Глава 215 – Чай •
Сердина посмотрела на рыдающую блондинку холодными глазами. Вот уже некоторое время женщина промокала носовой платок и повторяла одни и те же слова снова и снова.
— “Его величество. Хк, как его Величество мог так поступить со мной…как это могло случиться…”
Пока леди Мираэль безутешно плакала, Сердина раздраженно нахмурилась. Она позволила этой женщине приблизиться к Блэру, потому что та была хорошенькой и глупой, но иногда ее действия айфри-дом.су были просто непостижимы.
Ничего из этого не отразилось на лице Сердины, когда леди Мираэль наконец подняла глаза, вытирая слезы. Лицо королевы — матери было добрым и улыбчивым.
— “Вы поможете мне…?” — спросила леди Мираэль. Ее глаза были красными.
— “Конечно.” — Сердина погладила ее по щеке, как будто она была очаровательным домашним животным. — “Я поговорю с Блэром”.
Леди Мираэль издала радостный возглас, и Сердина слабо улыбнулась. Она не ненавидела людей, которые были честны в своих желаниях. На самом деле, они ей нравились. Жизнь была такой короткой, и желание отдать все ради славы и богатства было подобно пламени, прекрасному, великолепному, даже если оно было мимолетным.
— “Я надеюсь, что Вы будете продолжать усердно служить мне», — сказала она леди Мираэль.
— “Да! Да…!”
Блондинка удовлетворенно просияла и удалилась, пообещав, что будет стараться изо всех сил заботиться о его величестве и согревать его постель. Наблюдая, как карета исчезает вдали, Сердина расхохоталась.
Она была так неописуемо довольна, когда услышала, что сделал Блэр. Леди Мираэль уже давно пользовалась его благосклонностью, но он все равно схватил ее за волосы и швырнул на пол. Именно так Сердина хотела, чтобы Блэр обращался с женщинами. Расходный материал. Объекты.
Так много монархов в истории пало из-за женщины. Она не хотела, чтобы ее сына сбила с толку любовь.
Но, к сожалению, Блэр все еще был нежен с Лией и обращался с ней не так, как с другими женщинами. Только на днях он проигнорировал свою мать и ждал снаружи под дождем возвращения Лии. Это было очень обидно. Сердина с трудом подавила желание убить ее.
С самого начала Сердина планировала отдать Лию Бьюну Гьенбеку по ряду причин, но одержимость Блэра все испортила.
Через окно своей гостиной она смотрела на увядшие сады, где с деревьев все еще свисало несколько сухих листьев. Теперь они падали.
Сердина злобно рассмеялась, положив руку на подоконник.
— “…Такой самодовольный”.
С первого произнесенного ею заклинания она знала, что у Лии сильная воля. Было бы нелегко сломить и уничтожить ее. Итак, Сердина влила мощное заклинание в любовное зелье, которое выпила Лия, сделанное из прядей волос Лии и Блэра. Но даже тогда это было лишь наполовину так эффективно, как она ожидала. Даже без памяти Лия не отдала все свое сердце Блэру.
Невероятно, но Сердине пришлось рассмотреть возможность того, что Лия была беременна.
Кровь варваров была довольно устойчива к ее магии. Если бы Лия каким-то образом забеременела, ее ребенок мог бы защитить ее от зелья.
Но это было невозможно. Лия должна была быть бесплодной после всех заклинаний, которые Сердина наложила на нее за эти годы. Но просто чтобы исключить такую возможность, Сердина велела фрейлинам Лии напоить ее чаем, от которого у нее случился бы выкидыш.
В него также входило средство для подавления аппетита, так как Сердина не могла контролировать диету принцессы, когда Блэр так пристально наблюдал за ней. Если Лия должна была стоять рядом с Блэром, она должна была выглядеть безупречно.
— “……”
С опозданием Сердина почувствовала вкус крови и поняла, что прикусила нижнюю губу. Ее палец тревожно постучал по подоконнику.
Ей придется наложить новое заклинание, чтобы полностью подчинить Лию. Существовала магия, которую варвары использовали, чтобы связать свои души во время свадебной церемонии. Сердина не собиралась связывать душу Лии с Блэром, но она могла использовать их свадьбу, чтобы наложить на нее более сильное заклинание.
— ‘Пожалуйста, сдержи свое обещание. Мама.’
Голос Блэра эхом отозвался в ее голове. Сердина стиснула дрожащие руки.
— “Я бог», — сказала она вслух, нервничая. “Бог…”
Так что не было ничего, чего бы она не могла сделать.
***