он мог как-то испортить тебя?’ — спросил я, чувствуя исходящий от неё страх.
‘Я его дочь, Артур. Во мне есть нечто большее, чем просто его экспериментальная магия. Наверное… наверное, я просто хотела бы получить от него больше ответов, прежде чем он… ну, ты понимаешь’.
Я не ответил, но мне и не нужно было отвечать. Она знала, что я чувствую.
‘Прости меня. Я устала. Я постараюсь снова заснуть’.
Прикусив губу, я пожелал своей связи спокойной ночи. Я продолжал следить за её аурой, пока не почувствовал, как она успокаивается и снова погружается в сон.
Мой собственный разум был слишком неустойчив, чтобы вернуться к медитации. Вместо этого я взвешивал наши возможности в тусклом свете моей золотой короны.
Как и обещала Наэзия, подъём по скалам занял несколько часов. Несмотря на то что он был тяжёлым, остальная часть пути прошла без происшествий. Дважды летающие мана-звери пытались приблизиться к нашей охотничьей группе, но их останавливали предупреждающие вспышки маны. Сама гора, породившая големов, чтобы испытать нас, хранила молчание.
На вершине четыре феникса начали пронзительно кричать, их голоса эхом разносились по воздуху и высокогорным ущельям, приветствуя каждого члена нашего охотничьего отряда. Когда все мы добрались до лощины, наша группа из двадцати охотников остановилась, чтобы посмотреть за край обрыва. Понять, как высоко мы забрались, было невозможно: облака окутывали поверхность Эфеота далеко внизу. Стайка небесных скатов то появлялась из облаков, то исчезала, игриво кружась вокруг друг друга.
Реджис вышел из тусклой тени Элли, и броня, покрывавшая её, исчезла, растворившись в эфире. Она тут же обхватила себя руками, по её телу пробежала дрожь.
Чхоль похлопал меня по плечу так сильно, что мне пришлось сделать шаг вперёд, чтобы сохранить равновесие. «Прямо как скаты бездны в Реликтовых Гробницах, да, мой брат?»
«Не помню, чтобы они были такими милыми», — сказала Сильви, опускаясь на колени рядом с краем. Она подняла гладкий камень, потёрла его между пальцами, а затем небрежно бросила его с края, наблюдая, как он падает в туман.
Ривен Кётан задохнулся и в ужасе схватился за рога. «Что ты делаешь? Это может кого-то убить!»
Сильви замерла, её лицо побледнело от чувства вины. «Я…»
Асуры начали смеяться, Ривен — громче всех. «Я просто шучу! Может, ты и архонт по имени, Сильви, но у тебя определённо есть чопорность драконов».
Драконы перестали смеяться, и один из Индратов вдруг сказал: «Вы наверное имеете в виду жёсткость василисков?».
Вместо того чтобы обидеться, Ривен и его товарищи-василиски вновь разразились смехом.
Когда Вирея Интира выгнула спину, потягиваясь, её длинные розовые волосы почти касались земли. Выпрямившись, она отвернулась от небесного пейзажа и устремила взгляд на вершину горы. «Смеркается. Нам пора разбивать лагерь».
Наэзия Авигнис, которая по традиции шла впереди, указала на заросшую густым лесом зелёную полосу, вырубленную в горе. «Если мы отойдём в лес, то летающие звери не станут к нам приставать. Иначе сами выбирайте место!»
Реджис хрипло рассмеялся. «А что, если мы захотим, чтобы к нам приставали летающие звери?»*
# Прим. Ред. unger — Реджис зацепился за слово «Molest» (приставать), которое часто используется в сексуальном контексте, и «Othewise», которое Наэзия использовала в контексте: «если не хотите лес, то выбирайте другое место», а он сам придал другой смысл: «если хотите, чтобы приставали, выбирайте другое место».
«Тогда я предлагаю вам сделать это наедине за деревом, чтобы никто из нас вас не осудил», — со смехом сказал один из друзей василиска Ривена.
