Том 9: Пролог

Герб заклеймённого

Пролог.

Касерия Джамиль уже некоторое время сдерживал все сильнее одолевавшую его зевоту.

Голоса священников, поющих молиты, разносились по всей пещере. Это была церемония ознаменовавшая начало новой войны. Все офицеры и солдаты Аллиона, которые присутствовали сейчас здесь, держали глаза закрытыми, а руки соединенными перед талией.

Пещера по форме своей напоминала подземный проход, ведущий к морю, и даже там, где сейчас стоял Касерия, его ноги полностью промокли от набегающих волн. Красное пламя пляшущие на сосновых факелах, отражалось на поверхности моря, где покачивалось несколько золотых лодок в такт волн. Это церемония означала не только молитвы о будущей победе, но и о безопасности на море. Священники добросовестно повторяли один за другим длинный список имен каждого духа, обитавшего в золоте, стали и дереве, которые использовались для постройки лодок.

“Похоже, это будет продолжаться еще некоторое время”. – Касерия потерял счет тому, сколько раз он уже отчаянно сдерживал зевоту. “Все духи Аллиона, даже те, что живут в мельчайших песчинках, любят войну. Если вы действительно хотите доставить им удовольствие, было бы гораздо лучше, если бы наши храбрецы поднялись на борт кораблей, убили вражеских солдат и посвятили их красные и кровоточащие сердца духам”.

Касерии в этом году исполнится двадцать два года. Он вырос высоким и худощавым, со светлым лицом. Обладая элегантными чертами лица, он выглядел как молодой человек, который прекрасно чувствовал бы себя дома, играя музыку или читая стихи при королевском дворе Аллиона. И хотя у Касерия имелся талант к перечисленному, предвещая успех в будущем на этот поприще, однако же, то что действительно заставляло трепетать его душу, было не великолепие будущей придворной жизни, а ее полная противоположность. А именно поле битвы, где звуки выстрелов звучали повсюду, а сталь сталкивалась друг с другом, пожирая человеческие жизни.

Аллион считался страной, в которая никогда не ощущала недостатка в войнах. Настолько сильно, что если бы кто-нибудь проследил за прошлыми двадцатью годами его истории, было бы трудно найти какую-либо часть, которая не содержала бы какого-либо описания битвы. В этом смысле Касерия, первенец его воинственного - любящего убийство и разрушение - короля, несомненно, являлся посланным небом ребенком для Аллиона.

Нет ничего более утомительного, чем эта церемония, но он был в состоянии вынести ее, думая о том, что за ней лежит момент долгожданного экстаза.

Тем не менее, его концентрация оставалась склонна блуждать. Время от времени Касерия полуоткрывал глаза. Перед стоящими на якоре золотыми боевыми лодками, бок о бок стояло такое же количество жриц. Они также читали молитвы, как и священники, но цилиндрические одежды, которые они носили, сшиты из тонкой ткани, и, поскольку они погрузились в море перед церемонией, теперь их кожа слабо просвечивала сквозь них.

Касерия и его люди стояли позади них. Это означало, что Касерия мог вдоволь восхищаться рядом стоящих перед ним задниц жриц. “Та, что справа, маловата, но имеет приятную форму. Я хотел бы проиграться с той, что слева, но не выглядит ли она несколько тяжелой? Нее, задница с наилучшим балансом пропорций - это та, которая находится прямо посередине. Но меня беспокоит тот действительно видимый синяк на ней. Ну тогда…”

– Видите что-нибудь, что вам нравится? – Кто-то украдкой прошептал ему на ухо.

На секунду глаза Касерия расширились, прежде чем он немедленно опустил веки.

– Ланс, о чем ты говоришь посреди церемонии? Это оскорбление духов, - тихо ответил он. – Ты навлечешь на себя их гнев. Военные корабли попадут в шторм по пути, или ветер будет дуть только сзади врага, и пламя распространится по всему нашему лагерю. Ах, как же мне страшно. А теперь поспеши, закрой свои глаза и мысленно произнеси заклинание, успокаивающее духов.

– Духи рассердятся? Это же хорошо. По крайней мере, это сделает войну интересной. Человек с повязкой на левом глазу - Ланс Мазпоттер - усмехнулся.

