Глава 352. Необычное происшествие •
На севере темнеет раньше, чем на юге. Сумерки наступают быстро и так же быстро сменяются ночью. Белый снег не любит солнечного света, а небо — сумеречного мрака. Поэтому вскоре небо стало совершенно чёрным.
Только долгая ночь не сравнится с тоской…
Сюй Цин стоял перед палаткой в лагере, глядя в ночную тьму, в сторону континента Южного Феникса. До него было слишком далеко.
— Интересно, как там Чэнь Фэйюань и Тин Юй? — пробормотал Сюй Цин, — могила учителя рядом с ними, поэтому всегда будут подношения.
Он вошёл в свою палатку.
Сев, скрестив ноги, Сюй Цин вздохнул и закрыл глаза. Через некоторое время волнение в его душе улеглось, и он достал глиняный сосуд.
— Надеюсь, это сработает.
Сюй Цин поставил глиняный сосуд рядом, достал железный прут, который был с ним много лет, и нежно провёл по нему правой рукой. Он знал каждую грань его остроты, каждый его изгиб.
Учитель из трущоб говорил, что чем старше человек, тем он сентиментальнее. Сюй Цин считал, что это не совсем так. Он не был стар, но тоже был сентиментален. Он не забывал ни людей, ни вещи, которые когда-либо помогали ему.
С этими мыслями Сюй Цин открыл глиняный сосуд и опустил в него железный прут. Он направил своё восприятие в прут, чтобы почувствовать происходящие внутри изменения.
Вскоре Сюй Цин почувствовал, как из глиняного сосуда исходит тонкий золотой туман. Туман клубился, проникая в железный прут, но большая его часть обволакивала прут, обвиваясь вокруг него, словно питая его.
Этот процесс длился всю ночь. Только когда небо на востоке начало светлеть, весь золотой туман, окутывавший прут, рассеялся. Он полностью впитался в прут.
Сюй Цин вынул прут и внимательно осмотрел его, изучая каждый сантиметр. Закончив осмотр, Сюй Цин радостно улыбнулся. Несколько трещин, появившихся на железном пруте, за ночь почти полностью исчезли. Самое главное, что сам материал, казалось, изменился.
Словно прут был заново перекован.
Предок Алмазной секты был более компетентен в этом вопросе. Поэтому, когда Сюй Цин призвал его, предок, увидев это, внимательно всё осмотрел и наконец сказал:
— Хозяин, я чувствую, как меняется материал прута. Как культиватор повышает свой уровень, так и он совершенствуется. Если продолжать в том же духе, он преобразится, превратившись из обычного артефакта в артефакт закона. А поскольку я его когда-то усилил, то, став артефактом закона, по мощи он не будет уступать духовному оружию! Можно даже сказать, что он уже стал духовным оружием, но ему нужно больше подпитки.
Сюй Цин кивнул, задумавшись. Энергия Высшего Золота стоила дорого, но возможность купить её была самым простым способом её получить. Однако Сюй Цин сомневался, что в продаже её много.
— Сначала поищу, а потом схожу к столпу Великой Смуты, может, там удастся добыть эту энергию Высшего Золота.
Сюй Цин принял решение, бережно убрал прут и, закрыв глаза, начал медитировать. Вскоре рассвело. Сюй Цин открыл глаза, вышел и отправился на поиски энергии Высшего Золота на городской рынок.
Как он и предполагал, эта необычная энергия Высшего Золота из столпа Великой Смуты хоть и продавалась, но в очень малых количествах. За целый день Сюй Цин нашёл всего три струйки. По его расчётам, для полного преобразования железного прута ему требовалось как минимум тридцать.
С этими мыслями, когда приближались сумерки, Сюй Цин по пути в лагерь снова увидел алтарь и сидящего на нём старика, услышал его рассказ о пути трав и лекарств.
— Ночной трупный вьюнок, также известный как ядовитый горный корень пятнистой горлицы, относится к семейству сложноцветных. Это одревесневшие стебли и корни растения… произрастает в ущельях гор, у холодных ручьёв или в густом лесу… — хриплый голос разносился по округе. Только культиваторов-одиночек у алтаря было ещё меньше, чем вчера, всего человек десять.
Сюй Цин немного послушал и молча ушёл. На этот раз, уходя, он оставил один духовный камень.
