Глава 419 •
Петир Бейлиш медленно потягивал из бокала прекрасное арборское золотое, делая все возможное, чтобы не обращать внимания на почти оглушительные звуки радостных возгласов, раздававшихся вокруг него: сотня или более немытых и шумных мужчин и женщин наблюдали, подбадривали, издевались и смеялись над зрелищем, разыгравшимся перед ними.
Потребовалось преступно много золота и времени, чтобы расчистить большое подземное пространство среди лабиринта канализации и туннелей под Королевской Гаванью, дабы создать подпольную арену. Причиной задержки и издержек стал трижды проклятый Колдун. Петиру пришлось порвать связи с работорговцами из Бухты Работорговцев после того, как Нокс наткнулся на них.
Впрочем, всё это уже неважно. А важно то, что у него есть арена. Арена, из-за которой ему теперь приходилось платить звонкую монету Золотым Плащам, дабы быть уверенным, что это место хранится в секрете, насколько это вообще возможно. Арена, куда могли прийти мужчины и женщины Королевской Гавани, как простолюдины, так и знатные, чтобы утолить свой аппетит.
Аппетит к крови.
Услышав еще одно громкое приветствие, Бейлиш взглянул на кольцо, установленное в центре. Кольцо, окруженное железными прутьями, не позволяло ни одному бойцу покинуть его, пока один или другой не умрет. Да, суть до боли проста. Бейлиш приобрел небольшое количество гладиаторов у работорговцев во время их недолгого сотрудничества. Каждую ночь отчаянные или глупые жители Королевской Гавани могли выйти на бой с одним из них. Приз? Небольшой сундучок с сотней золотых монет тому, кто сумеет победить одного из его чемпионов. И несмотря на то, что арена действует уже более луны, приз так еще никому и не достался.
Раздался крик агонии: очередной глупец закричал от боли, когда чемпион сломал ему колено, а затем руку с дубинкой в руке. При любых других обстоятельствах такая травма закончила бы бой. Но, к несчастью для дурака, существовало два фактора, которые не позволили закончить поединок.
Первый заключался в том, что оружие, которое использовалось на ринге, нельзя назвать эффективным в убийстве ближнего своего… хотя нет, не так. Нельзя назвать быстрым. То есть мечи, копья, топоры или даже кинжалы отсутствовали как класс, и вместо них предлагали дубины, булавы, фалы и перчатки с шипами. Разумеется, дубиной тоже можно голову проломить, но по большей части такое оружие призвано калечить, увечить и причинять боль, а не дарить быструю смерть.
Второй же фактор заключался в том, кто был выбран чемпионом на эту ночь — особенно жестокий гладиатор, работавший под его началом и носивший кличку «Жнец Лиц». Это прозвище он заслужил тем, что всегда забирал лицо своей жертвы, прежде чем убить ее, а затем надевал его на свое собственное во время следующего боя.
Наблюдая за тем, как Жнец Лиц схватил кинжал, предложенный ему через решетку, Бейлиш отвернулся от того, что, как он знал, должно было вскоре произойти. Вздохнув и подавив улыбку, он направился к единственному другому обитателю небольшого уединенного места, предназначенного для высокородных, желающих тайно наблюдать за праздником.
Сидя на краешке своего кресла, молодой принц Джоффри едва ли не вскакивал от возбуждения, с восторженным вниманием наблюдая за тем, как Жнец Лиц прижимает к земле кричащего и умоляющего глупца и продолжает забирать свой… трофей. Позади наследного принца стояли два человека из дома Ланнистеров. Обычно Пес охранял молодого принца. Но Бейлиш знал, что преданность этого человека так просто не купишь, и что он доложит об увиденном королю или, того хуже, Тайвину Ланнистеру. Поэтому ему пришлось ждать, пока дозор Пса закончится и эти двое будут приставлены к молодому наследному принцу, прежде чем привести его на это маленькое представление.
— Я считаю, что вы выиграли наше небольшое пари, ваша милость. — Улыбнулся Бейлиш и протянул молодому принцу небольшой мешочек с золотыми монетами, указав на маленький песочный циферблат рядом с ними. — Дурак не выдержал, пока не упало последнее зернышко. Как вы и предсказывали, ваша милость.
