Глава 427. Встреча с подругами •
Сюй Цин сосредоточился. Обычно, когда он возвращался со службы, в блоке Дин-10 было шумно: голоса Горного Отшельника и Ван Чэня, споривших друг с другом, не смолкали. Но сегодня Горный Отшельник вёл себя странно: он сидел, скрестив ноги, и, как ни удивительно, совершенствовался. Его лицо выражало крайнюю сосредоточенность и явную решимость, словно он пытался всем своим видом показать, что он — человек непоколебимой воли, который даже в тюрьме не забывает о совершенствовании. Любое место могло стать для Горного Отшельника местом для оттачивания своего характера. Что касается Ван Чэня, то он выбрался из своего гроба и теперь сидел, скрестив ноги, в клетке с невероятно серьёзным выражением лица, крепко сжимая руки, словно раскаиваясь в своих ошибках. Более того, он управлял своим двойником клана Дыма, который держал кисть и писал на стене клетки. В пространном сочинении говорилось о признании своих ошибок, и в сочетании с его выражением лица создавалось впечатление, что он изливает свои мысли, усердно анализируя свои поступки. Любой, кто увидел бы это, подумал бы, что он действительно старается.
А ещё был Кун Сянлун. Он превзошёл всех. Сейчас он тоже сидел в своей клетке, скрестив ноги, но лицом к стене, громко раскаиваясь вслух.
— Ночная Душа, я считаю, что на этот раз моя ошибка слишком серьёзна. Глава заключил меня на месяц, но я думаю, что этого недостаточно. Я должен наказать себя сам, чтобы не разочаровывать его.
— Давай, Ночная Душа, ударь меня от имени главы. Только так мне каждый день будет легче.
Пока он говорил, выражение лица Кун Сянлуна менялось: то он раскаивался, то был полон негодования, то вздыхал, то воодушевлялся. Все эти эмоции красноречиво выражали его глубокое раскаяние.
Ночная Душа с серьёзным лицом стояла за Кун Сянлуном с палкой в руках и кивала.
— То, что ты осознал свою ошибку, говорит о том, что ты повзрослел. Раньше ты был слишком импульсивен, и я тоже была неправа. Мы должны критиковать и контролировать друг друга, — с этими словами Ночная Душа изо всех сил ударила Кун Сянлуна по спине палкой. Громкий звук разнёсся по округе.
Увидев это, Сюй Цин молча опустил голову и прошёл в свою камеру, достал бамбуковый свиток и прут, а затем надел на себя кандалы. Движения были отточенными, словно он делал это каждый раз, возвращаясь в камеру. Надев кандалы, Сюй Цин с серьёзным видом начал выцарапывать прутом на бамбуковом свитке правила Хранителей Меча. Снова и снова, словно повторяя этот процесс каждый день, чтобы осознать свои ошибки. Создавалось впечатление, что он вырезает их не на бамбуковом свитке, а на своей душе. Особенно то, что только он был в кандалах, ещё больше подчёркивало его строгий подход к себе.
Так, мало-помалу, проходило время. Спустя час по тюрьме разнёсся холодный голос.
— Ну и обезьянник же вы устроили, ловкачи!
С этими словами на площади появилась фигура главы. Горный Отшельник растерянно поднял голову, узнал главу и поспешно поклонился с раскаянием на лице. Ван Чэнь тоже быстро встал и поклонился главе из своей клетки. Он открыл рот, словно хотел что-то сказать, но в итоге все его слова превратились в выражение раскаяния на лице. Кун Сянлун и Ночная Душа поступили так же, как и Сюй Цин. Когда все поклонились, глава, заложив руки за спину, окинул их взглядом.
— Способные вы, однако.
— Выполняя задание по сопровождению, умудрились преследовать Чёрную Гвардию до самой границы!
— Раз уж у вас столько энергии, я добавлю вам работы. Горный Отшельник, после освобождения будешь совмещать свою работу с работой в отделе Правопорядка, ловить преступников.
— Ван Чэнь, ты же любишь спать в гробу, так вот, после освобождения будешь ещё и ночным патрульным.
— Ночная Душа, ты тоже. В отделе Расследований не хватает людей, будешь работать там.
— Кун Сянлун, ты же не можешь запомнить правила Хранителей Меча, так вот, после освобождения будешь работать в Зале Кары, будешь заниматься перевоспитанием тех, кто не соблюдает правила.
