Глава 903: Абстрактные Числа

Теневой Раб

Его слова погрузили Носорога в мертвую тишину, Ластер, Ким и Дорн замерли, на их лицах появились серьезные выражения. Профессор Обель опустил глаза и вдруг стал казаться ещё более хрупким и старым. С его губ сорвался тяжелый вздох.

Глаза Бет расширились.

— Ч-что… что значит «мертвы»? Это невозможно.

Санни молча посмотрел на неё, а затем покачал головой.

— Сейчас эпоха Заклинания Кошмара. Всё возможно, а ужасные вещи возможны вдвойне. На самом деле, они практически неизбежны. Нам повезло, что мы успели вовремя выбраться, но остальным — нет. Вот и всё.

В его голосе звучала уверенность, но на самом деле Санни чувствовал себя очень неуверенно. Он не был уверен, кого он пытается убедить — Бет или себя.

Профессор Обель, родившийся в Темные Времена и переживший ужасы Первого Поколения, казалось, понимал, что хочет сказать Санни. Должно быть, за свою долгую жизнь он пережил немало подобных бедствий и потерял много друзей. А вот его юная помощница — нет.

Посмотрев на Санни с бледным лицом, она выдавила из себя:

— Н-но…

Он прервал её.

— Не думайте об этом слишком много. Сосредоточьтесь на собственном выживании. Мы всё ещё не выбрались из леса, и то, что нас ждёт впереди, гораздо важнее того, что уже закончилось. А оно уже закончилось.

На этом разговор затих. Прежняя оживленная атмосфера исчезла, как будто её и не было. Санни изучил лица людей, собравшихся в гостиной, и встал.

Ему не очень хотелось сейчас утешать и управлять чьими-то чувствами. Все они были взрослыми… на самом деле, он был здесь самым молодым, так почему же именно он должен был заботиться обо всех?

Ну… потому что он был главным — и в смысле власти, и в смысле авторитета. А вместе с ними, без приглашения, пришла и ответственность.

«…Угх. Как же это раздражает.»

Санни колебался несколько мгновений, а затем сказал:

— Лучший способ почтить память тех, кто ушел, — это сделать так, чтобы мы не последовали за ними. Так что отдыхайте и набирайтесь сил. Я подежурю снаружи.

Он вздохнул и ушел, оставив их позади.

Взобравшись на крышу Носорога, Санни приказал Святой отозвать Боевой Лук Морганы и призвал его в свои руки. Затем он задрожал, окутанный снегом. Леденящий ветер завывал в проржавевшей раме древней боевой машины, останки которой поднимались из земли, словно кости гигантского зверя. Несмотря на то, что находиться на улице было холодно и неуютно, в данный момент он предпочитал не находиться в обществе других людей. Ему было о чем подумать.

Наблюдая за окружающей местностью с помощью своих теней, Санни закрыл глаза.

Пути назад не было, а путь вперед был опасен и неясен. Оставаться на этом месте тоже было небезопасно.

Как ни странно, неестественная метель не только не позволяла людям увидеть приближающихся Кошмарных Существ до того, как они начнут яростную атаку, но и скрывала их от взгляда мерзостей. Если только стая не наткнется прямо на ржавые обломки, она пройдет мимо этого убежища, не уловив запаха человеческих душ внутри.

Это, по крайней мере, играло в пользу Санни.

Не успел он опомниться, как его мысли вернулись к исчезнувшему персоналу ЛО49.

Четырнадцать сотен человек… даже шестнадцать, если считать тех, кто погиб за несколько недель до этого. Вот так просто было потеряно столько жизней.

Это было… ожидаемо.

Санни со странной гримасой вспомнил, как впервые услышал о Цепи Кошмаров от Мастера Джет. Тогда он был довольно равнодушен. Какое отношение к нему имели судьбы людей в Антарктиде? Их число значительно превышало четырнадцать сотен. В Южном Квадранте проживало семьсот миллионов человек, и он не был склонен заботиться ни об одном из них. По крайней мере, не настолько, чтобы рисковать из-за этого своей жизнью.

Но он все равно остался равнодушным.

Семьсот миллионов — слишком большая цифра, чтобы представить её себе. Она была слишком далекой и абстрактной. Когда речь шла о миллионах людей, люди переставали быть людьми и превращались в цифры. Санни не желал им зла, но и не мог заставить себя переживать из-за одних цифр.

Но солдаты и мирные жители, погибшие в ЛО49, были другими. Пусть четырнадцать сотен не могли сравниться с семьюстами миллионами, но для него они были настоящими. Он жил с ними, делил с ними хлеб, сражался с ними бок о бок. Он узнал их как людей, а не как цифры.

Поэтому их смерть волновала Санни гораздо больше, чем потенциальное уничтожение всего квадранта. Зная то, что он знал теперь, он не мог не видеть Первую Армию и её миссию в другом свете.

…Смертей, конечно, будет гораздо больше. Правительство поставило перед собой амбициозную цель эвакуировать весь континент, но их план уже трещал по швам. Погибнет ещё больше людей. Миллионы. В конце концов, сколько из семисот миллионов удастся спасти? Шестьсот? Пять? Ещё меньше?

Конечно, он не мог этого знать.

Так что… что же он чувствовал?

Был ли он возмущен? Мотивирован? Горел решимостью? Нашел ли он убеждение?

Не совсем.

Выпустив горький вздох, Санни прошептал:

— Какая потеря…

Всё, что он чувствовал, — это презрение. Всё было впустую. Человеческие жизни, ресурсы и потенциал. Ему было противно осознавать, чтопоглощает так много…

В то время как люди, которые могли бы предотвратить это, были слишком заняты борьбой друг с другом. Эти ублюдки…

В конце концов, Санни оставалось только последовать своему совету и сосредоточиться на себе и на том, что ему принадлежит.

Он не мог спасти семьсот миллионов человек, но он мог сделать так, чтобы он, его солдаты и мирные жители, находящиеся под его опекой, добрались до другого берега этой катастрофы живыми.

По крайней мере, это ему вполне по силам.