Щёки Наэзии раскраснелись, а её цитриновые глаза расширились, когда она обвела взглядом членов нашей охотничьей группы. «Это не то, что я…»
Я вздохнул. «Просто не обращай внимания на Реджиса. Твоё смущение только подстегнёт его».
Несмотря на долгий дневной подъём, большинство асур сорвались на бег, наперегонки друг с другом поднимаясь по пологому склону и крича о том, чтобы первыми занять лучшие места. Чхоль присоединился к ним, совершенно забывшись, но я отпустил его. Ухмыляющийся воин оказался в хорошей компании: они с одним из василисков постоянно толкали друг друга плечами, всё время смеясь.
Остальные члены моего клана держались рядом, а Зелина и Вирея остались позади своих кланов. Мы шли медленнее и спокойнее.
«Мы отдохнём и восстановим силы к вечеру». Сказала не оглядываясь, шедшая впереди меня, Зелина. «Завтра мы будем искать добычу на вершине».
«На что именно мы будем охотиться?» — спросил я, наблюдая за тем, как волосы девушки-левиафана двигаются в ритме с холодным порывистым ветром, дующим через лощину.
Вирея, которая шла рядом с Сильви, но старалась держать дистанцию между моим кланом и собой, ответила. «Наша добыча сама придёт к нам. Когда ты увидишь её, ты поймёшь». Её серебристые глаза пристально посмотрели на меня, а затем она быстро отвела взгляд.
Я нахмурился, но на этом разговор закончился. Когда мы вошли под разросшиеся, сплетённые ветви гигантских деревьев, Чхоль крикнул и махнул нам рукой в сторону ровного места между тремя массивными стволами.
«Уделите время общению со своим кланом», — сказала Зелина, отходя к другим левиафанам. «Еду и питье мы разделим позже, а затем можно будет пообщаться и поделиться историями. Но сначала успокойте свой разум».
Я смотрел ей вслед со странным ощущением неловкости. Она умела видеть меня насквозь с мудростью, намного превосходящей её годы. Как только я закончил эту мысль, я чуть не рассмеялся, вспомнив, что она старше меня в двадцать раз, а может, и больше.
‘Все они старше, чем кажутся’, — Сильви лишь подтвердила мои мысли. ‘Самому младшему из них сколько, полвека?’
Элли схватила меня за руку и попыталась подтащить к Чхолю. «Пойдём! Я умираю с голоду».
Усмехнувшись, я позволил ей вести себя. Чхоль уже выкладывал круг из камней для костра, а Элли, не теряя времени, достала из своего кольца измерений снаряжение и разбила лагерь.
По всей лесистой лощине были разбиты лагеря для каждой группы из четырёх человек. Разные расы асур предпочитали что-то своё в обустройстве места для отдыха. Левиафаны, например, быстро устанавливали яркие палатки из плотной ткани, а фениксы в основном спали в гамаках или на созданных магией кроватях. Василиски расположились под одним большим тентом, разведя под ним же и костёр. Драконы же не торопясь строили себе по небольшому домику из зачарованных материалов, в котором можно было готовить и купаться.
Как и предполагала Зелина, каждой группе пока было удобно общаться только с членами своего клана.
Я достал простой спальный мешок и разложил его у костра, пока Чхоль заканчивал выкладывать большой круг из камней. Он уже притащил срубленное дерево и принялся обдирать руками сухие сучья, разламывая их на несколько мелких кусочков и бросая их в кучу. Он напевал во время работы, изредка улыбаясь про себя, и я позволил ему продолжать, не прерывая.
Когда он был удовлетворён состоянием получившейся заготовки для костра, он призвал своё оружие. Из круглого изломанного навершия, как из факела, вырвалось пламя, которое он поднёс к дереву. Огонь тут же вспыхнул, охватив древесину и взметнулся вверх на высоту трёх метров.
Деревья зашумели, наклоняясь к теплу, и сбросили несколько жёлтых листьев. Среди них лежали цветы тёмно-бордового цвета, испускающие сонный, сладкий аромат.