Так прошло полмесяца. За это время к столпу Великой Смуты прибывало всё больше учеников разных человеческих сект, и город Ю стал ещё оживлённее. Возросло и число культиваторов, пытающихся взобраться на столп Великой Смуты.
Однако на первом месте по-прежнему оставался Ли Цзылян из секты Великого Правителя. Он поднялся почти на 2 километра, и чем выше он поднимался, тем сложнее становилось.
За это время Ли Цзылян трижды отправлял вызовы Альянсу, вызывая на поединок Сюй Цина.
Сюй Цин игнорировал его. Всё это время, помимо редких покупок энергии Высшего Золота, он проводил большую часть времени у алтаря. Ежедневные остановки по пути обратно стали для него привычкой.
Когда старик начал рассказывать о методах алхимии, Сюй Цин просто сел рядом с алтарём и стал слушать. Грандмастер Бай в своё время мало учил его алхимии, в основном пути трав и лекарств, а алхимию Сюй Цин постигал сам, путём проб и ошибок, а также самообучения.
Хотя он и добился некоторых успехов, в целом ему не хватало знаний в алхимии, поэтому он слушал очень внимательно. Эти спокойные дни иногда заставляли Сюй Цина чувствовать себя так, будто он вернулся в лагерь падальщиков.
Он также понял, что невзрачный старик был очень искусен в алхимии, потому что часто одно слово старика вызывало у Сюй Цина внезапное просветление.
— Метод преобразования инь и ян — это лишь один из многих. Алхимия обширна и глубока, на сегодняшний день у человечества существует более шести тысяч методов алхимии. Я не сторонник обучения этим методам, поскольку это всего лишь внешние приёмы. Поэтому я обучаю, в основном, методу преобразования инь и ян, так как этот метод — не столько переработка, сколько применение трав.
— Запомните, путей много, но истина — одна. Поэтому в алхимии самое главное — основа, а затем нужно самостоятельно искать подходящие методы. Ведь даже простое смешивание ингредиентов тоже даёт результат. А то, что называется переработкой, на мой взгляд, — это всего лишь способы наилучшего раскрытия и сочетания лекарственных свойств трав. Хотя эти методы и относятся к алхимии, я надеюсь, что культиваторы, слушающие меня, поймут суть, и тогда у них будут достижения в будущем.
Слушая всё это, Сюй Цин был в каком-то забытьи, словно перед ним был не старик, а грандмастер Бай. Он инстинктивно выпрямил спину, запоминая каждое слово. Постепенно, обучаясь, он чувствовал, что всё больше понимает путь трав и алхимии.
Его собственные навыки в алхимии и пути трав и лекарств значительно улучшились, обрели системность. Его основа, заложенная грандмастером Баем, была чрезвычайно прочной. Последующее самообучение было хаотичным, и только благодаря этой основе и сосредоточенности на пути яда ему удавалось поддерживать свою систему, не давая ей разрушиться.
А нынешнее обучение было словно очищением от всего лишнего, оно давало Сюй Цину понимание направления в алхимии. Как говорил Седьмой владыка, когда вёл Сюй Цина на гору Императора Призраков, в сердце Сюй Цина поселился "бог", освещающий ему путь.
Это очень обрадовало Сюй Цина. Он давно не испытывал подобной радости. Приобретение новых знаний наполняло его чувством удовлетворения, но неожиданности, как всегда, случались невовремя, прерывая обучение. Ему нужно было разобраться с одним делом.
Всё началось с незначительного конфликта. Несколько учеников Альянса восьми сект, секты Таинственной Бездны и Семи Кровавых Глаз вступили в перепалку с учениками секты Великого Правителя. И в этом, так или иначе, был замешан Сюй Цин.
Он долгое время игнорировал вызовы Ли Цзыляна из секты Великого Правителя, что породило множество слухов. Эти разговоры, естественно, задели учеников Альянса восьми сект.
Поэтому новых стычек было сложно избежать. На этот раз несколько учеников секты Таинственной Бездны и Семи Кровавых Глаз, повздорив с представителями секты Великого Правителя, были схвачены Ли Цзыляном. Он обошёлся с ними довольно жестоко и передал Альянсу восьми сект требование: чтобы за задержанными пришёл с извинениями Сюй Цин.
Очевидно, это была попытка вынудить Сюй Цина на поединок. Новость быстро распространилась, и большинство учеников различных сект у столпа Великой Смуты, узнав об этом, с интересом наблюдали за развитием событий.