— Конечно не выдержал! — Ответил Джоффри, ухмыляясь словно умалишенный и не отрывая взгляд от зрелища, разыгравшегося за спиной Бейлиша. Судя по вящей радости принца и орущей толпы, Жнец Лиц уже забрал свой окровавленный трофей и продемонстрировал его публике, как всегда это делал. — Когда я стану королем, я сделаю его королевским гвардейцем.
Нахмурившись, Бейлиш покачивал вино в своем кубке, а Жнец Лиц поднял свой меч и принялся добивать свою жертву, нанося многочисленные удары в грудь.
— Хотя я могу согласиться, что все здешние чемпионы хороши в бою, на данный момент они не более чем звери, ваша милость. Причем бешеные звери. Если вы захотите забрать их, когда взойдете на свой трон, то это ваше право. Но я предлагаю вам назначить их на роли, более подходящие их нраву. Может быть, королевское правосудие? Или, может быть, Уполномоченный или Вопрошающий вашего короля? Но в качестве стражников они не годятся.
Джоффри нахмурился, когда Жнец Лиц покинул арену, оставив за спиной небольшую группу, которую Бейлиш специально нанял убирать трупы и разбрасывать грязь с опилками, призванными впитать кровь.
— Возможно, ты прав, Бейлиш. В разговоре с тобой я обнаружил нечто общее. — Заметил Джоффри, заставив Петира внутренне улыбнуться, поскольку он понял, что работа наконец начинает приносить свои плоды. Доверие мальчика уже не за горами. — Я просто не понимаю, почему мой отец не сделал эту, как ты ее назвал? Бойцовскую яму? Почему он не приказал сделать ее открытой*
Билиш знал, что должен быть осторожен в своих следующих словах.
— Простите, что я так говорю, ваша милость, но я боюсь, что за последние годы ваш отец… потерял много сил. Бесспорно, ваш отец — человек, которого можно боготворить. В конце концов, он сверг династию Таргариенов. Но увы, победу можно одержать и над таким человеком, как ваш отец. Просто не в прямом столкновении. Тяжесть короны, а также шепот из тени таких личностей, как Джон Аррен и Нед Старк, ослабили его настолько, что он больше не позволит практиковать что-то вроде бойцовской ямы в открытую.
Джоффри нахмурился.
— Когда я стану королем, все изменится. Я не позволю короне победить меня! — Джоффри сказал это с такой убежденностью, на какую только способен человек, искренне не понимающий, что говорит. — Я превзойду наследие моего отца! Я стану королем, которого будут помнить не просто как сына Роберта Баратеона… а как короля Джоффри Баратеона! Самым сильным и великим королем, которого когда-либо знали Семь Королевств! И я начну с того, что открою бойцовскую яму в руинах драконьей ямы. Найду хоть какое-то применение этой груде мусора и сотру последние остатки драконов с этой земли.
Опустив бокал, Петир посмотрел на Джоффри.
— Я верю, что ваш отец намерен восстановить Драконью Яму и подарить ее колдуну, когда тот наконец приедет в Королевскую Гавань и займет должность Мастера над Арканой.
Глаза Джоффри вспыхнули гневом.
— Этого не случится! — Прорычал мальчик. — Колдун — это мерзость! Он отнимает магию у короны, где ей самое место! И ты прав, Бейлиш… этот человек слишком похож на валирийца, чтобы не быть сторонником драконов. Когда я стану королем, его назначение в Малый Совет закончится удалением его головы!
Подняв вино, Бейлиш использовал свой кубок и внезапно возродившийся интерес Джоффри к боевой яме внизу, чтобы скрыть ухмылку. Все становилось на свои места. Еще несколько деталей, и он будет готов. А потом… хаос. Сладкий хаос. Его лестница к восхождению.
— Я вижу, у нас новый доброволец. — Прокомментировал он, кивнув в сторону входа в яму, где несколько его людей наполовину вели, наполовину заставляли нового добровольца спуститься в вниз. — Что касается простолюдинов, то среди них много таких отчаянных, что они готовы на все — на все, ваша милость, — даже за намек на монету.
— Похоже на то. — Усмехнулся Джоффри, когда глупые мелкие людишки стали умолять выпустить их, а Жнец Лиц, на котором теперь было все еще кровоточащее лицо его последнего противника, вернулся в яму. — Давай поставим еще одну ставку на этот бой, Бейлиш! Десять драконов на то, что он умрет до того, как упадет последняя песчинка.