«Цветы сновидений», — сказал Чхоль, поймав мой взгляд, устремлённый вверх. «Из лепестков получается хороший крепкий чай, так меня научили в Харте. До сегодняшнего дня я ни разу не видел их. Говорят, что если отдыхать под ними, то заснёшь мёртвым сном. Настолько мёртвым, что некоторые так и не просыпаются. Однажды я даже слышал историю о том, как молодого воина-феникса заживо съел зверь, пока он спал».
Я мрачно усмехнулся. «Тогда, наверное, нам стоит оставить кого-то на дежурство, чтобы убедиться, что никто из нас не заснёт до смерти».
Сильви перевела взгляд со своей маленькой, но удобной палатки на дерево над ней, усыпанное бордовыми цветами. «Может быть, нам стоит разбить лагерь немного ниже по склону…»
Реджис поднял голову, обнюхивая лагерь. «Не волнуйтесь, миледи, я позабочусь о том, чтобы Ваш прекрасный сон не прервали».
Сильви фыркнула и швырнула в него горсть опавших жёлтых листьев.
Устроившись на моём спальном мешке у высокого костра, Элли обхватила себя руками и задрожала. «Этот ветер пронзает насквозь мою пропотевшую одежду, как нож». Бросив на меня умоляющий взгляд, она добавила: «Можешь мне снова достать те доспехи? Просто чтобы согреться…»
Позади неё раздался слабый хлопок, и Бу появился словно из ниоткуда. Он издал глубокий стон и уткнулся носом в мою сестру, улёгшись позади неё. Она откинулась назад, зарываясь в его пух. «О, так-то лучше. Спасибо, что подождал, Бу. Не думаю, что тебе понравился бы этот подъём». Её нос склонился к подмышке, и она скорчила гримасу. «Уф. Может, мне придётся попросить драконов одолжить их ванну. Почему никто из вас так сильно не потеет?»
Бу издал стон согласия, заставив нас с Сильви рассмеяться. «Асуры не потеют, сестрёнка».
«Погоди, правда?» — она бросила на меня неуверенный взгляд.
«Если бы это было правдой, производители духов и мыла в этом мире остались бы не у дел».
Мы все повернулись и увидели Вирею, приближающуюся с корзиной. Из бриджей* и кожаных сапог, в которых забиралась сюда, она переоделась в простое бирюзово-серое платье с капюшоном. В корзине лежали несколько круглых буханок хлеба и стеклянных кувшинов, издающих мелодичный звон при каждом шаге. «Подарок от клана Интира. Приготовлен моей матерью». Она протянула корзину обеими руками.
# Прим. Ред. — Бриджи — это укороченные штаны (обычно до колен или немного ниже) или брюки, сужающиеся от колен.
Я принял её с почтением. В кувшинах были мёд, горчица и варенье к хлебу. «Спасибо».
Она кивнула, затем сделала шаг ближе к огню. Когда она заглянула в его глубину, отблески пламени заплясали в её серебряных глазах. «Ваш клан хорошо потрудился сегодня, лорд Артур. Это восхождение является нелёгким подвигом даже для асуры».
Чхоль выхватил у меня из рук корзину, оторвал полбуханки хлеба и, жуя, принялся рассматривать кувшины. «О, мёд из огненной травы. Мой любимый!» Небрежно передав корзину Сильви, он ушёл с хлебом и банкой мёда.
«Я бы не стал тебя винить, если бы с твоей точки зрения всё это выглядело как какой-то трюк», — сказал я в ответ на комментарий Виреи. «Я не буду притворяться, что способен увидеть прошедшие события твоими глазами».
Её правая рука потянулась вперёд, казалось, бессознательно. Пламя струилось вокруг её пальцев, а сам жар извивался и двигался, чтобы не обжечь её. «Нет, для меня это не выглядело каким-то трюком. Если уж на то пошло, всё это… очень захватывающе». В её голосе послышалась дрожь, и я вдруг понял, что этот благородный дракон нервничает. «Впервые в жизни я ощущаю настоящие перемены в Эфеоте. Возможно, те, кто помнит восстание Агроны, переживали такие же перемены».