— А ты, Сюй Цин, раз уж у тебя столько энергии, займёшься усмирением преступников и будешь совмещать свою работу с работой пешки в зоне Бин, — спокойно произнёс глава, его голос разнёсся по тюрьме. Все опустили головы, изображая глубокое раскаяние.
— И ещё одно секретное задание для вас. После освобождения займётесь расследованием.
— Разведчики донесли, что в последнее время в клане Святой Волны появилось много небесных марионеток клана Поднебесных. Есть подозрение, что клан Поднебесных тайно торгует с кланом Святой Волны военными припасами. Это щекотливое дело, так что каждый из вас своими методами будет тайно расследовать это в столице округа.
— Кто найдёт доказательства, получит боевую заслугу второго ранга и пятьсот тысяч военных заслуг.
Глаза Сюй Цина сразу загорелись, как и у Кун Сянлуна, Горного Отшельника и остальных. Пятьсот тысяч военных заслуг — это огромная сумма, не говоря уже о боевой заслуге!
Боевые заслуги получить крайне сложно, в обычное время это практически невозможно, разве что выполняя смертельно опасные задания. До сих пор только у Кун Сянлуна была боевая заслуга третьего ранга, которую он получил, рискуя жизнью, проникнув в клан Святой Волны. Но сейчас, если они найдут доказательства сделки между кланом Поднебесных и кланом Святой Волны, то получат боевую заслугу второго ранга, что не могло не взволновать их.
Видя блеск в глазах Сюй Цина и остальных, глава кивнул, развернулся и ушёл. После его ухода в тюрьме воцарилась тишина. Все переглянулись, видя в глазах друг друга жажду боевых заслуг, затем глубоко вздохнули и вернулись на свои места, продолжая медитировать, раскаиваться и выцарапывать письмена.
Прошёл ещё час, и Кун Сянлун кашлянул: — Всё, отбой.
Горный Отшельник с облегчением выдохнул и растянулся на полу. Двойник Ван Чэня из клана Дыма рассеялся, а сам Ван Чэнь тяжело вздохнул: он так долго притворялся, что у него, кажется, одеревенело лицо. Ночная Душа убрала палку и заботливо начала обрабатывать раны Кун Сянлуна. Кун Сянлун не обратил внимания на эти небольшие травмы, достал кувшин с вином, сделал большой глоток и довольно усмехнулся.
— Хорошо, что я быстро среагировал, иначе нам бы не поздоровилось. Я так и знал, что глава устроит внезапную проверку.
— Сюй Цин тоже молодец. Хотя глава и знает, какие мы на самом деле, но он слишком педантичен, для него главное — правила, так что для виду нам всё равно нужно было изобразить раскаяние, — Кун Сянлун инстинктивно огляделся по сторонам: каждый раз, когда он плохо говорил о главе, ему становилось немного не по себе.
Сюй Цин снял кандалы, вышел из клетки, посмотрел на всех и задумался о клане Поднебесных.
Ван Чэнь подбежал и тихо спросил: — Кун Сянлун, как ты узнал, что глава идёт?
— У меня свои методы, секрет, — Кун Сянлун рассмеялся.
— Секрет? Ладно, забудь. Кстати, Кун Сянлун, ты знаком с кланом Поднебесных? — Ван Чэнь не особо интересовался причиной, он спросил о клане Поднебесных.
— Не очень хорошо знаком, но с небесными марионетками можно что-то сделать, хотя это будет непросто, — Кун Сянлун покачал головой.
— Может, это как-то связано с нашим последним заданием? Может, настоящая информация, которую передали во время сопровождения, была об этом? — Горный Отшельник поднялся, удивлённо спрашивая.
— Вряд ли всё так просто, — тихо ответил Сюй Цин.
— Независимо от того, была ли это информация или нет, клан Поднебесных перешёл все границы, тайно продавая небесные марионетки, которые являются военным ресурсом, клану Святой Волны! — в глазах Ночной Души появился холодный блеск.
— Сейчас много думать бесполезно. Когда выйдем, каждый начнёт действовать по-своему и для начала всё разузнает, — Кун Сянлун немного поразмыслил. Все ещё раз обсудили план, после чего разошлись отдыхать. Полмесяца пролетели незаметно.
