Глава 201.1. Наказание Дань Фэй •
Духовное лекарство, втираемое в ягодицы Дань Фэй, заставляло ее ощущать приятную прохладу. Лечебный эффект же проявлялся в виде зуда и сильной слабости, из-за чего все ее тело ощущало себя обессиленным и истощенным. Она чувствовала, как эти слабость и зуд с поверхности кожи просачиваются прямиком к ее сердцу. Возникло ощущение, что на сердце что-то скребется, некое странное чувство, которое было бы невозможно описать словами.
В этот момент она всей душой хотела, чтобы Цзян Чэнь поторопился и поскорее закончил втирать жидкость, но в то же время смутно ощущала, что это чувство не казалось таким уж плохим, и даже не хотела, чтобы оно исчезло так быстро.
Тем не менее в итоге ее стыд пересилил все остальное, и она прочистила горло, собираясь что-то сказать.
Цзян Чэнь уже закончил втирать противоядие и натянул обратно ее кожаные шорты, сказав:
– Все, я закончил.
Хотя он всего лишь втирал лечебную жидкость, это обернулось для него тяжелым испытанием. Несмотря на то, что в своей прошлой жизни он повидал великое множество красавиц, его текущее тело находилось в том самом возрасте, когда горячая юношеская кровь давала о себе знать.
Дань Фэй действительно могла гордиться своей фигурой. Когда Цзян Чэнь втирал лекарство, он мог отчетливо почувствовать изгиб ее невероятно упругих ягодиц. И потому было бы ложью сказать, что Цзян Чэнь не получал удовольствия от этого процесса.
Хорошо еще, что там была лишь одна рана, из-за чего Цзян Чэнь меньше времени находился в таком неловком положении.
Дань Фэй тоже была сильно смущена, когда поднялась на ноги, не смея встретиться взглядом с Цзян Чэнем. Она лишь тихо произнесла:
– Спасибо...
Цзян Чэнь же непринужденно улыбнулся и, отойдя на тридцать метров, сел, скрестив ноги, при этом прислонившись спиной к большому дереву.
– Отдыхай, у нас есть еще немного времени до рассвета.
Дань Фэй всю ночь не сомкнула глаз. Различные мысли постоянно лезли ей в голову, не давая уснуть. Сначала она корила себя за глупое своеволие, а потом радовалась успешному захвату детенышей духовных зверей. Затем она еще немного поволновалась из-за яда и возможных последствий, но потом порадовалась, что ей удалось пережить это бедствие.
Но большую часть времени ее не оставляли воспоминания о Цзян Чэне, втирающем лекарство в ее ягодицы, это чувство, казалось, застыло во времени, не собираясь забываться. Оно глубоко отпечаталось в ее подсознании. И эти мысли не собирались уходить, как бы она ни старалась не думать об этом.
Вплоть до сегодняшнего дня Дань Фэй даже рукава не закатывала, когда общалась с мужчинами во внешнем мире. Очень немногим удалось дотронуться хотя бы до ее руки, не говоря уже про другие части тела.
И сегодня впервые, без всякого предупреждения, у нее состоялся столь тесный контакт с мужчиной, да еще и в таком чувственном месте.
Под покровом ночи она то и дело виновато смотрела на Цзян Чэня. Но когда она видела, что Цзян Чэнь, скрестив ноги, сидел совершенно неподвижно, непоколебимый, словно сама гора, мысли Дань Фэй становились еще более беспорядочными.
"Да что такое со мной?! Этот мальчишка Цзян Чэнь не сделал ничего такого. Если он так спокоен, то почему я должна переживать и думать об этом?" – видя такого непоколебимо спокойного Цзян Чэня, Дань Фэй слегка восхищалась им, однако в то же время чувствовала себя немного подавленной.
По ее мнению, Цзян Чэнь, как и она, должен был всю ночь не находить себе места, будучи не в состоянии уснуть.
Ее мысли так и продолжали свободно порхать до тех пор, пока мерцающие лучи восходящего солнца не забрезжили на горизонте. И Дань Фэй вдруг очнулась, будто обрела озарение, все те ночные переживания и случайные мысли словно растворились под лучами восходящего солнца, и ее разум вновь обрел ясность.
И когда она осмотрела себя, то заметила, что все раны уже зажили. Самым удивительным было то, что там, где ранее были раны, почти не осталось никаких следов.
"Что за удивительное лекарство использовал Цзян Чэнь? Все зажило так быстро, и даже следов не осталось, будто бы я никогда и ранена не была!"
Дань Фэй неожиданно обнаружила, что чем дольше находилась рядом с Цзян Чэнем, тем больше понимала, что у этого молодого человека было слишком много непостижимых тайн, которые он тщательно скрывал.
Все же у дедушки действительно взгляд был наметан, он сразу же разглядел и отметил уникальность Цзян Чэня.
Раньше у Дань Фэй не было возможности часто общаться с Цзян Чэнем, но теперь, когда она проводила с ним так много времени, то заметила, что он был совершенно безобидным парнем, а также немного нахальным и ленивым.
Тем не менее казалось, что тело Цзян Чэня окружала некая аура таинственности.
Еще в тот день на банкете он достал кувшин вина, который внешне выглядел настолько бедно и убого, что остальные просто не могли принять тот факт, что он стал лучшим подарком.
А тот Пятикрылый Драконофеникс был скорее мертв, чем жив, и даже множество экспертов не смогли поставить верный диагноз. Но он лишь парой случайных слов пролил свет на эту таинственную проблему.
Старейшине Нин было больше сорока лет, но лишь одна Вечнозеленая Пилюля смогла в одночасье омолодить ее лет на двадцать. И проведя расследование, Дань Фэй подтвердила свои догадки, что это действительно имело самое прямое отношение к Цзян Чэню.
Когда она вновь подумала о том, что Цзян Чэнь практически не предпринимал каких-либо заметных шагов по прибытии в столицу, то поняла, что он, напротив, перевернул с ног на голову всю обстановку в столице незаметно для глаз остальных, оставаясь при этом в тени. Даже всегда спокойный первый принц Е Дай не один раз упал в грязь лицом и, отказавшись от своего привычного благородного поведения, несколько раз терял самообладание.
А всегда столь благонравный четвертый принц Е Жун, который, казалось, держался в стороне от всего мира, вдруг стал весьма известен, и его влияние значительно усилилось. Теперь он мог на равных соперничать с первым принцем.