Из мрака вокруг костра появился Ривен. «Это было не совсем то, на что рассчитывали, поверь мне».
«Конечно, нет», — поспешила ответить Вирея. «Я не хотела сказать, что это было время хороших перемен. Насилие между асурами не идёт на пользу Эфеоту».
«Эй!» Крик донёсся от одного из костров. Длинные шаги хрустели в темноте по опавшим листьям, и вот показалась Наэзия. Её дымчато-серые волосы рассыпались по голове дикой гривой, распущенной из косы. «Мы договорились не доставать великого лорда вопросами по поводу сами знаете кого, пока все не устроятся!»
«Сами знаете кого?» — спросил я. Как только слова покинули мои губы, я сам пришёл к ответу. «Вы хотите спросить об Агроне».
Вирея продолжала смотреть на пламя. Глаза Ривена перескочили на мои и снова устремились в темноту. Его брови нахмурились от беспокойства. Наэзия села в траву, вытянув вперёд ноги и заведя руки за спину для опоры. В какой-то момент к нам присоединилась и Зелина, которая теперь прислонилась к дереву у внешнего края костра.
Хотя они не приближались к нашему костру, я чувствовал, как остальные асуры напряглись, чтобы подслушать, о чём идёт речь.
«Слухи о поражении Агроны от руки лессера распространяются как лесной пожар», — сказал Ривен, напрягаясь и телом, и тоном. «Но даже мой отец умолчал о большинстве подробностей».
Я позволил молчанию затянуться после слов Ривена. Мне было странно, что Кэзесс не разнёс эту историю далеко и широко, но тогда он хотел, чтобы живой, сознательный Агрона шествовал по клановым домам этих молодых асур. В моей голове зародилось подозрение, что этот разговор, начатый драконом, был каким-то образом просчитан.
«Рассказывать особо нечего», — сказал я в конце концов. «Агрона глубоко вложил самого себя в отдельный источник силы. Я уничтожил его, и он впал в некое подобие комы. Вскоре после этого прибыл лорд Индрат. Мы с Агроной даже не сражались».
«О…» Лицо Ривена опустилось. Очевидно, он ожидал — или надеялся, может быть, на более грандиозную историю.
Хотя все остальные казались любопытными в отношении Агроны, в выражении лица Ривена было что-то такое, что говорило о том, что это глубоко личное. По его словам, его старшие братья и сестры погибли, сражаясь с кланом Вритры. Я также знал, что раса василисков сильно пострадала после того, как Агрона сбежал в Алакрию.
Я не мог не задаться вопросом, действительно ли публичное наказание Агроны поможет молодому василиску или только разбередит старые раны.
«Ты была впечатляющей сегодня, леди Элеонора», — сказала Зелина, по её тону было очевидно, что она намеренно меняет тему разговора.
Вирея встряла в разговор, добавив: «Твоя магия действительно весьма интересна. Техника чистой маны, да? Не похоже на то, как используют ману драконы. Есть ли у тебя талант к работе с эфиром, как у твоего брата?»
«Спасибо!» — обрадовалась Элли. «И нет, я просто использую ману. Но у меня есть форма заклинания».
Наэзия, снова принявшая более расслабленную позу, нахмурилась. «Форма заклинания? Что это?»
Освободившись от пуха Бу, она повернулась и подняла заднюю часть куртки и рубашки, чтобы показать татуировку в виде формы заклинания. «Это что-то вроде… клейма с заклинанием? Я могу творить разные виды магии, направляя в неё свою ману».
Асуры были очарованы и принялись засыпать Элли вопросами.
Через минуту-другую она нервно пожала плечами. «Честно говоря, я не специалист. У нас есть мастер-изобретатель Гидеон, который разбирается во всех этих штуках. И мой брат тоже. Алакрийцы используют их, но изобрели их джинны».
