Глава 490 — Дилетанты

Начало после конца

От лица Аларика Маэра.

Низкий гул, напоминающий шум волн, разбивающихся о далёкий берег. Сквозь закрытые веки пробивается обжигающий красный свет. Боль, словно туман, обволакивающая сознание.

Я открыл глаза и, сразу же пожалев об этом, снова их закрыл. Бросив короткий, затуманенный взгляд на окружающий мир, я убедился только в том, что нахожусь в маленькой, тускло освещённой комнате. На этот раз я осторожно открыл только левый глаз.

Комната была простой, ничем не украшенной, за исключением грубой койки, на которой я в данный момент лежал, и ночного горшка в углу. Я понял, что мои запястья были скованы наручниками, подавляющими ману. Низкий гул был звуком крови, стучащей в моих ушах, как будто крошечный сердитый человечек пытался выбраться из моего черепа. Горячий красный свет был ответной реакцией.

Эти ублюдки даже не дали мне времени прийти в себя, прежде чем нацепить на меня эти кандалы. Я мог умереть.

Однако было что-то такое, о чём они недостаточно заботились, чтобы убедиться, что я выжил. Это означало, что они не нуждались во мне, а это, в свою очередь, значит, что я мог бы нанести лишь ограниченный ущерб, если бы щенок Редвотера и его хозяин-Коса сломали меня.

Воспоминания о тех последних мгновениях постепенно возвращались. Смерть Эдмона, неудачная попытка Даррина спасти меня, огонь души...

«Лучше бы тебе остаться в живых, парень», — сказал я вслух, мой язык заплетался, а голос срывался. Я представил себе глаза Даррина, в которых плясал огонь души Вольфрума из Крови Редвотер, и желчь подступила к горлу.

Что-то ударилось о стену слева от меня. Я наклонился ближе, прижавшись ухом к стене. Я попытался наполнить уши маной, чтобы улучшить слух, но, конечно, у меня ничего не вышло. «Кто там?»

Немедленного ответа не последовало, и я дважды постучал в стену.

«Тише!» — прошипел мужчина с другой стороны. «Нам запрещено разговаривать друг с другом».

«Кто ты?» — спросил я, стараясь придать своему голосу низкий тон, который, как я был уверен, проникнет сквозь стены, но не разнесётся по всему зданию, где бы мы ни находились.

Прошло несколько секунд, прежде чем раздался робкий ответ. «Никто. Просто инстиллер из Тэгрина Келума. Вам не обязательно меня знать».

Я почувствовал прилив интереса, который помог мне прояснить голову, и сел на койку. «Тэгрин Кэлум? Это правда, что крепость восстала против всех, кто был внутри после ударной волны? Что...»

«П-простите, я не могу сказать. Я мало что знаю, только то, что мне едва удалось выбраться». Он выдержал паузу. «Если они услышат наш разговор, то могут причинить нам вред».

Я фыркнул. «Скорее всего, они всё равно собираются убить нас обоих». Когда это не вызвало доверия у Инстиллера, я попробовал кое-что другое. «Меня привели с мужчиной по имени Даррин. Не знаешь, не находится ли он в одной из камер поблизости?»

«Нет, я не знаю. Охранники не разговаривают с нами», — последовала ещё одна пауза. «Ни одна из других комнат не была открыта, когда тебя посадили. По крайней мере, не рядом со мной. Я бы услышал».

Я в раздражении ударился головой о стену, но пока не слишком волновался. Вольфруму не было необходимости устранять Даррина, чтобы привести меня сюда, ведь он уже победил меня. У него не было причин брать с собой нас обоих, если у них не было какого-то плана относительно Даррина, а это означало, что он, вероятно, всё ещё жив.

Если только я не был без сознания дольше, чем мне кажется.

Тёмная фигура Синтии присела в изножье кровати. «Судя по тому, как у тебя пересохло во рту, ты можешь сказать, что прошло уже несколько часов или около того. Наручники лишь натёрли тебе кожу от твоих метаний и ворочаний».

Я сел и стал рассматривать наручники, пытаясь не обращать внимания на галлюцинацию. Это были стандартные наручники для подавления маны, основанные на внешних рунах. Уничтожив нужные руны, можно было вывести их из строя. Тогда, когда моя мана вернётся, мне не составит особого труда освободиться от них. Я знал об этом, но решил не делать это сразу.

