Глава 422 •
Доран Мартелл не из тех, кто легкомысленно относится к похвале, поэтому, когда он чувствовал необходимость похвалить кого-то, то делал так не потому, что человек выполнил возложенные на него ожидания, а скорее потому, что превзошел оные.
Его дочь, его наследница, — если всё пойдет по плану, — сегодня вполне заслужила такую похвалу.
Чтобы углубить ее опыт и привить способность править, он дал ей задание судить «Темную звезду», сира Герольда Дейна, а сам сидел на уединенном балконе и наблюдал за процессом.
Когда Арианна вошла в зал аудиенций Башни Солнца, Доран буквально протер глаза, дабы убедиться, что они его не обманывают.
Его дочь словно… расцвела? Причем меньше, чем за день.
Ее выделяло из толпы не темно-фиолетовое платье, не циркуль с изображением солнца и копья на лбу, и не витиеватые кольца, которые она носила на правой руке. Скорее это было… просто она. Само ее присутствие. Вся ее сущность изменилась. Исчезла его маленькая девочка. На ее месте появилась женщина, которая чтила их предка — принцессу Нимерию из Ни-Сара.
Впрочем, одного ее присутствия и манеры держаться оказалось недостаточно для того, чтобы в главном зале зашевелились языки, но сопровождавшие ее люди завершили образ и дали нужный толчок:
Дочери его брата, Тиен и Нимерия, выступали в роли приближенных подружек, и шли в изысканных платьях, как и подобает их статусу внебрачных дочерей принца Дорна. А сразу за ними шла троица, которая привлекала, пожалуй, больше всего внимания.
Обара шагала гордо; ее меч-копье из валирийской стали был прикреплен к спине. Рядом с ней шли два северянина: Джон Старк и Игритт из Одичалых. Все трое были одеты в тонкую кожу и кольчугу, а их оружие, хотя и не покоилось в руках, было демонстративно на виду.
Последним штрихом выступал огромный волк-альбинос — Призрак, который тихой поступью шел рядом с его дочерью, прямо у ее бедра. В этот день суровый зверь относился к своей работе столь же ответственно, как самый опытный и благочестивый гвардеец королевской семьи.
Когда Арианна заняла свое место на помосте, ее маленькая свита немедленно заняла позиции вокруг, кроме огромного волка, которому полагалось особое место — возле её руки. Так у девушки была возможность сделать весьма эффектный жест в виде безнаказанного поглаживания лютоволка.
Как только будущая принцесса села, герольд быстро призвал собрание к порядку, а сира Герольда в цепях притащили к Арианне и заставили встать перед ней на колени. Она не стала терять временя даром, назвала имя мужчины и перечислила обвинения, выдвинутые против него. Разбойничество. Убийства. Нарушение присяги своему сеньору и даже собственному Дому. Изложив обвинения, Арианна потребовала объяснений.
К удивлению всех, — по крайней мере тех, кто знал опального рыцаря, — Герольд Дейн сплюнул на пол и принялся извергать череду гнусных обвинений в адрес Арианны и Дома Мартелл. Нес околесицу о том, как они опозорились, не отомстив за то, что произошло во время войны Узурпатора. Что все они слабые и жалкие. И что Арианна — не более чем шлюха, раз легла под «язычника с Севера». В его словах было столько яда и ненависти, столько мерзости, что даже Дорану было трудно усидеть на месте, поскольку желание убить этого человека росло с каждым словом, слетавшим с его губ.
Правитель Дорна был искренне рад собственной предусмотрительности и тому, что отослал брата на день в город. Иначе, он был уверен, Оберин уже насадил бы этого человека на свое копье. Буквально. Но, к его огромному удивлению, Арианна и те, кого она выбрала в качестве сторонников, пассивно стояли в стороне, позволяя Герольду изрыгать свои мерзкие бредни. А когда он наконец прекратил, единственным ответом Арианны было простое: И это все?