Он был более чем на тридцать лет старше Касерия. Возможно, поэтому его манера говорить звучало несколько непочтительной даже по отношению к своему господину и принцу.

– Но вы действительно совершили глупость, воспользовавшись семейной ссорой в Энде, чтобы перебросить армию.

Фактически, он даже только что назвал его глупым.

Касерия Джамиль широко известный, как «Маленький тиран Аллиона». И это не нисколько не противоречило тому, что теперь говорили в разных странах о нем, из-за его быстрых и решительных тактик. Во-первых, Касерия называли так задолго до его первой кампании, и, кроме того, это не было ласковое прозвище, данное их молодому, будущему правителю ближайшими к нему людьми.

Если что-то ему даже немного не нравилось, он кричал, плакал и вел себя агрессивно. Если бы на этом все и заканчивалось, то все еще могло бы сойти лишь за очаровательное доказательство того, что он «проявляет все признаки доблести». Однако в его случае дело на этом обычно не заканчивалось. Он говорил своему отцу что-то вроде: «этот слуга не уступил мне дорогу» или «он не поприветствовал меня должным образом», а затем требовал, чтобы их казнили.

Хорошо это или плохо, но король Аллиона особенно снисходительно относился к своему первенцу. Хотя, естественно, он не заходил так далеко, чтобы приговорить их к смерти, как того хотел мальчик, он все же тут же вызывал даже своих главных вассалов в окружение публики и заставлял их извиниться перед его сыном.

Таким образом, Касерия стал «Маленьким тираном Аллиона» и продолжал называться этим прозвищем, пока ему не исполнилось тринадцать. Когда ему было тринадцать, как раз во время падения Аталлы - страны к северу от Аллиона - Ланс Мазпоттер, известный тогда как «Одноглазый дракон Аталлы», поступил на службу к Королевскому дому Джамиля.

– О чем ты? Я просто подчинялся приказам отца.

– Не прикидывайтесь сейчас дурачком, король даже не интересовался этим. Помимо всего прочего, сейчас он занят происшествием с принцессой Дутианна. Наш король постепенно отвлекается от внешней политики и все больше концентрирует свою энергию на управлении внутренней политикой страны .

Принц Аллиона и ветеран-командующий, которого знали, как служившего тому же самому Аллиону, который когда-то разрушил его собственную страну, в качестве одного из его самых известных генералов, перешептывались друг с другом.

– Увидеть, что это правильно, но не делать это - недостаток мужества или принципа. [1], - торжественно заявил Касерия. – Так же, как и Аллион, Энде - это страна, происходящая от Династии Магов. Несмотря на то, что мы географически разделены, их и наша судьба - однажды объединиться под одним флагом. Было бы полным безумием отвернуться от представившейся нам возможности .

– Неужели?

– Кроме того, отношения между тремя странами в центре континента кажутся нестабильными. Энде и Гарбера только что скрестили копья, и даже Мефиус, который не участвовал в этом конфликте, сотрясает глупая гражданская война.

– Теперь я понимаю. Я уже слышал это где-то раньше. Где же это было? Ах да, ведь я сам это сказал.

Одноглазый дракон Аталлы беззвучно рассмеялся. Хотя ему исполнилось больше пятидесяти лет, его тучное тело, одетое в кольчугу, излучало невидимую энергию и имело такой внушительный вид, что даже его союзники считали, что к нему трудно приблизиться. По сравнению с ним Касерия выглядел стройным, как женщина.

– И поэтому я думал, что это заслужит твое одобрение, Ланс, но, увы ...

– Прекратите эту претенциозную речь. Это просто снова проявляется ваша обычная дурная привычка.

– Моя дурная привычка?

– Люди говорят, что, хотя раньше вы были очень нервным, за последние несколько лет вы стали на удивление здравомыслящим. Когда я впервые встретил вас, то вам не понравилось выражение моего лица и вы пнули меня, а потом, когда я в ответ отшлепал вас, вы закричали своему отцу, чтобы он отрубил мне голову. Что ж, в глубине души с тех пор вы совсем не изменились. Когда произошла эта история с принцессой Дутианна, вы просто уехали в деревню, чтобы развлечься с местными девушками, и не смогли принять в нем участия.