«Хороший мальчик, Ал», — сказала галлюцинация, слегка наклонившись вперёд и глядя на меня исподлобья. «В итоге ты оказался именно там, где хотел быть, так что нет смысла торопиться убираться отсюда. Сначала узнай побольше о том, что происходит. Прямо сейчас только твои враги знают, кто этот сбежавший Инстиллер и что было на той записи. Это главное».

«Даррин — это главное, дура», — проворчал я, откидываясь на спинку койки и задирая ноги так, чтобы они прошли сквозь галлюцинацию.

В таком случае мне остаётся только ждать.

Как выяснилось, ждать пришлось недолго. Примерно через час меня разбудил звук тяжёлых шагов, остановившихся прямо за моей дверью. Я уже успел запомнить временные промежутки, через которые охранники ходили туда-сюда по коридору, но раньше они никогда не останавливались. Они пришли за мной.

Когда дверь открылась, я встал и подошёл к центру маленькой комнаты. Дверь распахнулась внутрь, едва не задев изножье койки.

«Я требую, чтобы меня отвели к владельцу этого места», — сказал я.

Солдат — молодой человек, судя по его виду, Нападающий — сделал один шаг вперёд, его рот открылся, как будто он хотел что-то сказать. Он слегка вздрогнул и неуверенно ткнул коротким мечом мне в грудь. Очевидно, он ожидал, что я буду без сознания или слишком избит, чтобы двигаться.

«Эй! Что ты... прости, что?» — запинаясь, спросил он.

Я фыркнул. «Обслуживание здесь отвратительное, постель — дерьмо, и…», — я потряс короткой цепочкой наручников, — «предоставленная пижама была чертовски неудобной».

Солдат постарше оттолкнул младшего в сторону, ухмыльнулся моей шутке и заехал мне кулаком в перчатке в рот. Из-за отсутствия маны у меня не было времени на то, чтобы увернуться, и я принял на себя всю силу удара. Мои губы раскрылись от резкой боли, и рот наполнился кровью.

Солдат подхватил меня, прежде чем я упал, затем наполовину протащил, наполовину протолкнул мимо себя. Я выскочил в коридор, потерял равновесие и ударился головой о противоположную дверь, которая содрогнулась от удара. Кто-то испуганно вскрикнул изнутри, и охранники крикнули, чтобы она заткнулась. Затем эти двое схватили меня под руки, рывком подняли на ноги и потащили по коридору..

Мне потребовалась минута, чтобы прийти в себя после этого удара. Однако, когда мы оказались на улице, мои мысли прояснились. Из тени ближайшей беседки на меня печально смотрели неясный силуэт женщины и её ребёнка.

Если не считать призраков* и магов-лоялистов, Центральный кампус Академии, казалось, был почти пуст. Студенты исчезли, как и персонал. Кем бы ни были люди, которыми командовал Драгот, они тоже скрылись из виду. В большинстве зданий было темно, а с надетыми наручниками я вообще не ощущал никаких следов маны, из-за чего чувствовал себя слепым.

# Прим. Ред. — под призраками здесь подразумеваются Синтия и его жена с ребёнком, которые ему везде мерещатся.

Они протащили меня мимо реликвария, который находился под усиленной охраной, и древней портальной рамы, которой так гордилась академия. Я был достаточно хорошо знаком с кампусом по моим предыдущим приключениям там, но когда они потащили меня по узкому переулку к приземистому зданию, я понял, что не знаю, куда мы идём.

«Даже нет времени посетить служебные купальни?» — спросил я. Наклонив голову, я громко понюхал свою подмышку. «Не хотелось бы мне явиться на свидание с милым стариной Драготом, пахнущим как... уф!»

Чей-то локоть заехал мне в челюсть, и я стиснул зубы. Я ощупал языком свой рот, чтобы убедиться, что всё по-прежнему на своих местах.

