Глава 316. Прошлое Сюй Цина •
Эти слова он выводил очень старательно, с силой вкладываясь в каждый штрих, каждый из которых был пропитан густой жаждой мести. Кровь с ладони, стекая по пруту, впитывалась в линии, окрашивая имя в кроваво-красный цвет. И в этом кровавом цвете из глубин памяти Сюй Цина всплыл отрывок прошлого.
Это было тринадцать лет назад.
У него ещё была семья.
И всё это закончилось с наступлением того дня.
Лик внезапно открыл глаза. Его взгляд упал на город, где он находился. В мгновение ока… небо и земля померкли, всё вокруг исказилось, и весь город исчез. Остались лишь груды обломков и кровавый дождь, падающий с неба. Остался лишь он, единственный выживший, беспомощно рыдающий в кровавой грязи.[1]
Тогда ему было всего шесть или семь лет. Он не мог забыть, как ему удалось выбраться, не мог забыть, как трудно было выживать, сколько несъедобной пищи пришлось съесть, сколько раз он оказывался на грани жизни и смерти.
Постепенно он превратился в беспризорника, всего в грязи, увидевшего всю тёмную сторону человеческой натуры. Он научился отбирать еду у бродячих собак, научился скалить зубы, научился терпеть и быть настороже, начал прятаться в тени.
Со временем он научился убивать. И наконец, в трущобах маленького города, убив громилу, который хотел его съесть, он отрезал ему голову и повесил на дерево, обеспечив себе место.
Он начал мечтать о жизни в городе, завидовал людям в чистой одежде и жаждал стать культиватором, чтобы жить лучше.
В конце концов, выжить стало его единственной целью.
Поэтому он был безжалостен к врагам, мстил за любую обиду.
Поэтому он был безмерно благодарен тем, кто ему помогал.
Именно поэтому он не боялся, когда Бог открыл глаза и навлёк великое бедствие на тот город, в трущобах которого он обосновался.
С одной стороны, жизнь и так была ужасна, он уже не боялся смерти, так чего же ещё бояться? С другой стороны… он уже это пережил.
И всё это давно отучило его плакать.
Но в глубине души он всё ещё надеялся, что его родители живы, просто не могут его найти.
Это был его секрет, которым он ни с кем не делился.
Небо сотрясалось от грома, молния снова прорезала густой лес, находящийся в семи днях пути от Альянса восьми сект, освещая фигуру Сюй Цина.
Сюй Цин опустил голову, глядя на единственные кроваво-красные иероглифы на бамбуковой дощечке.
Через некоторое время он вырезал ещё три имени — святой потомок Юнь, его отец, а затем — Ночной Голубь.
— Все вы умрёте! — пробормотал Сюй Цин, поднимаясь под дождём со снегом.
С детства испытавший на себе все тяготы людского существования, он давно возвёл вокруг своего сердца несокрушимую стену. Ничто не могло его сломить, только разжигать в нём всепоглощающую жажду мести.
И единственным способом почтить память погибших для него было — кровь за кровь. Так он поступал с Командиром Лэем, с грандмастером Баем.
Сейчас он молча шёл прочь, его силуэт был острым, как у одинокого волка, но в то же время в нём проглядывала закалённая зрелость.
Он не оглядывался.
Холод ветра и снега вдруг перестал его пугать.
Сюй Цин вспомнил слова Командира Лэя: когда в сердце человека похоронено слишком много, он становится зрелым.
Сюй Цин чувствовал, что сейчас он уже достаточно зрел.
Ему нужно было вернуться в секту, а потом, когда он станет достаточно сильным, он покинет провинцию Приветствия Императора и найдёт гору Утреннего Сияния.
И он собирался убить не только тех, чьи имена были вырезаны на дощечке. К организации Светоч Сюй Цин испытывал невиданную прежде жажду мести.
— И Светоч тоже должен быть уничтожен! — хрипло произнёс Сюй Цин, достал боевой корабль и ступил на него. В следующее мгновение боевой корабль превратился в радужный луч, пронзающий снежную бурю и устремляющийся к Альянсу восьми сект.
В каюте боевого корабля Сюй Цин молча сидел, погружённый в медитацию.
Время медленно текло.
Три дня спустя Сюй Цин медленно открыл глаза.
С бесстрастным лицом он опустил взгляд на свою пространственную сумку, открыл её и достал флягу с вином. Сделав большой глоток, он почувствовал, как жгучая жидкость обжигает горло, и вспомнил, как впервые попробовал вино.
Тогда Командир Лэй, улыбаясь, сказал ему, что он ещё мал и не понимает вкуса вина.
После вступления в Семь Кровавых Глаз Сюй Цин начал понимать вкус этого напитка, но сегодня ему казалось, что вино недостаточно крепкое.
Сделав ещё глоток, он вышел из каюты корабля и встал на палубе, подняв голову к ночному небу. Почувствовав порывы ветра, он медленно опустил взгляд и устремил его вдаль.
Спустя некоторое время Сюй Цин достал флейту и поднёс её к губам.
Постепенно… по боевому кораблю разнеслись печальные звуки флейты.
