Глава 530 — Мерзость •
Глаза Ноя распахнулись, сознание вернулось в его собственное тело. Мягкие лианы вились под ним и упирались в спину. Должно быть, Мокси перенесла его на свою кровать, пока они использовали Зелье Слияния Разумов.
Поднявшись на ноги, Ной посмотрел на Ли. Она лежала рядом с ним, все еще продолжая стряхивать с себя последние остатки действия зелья. Она зевнула и потянулась, как кошка, едва заметно повернув шею в сторону и откусив кусочек от кровати, а затем быстро вернула голову в исходное положение.
Его глаза слегка сузились. Ли выиграла все партии, которые они сыграли. Он ни разу не был даже близко. Один или два раза ему приходилось напоминать ей о правилах, но она, казалось, чудесным образом продолжала вытаскивать именно те карты, которые ей были нужны.
Она также каким-то образом вытащила одну и ту же выигрышную карту около восьми раз подряд. Учитывая, что эта карта должна была все еще быть в стопке сброса после первого раза, это было довольно большим достижением.
Заметка для себя. Не играть в карты в пространстве сознания Ли. Она жульничает. Я определенно должен попытаться убедить Джалена сделать ставку на что-то крупное, а затем сразиться с ней. Это был бы отличный способ получить что-нибудь на халяву, когда мы вернемся на смертный план.
«Как все прошло?» спросила Мокси, сидя за своим столом и качаясь на двух ножках стула. «Вы разобрались? Теперь моя очередь?»
«Мы работаем над этим». Ли встала и сползла с кровати. «Я играю в карты лучше, чем Ной».
Мокси растерянно перевела взгляд с Ли на Ноя. «Что? Карты?»
«Позже», – сказал Ной. «Позволь мне ввести тебя в курс дела. Еще одно Слияние Разумов, пожалуйста. Чем быстрее мы с этим разберемся, тем лучше. Я не хочу, чтобы нас застали со спущенными штанами, если появится какой-нибудь придурок, жаждущий мести. Думаю, мы все равно должны успеть вовремя, но не помешает и поторопиться».
«Я подежурю», – вызвалась Ли. Ее глаза переместились на кровать, а язык пробежался по губам.
«Спасибо, Ли. И если ты съешь всю кровать, я разозлюсь. Держи себя в руках». Мокси достала Зелье Слияния Разумов и выпила половину, прежде чем бросить остаток Ною и плюхнуться рядом с ним.
«Я съем совсем немного», – пообещала Ли. «Твои лозы очень вкусные».
«Спасибо», – сухо отозвалась Мокси.
Ной допил зелье и улегся, приветствуя темноту, поглотившую его целиком.
***
Разговор в пространстве разума Мокси не занял много времени. Ной рассказал обо всем, что узнал, изучая душу Игриса, и о том, что обсуждал с Ли. Затем их внимание переключилось на то, как именно Ли – или кто-либо другой, кроме Ноя, если уж на то пошло, – мог бы реально создать Фрагмент Себя.
Создание Рун и так было достаточно сложным делом. Насколько им было известно, в Арбитаже таких знаний даже не существовало. Но теперь им нужно было не просто создать Руну. Нужно было сформировать ее, найдя при этом побуждающую энергию, которая каким-то образом представляла бы человека, работающего над ней.
Существовал шанс, что некая форма энергии всегда могла бы работать как универсальный катализатор для Фрагмента Себя, но их обсуждение не дало никаких потенциальных результатов для этого. Открытие Ноя было многообещающим шагом, но у них пока просто не было инструментов для его использования.
Вскоре стало ясно, что чисто теоретическим путем им не удастся добиться большего прогресса. И Ной, и Мокси оказались в полном тупике относительно потенциальных форм энергии. Лучшее, что им удалось придумать, – это создать немыслимое количество копий его Фрагмента Себя, а затем уничтожить их все.
Был шанс, что это создаст достаточно энергии, чтобы насытить область такой мощностью, что ее можно будет использовать в качестве инициирующей энергии, подобно тому, как все смерти Ноя дали ему достаточно энергии смерти и возрождения для создания Фрагмента Возрождения.
К сожалению, это было в лучшем случае натяжкой. При преобразовании энергии между Рунами терялось столько силы, что он даже представить себе не мог, сколько энергии ему придется добыть и растратить, чтобы получить такую насыщенную область, – и это даже не говоря о последствиях для его собственной души. Не могло быть и речи о том, чтобы разрушение сотен, если не тысяч Рун, представляющих его, не имело бы какого-либо негативного побочного эффекта. Но Ной не отбрасывал эту возможность полностью. Был шанс, что это может сработать, но это было далеко от их первоначального плана.