В здании, куда меня привели, царила чистота и порядок. На входе висели портреты незнакомых мне Инстиллеров. Мы спустились по тёмной, но ухоженной лестнице. Я предположил, что мы преодолели два этажа, прежде чем оказались за какой-то дверью. Затем меня провели по коридору, налево, направо и через ещё одну дверь в тускло освещённую комнату. Она была небольшой, но, тем не менее, была заставлена инструментами и верстаками. В центре палаты возвышалось нечто похожее на хирургический стол, снабжённый ремнями для привязывания пациента.

Солдаты грубо швырнули меня на стол, а затем, вместо того чтобы связать, начали колотить меня кулаками и локтями, нанося удары по животу, груди, ногам и рукам с безжалостной эффективностью. Я свернулся калачиком, защищаясь так хорошо, как только мог, не утруждая себя криками или мольбами к ним.

Я увидел звёзды, когда случайный удар пришёлся мне в щёку и откинул мою голову на металлический стол. Моё тело обмякло, а разум словно задержался на краю сознания, больше не заботясь о происходящем. Однако, сквозь звон в ушах, я услышал приглушённую команду, и избиение прекратилось. Мои руки и ноги рывком выпрямили, и к тому времени, когда я пришёл в себя, ремни вокруг моих запястий, лодыжек, горла и талии были надёжно закреплены.

Я закашлялся кровью и сплюнул за край стола. Один из солдат выругался и отскочил назад, когда красная слюна брызнула ему на форму.

«Он крепкий орешек, надо отдать ему должное».

У меня закружилась голова, когда я повернулся к источнику голоса. Я был разочарован, обнаружив Вольфрума из Высококровного Редвотера вместо самого Косы Драгота. Его разноцветные глаза горели весёлой злобой. Или, может быть, это были просто звёзды, которые я видел.

Он приблизился, появившись из-за угла, как одна из моих галлюцинаций. Прежде чем заговорить снова, он прижал руку к моей груди. Чёрное пламя вырвалось из его плоти и проникло в мою. Мои челюсти сжались, а тело напряглось, несмотря на все мои усилия; каждый нерв в моём теле горел, как фитиль свечи под кожей.

«Почему твой человек копался в академии?» — спросил Вольфрум, наклоняясь, чтобы посмотреть на меня.

Я сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться и сдержать боль. «Он искал... доказательства», — произнес я, с трудом разжимая зубы.

«Доказательства чего?» — потребовал он ответа.

«Что... Ч-что...» Я замолчал, вынужденный сглотнуть, надеясь, что не подавлюсь до смерти собственным языком. «Что твоя мать была горной козой».

Вольфрум ухмыльнулся. «Ты стар, Аларик. У тебя осталось совсем немного жизненных сил. И они сгорают с каждой секундой. Каждое слово, которое ты произносишь, должно быть произнесено с осторожностью. Ведь оно может быть твоим последним».

«Тогда я позабочусь о том, чтобы... не потратить их впустую», — выпалил я в ответ, выдавив смешок, который перешёл в булькающий кашель, когда кровь потекла по горлу.

Он похлопал меня по плечу. «И я постараюсь не убивать тебя слишком быстро».

Вопросы продолжались. Боль приходила и уходила. Было лучше, когда она оставалась, затяжная, неослабевающая. Разум приспосабливался к этому. Однако пламя продолжало плясать, то угасая, то разжигаясь вновь, обжигая то одну часть моего тела, то другую. Это было мучительно, и довольно скоро мои шутки стали вялыми и плохо продуманными. Я перестал понимать, о чём спрашивал Вольфрум, и как я отвечал. Имена и местоположения, структура организации, информация о Серис…

Сквозь туман боли я распознал тактику. Он проверял информацию, которую уже получил от других, и пытался понять, насколько правдив я был. Не уверенный в том, что именно я ему сказал, я мог только надеяться, что не выдал ничего существенного. Не то чтобы в нашей операции на данный момент было что-то существенное, — родилась мысль где-то в глубине моего сознания, куда не могла проникнуть боль.

Когда Вольфрум внезапно убрал свой огонь души, я испытал шок, словно меня окунули в ледяную воду. Я задыхался, извиваясь в ремнях, кожа обжигала мою плоть. Но боль была не самой главной проблемой. Меня переполняло что-то иное, что-то тяжёлое и давящее на меня. Это было кипящее, полное гнева намерение.

Сильные пальцы вцепились в мои волосы и дёрнули мою голову назад, едва не сломав мне шею.