В нежной мелодии звучало эхо прошлого.
Эта мелодия называлась Разлука.
В это время в провинции Приветствия Императора, в пустынной местности, двигалась группа людей из Светоча. Все молчали.
Молодой человек в чёрном одеянии впереди шёл, ни с кем не разговаривая, остальные позади него хранили молчание.
Спустя долгое время Ночной Голубь поднял голову, посмотрел на хозяина впереди и нерешительно заговорил:
— Хозяин, этот юноша…
— Мой брат в этой жизни, — равнодушно ответил молодой человек в чёрном.
Ночной Голубь вдохнул и, помедлив, спросил: — Он, как и вы, помнит свою прошлую жизнь?
Молодой человек в чёрном покачал головой и холодно ответил: — У Сюй Цина нет прошлой жизни, он просто ребёнок из обычной семьи. Но в этой жизни, до того как моя память пробудилась, я чувствовал братскую любовь, и это стало моей привязанностью после пробуждения.
— Хозяин, если я случайно… убью его, что будет? — после недолгих колебаний Ночной Голубь задал вопрос, который мучил его.
— Ты умрёшь, — спокойно ответил молодой человек в чёрном, не оборачиваясь.
Ночной Голубь замолчал. Он понимал, что хозяину была совершенно безразлична жизнь Сюй Цина.
Иначе, когда он напал, хозяин бы его остановил.
Ему было всё равно, поэтому убить Сюй Цина мог кто угодно, он мог просто наблюдать и не вмешиваться.
Но из-за привязанности он убьёт того, кто убьёт Сюй Цина.
Это было просто само собой разумеющимся.
В конце концов, его хозяин на самом деле не был братом Сюй Цина. Он всегда являлся тем поразительным Пурпурно-Лазурным наследником, которого неоднократно пыталась заполучить Святая Земля, что перед смертью дал божеству обещание и получил право выбора во второй жизни.
— Хозяин, если, разорвав эту привязанность, вы сможете достичь совершенства в своём пути, Ночной Голубь готов это сделать! — Ночной Голубь опустил голову и сказал твёрдым голосом.
— Я не культивирую великий путь, мне не нужно совершенство, я культивирую Бога, — спокойно ответил молодой человек в чёрном, идя всё дальше и дальше.
___________________
[1] В 262 главе Седьмой владыка рассказывал про исчезнувший город от взгляда Бога и Пурпурно-Лазурного наследника. Об этом же городе упоминали падальщики в конце 4 главы. Теперь же мы узнали, что в этом городе изначально жил Сюй Цин со своей семьёй. В прошлой главе Сюй Цин по словам брата и истории Седьмого владыки догадался, что брат и есть Пурпурно-Лазурный наследник.
Это было тринадцать лет назад.
У него ещё была семья.
И всё это закончилось с наступлением того дня.
Лик внезапно открыл глаза. Его взгляд упал на город, где он находился. В мгновение ока… небо и земля померкли, всё вокруг исказилось, и весь город исчез. Остались лишь груды обломков и кровавый дождь, падающий с неба. Остался лишь он, единственный выживший, беспомощно рыдающий в кровавой грязи.[1]
Тогда ему было всего шесть или семь лет. Он не мог забыть, как ему удалось выбраться, не мог забыть, как трудно было выживать, сколько несъедобной пищи пришлось съесть, сколько раз он оказывался на грани жизни и смерти.
Постепенно он превратился в беспризорника, всего в грязи, увидевшего всю тёмную сторону человеческой натуры. Он научился отбирать еду у бродячих собак, научился скалить зубы, научился терпеть и быть настороже, начал прятаться в тени.
Со временем он научился убивать. И наконец, в трущобах маленького города, убив громилу, который хотел его съесть, он отрезал ему голову и повесил на дерево, обеспечив себе место.
Он начал мечтать о жизни в городе, завидовал людям в чистой одежде и жаждал стать культиватором, чтобы жить лучше.
В конце концов, выжить стало его единственной целью.
Поэтому он был безжалостен к врагам, мстил за любую обиду.
Поэтому он был безмерно благодарен тем, кто ему помогал.
Именно поэтому он не боялся, когда Бог открыл глаза и навлёк великое бедствие на тот город, в трущобах которого он обосновался.
С одной стороны, жизнь и так была ужасна, он уже не боялся смерти, так чего же ещё бояться? С другой стороны… он уже это пережил.
И всё это давно отучило его плакать.
Но в глубине души он всё ещё надеялся, что его родители живы, просто не могут его найти.
Это был его секрет, которым он ни с кем не делился.
Небо сотрясалось от грома, молния снова прорезала густой лес, находящийся в семи днях пути от Альянса восьми сект, освещая фигуру Сюй Цина.
Сюй Цин опустил голову, глядя на единственные кроваво-красные иероглифы на бамбуковой дощечке.
Через некоторое время он вырезал ещё три имени — святой потомок Юнь, его отец, а затем — Ночной Голубь.
— Все вы умрёте! — пробормотал Сюй Цин, поднимаясь под дождём со снегом.