В полдень небо затянуло тучами, хлынул ливень. Настало время выхода из тюрьмы. Как только двери камер открылись, Горный Отшельник, изнывая от желания увидеть внешний мир, первым выскочил наружу, за ним последовал Ван Чэнь. Кун Сянлун и Ночная Душа не спешили, Сюй Цину же было совершенно всё равно — в течение этого месяца его жизнь практически ничем не отличалась от обычной.
— Надеюсь, в следующий раз, когда мы сюда попадём, то снова будем вместе, — сказал Кун Сянлун Сюй Цину уже за пределами тюрьмы.
Сюй Цин хотел было ответить, но вдруг посмотрел вдаль. Там, под бумажным зонтиком, стояла женская фигура. Фиолетовое платье развевалось на ветру, словно фиалка под дождём. Изящная и нежная, она махала Сюй Цину.
Это была бессмертная Цзы Сюань. Заметив, что за Сюй Цином пришли, Кун Сянлун вместе с Ночной Душой откланялся. Перед уходом он ещё несколько раз взглянул на Цзы Сюань, а затем на Сюй Цина. Кажется, он что-то понял, подмигнул и хотел что-то сказать, но Ночная Душа потянула его за собой.
Сюй Цин немного помедлил, а затем направился к Цзы Сюань. Как только он подошёл, служанка Цзы Сюань встретила его с зонтом и проводила к госпоже, после чего отошла.
— Бессмертная, — поклонился Сюй Цин. Он знал, что ей не нравится, когда к ней обращаются "старшая", но назвать её по имени ему казалось странным, поэтому он выбрал другое обращение.
Цзы Сюань нежно улыбнулась, глядя на Сюй Цина из-под бумажного зонтика, и протянула ему свой зонт. Когда Сюй Цин взял его, Цзы Сюань естественно приблизилась к нему, так что теперь они оба стояли под одним зонтом. Сегодня у неё был лёгкий макияж, волосы собраны, изящное личико сияло безупречностью. И без того красивое лицо стало ещё прекраснее, весь её облик излучал благородство и изящество.
— Пойдём, — улыбнулась Цзы Сюань.
Из-за близости Цзы Сюань тело Сюй Цина инстинктивно напряглось. Он посмотрел на небо, не понимая, куда она хочет его отвести.
— Я хочу познакомить тебя с подругами. Разве я тебе не говорила об этом раньше? Ты забыл? — с лёгкой улыбкой спросила Цзы Сюань, заметив замешательство Сюй Цина. В её прекрасных миндалевидных глазах появился особый блеск. Такой взгляд заставил бы сердце любого человека биться быстрее.
Сюй Цин поспешно опустил голову и пошёл вслед за Цзы Сюань. Под зонтом шли двое: одна в фиолетовом платье, другой — в белом одеянии. Цвета их одежд контрастировали, но под дождём развевающиеся полы их нарядов словно сплетались в прекрасную картину.
Они поднялись в воздух и отправились в столицу округа, к беседке абрикосового цвета.
Беседка абрикосового цвета была не рестораном, а изысканным частным садом с беседками, павильонами, прудами и мостиками, окружёнными зелёными соснами и кипарисами. Под дождём сад выглядел особенно очаровательно. Его украшали искусственные холмы, причудливые камни, клумбы, бонсай, лианы и зелёный бамбук.
В центре сада, вокруг четырёхугольной беседки, стояли десятки служанок с зонтиками. Все они были красивы и молоды, что ещё больше подчёркивало красоту трёх женщин, сидящих в беседке. Эти три женщины были прекрасны каждая по-своему, все они были редкими красавицами.
Одна из них, в бирюзовом даосском одеянии, с яркими глазами и белыми зубами, подносила флейту к губам. Мелодичные звуки флейты разносились по саду, уносимые ветром и дождём. Её поза была изящной, а лицо выражало безмятежность.
Другая женщина, в длинном светло-голубом платье, с волосами, собранными лентой того же цвета, сидела рядом. Её движения выдавали в ней младшую. Нежными пальцами она перебирала струны циня, её игра гармонировала со звуками флейты, создавая чарующую гармонию.
Третья женщина, в роскошном дворцовом платье, излучала величие. Её лицо, чистое, как лотос, выражало спокойствие, словно она не касалась мирской суеты. Она сидела во главе стола, уголки её губ были приподняты в лёгкой улыбке.