Ведь Сюй Цин ранее не принимал вызовов, что со стороны тех, кто его не знал, выглядело как трусость и уклонение от боя. Теперь же, после поступка Ли Цзыляна, всем было интересно, продолжит ли Сюй Цин избегать поединка.
— Надоело, — нахмурился Сюй Цин, узнав о случившемся. Его раздражал не Альянс восьми сект, а Ли Цзылян из секты Великого Правителя.
Сюй Цин прекрасно понимал его желание самоутвердиться за свой счёт и привлечь внимание Хранителей Меча.
Само по себе это желание не предосудительно, но использовать для достижения своей цели задержание учеников и принуждение к бою — уже перебор. А всё, что выходит за рамки дозволенного — аномалия.
Аномалии заставляли Сюй Цина задуматься.
Например, о том, не было ли у многочисленных вызовов другой, скрытой цели. Какова бы ни была эта цель, казалось, противник ещё не был к чему-то готов. Он лишь вынуждал принять вызов, но не предлагал смертельной схватки. Это наводило Сюй Цина на мысль, что, скорее всего, Ли Цзылян хочет проверить его силу.
И в трущобах, и в лагере падальщиков, и в своей секте Сюй Цин научился одному правилу: в подобных ситуациях нужно лишать противника возможности нанести второй удар. Убивать с первого раза.
Больше всего он не любил, когда после боя нельзя убить. Судя по всему, противник действовал со злым умыслом, а значит, вражда неизбежна. Если враг выживет и станет сильнее, Сюй Цин будет считать его угрозой.
Сюй Цин достал жетон и отправил предку сообщение: — Предок, в пределах столпа Великой Смуты запрещено убивать. Это относится ко всей территории или только к городу?
Спустя некоторое время предок ответил: — К городу. Ты, мальчик… Ладно, делай, как знаешь.
Сюй Цин кивнул и поклонился старцу, который за пределами алтаря вещал о травах и деревьях. Он знал, что старец не обратит на него внимания, ведь всё это время тот лишь рассказывал, не задавая вопросов и не интересуясь никем из слушателей.
Но Сюй Цин всегда соблюдал правила приличия. Поклонившись, он взмыл в небо подобно молнии и, оказавшись за пределами города, произнёс: — Ли Цзылян, смертельный бой. Принимаешь?
Его слова мгновенно вызвали переполох среди учеников всех сект в городе Ю.
Только долгая ночь не сравнится с тоской…
Сюй Цин стоял перед палаткой в лагере, глядя в ночную тьму, в сторону континента Южного Феникса. До него было слишком далеко.
— Интересно, как там Чэнь Фэйюань и Тин Юй? — пробормотал Сюй Цин, — могила учителя рядом с ними, поэтому всегда будут подношения.
Он вошёл в свою палатку.
Сев, скрестив ноги, Сюй Цин вздохнул и закрыл глаза. Через некоторое время волнение в его душе улеглось, и он достал глиняный сосуд.
— Надеюсь, это сработает.
Сюй Цин поставил глиняный сосуд рядом, достал железный прут, который был с ним много лет, и нежно провёл по нему правой рукой. Он знал каждую грань его остроты, каждый его изгиб.
Учитель из трущоб говорил, что чем старше человек, тем он сентиментальнее. Сюй Цин считал, что это не совсем так. Он не был стар, но тоже был сентиментален. Он не забывал ни людей, ни вещи, которые когда-либо помогали ему.
С этими мыслями Сюй Цин открыл глиняный сосуд и опустил в него железный прут. Он направил своё восприятие в прут, чтобы почувствовать происходящие внутри изменения.
Вскоре Сюй Цин почувствовал, как из глиняного сосуда исходит тонкий золотой туман. Туман клубился, проникая в железный прут, но большая его часть обволакивала прут, обвиваясь вокруг него, словно питая его.
Этот процесс длился всю ночь. Только когда небо на востоке начало светлеть, весь золотой туман, окутывавший прут, рассеялся. Он полностью впитался в прут.
Сюй Цин вынул прут и внимательно осмотрел его, изучая каждый сантиметр. Закончив осмотр, Сюй Цин радостно улыбнулся. Несколько трещин, появившихся на железном пруте, за ночь почти полностью исчезли. Самое главное, что сам материал, казалось, изменился.
Словно прут был заново перекован.