Я сразу понял, что никто из этих асуров не знает этого термина.
«Я никогда не слышал о джиннах. Это ещё одна из ваших низших рас?» — спросил Ривен, рассеянно почёсывая кожу вокруг одного рога.
Я почувствовал, что начинаю скрежетать зубами, прежде чем взял себя в руки. Они и понятия не имели, что вся их цивилизация была построена на пепле дюжины других. «Мы называем их „древними магами“. Их больше нет, но большая часть их магии всё ещё живёт в нашем мире». Я бросил на Чхоля предупреждающий взгляд, чтобы он не объяснял дальше.
Зелина наконец шагнула вперёд и присела у костра. Синие гребни на её висках радужно переливались в свете костра. Обращаясь к моей сестре, она сказала: «Я заметила, что ты не использовала Сильверлайт во время подъёма. Почему?»
Элли вызвала ненатянутый лук, отчего по асурам прокатился удивлённый ропот. «Я не смогла им воспользоваться».
«Как случилось, что человеческая девушка стала обладательницей оружия асур?» — спросила Вирея, оглядывая своих сверстников. «Да ещё и оружием генерала Алдира».
«Оно выбрало её», — вызывающе сказала Зелина. «Какие бы слухи до вас ни доходили, знайте, что Алдир из Тиестеса отдал всего себя во благо Эфеота и мира лессеров». Она обвела взглядом остальных, поочерёдно встречаясь с ними глазами. Это был вызов, который никто из сидящих здесь благородных асур не хотел принимать.
«Ваш клан действительно полон сюрпризов», — сказал Ривен после неловкой паузы. «Жаль, что среди нас нет титанов. Они специализируются на подобных вещах».
Вирея насмешливо хмыкнула. «Не только они разбираются в таких вещах». Обогнув костёр, она присела рядом с моей сестрой, не обращая внимания на предостерегающий гул, доносившийся от Бу. «Вот, дай мне посмотреть».
Вирея тихонько начала обучать мою сестру методике владения подобным оружием, используемой драконами.
Наш разговор перешёл в комфортную светскую беседу и шутки. У Ривена и Наэзии было много вопросов о моём мире, и я с удовольствием отвечал на большинство из них. Чем больше асуры знали о Дикатене и Алакрии, тем более реальными становились эти места в их сознании.
Едой и напитками делились свободно, и я откусывал от сладкого, покрытого глазурью пирожного, пока сестра Ривена читала импровизированную лекцию о кухне василисков.
В конце концов крик из лагеря василисков отвлёк Ривена и его сестру, после чего Наэзия пожелала нам спокойной ночи и тоже вернулась к своему отряду. Чхоль присоединился к ней, желая провести больше времени с фениксами Эфеота.
Зелина осталась, хотя и отступила в тень. Некоторое время мы молча слушали наставления Виреи, но через несколько минут Зелина махнула мне рукой.
Мысли Сильви коснулись моих. ‘Я чувствую… усталость, Артур. Я собираюсь отдохнуть’.
Я бросил на свою связь обеспокоенный взгляд, но она отмахнулась от него, переведя глаза на Зелину. Я кивнул.
«Ты обдумал то, что великие лорды сказали за ужином?» — спросила Зелина без предисловий, когда я присоединился к ней.
Вне света костра было прохладно. Ветер не был сильным, но он был постоянным и приносил холод с высоких вершин. Я повернулся к нему лицом и закрыл глаза, наслаждаясь тем, как холод обжигает мою кожу.
«Сегодня у нас был очень долгий подъём, во время которого было практически нечем заняться, кроме как думать», — сказал я, уклоняясь от прямого ответа на её вопрос.
«Тебе не по себе от этой мысли».
Я посмотрел на неё краем глаза. «У меня… уже есть кое-кто».