Она подняла голову и посмотрела на приближающиеся фигуры, тихо произнеся: — Сестра Цзы Сюань, давно не виделись.
Её взгляд был устремлён на Цзы Сюань и Сюй Цина, приближавшихся под бумажным зонтиком. Услышав слова женщины в дворцовом платье, две другие прекратили играть.
Женщина в даосском одеянии с флейтой в руках улыбнулась и посмотрела на Цзы Сюань с теплотой.
Но женщина в светло-голубом платье, которая играла на цине, заметив приближающихся, особенно Сюй Цина, остановилась, и её лицо приняло сложное выражение.
Это была Яо Юньхуэй.
А ещё был Кун Сянлун. Он превзошёл всех. Сейчас он тоже сидел в своей клетке, скрестив ноги, но лицом к стене, громко раскаиваясь вслух.
— Ночная Душа, я считаю, что на этот раз моя ошибка слишком серьёзна. Глава заключил меня на месяц, но я думаю, что этого недостаточно. Я должен наказать себя сам, чтобы не разочаровывать его.
— Давай, Ночная Душа, ударь меня от имени главы. Только так мне каждый день будет легче.
Пока он говорил, выражение лица Кун Сянлуна менялось: то он раскаивался, то был полон негодования, то вздыхал, то воодушевлялся. Все эти эмоции красноречиво выражали его глубокое раскаяние.
Ночная Душа с серьёзным лицом стояла за Кун Сянлуном с палкой в руках и кивала.
— То, что ты осознал свою ошибку, говорит о том, что ты повзрослел. Раньше ты был слишком импульсивен, и я тоже была неправа. Мы должны критиковать и контролировать друг друга, — с этими словами Ночная Душа изо всех сил ударила Кун Сянлуна по спине палкой. Громкий звук разнёсся по округе.
Увидев это, Сюй Цин молча опустил голову и прошёл в свою камеру, достал бамбуковый свиток и прут, а затем надел на себя кандалы. Движения были отточенными, словно он делал это каждый раз, возвращаясь в камеру. Надев кандалы, Сюй Цин с серьёзным видом начал выцарапывать прутом на бамбуковом свитке правила Хранителей Меча. Снова и снова, словно повторяя этот процесс каждый день, чтобы осознать свои ошибки. Создавалось впечатление, что он вырезает их не на бамбуковом свитке, а на своей душе. Особенно то, что только он был в кандалах, ещё больше подчёркивало его строгий подход к себе.
Так, мало-помалу, проходило время. Спустя час по тюрьме разнёсся холодный голос.
— Ну и обезьянник же вы устроили, ловкачи!
С этими словами на площади появилась фигура главы. Горный Отшельник растерянно поднял голову, узнал главу и поспешно поклонился с раскаянием на лице. Ван Чэнь тоже быстро встал и поклонился главе из своей клетки. Он открыл рот, словно хотел что-то сказать, но в итоге все его слова превратились в выражение раскаяния на лице. Кун Сянлун и Ночная Душа поступили так же, как и Сюй Цин. Когда все поклонились, глава, заложив руки за спину, окинул их взглядом.
— Способные вы, однако.
— Выполняя задание по сопровождению, умудрились преследовать Чёрную Гвардию до самой границы!
— Раз уж у вас столько энергии, я добавлю вам работы. Горный Отшельник, после освобождения будешь совмещать свою работу с работой в отделе Правопорядка, ловить преступников.
— Ван Чэнь, ты же любишь спать в гробу, так вот, после освобождения будешь ещё и ночным патрульным.
— Ночная Душа, ты тоже. В отделе Расследований не хватает людей, будешь работать там.
— Кун Сянлун, ты же не можешь запомнить правила Хранителей Меча, так вот, после освобождения будешь работать в Зале Кары, будешь заниматься перевоспитанием тех, кто не соблюдает правила.
— А ты, Сюй Цин, раз уж у тебя столько энергии, займёшься усмирением преступников и будешь совмещать свою работу с работой пешки в зоне Бин, — спокойно произнёс глава, его голос разнёсся по тюрьме. Все опустили головы, изображая глубокое раскаяние.
— И ещё одно секретное задание для вас. После освобождения займётесь расследованием.
— Разведчики донесли, что в последнее время в клане Святой Волны появилось много небесных марионеток клана Поднебесных. Есть подозрение, что клан Поднебесных тайно торгует с кланом Святой Волны военными припасами. Это щекотливое дело, так что каждый из вас своими методами будет тайно расследовать это в столице округа.