Я уставился в широкое, немое лицо Косы Драгота Вритры. Вот только с тех пор, как я видел его в последний раз, у него больше не было одного рога. У меня не хватило сил упомянуть об этом.

Он что-то прорычал, требуя информации. Я тупо уставился на него.

«Ты занимался контрабандой для Серис. Еда. Оружие. Люди». Рука, которая не пыталась содрать с меня скальп, вместо этого обхватила моё горло, но не сжала. «Расскажи мне всё. Кто, где, как. Мне нужна подробная информация о вашей сети».

Я что-то пробормотал, хотя и не был уверен, что именно. Названия погибших и затонувших кораблей, а также, как я надеялся, местонахождение сгоревших конспиративных квартир.

Он отпустил меня и начал расхаживать взад-вперёд возле моего стола. Вольфрум снова забился в угол.

«Как люди — клиенты — связываются с вами? Мне нужен каждый, кто может вывести нас на след. Каждый. Мне сказали, что ты их всех знаешь».

Внезапно он перестал расхаживать по комнате, схватился за края стола и приподнял его так, что я перестал находиться в горизонтальном положении. Даже если бы я не был привязан к металлическому столу, я бы ничего не смог сделать, когда он ударил ножками стола в стену. Камень подался с ужасным хрустом, когда металлические ножки вонзились в стену. Я с трудом удерживался на ремнях, которые должны были фиксировать меня лежачим, а не безвольно на них повисшим. Драгот оказался лицом к лицу со мной, достаточно близко, чтобы я мог разглядеть волоски в его крючковатом носу.

Я выпалил несколько имён, но все они были в Дикатене, и Драготу они были ни к чему. Мои мысли путались.

«Вритра, будь оно всё проклято», — выругался Драгот, поворачиваясь к Вольфруму. «В таком состоянии он бесполезен. Уведите его. Пусть целитель убедится, что он не умрёт. Доложите мне, когда он снова сможет говорить». Не дожидаясь ответа, он направился к выходу.

«А что насчёт второго?» — спросил Вольфрум напряжённым и нервным тоном. «Я уверен, что он не знает ничего ценного».

Драгот остановился и внимательно посмотрел на меня. «Придержи его пока. Если боли недостаточно, чтобы мотивировать этого человека, то, возможно, он заговорит, когда его другу разорвут все суставы и связки за раз».

«Уведите его отсюда», — сказал Вольфрум, когда Драгот ушёл. Солдаты, которые до этого момента оставались снаружи комнаты, поспешили подчиниться, и я позволил себе погрузиться в блаженное забытье.

Это продолжалось совсем недолго. Я проснулся с ощущением опустошённости. На моём теле появлялись синяки, но шрамы от огня души были гораздо глубже и менее заметны. Тем не менее, я получил то, что хотел.

Особенность пыток пленников, которые ожидают, что скоро им перережут горло, а тело бросят на съедение зверям маны, заключалась в невозможности нормально провести допрос, упуская из виду важные детали. Ни Вольфрум, ни Драгот не были опытными во всём этом, и этот факт стал до боли очевидным из-за их дилетантских требований к информации и отсутствия тонкости. В частности, Драгот демонстрировал своё отчаяние и страх так же отчётливо, как единственный оставшийся рог на его черепе, заполненном камнями.

Они не знали, где находится их перебежчик, а это означало, что Инстиллер сбежал. И было кое-что ещё. Я не был полностью уверен, но страх, который Драгот не смог сдержать, заставил меня думать, что он всё ещё хранит эту запись. Он предполагал, что я послал Эдмона и мальчика Северина в академию, чтобы они нашли её.

Это легко отслеживалось. Он был сам по себе. Несмотря на то, что он носил гордое имя Косы, он был прислугой асур. Всё, что ему когда-либо давали, было благодаря крови Вритры, которая, как яд, текла по его венам, но теперь не было верховных представителей этой крови, которые гладили бы его по голове и подкармливали. Он был слишком напуган, чтобы уничтожить запись, и слишком напуган, чтобы сохранить её.

Это указывало на то, что у меня было мало времени.

Я попытался сесть, но боль пронзила меня, и я издал долгий стон, после чего снова опустился на кровать. Вместо этого я перевернулся на бок и осторожно принял сидячее положение.

