Глава 1726 •
— Я убью тебя. Определенно и во что бы то ни стало.
— …
Первое, с чем столкнулась Сариэль после того, как сошла со сцены, было убийственное намерение Мерседес. Мерседес была совершенно не такой, как Ирен. Она вообще не принимала во внимание ни положение Сариэль, ни свою с ней дружбу. Она просто ненавидела отношение Сариэль к Гриду.
Было ли это потому, что Мерседес любила Грида больше, чем Ирен? Нет, их любовь к Гриду была безгранична, а разногласия исходили исключительно из их позиций. Ответственность, которую несла императрица Ирен, была гораздо большей, чем ответственность, лежащая на плечах Мерседес. Тем не менее, ей предстояло пересмотреть еще множество вещей.
— Правда… мне очень жаль…
Взгляд Мерседес, наполненный отвращением и ненавистью, был подобен кинжалу, пронзившему сердце Сариэль. Щека, по которой минуту назад ударила Ирен, снова пульсировала и болела. По своей природе это было правильно, но не должно было быть настолько больно.
— Перестань.
Грид, как мог, пытался успокоить накалившуюся атмосферу. Он похлопал по голове раздавленную чувством вины Сариэль и опустил ее на землю, затем обнял Мерседес за плечи и поцеловал в щеку.
Произошло нечто волшебное. Ледяное выражение лица Мерседес растаяло, словно ничего подобного и не бывало. Ее щеки покраснели, а красивые губы слегка поджались, как будто она изо всех сил сдерживала улыбку. Это была чистая девичья реакция, которая не соответствовала ее обычному рыцарскому образу.
Вокруг возникло волнение. Зрители, ошеломленные полномасштабным противостоянием бога и Падшего Ангела, пришли в себя и впали в ярость. Это был гнев тех, кто ненавидел Грида за то, что он был связан со многими женщинами.
Обычно, их отвращение проистекало Свободный-Мир-ранобэ из зависти, а не из каких-то этических чувств. Это было отношение, которое представляло тенденцию времени. Мужчина или женщина, получившие дворянский титул в «Satisfy», имели несколько супругов. Теперь для людей «любовь, разделенная со многими людьми» не была чем-то странным. Это было в пределах понимания, ведь даже в современном обществе существовало на удивление много стран, допускающих полигамию.
В любом случае причина, по которой люди злились на Грида, заключалась в том, что Мерседес и Сариэль были слишком хороши. Они были женщинами, обладавшими изысканной красотой и выдающимися способностями. Некий шарм исходил даже от представительниц разных видов. Зрители чувствовали, что сходят с ума, потому что безмерно завидовали Гриду, который монополизировал их всех…
— Сариэль не женщина, верно?
Пока Грид оценивал текущую ситуацию и был немного сбит с толку…
— Сариэль, ты должна серьезно задуматься, — чуть не зарычал подошедший Брахам, который в режиме реального времени изо всех сил пытался починить рушащиеся барьеры.
Грехи? Где и в каком мире существовал невиновный человек? Брахам был искренне зол на Сариэль, которая осмелилась обвинить Грида, основываясь на своих собственных стандартах.
Сариэль тоже размышляла над этим. Это была ошибка, которую она совершила, когда ее поглотило «злое сердце», и она потеряла рассудок, но послушно раскаялась. Осмелиться критиковать бога, которому она служила…
Она думала, что это грех, за который она сто раз заслуживает смерти.
— Перестань. — В конце концов, Грид обнял Сариэль за плечи. — Не похоже, чтобы Сариэль сделала это нарочно. Это ошибка, которую она совершила, потеряв рассудок как Падший Ангел. Так почему ты продолжаешь обвинять её? Ты же знаешь, что Сариэль страдает больше всех, верно?
— Ба, ты успокаиваешь меня, как ребенка.
— Не будь саркастичным. Позвольте мне заверить тебя, что я не буду винить тебя, даже если ты преднамеренно сделаешь против меня что-то, что не является ошибкой.
— Что…? Что это за бредовая ерунда?
— Тот факт, что ты предал меня, означает, что у меня есть проблема. Это также означает, что я слишком сильно доверял тебе.
— …
— Но лучше я буду сомневаться в себе, чем в тебе.
Заявление Грида заставило апостолов задуматься. Зик и Пиаро молча улыбнулись, Мерседес пришлось эмоционально прикрыть разинутый рот руками, а Сариэль почувствовала себя ещё более виноватой.
Верность — это было незнакомое чувство для Ангела Справедливости, которая взяла на себя обязанность следить даже за богами, создавшими ее.
— …
Мир вздрогнул. Он размышлял об отношениях между богами и апостолами, свидетелем которых он был в Королевстве Хван, и понял, насколько уникальным был Грид. Мир убедился, что становление апостолом Грида было его величайшей удачей и достижением с самого момента его рождения.
— …Сукин сын, — недовольно выругался Брахам. Ему не понравилась трактование, представленное Гридом.
— М-мы! Я ни за что не предам тебя! — Реакция Нефелины была похожей.
— Это всего лишь предположение. Почему ты повышаешь голос?
— М-Мерседес! Ты… ты! Ты стала грубее с тех пор, как соединилась с Гридом…!
— Кха-кха-кха! — Испуганный Грид задохнулся, и звук выплевываемой воды был слышен по всему городу.
— Нефелина говорит о твоем браке, — поспешил разъяснить слова Нефелины Хурой.
— Ах… Поскольку она дракон, это выражается так…
— Это не то! Приятель…! Уф! Уф! — Нефелину поспешно удалили. Факер и Касим утащили ее в тень.