— Кто найдёт доказательства, получит боевую заслугу второго ранга и пятьсот тысяч военных заслуг.
Глаза Сюй Цина сразу загорелись, как и у Кун Сянлуна, Горного Отшельника и остальных. Пятьсот тысяч военных заслуг — это огромная сумма, не говоря уже о боевой заслуге!
Боевые заслуги получить крайне сложно, в обычное время это практически невозможно, разве что выполняя смертельно опасные задания. До сих пор только у Кун Сянлуна была боевая заслуга третьего ранга, которую он получил, рискуя жизнью, проникнув в клан Святой Волны. Но сейчас, если они найдут доказательства сделки между кланом Поднебесных и кланом Святой Волны, то получат боевую заслугу второго ранга, что не могло не взволновать их.
Видя блеск в глазах Сюй Цина и остальных, глава кивнул, развернулся и ушёл. После его ухода в тюрьме воцарилась тишина. Все переглянулись, видя в глазах друг друга жажду боевых заслуг, затем глубоко вздохнули и вернулись на свои места, продолжая медитировать, раскаиваться и выцарапывать письмена.
Прошёл ещё час, и Кун Сянлун кашлянул: — Всё, отбой.
Горный Отшельник с облегчением выдохнул и растянулся на полу. Двойник Ван Чэня из клана Дыма рассеялся, а сам Ван Чэнь тяжело вздохнул: он так долго притворялся, что у него, кажется, одеревенело лицо. Ночная Душа убрала палку и заботливо начала обрабатывать раны Кун Сянлуна. Кун Сянлун не обратил внимания на эти небольшие травмы, достал кувшин с вином, сделал большой глоток и довольно усмехнулся.
— Хорошо, что я быстро среагировал, иначе нам бы не поздоровилось. Я так и знал, что глава устроит внезапную проверку.
— Сюй Цин тоже молодец. Хотя глава и знает, какие мы на самом деле, но он слишком педантичен, для него главное — правила, так что для виду нам всё равно нужно было изобразить раскаяние, — Кун Сянлун инстинктивно огляделся по сторонам: каждый раз, когда он плохо говорил о главе, ему становилось немного не по себе.
Сюй Цин снял кандалы, вышел из клетки, посмотрел на всех и задумался о клане Поднебесных.
Ван Чэнь подбежал и тихо спросил: — Кун Сянлун, как ты узнал, что глава идёт?
— У меня свои методы, секрет, — Кун Сянлун рассмеялся.
— Секрет? Ладно, забудь. Кстати, Кун Сянлун, ты знаком с кланом Поднебесных? — Ван Чэнь не особо интересовался причиной, он спросил о клане Поднебесных.
— Не очень хорошо знаком, но с небесными марионетками можно что-то сделать, хотя это будет непросто, — Кун Сянлун покачал головой.
— Может, это как-то связано с нашим последним заданием? Может, настоящая информация, которую передали во время сопровождения, была об этом? — Горный Отшельник поднялся, удивлённо спрашивая.
— Вряд ли всё так просто, — тихо ответил Сюй Цин.
— Независимо от того, была ли это информация или нет, клан Поднебесных перешёл все границы, тайно продавая небесные марионетки, которые являются военным ресурсом, клану Святой Волны! — в глазах Ночной Души появился холодный блеск.
— Сейчас много думать бесполезно. Когда выйдем, каждый начнёт действовать по-своему и для начала всё разузнает, — Кун Сянлун немного поразмыслил. Все ещё раз обсудили план, после чего разошлись отдыхать. Полмесяца пролетели незаметно.
В полдень небо затянуло тучами, хлынул ливень. Настало время выхода из тюрьмы. Как только двери камер открылись, Горный Отшельник, изнывая от желания увидеть внешний мир, первым выскочил наружу, за ним последовал Ван Чэнь. Кун Сянлун и Ночная Душа не спешили, Сюй Цину же было совершенно всё равно — в течение этого месяца его жизнь практически ничем не отличалась от обычной.
— Надеюсь, в следующий раз, когда мы сюда попадём, то снова будем вместе, — сказал Кун Сянлун Сюй Цину уже за пределами тюрьмы.