Герольду было нечего на такое ответить. Он с виду и вовсе изрядно опешил, не ожидая настолько… наплевательского отношения ко всей той грязи, что исторг. Арианна тоже не торопилась брать слово, лениво перебирая пальцами шерсть огромного лютоволка, а когда наконец заговорила, то сделала это тоном спокойным, рассудительным, в какой-то мере даже снисходительны, будто обращается к глупому ребёнку.
Она уверила в том, что произошедшее во время Войны Узурпатора — это ужасная трагедия, и любой, кто думает, что Дом Мартелл забыл или простил случившееся — глупец. Но Дорн не сможет двигаться вперед, если будет постоянно оглядываться назад. Несмотря на боль прошлого, Дом Мартелл и Дорн останутся непоколебимыми, несгибаемыми и несломленными. Неважно, какие трагедии выпали на их долю. Затем она заявила, что все его гнусные слова — лишь прикрытие истинной причины, по которой он стал разбойником. Он сделал это не для того, чтобы укрепить Дорн или из чувства мести. Нет, его действия продиктованы всего одним простым чувством. Ревностью. Он хотел Арианну, а она отвергла его ухаживания в пользу другого.
После того как Герольда Дейна вывели из зала, Доран ожидал, что его дочь распустит суд, но она вновь удивила его, громко и четко объявив всем присутствующим, что Джон Старк, сын лорда Эддарда Старка и ученик Северного Колдуна, лорда Алима Нокса, с этого дня является ее суженым и будущим принцем-консортом Дорна. Также она добавила, что любые действия, предпринятые против будущего принца-консорта или их общей любовницы Игритт из Вольного народа, будут рассматриваться как действия, предпринятые против дома Мартеллов.
Вероятно многие, если даже не большинство в этот миг подумало, что ее слова — это предупреждение жителям Дорна, которые посмеют возразить против помолвки. Однако Доран точно знал, к кому она обращается. К нему самому. Арианна только что громко и публично объявила Джона и Игритт частью дома Мартеллов. Они стали семьей. А семья не подвергает семью опасности.
«Умная девочка»
— Принц Доран. К вам прибыл лорд Ансель Дэйн.
— Пусть войдет. — Обратился Доран к своему верному стражу Арео Хотаху, наливая две чашки отличного дорнийского красного для себя и своего гостя.
Доран невольно оценил постаревшего лорда Дома Дэйнов, который вошел в его личный соляр.
Ансель носил на себе гораздо больше, чем вес ответственности лорда, и это было заметно невооруженным глазом. Что, впрочем, весьма ожидаемо. Его младший брат, знаменитый сир Артур Дэйн, считался, возможно, величайшим мечником и воином, которого когда-либо видел Вестерос. А его младшая сестра, Ашара Дэйн, некогда слыла одной из величайших красавиц страны. Несмотря на то, что Ансель был старшим из них, он всегда жил в тени младших родственников. И с их смертью эти тени только сгустились.
— Принц Доран. — Ровно произнес лорд Дома Дэйн, тут же опустившись перед ним на колено.
— Встаньте, лорд Дэйн, здесь в этом нет необходимости. — Сказал он, давая знак Арео, чтобы тот тоже поднялся, а также давая понять, чтобы их не беспокоили.
— Благодарю, мой принц. — Кивнул лорд Ансель, медленно вставая. — Простите меня, мой принц. Боюсь, нещадное время начинает брать своё.
— Это относится ко всем нам. — Доран указал на два бокала с вином. — Присаживайтесь и утолите жажду.
Кивнув, Ансель сел напротив и взял предложенный кубок. Доран симметрично повторил жест и посмотрел на мужчину, который был одного возраста с ним самим
— Я хочу начать с того, что я и Дом Мартелл не находим причин возлагать на Дом Дэйн ответственность за действия Герольда. Поступок этого человека нёс личный характер и останется таковым. При условии, что от вас и ваших вассалов не последует… повторных высказываний.
— Разумеется, — кивнул Ансель, делая глоток вина, — Герольд отправился в самостоятельное плавание некоторое время назад. Его исчезновение не стало для нас чем-то необычным, поэтому я и не придал этому значения. Если бы я знал, что он задумал, мой принц…
— Как я уже сказал, его действия — только его, и ничьи более. Ответственность за них не будет направлена против вас или вашего Дома, лорд Дэйн. И я призвал вас не для того, чтобы говорить о Герольде.