Они с Мокси пришли к тому же выводу, что и он с Ли. Лучшим способом продвижения вперед было смотреть в оба. Они знали, что ищут. Где-то оно должно было существовать. Возрождение тоже создала Фрагмент Себя, а Разлом пришел от Декраса. Это означало, что существовал и другой способ создания собственной Руны.
Пока они его не нашли, им оставалось только готовиться. Ли еще предстояло определиться с тем, кто она на самом деле. А пока она этого не сделает, даже если они и найдут нужную им энергию, толку от нее будет мало.
Проклятые Равнины были обширным местом. Ной надеялся, что они наткнутся на что-то – или кого-то, – что можно будет использовать для создания Фрагмента Себя для Ли. А если нет, то ответ найдется где-нибудь в другом месте. Никто из них не собирался принимать поражение как окончательный ответ.
Когда обсуждение начало идти по кругу, который никуда не вел, Ной и Мокси обнаружили, что у них осталось чуть больше пятнадцати минут действия Зелья Слияния Разумов.
Они не стали тратить его на игру в карты.
***
Облаченная в белое демоница сидела на крыше и смотрела вниз на особняк с разбитым окном. Серая кожа, настолько светлая, что казалась почти алебастровой, скрывалась под слишком широкими для ее тела одеждами. Корявые шрамы искажали всю левую часть ее лица, а сбоку на голове торчал рог, представляющий собой смесь плоти и костей. Черный двуглавый топор высотой с нее саму покоился на плече, словно весил всего лишь перышко.
Демоница ни разу не пошевелилась с тех пор, как она прибыла сюда более четырех часов назад. Она была неподвижна, как пик в Черных Пределах. Ее уже вызывали раньше, но никогда Затх. Никогда еще к ней не обращался тот, кто действительно говорил с Лордом Сьеваном.
Аксил (1), – сказал посланник Затха. Лорд Сьеван просит тебя об услуге. Разыщи Мастер-Руну, несущую имя смерти, и верни ее владельцу.
Дрожь пробежала по ее спине. Пусть с ней говорил не сам Затх, но слова исходили из его уст. Прямой приказ. Честь, в достижение которой она никогда не поверила бы, когда была младше.
Была только одна проблема.
Руна, которую она искала, была продана на аукционе демону по имени Паук. Но выслеживание не было сильной стороной Аксил. Ее призвали, потому что судьба благословила ее местоположением, близким к тому, что требовалось Лорду Сьевану. Определение местонахождения целей не входило в число ее умений, но она не была полностью лишена пути к цели. Белкус был в хороших отношениях с Лордом Сьеваном.
Она бы предпочла обратиться к нему напрямую. Седьмой ранг был более чем способен направить ее прямо к цели, но политика не позволяла ей этого. Она была 5-го ранга и более чем способна справиться с любой работой самостоятельно. Кроме того, имя Лорда Сьевана пользовалось уважением во всех Проклятых Равнинах. Обращение за помощью к Лорду Города, находящемуся у него на службе, навлекло бы на него позор.
Таким образом, она была вынуждена поговорить с одним из его подчиненных. Ее единственной зацепкой был неуклюжий Демон Богатства на службе у Белкуса по имени Игрис. Информационный брокер, который утверждал, что знает о Пауке.
У Игриса явно была личная месть этому демону, но Аксил это не волновало. Все встало на свои места, как будто сами боги направляли ее – вплоть до того момента, пока она не увидела, как Паук врезался в окно дома Игриса. Пока она не услышала крик и треск души Игриса, не почувствовала, как его присутствие переходит из этого мира в другой. Пока она сидела в тишине и смотрела, как Паук выскользнул из окна.
Еще одна дрожь пробежала по позвоночнику Аксил.
Путь Сьевана даровал тем, кто следовал по нему, определенную степень понимания смерти. Только для их глаз существование было холстом. Те, кто отнимал жизни, рисовали смерть на его поверхности, добавляя лишь последний штрих своими собственными.
И в этом заключалась ее проблема.
Паук был прекрасен. Смерть возвещала о его шагах и текла позади него, как океанское течение. Его холст был настолько огромным, что Аксил не могла даже понять, где он начинается и заканчивается.