Сюй Цин хотел было ответить, но вдруг посмотрел вдаль. Там, под бумажным зонтиком, стояла женская фигура. Фиолетовое платье развевалось на ветру, словно фиалка под дождём. Изящная и нежная, она махала Сюй Цину.
Это была бессмертная Цзы Сюань. Заметив, что за Сюй Цином пришли, Кун Сянлун вместе с Ночной Душой откланялся. Перед уходом он ещё несколько раз взглянул на Цзы Сюань, а затем на Сюй Цина. Кажется, он что-то понял, подмигнул и хотел что-то сказать, но Ночная Душа потянула его за собой.
Сюй Цин немного помедлил, а затем направился к Цзы Сюань. Как только он подошёл, служанка Цзы Сюань встретила его с зонтом и проводила к госпоже, после чего отошла.
— Бессмертная, — поклонился Сюй Цин. Он знал, что ей не нравится, когда к ней обращаются "старшая", но назвать её по имени ему казалось странным, поэтому он выбрал другое обращение.
Цзы Сюань нежно улыбнулась, глядя на Сюй Цина из-под бумажного зонтика, и протянула ему свой зонт. Когда Сюй Цин взял его, Цзы Сюань естественно приблизилась к нему, так что теперь они оба стояли под одним зонтом. Сегодня у неё был лёгкий макияж, волосы собраны, изящное личико сияло безупречностью. И без того красивое лицо стало ещё прекраснее, весь её облик излучал благородство и изящество.
— Пойдём, — улыбнулась Цзы Сюань.
Из-за близости Цзы Сюань тело Сюй Цина инстинктивно напряглось. Он посмотрел на небо, не понимая, куда она хочет его отвести.
— Я хочу познакомить тебя с подругами. Разве я тебе не говорила об этом раньше? Ты забыл? — с лёгкой улыбкой спросила Цзы Сюань, заметив замешательство Сюй Цина. В её прекрасных миндалевидных глазах появился особый блеск. Такой взгляд заставил бы сердце любого человека биться быстрее.
Сюй Цин поспешно опустил голову и пошёл вслед за Цзы Сюань. Под зонтом шли двое: одна в фиолетовом платье, другой — в белом одеянии. Цвета их одежд контрастировали, но под дождём развевающиеся полы их нарядов словно сплетались в прекрасную картину.
Они поднялись в воздух и отправились в столицу округа, к беседке абрикосового цвета.
Беседка абрикосового цвета была не рестораном, а изысканным частным садом с беседками, павильонами, прудами и мостиками, окружёнными зелёными соснами и кипарисами. Под дождём сад выглядел особенно очаровательно. Его украшали искусственные холмы, причудливые камни, клумбы, бонсай, лианы и зелёный бамбук.
В центре сада, вокруг четырёхугольной беседки, стояли десятки служанок с зонтиками. Все они были красивы и молоды, что ещё больше подчёркивало красоту трёх женщин, сидящих в беседке. Эти три женщины были прекрасны каждая по-своему, все они были редкими красавицами.
Одна из них, в бирюзовом даосском одеянии, с яркими глазами и белыми зубами, подносила флейту к губам. Мелодичные звуки флейты разносились по саду, уносимые ветром и дождём. Её поза была изящной, а лицо выражало безмятежность.
Другая женщина, в длинном светло-голубом платье, с волосами, собранными лентой того же цвета, сидела рядом. Её движения выдавали в ней младшую. Нежными пальцами она перебирала струны циня, её игра гармонировала со звуками флейты, создавая чарующую гармонию.
Третья женщина, в роскошном дворцовом платье, излучала величие. Её лицо, чистое, как лотос, выражало спокойствие, словно она не касалась мирской суеты. Она сидела во главе стола, уголки её губ были приподняты в лёгкой улыбке.
Она подняла голову и посмотрела на приближающиеся фигуры, тихо произнеся: — Сестра Цзы Сюань, давно не виделись.
Её взгляд был устремлён на Цзы Сюань и Сюй Цина, приближавшихся под бумажным зонтиком. Услышав слова женщины в дворцовом платье, две другие прекратили играть.
Женщина в даосском одеянии с флейтой в руках улыбнулась и посмотрела на Цзы Сюань с теплотой.
Но женщина в светло-голубом платье, которая играла на цине, заметив приближающихся, особенно Сюй Цина, остановилась, и её лицо приняло сложное выражение.
Это была Яо Юньхуэй.
Закладка