Ухмыляясь, Бейлиш кивнул и перевернул песочные часы, пока Жнец Лиц выбрал свой излюбленный молот, а его новая жертва шатко подобрала окровавленную булаву и неловко выставила ее перед собой.
— С удовольствием, мой принц.
Потребовалось преступно много золота и времени, чтобы расчистить большое подземное пространство среди лабиринта канализации и туннелей под Королевской Гаванью, дабы создать подпольную арену. Причиной задержки и издержек стал трижды проклятый Колдун. Петиру пришлось порвать связи с работорговцами из Бухты Работорговцев после того, как Нокс наткнулся на них.
Впрочем, всё это уже неважно. А важно то, что у него есть арена. Арена, из-за которой ему теперь приходилось платить звонкую монету Золотым Плащам, дабы быть уверенным, что это место хранится в секрете, насколько это вообще возможно. Арена, куда могли прийти мужчины и женщины Королевской Гавани, как простолюдины, так и знатные, чтобы утолить свой аппетит.
Аппетит к крови.
Услышав еще одно громкое приветствие, Бейлиш взглянул на кольцо, установленное в центре. Кольцо, окруженное железными прутьями, не позволяло ни одному бойцу покинуть его, пока один или другой не умрет. Да, суть до боли проста. Бейлиш приобрел небольшое количество гладиаторов у работорговцев во время их недолгого сотрудничества. Каждую ночь отчаянные или глупые жители Королевской Гавани могли выйти на бой с одним из них. Приз? Небольшой сундучок с сотней золотых монет тому, кто сумеет победить одного из его чемпионов. И несмотря на то, что арена действует уже более луны, приз так еще никому и не достался.
Раздался крик агонии: очередной глупец закричал от боли, когда чемпион сломал ему колено, а затем руку с дубинкой в руке. При любых других обстоятельствах такая травма закончила бы бой. Но, к несчастью для дурака, существовало два фактора, которые не позволили закончить поединок.
Первый заключался в том, что оружие, которое использовалось на ринге, нельзя назвать эффективным в убийстве ближнего своего… хотя нет, не так. Нельзя назвать быстрым. То есть мечи, копья, топоры или даже кинжалы отсутствовали как класс, и вместо них предлагали дубины, булавы, фалы и перчатки с шипами. Разумеется, дубиной тоже можно голову проломить, но по большей части такое оружие призвано калечить, увечить и причинять боль, а не дарить быструю смерть.
Второй же фактор заключался в том, кто был выбран чемпионом на эту ночь — особенно жестокий гладиатор, работавший под его началом и носивший кличку «Жнец Лиц». Это прозвище он заслужил тем, что всегда забирал лицо своей жертвы, прежде чем убить ее, а затем надевал его на свое собственное во время следующего боя.
Наблюдая за тем, как Жнец Лиц схватил кинжал, предложенный ему через решетку, Бейлиш отвернулся от того, что, как он знал, должно было вскоре произойти. Вздохнув и подавив улыбку, он направился к единственному другому обитателю небольшого уединенного места, предназначенного для высокородных, желающих тайно наблюдать за праздником.
Сидя на краешке своего кресла, молодой принц Джоффри едва ли не вскакивал от возбуждения, с восторженным вниманием наблюдая за тем, как Жнец Лиц прижимает к земле кричащего и умоляющего глупца и продолжает забирать свой… трофей. Позади наследного принца стояли два человека из дома Ланнистеров. Обычно Пес охранял молодого принца. Но Бейлиш знал, что преданность этого человека так просто не купишь, и что он доложит об увиденном королю или, того хуже, Тайвину Ланнистеру. Поэтому ему пришлось ждать, пока дозор Пса закончится и эти двое будут приставлены к молодому наследному принцу, прежде чем привести его на это маленькое представление.
— Я считаю, что вы выиграли наше небольшое пари, ваша милость. — Улыбнулся Бейлиш и протянул молодому принцу небольшой мешочек с золотыми монетами, указав на маленький песочный циферблат рядом с ними. — Дурак не выдержал, пока не упало последнее зернышко. Как вы и предсказывали, ваша милость.
— Конечно не выдержал! — Ответил Джоффри, ухмыляясь словно умалишенный и не отрывая взгляд от зрелища, разыгравшегося за спиной Бейлиша. Судя по вящей радости принца и орущей толпы, Жнец Лиц уже забрал свой окровавленный трофей и продемонстрировал его публике, как всегда это делал. — Когда я стану королем, я сделаю его королевским гвардейцем.