Зелина скрестила руки, нахмурившись. «При чём тут это? Ты великий лорд, Артур. Более того, ты основатель совершенно новой расы и регент целого мира. Тебе нужно укрепить своё положение. Создать прочные союзы. Возможно, породить наследников».
Я удивлённо кашлянул.
Она прикусила губу, внезапно став сдержанной. «Послушай, я очень мало знаю о том, каковы обычаи твоего народа. Ты хороший человек, раз подумал о чувствах своей второй половинки, прежде чем принять такое решение. Но любовь двоих, возможно, придётся взвесить против блага многих».
Она сделала молниеносный выпад правой рукой в попытке нанести удар, который я едва успел отразить. Её язвительная улыбка вернулась. «Я уже говорила, что твоя доброта может многое изменить здесь…»
Бросив взгляд на Вирею, она продолжила более спокойно. «Индрат никогда не ослабит свою железную хватку на Эфеоте. Только если кто-то не сломает ему пальцы. Этот кто-то — ты, Артур Лейвин. Но только если у тебя хватит сил и поддержки».
Не дожидаясь моего ответа, она повернулась и ушла в свой шатёр. Она растворилась во тьме, но я следил за поведением её сигнатуры маны, пока она не легла.
Когда я вернулся к костру, Вирея уже стояла. «Спокойной ночи, Элли. Мне не терпится узнать, что ты сможешь сделать с этими новыми знаниями».
«Я тоже», — зевнув, ответила моя сестра, её глаза остекленели от усталости.
Вирея остановилась и отвесила мне почтительный поклон, её тёмные в тусклом свете костра волосы выбились из-под капюшона, а затем продолжила путь к хижине, которую она построила ранее.
Я сел рядом с Элли, которая прислонилась к Бу, и похлопал её по колену, на которых всё ещё лежал Сильверлайт. «Мне это нравится», — устало сказала она. Вокруг нас вечер продолжал погружаться в кромешную тьму. Я не знаю, сколько времени я ждал, но в конце концов последние оставшиеся асуры улеглись на приготовленные ими места, а лагерь успокоился и затих. Слышался только ветер в листьях и слабое потрескивание костра.
Осторожно подняв Элли с места, где она заснула, прижавшись к Бу, я отнёс её в палатку и уложил так, как это делала мама. Её глаза открылись только для того, чтобы она сонно улыбнулась и сказала: «Спасибо, большой брат». Затем её глаза закрылись, и она снова заснула, так и не проснувшись до конца.
Её палатка была достаточно просторной, чтобы Бу, немного сжавшись, мог в ней поместиться, и всё равно его голова торчала изнутри. Он улёгся, положив подбородок на лапы, и тоже закрыл глаза.
«Это место кажется… неукротимым», — тихо сказал Реджис. Он сидел у костра, и его горящая грива шевелилась, словно тёмно-фиолетовая тень на фоне оранжевого огня. «Мне это нравится».
«Конечно, нравится», — усмехнулся я, укладываясь в спальный мешок рядом с ним. Почувствовав его дрейфующие мысли, я похлопал его по спине под пламенем. «Ты беспокойный. Всё в порядке, иди. Я не собираюсь спать этим вечером. Я подежурю».
Он повернулся ко мне лицом, его язык болтался. В его глазах горел дикий огонёк. «Ты уверен? Давненько мы так не тусовались и не болтали без умолку».
Я улыбнулся и игриво подтолкнул его. «Мы живём друг у друга в голове, Реджис».
Он встал и побежал в темноту, практически вибрируя от желания бежать. ‘Если я тебе понадоблюсь, просто панически подумай обо мне’.
Я всё ещё улыбался, когда через несколько минут его подключённый разум растворился на фоне моих собственных мыслей.
Он был прав, гора действительно казалась неукротимой. Но это ещё было и нечто большее. Я чувствовал границу между Эфеотом и эфирным царством. Она не была такой же, как в Экклезии, но по какой-то причине, которую я не мог назвать, она казалась ещё более реальной, как будто, если я смогу добраться до вершины, я смогу прикоснуться к краю мира.