Ансель наклонил голову.
— О чем же вы тогда хотите поговорить, мой принц?
— Об истине.
Его дочь, его наследница, — если всё пойдет по плану, — сегодня вполне заслужила такую похвалу.
Чтобы углубить ее опыт и привить способность править, он дал ей задание судить «Темную звезду», сира Герольда Дейна, а сам сидел на уединенном балконе и наблюдал за процессом.
Когда Арианна вошла в зал аудиенций Башни Солнца, Доран буквально протер глаза, дабы убедиться, что они его не обманывают.
Его дочь словно… расцвела? Причем меньше, чем за день.
Ее выделяло из толпы не темно-фиолетовое платье, не циркуль с изображением солнца и копья на лбу, и не витиеватые кольца, которые она носила на правой руке. Скорее это было… просто она. Само ее присутствие. Вся ее сущность изменилась. Исчезла его маленькая девочка. На ее месте появилась женщина, которая чтила их предка — принцессу Нимерию из Ни-Сара.
Впрочем, одного ее присутствия и манеры держаться оказалось недостаточно для того, чтобы в главном зале зашевелились языки, но сопровождавшие ее люди завершили образ и дали нужный толчок:
Дочери его брата, Тиен и Нимерия, выступали в роли приближенных подружек, и шли в изысканных платьях, как и подобает их статусу внебрачных дочерей принца Дорна. А сразу за ними шла троица, которая привлекала, пожалуй, больше всего внимания.
Обара шагала гордо; ее меч-копье из валирийской стали был прикреплен к спине. Рядом с ней шли два северянина: Джон Старк и Игритт из Одичалых. Все трое были одеты в тонкую кожу и кольчугу, а их оружие, хотя и не покоилось в руках, было демонстративно на виду.
Последним штрихом выступал огромный волк-альбинос — Призрак, который тихой поступью шел рядом с его дочерью, прямо у ее бедра. В этот день суровый зверь относился к своей работе столь же ответственно, как самый опытный и благочестивый гвардеец королевской семьи.
Когда Арианна заняла свое место на помосте, ее маленькая свита немедленно заняла позиции вокруг, кроме огромного волка, которому полагалось особое место — возле её руки. Так у девушки была возможность сделать весьма эффектный жест в виде безнаказанного поглаживания лютоволка.
Как только будущая принцесса села, герольд быстро призвал собрание к порядку, а сира Герольда в цепях притащили к Арианне и заставили встать перед ней на колени. Она не стала терять временя даром, назвала имя мужчины и перечислила обвинения, выдвинутые против него. Разбойничество. Убийства. Нарушение присяги своему сеньору и даже собственному Дому. Изложив обвинения, Арианна потребовала объяснений.
К удивлению всех, — по крайней мере тех, кто знал опального рыцаря, — Герольд Дейн сплюнул на пол и принялся извергать череду гнусных обвинений в адрес Арианны и Дома Мартелл. Нес околесицу о том, как они опозорились, не отомстив за то, что произошло во время войны Узурпатора. Что все они слабые и жалкие. И что Арианна — не более чем шлюха, раз легла под «язычника с Севера». В его словах было столько яда и ненависти, столько мерзости, что даже Дорану было трудно усидеть на месте, поскольку желание убить этого человека росло с каждым словом, слетавшим с его губ.
Правитель Дорна был искренне рад собственной предусмотрительности и тому, что отослал брата на день в город. Иначе, он был уверен, Оберин уже насадил бы этого человека на свое копье. Буквально. Но, к его огромному удивлению, Арианна и те, кого она выбрала в качестве сторонников, пассивно стояли в стороне, позволяя Герольду изрыгать свои мерзкие бредни. А когда он наконец прекратил, единственным ответом Арианны было простое: И это все?