Некоторое время в атмосфере витала неловкость, но вскоре всё вернулось в обычное состояние. Это произошло благодаря Вантнеру и Пону, которые отвлекали людей характерной для себя ерундой.
— Сариэль… Я не только пренебрегал тобой в прошлом, но также пытался навредить тебе в твоём нынешнем состоянии. Прошу прощения от всего сердца, — заговорил Бог Созвездий, всё это время остававшийся на сцене.
Дара считал, что Сариэль полностью испорчена, и пытался убить ее под абсурдным предлогом защиты своей чести. На самом деле, исключительно для того, чтобы защитить себя.
— Почему ты больше не винишь нас? — Дара казался весьма озадаченным.
Это был вопрос, который привлек всеобщее внимание. Грид, апостолы, члены Вооруженных до зубов и зрители — все слушали Сариэль.
— Ты хочешь сказать, что хочешь простить нас?
— Нет. Просто мое нынешнее счастье слишком дорого, чтобы цепляться за мелкие обиды и месть.
— …
В этот момент горечь, таившаяся глубоко в сердце Сариэль, вырвалась наружу. Однако, её выпустили с драгоценным счастьем, а не местью. «Злое сердце», которое развилось в процессе одержимости местью и заставило ее впасть в ярость, начало таять без следа.
Ваш апостол Сариэль преодолел проклятие Падшего Ангела.
Вашему апостолу, Сариэль, больше не грозит опасность превратиться в демона.
— Ты в сто раз лучше меня.
Похвала Грида сделала божественность Сариэль ярче. В ее застенчивой улыбке не осталось и тени, поэтому она сияла ещё прекраснее и лучезарнее, чем когда-либо. Создалось ощущение, что она переродилась настоящим ангелом, и люди, которые чувствовали ее изменение и рост, приветствовали ее. Затем, когда атмосфера успокоилась…
— Извините, что выхожу без предупреждения, но… разве мы не должны закончить это?
Последним богом, появившимся на сцене после ухода Дары, был бог в образе старухи с белыми волосами. Её фигура была согнута в талии более чем на 90 градусов, а равновесие ее тела зависело от трости. Это напоминало плохое хобби, ведь бог, который мог поддерживать вечную молодость и здоровье, не должен был принимать форму старого и больного человека.
— Не поймите меня неправильно. Мой внешний вид не является насмешкой над последним часом человечества, — объяснил бог, услышав шепот людей. Ее звали Велма.
— Я Богиня Скорби… Я взяла на себя роль принять образ того, от чего отворачиваются люди. Эта старая внешность — одна из них.
— Ты говоришь, что постарела ради людей, которые не хотят стареть? Тем не менее, подавляющее большинство людей не в состоянии избежать старения, — не удержался и вмешался в разговор Брахам.
Эта жертва была бессмысленной. Он не сказал этого прямо, но относился к этой женщине, как к совершенно бесполезному богу.
— Дело не в том, чтобы стареть. Речь идет о том, чтобы стареть вместе.
— …
Брахам закрыл рот. Он услышал объяснение Велмы и сразу понял, что она была доброй богиней. То же самое было и с другими.
Бог, переносивший и разделявший те же страдания, что и люди. Велма, Богиня Скорби, структурно была богом, существовавшим для людей. Она не была тем, к кому можно было относиться враждебно.
Зик, казалось, знал ее с самого начала.
— Как твои дела?
Зик поднялся на сцену и вежливо поздоровался с Велмой. Его отношение было совсем другим, чем когда он имел дело с Ханулом или королем Собелем. Это было больше похоже на то, как он обращался с Чию. В его отношении прослеживалось гораздо больше уважения, которое выходило за рамки простого внимания.
— Основываясь на том факте, что ты изучала боевые искусства, кажется, что на этот раз какой-то мастер боевых искусств тронул твое сердце.
— Мне было больно смотреть, как одинокий фехтовальщик в отсутствии соперников живет и не может умереть.
— Ты хотела стать его соперником? Так же, как когда-то давно ты помогала мне с учебой.
— Я… я тебе не помогала.
Велма припомнила свои воспоминания о «предыдущем мире». Она встретила человеческого мальчика, который выучил все возможные для него знания и пожалел об этом, потому что ему стало скучно. Она дала ему понять, что в этом мире все еще есть знания, которых мальчик не знал. Она надеялась, что у мальчика появится надежда, а не сожаление.
И это стало для мальчика проклятием. После поисков новых знаний мальчик стал юношей и, наконец, выучил руны у богини Ребекки. В результате мальчик стал полубогом и в конечном итоге был признан одним из семи зол. Его жизнь была наполнена страданиями.
Морщинистое лицо Велмы постепенно темнело, пока она вспоминала об этом.
— Мальчик, который встретил тебя тогда, смог поприветствовать тебя сегодня, потому что он прошел через те дни, — сказал Зик.
— …
— В последнее время я чувствую себя очень хорошо, Велма.
Из-за того, что он еще не спас своих коллег, Зик не сказал, что счастлив. Тем не менее было ясно, что он близок к счастью. Вот почему Зик не сожалел о своем прошлом выборе. Затем он предложил:
— Может, посоревнуемся, чтобы твоя доброта дошла до того одинокого фехтовальщика?
— … Спасибо, Зик.
Был мечник, который сожалел о том, что стал сильнейшим. Он был тем, кто не мог умереть, но должен был жить. Велма хотела дать ему понять, что у него еще есть место, где он может стоять.
«Мюллер».
Грид и Зик, естественно, отметили личность фехтовальщика, о котором говорила Велма. Они чувствовали, что приближается грандиозная встреча.