Нахмурившись, Бейлиш покачивал вино в своем кубке, а Жнец Лиц поднял свой меч и принялся добивать свою жертву, нанося многочисленные удары в грудь.
— Хотя я могу согласиться, что все здешние чемпионы хороши в бою, на данный момент они не более чем звери, ваша милость. Причем бешеные звери. Если вы захотите забрать их, когда взойдете на свой трон, то это ваше право. Но я предлагаю вам назначить их на роли, более подходящие их нраву. Может быть, королевское правосудие? Или, может быть, Уполномоченный или Вопрошающий вашего короля? Но в качестве стражников они не годятся.
Джоффри нахмурился, когда Жнец Лиц покинул арену, оставив за спиной небольшую группу, которую Бейлиш специально нанял убирать трупы и разбрасывать грязь с опилками, призванными впитать кровь.
— Возможно, ты прав, Бейлиш. В разговоре с тобой я обнаружил нечто общее. — Заметил Джоффри, заставив Петира внутренне улыбнуться, поскольку он понял, что работа наконец начинает приносить свои плоды. Доверие мальчика уже не за горами. — Я просто не понимаю, почему мой отец не сделал эту, как ты ее назвал? Бойцовскую яму? Почему он не приказал сделать ее открытой*
Билиш знал, что должен быть осторожен в своих следующих словах.
— Простите, что я так говорю, ваша милость, но я боюсь, что за последние годы ваш отец… потерял много сил. Бесспорно, ваш отец — человек, которого можно боготворить. В конце концов, он сверг династию Таргариенов. Но увы, победу можно одержать и над таким человеком, как ваш отец. Просто не в прямом столкновении. Тяжесть короны, а также шепот из тени таких личностей, как Джон Аррен и Нед Старк, ослабили его настолько, что он больше не позволит практиковать что-то вроде бойцовской ямы в открытую.
Джоффри нахмурился.
— Когда я стану королем, все изменится. Я не позволю короне победить меня! — Джоффри сказал это с такой убежденностью, на какую только способен человек, искренне не понимающий, что говорит. — Я превзойду наследие моего отца! Я стану королем, которого будут помнить не просто как сына Роберта Баратеона… а как короля Джоффри Баратеона! Самым сильным и великим королем, которого когда-либо знали Семь Королевств! И я начну с того, что открою бойцовскую яму в руинах драконьей ямы. Найду хоть какое-то применение этой груде мусора и сотру последние остатки драконов с этой земли.
Опустив бокал, Петир посмотрел на Джоффри.
— Я верю, что ваш отец намерен восстановить Драконью Яму и подарить ее колдуну, когда тот наконец приедет в Королевскую Гавань и займет должность Мастера над Арканой.
Глаза Джоффри вспыхнули гневом.
— Этого не случится! — Прорычал мальчик. — Колдун — это мерзость! Он отнимает магию у короны, где ей самое место! И ты прав, Бейлиш… этот человек слишком похож на валирийца, чтобы не быть сторонником драконов. Когда я стану королем, его назначение в Малый Совет закончится удалением его головы!
Подняв вино, Бейлиш использовал свой кубок и внезапно возродившийся интерес Джоффри к боевой яме внизу, чтобы скрыть ухмылку. Все становилось на свои места. Еще несколько деталей, и он будет готов. А потом… хаос. Сладкий хаос. Его лестница к восхождению.
— Я вижу, у нас новый доброволец. — Прокомментировал он, кивнув в сторону входа в яму, где несколько его людей наполовину вели, наполовину заставляли нового добровольца спуститься в вниз. — Что касается простолюдинов, то среди них много таких отчаянных, что они готовы на все — на все, ваша милость, — даже за намек на монету.
— Похоже на то. — Усмехнулся Джоффри, когда глупые мелкие людишки стали умолять выпустить их, а Жнец Лиц, на котором теперь было все еще кровоточащее лицо его последнего противника, вернулся в яму. — Давай поставим еще одну ставку на этот бой, Бейлиш! Десять драконов на то, что он умрет до того, как упадет последняя песчинка.
Ухмыляясь, Бейлиш кивнул и перевернул песочные часы, пока Жнец Лиц выбрал свой излюбленный молот, а его новая жертва шатко подобрала окровавленную булаву и неловко выставила ее перед собой.
— С удовольствием, мой принц.
Закладка