С детства испытавший на себе все тяготы людского существования, он давно возвёл вокруг своего сердца несокрушимую стену. Ничто не могло его сломить, только разжигать в нём всепоглощающую жажду мести.
И единственным способом почтить память погибших для него было — кровь за кровь. Так он поступал с Командиром Лэем, с грандмастером Баем.
Сейчас он молча шёл прочь, его силуэт был острым, как у одинокого волка, но в то же время в нём проглядывала закалённая зрелость.
Он не оглядывался.
Холод ветра и снега вдруг перестал его пугать.
Сюй Цин вспомнил слова Командира Лэя: когда в сердце человека похоронено слишком много, он становится зрелым.
Сюй Цин чувствовал, что сейчас он уже достаточно зрел.
Ему нужно было вернуться в секту, а потом, когда он станет достаточно сильным, он покинет провинцию Приветствия Императора и найдёт гору Утреннего Сияния.
И он собирался убить не только тех, чьи имена были вырезаны на дощечке. К организации Светоч Сюй Цин испытывал невиданную прежде жажду мести.
— И Светоч тоже должен быть уничтожен! — хрипло произнёс Сюй Цин, достал боевой корабль и ступил на него. В следующее мгновение боевой корабль превратился в радужный луч, пронзающий снежную бурю и устремляющийся к Альянсу восьми сект.
В каюте боевого корабля Сюй Цин молча сидел, погружённый в медитацию.
Время медленно текло.
Три дня спустя Сюй Цин медленно открыл глаза.
С бесстрастным лицом он опустил взгляд на свою пространственную сумку, открыл её и достал флягу с вином. Сделав большой глоток, он почувствовал, как жгучая жидкость обжигает горло, и вспомнил, как впервые попробовал вино.
Тогда Командир Лэй, улыбаясь, сказал ему, что он ещё мал и не понимает вкуса вина.
После вступления в Семь Кровавых Глаз Сюй Цин начал понимать вкус этого напитка, но сегодня ему казалось, что вино недостаточно крепкое.
Сделав ещё глоток, он вышел из каюты корабля и встал на палубе, подняв голову к ночному небу. Почувствовав порывы ветра, он медленно опустил взгляд и устремил его вдаль.
Спустя некоторое время Сюй Цин достал флейту и поднёс её к губам.
Постепенно… по боевому кораблю разнеслись печальные звуки флейты.
В нежной мелодии звучало эхо прошлого.
Эта мелодия называлась Разлука.
В это время в провинции Приветствия Императора, в пустынной местности, двигалась группа людей из Светоча. Все молчали.
Молодой человек в чёрном одеянии впереди шёл, ни с кем не разговаривая, остальные позади него хранили молчание.
Спустя долгое время Ночной Голубь поднял голову, посмотрел на хозяина впереди и нерешительно заговорил:
— Хозяин, этот юноша…
— Мой брат в этой жизни, — равнодушно ответил молодой человек в чёрном.
Ночной Голубь вдохнул и, помедлив, спросил: — Он, как и вы, помнит свою прошлую жизнь?
Молодой человек в чёрном покачал головой и холодно ответил: — У Сюй Цина нет прошлой жизни, он просто ребёнок из обычной семьи. Но в этой жизни, до того как моя память пробудилась, я чувствовал братскую любовь, и это стало моей привязанностью после пробуждения.
— Хозяин, если я случайно… убью его, что будет? — после недолгих колебаний Ночной Голубь задал вопрос, который мучил его.
— Ты умрёшь, — спокойно ответил молодой человек в чёрном, не оборачиваясь.
Ночной Голубь замолчал. Он понимал, что хозяину была совершенно безразлична жизнь Сюй Цина.
Иначе, когда он напал, хозяин бы его остановил.
Ему было всё равно, поэтому убить Сюй Цина мог кто угодно, он мог просто наблюдать и не вмешиваться.
Но из-за привязанности он убьёт того, кто убьёт Сюй Цина.
Это было просто само собой разумеющимся.
В конце концов, его хозяин на самом деле не был братом Сюй Цина. Он всегда являлся тем поразительным Пурпурно-Лазурным наследником, которого неоднократно пыталась заполучить Святая Земля, что перед смертью дал божеству обещание и получил право выбора во второй жизни.
— Хозяин, если, разорвав эту привязанность, вы сможете достичь совершенства в своём пути, Ночной Голубь готов это сделать! — Ночной Голубь опустил голову и сказал твёрдым голосом.
— Я не культивирую великий путь, мне не нужно совершенство, я культивирую Бога, — спокойно ответил молодой человек в чёрном, идя всё дальше и дальше.
___________________
[1] В 262 главе Седьмой владыка рассказывал про исчезнувший город от взгляда Бога и Пурпурно-Лазурного наследника. Об этом же городе упоминали падальщики в конце 4 главы. Теперь же мы узнали, что в этом городе изначально жил Сюй Цин со своей семьёй. В прошлой главе Сюй Цин по словам брата и истории Седьмого владыки догадался, что брат и есть Пурпурно-Лазурный наследник.
Закладка
Комментариев 9