– Вы совсем как младенец. Даже если это не то, чем вы особенно интересовались, как только вы видите возможность получить это, вы внезапно отчаянно этого хотите. Вы только что закончили долгую кампанию. Если бы не эта история с Дутианном, то примерно сейчас вы бы проводили дни, гоняясь за женскими задницами, не думая о том, что так скоро снова захотите снова пойти на войну. И, естественно, вам следовало категорически отклонить просьбу принца Джереми.

«История с Дутианном», о которой говорил Ланс, не была военной кампанией против Святого Дутианского Альянса, в которой также принимал участие сам Касерия.

Бои велись ожесточенно, но разница в силе, существовавшая с самого начала между двумя странами, означала, что Аллион постепенно загнал своего противника в угол. Король Дутианна, который являлся и правителем, и главой церкви, несколько раз пытался положить конец войне, отправляя письма с предложениями о мирных переговорах. Однако Аллион оставался глухим, увидев в этом знак того, что его противник слабеет, и начал работать над свержением вражеской нации изнутри.

Конечным результатом стало то, что король Дутианна решил подарить Аллиону собственную голову, чтобы продемонстрировать свою капитуляцию и спасти своих слуг и свой народ.

Люди, конечно, оказались глубоко опечалены. В том числе и армейские командиры и вассалы, однако, чтобы смерть короля не оказалась напрасной, они смирились с тем, чтобы стать частью Аллиона.

Генерал Рэндиус, командующий правым крылом экспедиционных сил Аллиона, которому было поручено вести переговоры, находился со своими войсками в королевском дворце Дутианна. Поскольку у короля не было сыновей, его партнерами в переговорах стали две молодые принцессы. Каждый день они обсуждали множество вопросов, в том числе о том, когда сдать дворец, как будут обращаться с королевской семьей и какие будут условия по разоружению. Сами переговоры прошли гладко, но не прошло и трех дней, как в Рэндиусе что-то изменилось.

Сестры принцессы Дутианна славились своей красотой на все соседние страны.

Рэндиус же - человек, у которого уже были жена и дети, слыл при дворе преданным мужем, о котором рассказывали много трогательных анекдотов, оказался очарован старшей из сестер, девушкой, которой не исполнилось и восемнадцати.

Он силой заставил ее отдаться ему, однако когда он заснул после того, как наигрался с ней, принцесса незамедлительно перерезала ему горло мечом, который она прятала у кровати. Затем, словно вслед за отцом, принцесса покончила жизнь самоубийством, перерезав уже себе горло. Офицеры и солдаты армии Дутианна пришли в ярость.

– Возможно, мы потерпели поражение, но подобное зверское поведение Аллиона непростительно!!!

– Ну же люди, если вы не хотите, чтобы они насиловали ваших жен и убивали ваших друзей, хватайтесь за мечи еще раз. Выгонем этих дикарей из нашей страны!

Генералы закричали как один и подняли восстание по всему Дутианну.

Более того, даже часть солдат Аллиона, расквартированных в королевском дворце - другими словами, те, кто были подчиненными генерала Рэндиуса, убитого принцессой, - по какой-то причине присоединились к народу Дутианна и сражались на их стороне, с высоко поднятыми копьями.

Восстание не продлилось и недели, прежде чем было подавлено войсками, которые быстро отправил король Аллиона. Однако, как упоминал ранее Ланс, Касерия в то время уже уехал в сельскую местность под предлогом «стряхнуть с себя грязь кампании» и поэтому не смог принять участие в подавлении.

– Ланс, неужели слухи верны? И ты присоединился к силам подавления? - тихо спросил Касерия. Его глаза сияли почти по-мальчишески. Ланс кивнул с преувеличенной серьезностью.

– Это правда. Младшая сестра мертвой принцессы, которой исполнилось всего лишь шестнадцать лет, во всех отношениях выросла такой же элегантной красавицей, какой была ее старшая сестра. Именно она убедила солдат Аллиона присоединиться к восстанию. «Я сделаю человека с величайшими достижениями королем Дутианна - я дам ему право ворваться в мою спальню, целовать мою кожу и наслаждаться моими бедрами», - сказала она. «Я буду шептать этому герою слова любви на ухо, водить ногтями по его спине, и, если он этого пожелает, я даже буду играть роль рабыни для каждого хулигана из его товарищей», - сказала она.