Предок Алмазной секты был более компетентен в этом вопросе. Поэтому, когда Сюй Цин призвал его, предок, увидев это, внимательно всё осмотрел и наконец сказал:
— Хозяин, я чувствую, как меняется материал прута. Как культиватор повышает свой уровень, так и он совершенствуется. Если продолжать в том же духе, он преобразится, превратившись из обычного артефакта в артефакт закона. А поскольку я его когда-то усилил, то, став артефактом закона, по мощи он не будет уступать духовному оружию! Можно даже сказать, что он уже стал духовным оружием, но ему нужно больше подпитки.
Сюй Цин кивнул, задумавшись. Энергия Высшего Золота стоила дорого, но возможность купить её была самым простым способом её получить. Однако Сюй Цин сомневался, что в продаже её много.
— Сначала поищу, а потом схожу к столпу Великой Смуты, может, там удастся добыть эту энергию Высшего Золота.
Сюй Цин принял решение, бережно убрал прут и, закрыв глаза, начал медитировать. Вскоре рассвело. Сюй Цин открыл глаза, вышел и отправился на поиски энергии Высшего Золота на городской рынок.
Как он и предполагал, эта необычная энергия Высшего Золота из столпа Великой Смуты хоть и продавалась, но в очень малых количествах. За целый день Сюй Цин нашёл всего три струйки. По его расчётам, для полного преобразования железного прута ему требовалось как минимум тридцать.
С этими мыслями, когда приближались сумерки, Сюй Цин по пути в лагерь снова увидел алтарь и сидящего на нём старика, услышал его рассказ о пути трав и лекарств.
— Ночной трупный вьюнок, также известный как ядовитый горный корень пятнистой горлицы, относится к семейству сложноцветных. Это одревесневшие стебли и корни растения… произрастает в ущельях гор, у холодных ручьёв или в густом лесу… — хриплый голос разносился по округе. Только культиваторов-одиночек у алтаря было ещё меньше, чем вчера, всего человек десять.
Сюй Цин немного послушал и молча ушёл. На этот раз, уходя, он оставил один духовный камень.
Так прошло полмесяца. За это время к столпу Великой Смуты прибывало всё больше учеников разных человеческих сект, и город Ю стал ещё оживлённее. Возросло и число культиваторов, пытающихся взобраться на столп Великой Смуты.
Однако на первом месте по-прежнему оставался Ли Цзылян из секты Великого Правителя. Он поднялся почти на 2 километра, и чем выше он поднимался, тем сложнее становилось.
За это время Ли Цзылян трижды отправлял вызовы Альянсу, вызывая на поединок Сюй Цина.
Сюй Цин игнорировал его. Всё это время, помимо редких покупок энергии Высшего Золота, он проводил большую часть времени у алтаря. Ежедневные остановки по пути обратно стали для него привычкой.
Когда старик начал рассказывать о методах алхимии, Сюй Цин просто сел рядом с алтарём и стал слушать. Грандмастер Бай в своё время мало учил его алхимии, в основном пути трав и лекарств, а алхимию Сюй Цин постигал сам, путём проб и ошибок, а также самообучения.
Хотя он и добился некоторых успехов, в целом ему не хватало знаний в алхимии, поэтому он слушал очень внимательно. Эти спокойные дни иногда заставляли Сюй Цина чувствовать себя так, будто он вернулся в лагерь падальщиков.
Он также понял, что невзрачный старик был очень искусен в алхимии, потому что часто одно слово старика вызывало у Сюй Цина внезапное просветление.
— Метод преобразования инь и ян — это лишь один из многих. Алхимия обширна и глубока, на сегодняшний день у человечества существует более шести тысяч методов алхимии. Я не сторонник обучения этим методам, поскольку это всего лишь внешние приёмы. Поэтому я обучаю, в основном, методу преобразования инь и ян, так как этот метод — не столько переработка, сколько применение трав.
— Запомните, путей много, но истина — одна. Поэтому в алхимии самое главное — основа, а затем нужно самостоятельно искать подходящие методы. Ведь даже простое смешивание ингредиентов тоже даёт результат. А то, что называется переработкой, на мой взгляд, — это всего лишь способы наилучшего раскрытия и сочетания лекарственных свойств трав. Хотя эти методы и относятся к алхимии, я надеюсь, что культиваторы, слушающие меня, поймут суть, и тогда у них будут достижения в будущем.
Слушая всё это, Сюй Цин был в каком-то забытьи, словно перед ним был не старик, а грандмастер Бай. Он инстинктивно выпрямил спину, запоминая каждое слово. Постепенно, обучаясь, он чувствовал, что всё больше понимает путь трав и алхимии.