Мои глаза закрылись. В полумраке собственного черепа я позволил этой атмосферной магии улечься вокруг меня. Активировалось Сердце Мира, усиливая моё ощущение маны в эфире. Следом загорелся Королевский Гамбит, раздробив моё сознание на сотню параллельных мыслей. На первый план сразу же вырвалась одна, обособленная.
‘Как может существо дожить до сотен лет и при этом вести себя как подросток?’
Это был риторический вопрос. Зрелость была фактором необходимости, а не просто возраста. И смотреть на асуру через призму человеческого опыта было в значительной степени бессмысленно. В значительной степени, но не полностью.
В контексте того, что я видел и слышал от этих молодых благородных асур, этот вопрос порождал другой, более важный.
‘Как ребёнок может стать зрелым, если от него ничего не ждут?’
Нельзя сказать, что великие кланы ничего от них не ждали, но на самом деле эти ожидания сильно отличались от ожиданий человеческого наследника. Само слово говорит о многом. Наследник. Зачем нужен наследник, если нынешние лорды правят уже десять тысяч лет или дольше? Эти асуры — все асуры — находились в своеобразном стазисе, но так продолжаться не могло. Если я хотел спасти свой мир и Эфеот, тогда и то, и другое должно было кардинально измениться.
Даже без Королевского Гамбита мне было трудно удержаться от того, чтобы постоянно возвращаться мыслями к разговору с другими великими лордами о браке. Теперь я начинал видеть это в другом свете. То, что сказала Зелина, было правдой. Это был чисто стратегический выбор, напрямую связанный с необходимостью нового видения будущего Эфеота. Но это ничего не меняло в моих чувствах.
‘Более того, как бы отнеслась к этому Тессия, узнай она, что эти темы вообще были затронуты…’
В конце концов эти мысли отошли на задний план, а на переднем плане моего разветвлённого сознания оказались медитация и мана. С моим разумом, усиленным Королевским Гамбитом, стало ясно, что мана и эфир здесь, на горе, похожи на ту, что связывала портал между Дикатеном и Эфеотом.
Хотя я видел будущее, в котором успешно снимал давление в эфирном царстве, не все аспекты того, как это происходило, были мне понятны. Мне требовалось больше информации о барьерах, которые отделяли его от физического мира и позволяли Эфеоту парить внутри.
Шаг Бога зажёгся, добавив ещё один слой осознания к многочисленным нитям моего сознания. Моё восприятие стало расширяться наружу, словно ощупывающие пальцы.
Спящий разум Сильви дёрнулся.
Первым навыком, которому я научился благодаря руне Шага Бога, было перемещение по эфирным путям. После долгих тренировок и усилий я научился использовать эти пути в качестве оружия, нанося по ним удары своим эфирным оружием. Но я был уверен, что потенциал ещё не исчерпан.
Вдохновившись фонтаном в Эвербёрне, я представил себе отверстие между эфирным царством и Эфеотом, через которое эфир мог бы свободно вливаться внутрь. В самом сердце нашего костра ощупывающие пальцы моего сознания потянулись к одной из бесконечно взаимосвязанных точек.
Это было неуклюжее усилие. Словно по мышечной памяти, я начал проходить через пути, одновременно пытаясь сдержать себя. В результате поначалу ничего не происходило. Отдав отдельную часть фокуса разрозненным ветвям своего сознания, я крепче ухватился за силу божественной руны и свои собственные неуклюжие манипуляции с ней.
Атмосферный эфир начал двигаться. Это была лишь струйка, но точка соединения теперь излучала эфир. В оранжевом пламени закрутился фиолетовый свет. Я сильно потянул, и костёр засветился фиолетовым светом.
Чья-то хватка прорвала концентрацию моего сознания.
Я прижал руки к вискам: мои ощущения столкнулись, как корабли в море, охваченном штормом. Сердце Мира, Шаг Бога и Королевский Гамбит были вырваны из моего сознания.