За моей спиной раздался стук в стену, тихий, но настойчивый. «Ау?» — раздался приглушённый голос моего соседа.

«Я здесь», — сказал я, снова изменив голос, чтобы он был глубоким, но тихим, чтобы лучше проходил сквозь стену. Мои лёгкие и горло протестовали против такого обращения с ними.

Послышался приглушённый шум, а затем: «Твой друг. Он здесь. Три двери налево, через холл. Я слышал, как они говорили о нём, когда принесли тебя обратно».

Эта новость взбодрила меня. Тратить время на поиски Даррина было как раз тем временем, которого я не мог себе позволить, но я не собирался оставлять этого парня здесь, чтобы он гноился и умирал от рук такой язвы, как Вольфрум. «Спасибо».

С другой стороны не последовало никакого ответа, так как охранник прошёл мимо, совершая свой обход по коридору.

Сделав глубокий, болезненный вдох, я полез рукой в рот и нащупал свой вставной зуб. Он пошевелился, когда я дотронулся до него, и я мог только радоваться, что он не был выбит во время пыток. Наклонив голову вперёд, я пошевелил зубом до тех пор, пока он не выскользнул из десны, а затем быстро вынул его изо рта, чтобы случайно проглотить его содержимое.

Когда я перевернул зуб на ладони, из него выпала капсула. Вощёный пергамент слегка просвечивал, и внутри было видно небольшое количество порошка. Мои пальцы дрожали, когда я попытался развернуть упаковку.

«Успокойся, Ал» — сказала Синтия с койки рядом со мной. Её бестелесные руки протянулись и обхватили мои.

Несмотря на то, что на самом деле её там не было, дрожь утихла. Я с большой осторожностью развернул упаковку, затем повернул руки так, чтобы были видны руны, выгравированные на металле левого браслета наручников. С кропотливой аккуратностью я посыпал руны порошком. Несмотря на то, что я был обезвожен, мне потребовалась минута, чтобы собрать достаточно слюны, и когда я позволил пенистой жидкости стечь с моих губ, чтобы намочить пудру, она приобрела розовый оттенок.

Как бы то ни было, это сработало. От порошка, попавшего на руну, начал подниматься едкий дым. Через несколько мгновений с браслета посыпались искры, яркие и горячие. Я не пошевелился, даже когда одна из них прожгла рукав и кожу предплечья. Другие тлели на койке, оставляя на ней маленькие чёрные подпалины, или прыгали по полу, разбрасывая ещё больше искр.

В течение нескольких секунд стальная завеса, которой наручники окутывали мою ману, исчезла. Моё ощущение маны прерывалось, то усиливалось, то уменьшалось по мере того, как магия наручников ослабевала. Я впитывал ману из атмосферы, как обезвоженный человек, напившийся в оазисе. Уже очищенная мана, которая содержалась в моём ядре, хлынула по моим каналам, наполняя мышцы силой и комфортом.

Мне пришлось дать себе время, чтобы привыкнуть к этому, и я ещё дважды прислушивался к тому, как мимо проходил охранник, прежде чем был готов действовать. По крайней мере, моя сигнатура маны была настолько слабой, что скрыть её не составило труда.

Наконец, решив, что время выбрано верно, я скопил ману в руках и надавил на левый браслет. Цепь порвалась в месте соединения. Я быстро снял и использовал его, чтобы расстегнуть правый браслет, просунув тонкую часть между раздражённой кожей запястья и металлом, и надавив. Мои усилия вызвали небольшой шум, но я не услышал никакой реакции со стороны охранников.

Подойдя к двери, я направил ману на Солнечную Вспышку и стал ждать. Когда расхаживающий охранник оказался прямо за моей дверью, я мысленно потянулся к осветительным артефактам в коридоре, заставив их вспыхнуть с ужасающей яркостью. Охранник испуганно закричал. Вспышка длилась всего мгновение, прежде чем артефакты разлетелись вдребезги, погрузив зал в темноту.

Я врезался в дверь.

Она, сорвавшись с петель, вылетела из дверного проёма наружу, и врезалась в охранника, который согнулся и протирал глаза. Его с силой откинуло в дверь напротив моей, и он рухнул бесформенной кучей. Из комнаты снова донёсся испуганный крик, но на этот раз за ним последовали крики по всему коридору, в том числе и от двух других охранников.