Его собственные навыки в алхимии и пути трав и лекарств значительно улучшились, обрели системность. Его основа, заложенная грандмастером Баем, была чрезвычайно прочной. Последующее самообучение было хаотичным, и только благодаря этой основе и сосредоточенности на пути яда ему удавалось поддерживать свою систему, не давая ей разрушиться.
А нынешнее обучение было словно очищением от всего лишнего, оно давало Сюй Цину понимание направления в алхимии. Как говорил Седьмой владыка, когда вёл Сюй Цина на гору Императора Призраков, в сердце Сюй Цина поселился "бог", освещающий ему путь.
Это очень обрадовало Сюй Цина. Он давно не испытывал подобной радости. Приобретение новых знаний наполняло его чувством удовлетворения, но неожиданности, как всегда, случались невовремя, прерывая обучение. Ему нужно было разобраться с одним делом.
Всё началось с незначительного конфликта. Несколько учеников Альянса восьми сект, секты Таинственной Бездны и Семи Кровавых Глаз вступили в перепалку с учениками секты Великого Правителя. И в этом, так или иначе, был замешан Сюй Цин.
Он долгое время игнорировал вызовы Ли Цзыляна из секты Великого Правителя, что породило множество слухов. Эти разговоры, естественно, задели учеников Альянса восьми сект.
Поэтому новых стычек было сложно избежать. На этот раз несколько учеников секты Таинственной Бездны и Семи Кровавых Глаз, повздорив с представителями секты Великого Правителя, были схвачены Ли Цзыляном. Он обошёлся с ними довольно жестоко и передал Альянсу восьми сект требование: чтобы за задержанными пришёл с извинениями Сюй Цин.
Очевидно, это была попытка вынудить Сюй Цина на поединок. Новость быстро распространилась, и большинство учеников различных сект у столпа Великой Смуты, узнав об этом, с интересом наблюдали за развитием событий.
Ведь Сюй Цин ранее не принимал вызовов, что со стороны тех, кто его не знал, выглядело как трусость и уклонение от боя. Теперь же, после поступка Ли Цзыляна, всем было интересно, продолжит ли Сюй Цин избегать поединка.
— Надоело, — нахмурился Сюй Цин, узнав о случившемся. Его раздражал не Альянс восьми сект, а Ли Цзылян из секты Великого Правителя.
Сюй Цин прекрасно понимал его желание самоутвердиться за свой счёт и привлечь внимание Хранителей Меча.
Само по себе это желание не предосудительно, но использовать для достижения своей цели задержание учеников и принуждение к бою — уже перебор. А всё, что выходит за рамки дозволенного — аномалия.
Аномалии заставляли Сюй Цина задуматься.
Например, о том, не было ли у многочисленных вызовов другой, скрытой цели. Какова бы ни была эта цель, казалось, противник ещё не был к чему-то готов. Он лишь вынуждал принять вызов, но не предлагал смертельной схватки. Это наводило Сюй Цина на мысль, что, скорее всего, Ли Цзылян хочет проверить его силу.
И в трущобах, и в лагере падальщиков, и в своей секте Сюй Цин научился одному правилу: в подобных ситуациях нужно лишать противника возможности нанести второй удар. Убивать с первого раза.
Больше всего он не любил, когда после боя нельзя убить. Судя по всему, противник действовал со злым умыслом, а значит, вражда неизбежна. Если враг выживет и станет сильнее, Сюй Цин будет считать его угрозой.
Сюй Цин достал жетон и отправил предку сообщение: — Предок, в пределах столпа Великой Смуты запрещено убивать. Это относится ко всей территории или только к городу?
Спустя некоторое время предок ответил: — К городу. Ты, мальчик… Ладно, делай, как знаешь.
Сюй Цин кивнул и поклонился старцу, который за пределами алтаря вещал о травах и деревьях. Он знал, что старец не обратит на него внимания, ведь всё это время тот лишь рассказывал, не задавая вопросов и не интересуясь никем из слушателей.
Но Сюй Цин всегда соблюдал правила приличия. Поклонившись, он взмыл в небо подобно молнии и, оказавшись за пределами города, произнёс: — Ли Цзылян, смертельный бой. Принимаешь?
Его слова мгновенно вызвали переполох среди учеников всех сект в городе Ю.
Закладка