Словно сверху, я наблюдал, как пальцы впиваются в мой череп, и я опрокинулся на бок, свернувшись в позу эмбриона. Что-то тянуло меня внутрь себя, поглощая меня. Я сопротивлялся. Последовала боль, невероятная боль. Общая боль.
Сильви беззвучно потянулась ко мне, к Реджису, к тому, кто мог услышать и ответить.
Я расслабился, наконец-то поняв. Боль утихла, и я обнаружил, что всё быстрее и быстрее скольжу по связи между нашими разумами.
Внезапно я снова оказался на берегу возле Экклезии. Всё небо было сплошным водоворотом из чёрного и пурпурного цветов. Я был… не собой. Вместо этого я был, как пассажир в чужом теле, глядя на мир глазами Сильви. Она стояла на поверхности неподвижной воды и смотрела на горизонт, где Эфеот сливался с эфирным царством.
‘Сильв? Что происходит?’
Ответа не последовало.
Она стала сужать глаза, глядя себе под ноги. Отражение Сильви в гладкой воде было повёрнуто в другую сторону.
Под водой мелькали руки, не отражение, и они пытались выплыть к поверхности. Но с каждым движением они погружалась всё глубже.
Медленно, словно в трансе, Сильви — та, что стояла над водой, — наклонилась. Её рука легко прошла сквозь поверхность. Сильви внизу схватила её за руку, и её потянуло вверх.
Но фигура, поднявшаяся из воды, не была отражением Сильви.
Перед нами стоял Агрона, сжимая руку Сильви в своей. На нём были тёмные штаны и чёрная рубашка, расшитая золотом и пунцовыми цветами. С его рогов свисали золотые цепи и украшения из драгоценных камней. В его красных глазах играла улыбка.
«Что это?» — спросила Сильви, её голос был пустым. «Сон? Видение? Но этого не может быть. Тебя больше нет. Ты был повержен».
Единственным ответом Агроны была язвительная, многозначительная ухмылка.
«Это все ерунда. Просто плод напряжённого и усталого ума», — Сильви успокаивала сама себя. Её глаза закрылись, но я всё ещё мог видеть. «Проснись».
Побережье, океан, Сильви и Агрона — всё растаяло вдали. Я снова лежал в своём спальном мешке под цветами сновидений.
‘Сильв, ты в порядке?’
‘Да, всё в порядке’, — сразу же ответила она. ‘Ты тоже это видел?’
Я подтвердил. ‘Может, это из-за цветов, как сказал Чхоль’.
‘Да, может быть…’
Я сел и посмотрел на её палатку, которая была закрыта, так что я не мог её видеть. ‘Ты волнуешься’.
‘Это отличалось от видения о Глейдерах, но это не было похоже на сон’.
‘У тебя много забот’, — утешил я. ‘Все эти разговоры об Агроне сегодня явно вынесли что-то на поверхность. Всё в порядке, что бы это ни было’.
‘Иногда я все ещё волнуюсь’, — призналась она через несколько долгих секунд. ‘Он вложил в меня это заклинание. Мог управлять моим телом. Мы так и не поняли до конца, почему и как. Наверное, я просто беспокоюсь, что…’
‘Что он мог как-то испортить тебя?’ — спросил я, чувствуя исходящий от неё страх.
‘Я его дочь, Артур. Во мне есть нечто большее, чем просто его экспериментальная магия. Наверное… наверное, я просто хотела бы получить от него больше ответов, прежде чем он… ну, ты понимаешь’.
Я не ответил, но мне и не нужно было отвечать. Она знала, что я чувствую.
‘Прости меня. Я устала. Я постараюсь снова заснуть’.
Прикусив губу, я пожелал своей связи спокойной ночи. Я продолжал следить за её аурой, пока не почувствовал, как она успокаивается и снова погружается в сон.
Мой собственный разум был слишком неустойчив, чтобы вернуться к медитации. Вместо этого я взвешивал наши возможности в тусклом свете моей золотой короны.
Закладка
Комментариев 1