Они бросились в темноту с оружием в руках, вокруг которого горела мана, ещё больше ослепляя их. Я не смог сразу использовать второй импульс Солнечной Вспышки и вместо этого направил ману в Близорукий Распад, нацелившись на обоих сразу. Они испуганно вскрикнули, когда их и без того слабое зрение затуманилось, а глаза начали болезненно слезиться.

Выхватив кинжал из сапога стражника, оглушённого дверью, я метнул его в ближайшего из двух новоприбывших. Он вонзился в шею мужчины. Другой рукой я схватил меч и бросился к оставшейся стражнице. Услышав моё приближение, она замахнулась вслепую, но от её светящегося оружия было легко увернуться. Мой же меч пробил брешь в её броне чуть выше бедра и устремился вверх. Я закрыл ей рот и опустил на землю, пока она умирала у меня на руках.

Из соседних комнат донеслись крики, заключённые отчаянно пытались быть услышанными.

«Что происходит?»

«Помогите нам, пожалуйста, мы...»

«...идиоты, Драгот убьёт нас всех, заткнитесь, заткнитесь...»

«...выпустите нас!»

Голоса Даррина среди них не было, и это означало, что он либо был без сознания, либо был достаточно умён, чтобы держать рот на замке и слушать, вместо того, чтобы орать как сумасшедший.

Охранник, которого я ударил дверью, всё ещё дышал. Я быстро исправил это, а затем снял с его трупа связку обычных ключей. К счастью, на них были выбиты номера.

Я направился прямиком в комнату Даррина, как указал мне Инстиллер, говоривший через стену. Брелок зазвенел, когда я искал нужный номер, и металл заскрипел в моих окровавленных пальцах. Мне нужно было торопиться.

Замок повернулся с тихим щелчком, я толкнул дверь и отступил назад. Там стоял Даррин, его торс был обнажён и покрыт ранами, оба глаза почти заплыли и закрывались сплошными синяками, а сломанную ножку кровати он сжимал в кулаке, как кинжал.

«Что именно ты собирался с этим делать?» — спросил я, кивая на импровизированное оружие.

«Зарезать тебя за то, что ты так долго возился», — прохрипел Даррин, его голос был едва узнаваем.

На связке ключей не было никакого способа отключить или снять наручники. Вместо этого я взял кинжал стражника и освободил цепь с одной стороны, предоставив Даррину полную свободу движений руками. Это не полностью отключило эффект подавления маны, но дестабилизировало артефакт, который зависел от соединения обоих наборов рун.

«Вот. По крайней мере, мана должна снова начать циркулировать по твоему телу», — сказал я. «Мы сможем закончить, когда...»

«Ну, тогда пошли», — потребовал он. Его взгляд то и дело перескакивал с одного конца коридора на другой, затем на трупы. «Наверняка сработала какая-то сигнализация».

«Одну секундочку, приятель».

Я поспешил к соседней двери, отпер её и распахнул настежь. Внутри, свернувшись калачиком на своей койке, лежал маленький человечек с двухнедельной щетиной и широко раскрытыми от ужаса глазами. Мне не следовало жалеть беднягу, учитывая, что он был одним из личных Инстиллеров Агроны. Кто знает, в каких ужасах он участвовал в Тэгрин Келум. И всё же я не мог просто так оставить его — всех их. А их побег поможет прикрыть наш собственный.

Я бросил ему связку ключей. «Я полагаю, ты сможешь снять наручники сам?»

Он слабо кивнул. «Спасибо».

«Не теряй времени». Резко махнув рукой, чтобы попрощаться с ним, я зашагал прочь, жестом приглашая Даррина следовать за мной. Несмотря на его беспокойство, тревога не поднялась.

«Они дилетанты», — сказала Синтия, следуя за нами, заложив руки за спину, как будто она следила за одной из наших тренировок. «Отчаянные и бестолковые. Последний вздох умирающей империи. Скоро Драгот будет мёртв, и все увидят, какими жалкими созданиями были Вритры».

Будем надеяться, что всё так просто, как ты говоришь, командир.

Читать главы первее можете в нашем телеграмм канале