– Я видел портреты сестер, - чуть не скрипнул зубами Касерия. – Если бы я только не откладывал удовольствие от встречи с ними, думая, что, поскольку Дутианн стал частью Аллиона, я мог бы сделать это в любое время. Я хотел однажды увидеть их с цепями на шее и голыми задницами, стоящими бок о бок, - сказал он с выражением лица, сожалеющего о чем-то от всей души. – Но я бы не сделал это с помощью грубой силы, как Рэндиус. Похищение женщины требует тех же приготовлений, что и взятие замка, и с самого начала я собирался организовать сбор информации и прорваться через их бастионы их жалкой гордости, а затем овладел бы одной за другой, пока гордые принцессы не преклонили бы колени у моих собственных ног, полностью подчиняясь мне.

– Женщины подобны замкам. Это тоже кое-что, что вы слышали от меня, - усмехнулся Ланс.

Церемония все еще продолжалась, и, возможно, из-за того, что в нее входили все новые священники, их пение начинало все больше походить на мелодию.

– Как только это церемония подойдет к концу, впереди меня ожидает насыщенный долгий путь, - шепотом пробормотал Касерия.

– А что насчет тебя? – спросил он Ланса. Улыбка появилась на его губах, окруженных редкой бородкой.

– Что именно?

– О мой уважаемый наставник в фехтовании, войне и женщинах. Ты отлично поработал, заставив меня выслушивать всевозможные резкие слова, но будет ли моя правая рука, Ланс Мазпоттер, участвовать в этой войне или нет?

– От этого мне никуда не деться, раз уж я здесь, и князь назвал меня своей правой рукой. Поскольку, когда он размахивает своим мечом, это обязательно откроет брешь в обороне справа и тогда я буквально встану справа от него и возьму на себя задачу отгонять свирепые вражеские мечи.

– Я больше не ребенок!

После дразнящей улыбки поведение Касерия полностью изменилось, и он выглядел так, как будто собирался всерьез наброситься. Его голос прозвучал настолько громко, что один из жрецов, поглощенных своим пением, обернулся, вздрогнув, а некоторые из жриц испустили тихие крики.

Эта сцена наглядно продемонстрировала, как сильно принца Касерия Джамиля из Аллиона боялись окружающие. Однако для Касерия Ланс навсегда останется единственным близким в своем роде существом, и поэтому он сразу же вернулся к своему прежнему выражению лица.

– Последние несколько лет солдаты Энде пережили столько стычек. Есть ли среди них кто-нибудь, способный хотя бы попытаться напасть на мою правую руку? Ранее я сказал, что это хорошая возможность, поскольку отношения между тремя странами нестабильны, но я действительно надеюсь, что некоторые компетентные люди из Гарберы, страны рыцарей, и Мефиуса, страны гладиаторов, объединятся, чтобы бросить мне вызов. – он смеялся, когда говорил.

Это выглядело, как невинная улыбка ребенка.

Однако Касерия Джамиль являлся человеком, который мог убить человека, точно так же продолжая улыбаться. Во всяком случае, именно так его воспринимало большинство людей во владениях Аллиона.

Нет. Ланс Мазпоттер, присутствовавший рядом с ним, был, пожалуй, единственным, кто явно отвергал это восприятие. Этот человек не кровожадный злодей. Он всего лишь ребенок. И, как ребенок, он может легко сломать чужие вещи и легко получить травму.

Ланс Мазпоттер человек, совершивший множество боевых подвигов, который был связан со многими женщинами и который не сожалел о том, что сам он связан с этим миром. Единственное желание, которое заставило такого человека привязаться к этому миру, единственное, что он хотел довести до конца, - это тот момент, когда ребячливый юноша по имени Касерия Джамиль обрушит пламя бедствий на весь континент, прежде чем наконец овладеет им.

[П/п: Касерия прибегает к уместной цитате Конфуция, чтобы поддержать его действия.]