Герольду было нечего на такое ответить. Он с виду и вовсе изрядно опешил, не ожидая настолько… наплевательского отношения ко всей той грязи, что исторг. Арианна тоже не торопилась брать слово, лениво перебирая пальцами шерсть огромного лютоволка, а когда наконец заговорила, то сделала это тоном спокойным, рассудительным, в какой-то мере даже снисходительны, будто обращается к глупому ребёнку.
Она уверила в том, что произошедшее во время Войны Узурпатора — это ужасная трагедия, и любой, кто думает, что Дом Мартелл забыл или простил случившееся — глупец. Но Дорн не сможет двигаться вперед, если будет постоянно оглядываться назад. Несмотря на боль прошлого, Дом Мартелл и Дорн останутся непоколебимыми, несгибаемыми и несломленными. Неважно, какие трагедии выпали на их долю. Затем она заявила, что все его гнусные слова — лишь прикрытие истинной причины, по которой он стал разбойником. Он сделал это не для того, чтобы укрепить Дорн или из чувства мести. Нет, его действия продиктованы всего одним простым чувством. Ревностью. Он хотел Арианну, а она отвергла его ухаживания в пользу другого.
После того как Герольда Дейна вывели из зала, Доран ожидал, что его дочь распустит суд, но она вновь удивила его, громко и четко объявив всем присутствующим, что Джон Старк, сын лорда Эддарда Старка и ученик Северного Колдуна, лорда Алима Нокса, с этого дня является ее суженым и будущим принцем-консортом Дорна. Также она добавила, что любые действия, предпринятые против будущего принца-консорта или их общей любовницы Игритт из Вольного народа, будут рассматриваться как действия, предпринятые против дома Мартеллов.
«Умная девочка»
— Принц Доран. К вам прибыл лорд Ансель Дэйн.
— Пусть войдет. — Обратился Доран к своему верному стражу Арео Хотаху, наливая две чашки отличного дорнийского красного для себя и своего гостя.
Доран невольно оценил постаревшего лорда Дома Дэйнов, который вошел в его личный соляр.
Ансель носил на себе гораздо больше, чем вес ответственности лорда, и это было заметно невооруженным глазом. Что, впрочем, весьма ожидаемо. Его младший брат, знаменитый сир Артур Дэйн, считался, возможно, величайшим мечником и воином, которого когда-либо видел Вестерос. А его младшая сестра, Ашара Дэйн, некогда слыла одной из величайших красавиц страны. Несмотря на то, что Ансель был старшим из них, он всегда жил в тени младших родственников. И с их смертью эти тени только сгустились.
— Принц Доран. — Ровно произнес лорд Дома Дэйн, тут же опустившись перед ним на колено.
— Встаньте, лорд Дэйн, здесь в этом нет необходимости. — Сказал он, давая знак Арео, чтобы тот тоже поднялся, а также давая понять, чтобы их не беспокоили.
— Благодарю, мой принц. — Кивнул лорд Ансель, медленно вставая. — Простите меня, мой принц. Боюсь, нещадное время начинает брать своё.
— Это относится ко всем нам. — Доран указал на два бокала с вином. — Присаживайтесь и утолите жажду.
Кивнув, Ансель сел напротив и взял предложенный кубок. Доран симметрично повторил жест и посмотрел на мужчину, который был одного возраста с ним самим
— Я хочу начать с того, что я и Дом Мартелл не находим причин возлагать на Дом Дэйн ответственность за действия Герольда. Поступок этого человека нёс личный характер и останется таковым. При условии, что от вас и ваших вассалов не последует… повторных высказываний.
— Разумеется, — кивнул Ансель, делая глоток вина, — Герольд отправился в самостоятельное плавание некоторое время назад. Его исчезновение не стало для нас чем-то необычным, поэтому я и не придал этому значения. Если бы я знал, что он задумал, мой принц…
— Как я уже сказал, его действия — только его, и ничьи более. Ответственность за них не будет направлена против вас или вашего Дома, лорд Дэйн. И я призвал вас не для того, чтобы говорить о Герольде.
Ансель наклонил голову.
— О чем же вы тогда хотите поговорить, мой принц?
— Об истине.
Закладка