Она была совершенно неспособна действовать в его присутствии. Сделать хоть одно движение, чтобы помешать такому произведению искусства, было равносильно тому, чтобы плюнуть себе в лицо. Она должна была лицезреть это воочию. И поэтому она с восторженным вниманием наблюдала, как Паук расправляется с Игрисом. Ее взгляд следовал за Пауком, когда тот выскользнул на улицу.
Женщина, с которой он пришел, уже давно ушла, очистив дом. Женщина, чей холст в обычных обстоятельствах не привлек бы внимания Аксил. Он был коротким и пронзительным, но ничего по-настоящему примечательного – до тех пор, пока они не оказались вместе. Их картины совпали так красиво, что она даже не заметила, как капелька слюны скатилась с уголка ее губ и покатилась по лицу до подбородка.
Аксил сидела молча. Она не могла заставить себя сделать что-то большее, чем просто смотреть и вспоминать. Пока нет. Такое зрелище нужно было смаковать. Чем скорее она начнет действовать, тем скорее это закончится. Внутри Аксил бушевала внутренняя война, но в конце концов она встала.
В воздухе раздались крики: демоны наконец обнаружили, что Игрис убит. Казалось, мало кто оплакивал его потерю, но Аксил было полностью наплевать на него. Дело было не только в Руне.
В животе Аксил плясали бабочки, и она обхватила себя руками, издав прерывистый вздох, дрожь пробежала по всему ее телу, когда она поднялась на ноги.
Это было испытание. Это должно было быть им.
Ей приказали достать Руну, но никто не сказал, как это нужно было сделать. Она не могла ничего с собой поделать. Она должна была испытать то же великолепное чувство, что и Игрис. (3) Увидеть красоту такого холста воочию…
В глубине сознания Аксил зашевелилось чувство присутствия. Она обернулась. Позади нее стоял одетый в броню демон с двумя изогнутыми клинками в руках и оскалом на губах. Его холст был простым. Дрянным. Отвратительным.
«Не двигаться», – прорычал демон. «Что ты здесь делаешь с таким жутким выражением лица? Ты как-то причастна к смерти Лорда Игриса?
«Это было захватывающее зрелище», – выдохнула Аксил. «В тысячу раз больше, чем любое удовольствие, которое ты когда-либо мог испытать. Он превратился в прекрасные, прекрасные мазки кисти».
«Какого хрена?» – оружие демона поднялось. Его грудь наполнилась воздухом, и он приготовился звать на помощь.
Аксил пошевелилась. Пространство между ней и демоном исчезло. Ее губы прижались к его губам. Глаза демона широко раскрылись от удивления. Он закричал, но было уже поздно.
Это был не поцелуй.
Ее челюсть разошлась. Демон попытался отстраниться. Но у него ничего не вышло. Он был недостаточно силен и быстр, чтобы убежать. Зубы Аксил сомкнулись, прорезая плоть и разламывая череп с приглушенным хрустом. Его крик о помощи был утерян, когда она вдохнула, вырывая душу из его тела и измельчая ее внутри своего собственного. Вкус смерти поплыл по ее языку и хлынул в горло вместе с кусками плоти и костей.
Она отпустила демона, но ничего не упало на землю. Его тело распалось на частицы черной пыли, взметнувшиеся в воздух Проклятых Равнин и присоединившиеся к клубящемуся дыму далеко вверху.
Черты лица Аксил исказились от отвращения.
«Мерзость», – прошептала она, но выражение ее лица изменилось, когда она посмотрела в ту сторону, куда удалились Паук и его спутница. Она должна была определить, чему именно Лорд Сьеван на самом деле пожелал ее научить. Снова увидеть красоту их холста – и, если она действительно, действительно благословлена, увидеть, как завершаются их прекрасные, прекрасные картины, когда их жизнь уйдет из этого мира в следующий.
— — —
П.:
(1) – В оригинале имя демоницы «Axil», я выбрала кратчайший вариант перевода, но версия «Аксиль» тоже возможна, или другой вариант, который понравится больше.
(2) – Если кто, как и я, не в курсе, «мандат» в праве означает «полномочия, предоставленные отдельному лицу или официальному органу для выполнения конкретных действий», в более общем смысле «официальный приказ или поручение что-либо сделать». То бишь Аксил ощущает себя буквально «рукой» Лорда Сьевана, и поэтому ее так штырит поначалу.
(3) – Оригинальная фраза «She had to feel the glorious sensation that Igris had». Я же правильно тут понимаю, что эта некронимфоманка хочет крякнуть таким же способом, как Игрис, там нельзя что-то прочитать иначе?..