Глава 238. Огонь Жизни озаряет Небесный Дворец! •
Раннее утро.
Сюй Цин, проведя ночь за экспериментами, с удовлетворением смотрел на три маленьких флакона перед собой. Это была девятая партия мелких чёрных насекомых, которую он создал за последнее время после множества экспериментов и совершенствования.
На самом деле, девятую партию мелких насекомых уже нельзя было назвать чёрными. Они стали полупрозрачными, а их размер по сравнению с предыдущими отличался как куриное яйцо от арахиса.
Стоит отметить, что предыдущие мелкие насекомые уже были невидимы невооружённым глазом, и даже с помощью восприятия их было трудно обнаружить. Теперь же они стали ещё более миниатюрными. Даже Сюй Цин мог ощущать их присутствие только благодаря связи с собственной кровью, не говоря уже о других.
Кроме того, токсичность насекомых значительно возросла. За последнее время Сюй Цин, не жалея денег, скупал ядовитые травы и проводил эксперименты. Теперь, если эти насекомые попадут в тело врага, яд, который они выделяют при укусе, будет в несколько раз сильнее, чем раньше.
Инородная энергия здесь тоже сыграла свою роль. Прочность самих мелких насекомых также увеличилась из-за того, что Сюй Цин постоянно подвергал их воздействию запретной ядовитой пилюли, что привело к мутации.
В результате мутации девятая партия насекомых обрела невероятно сильную жизненную силу. Они могли выживать в кольце запретной ядовитой пилюли в течение нескольких десятков вдохов.
— Жаль, что у них недостаточно интеллекта. Если бы они могли притворяться мёртвыми, эффект был бы ещё лучше.
— Кроме того, до моей цели… полного слияния с запретной ядовитой пилюлей, выживания и развития внутри пилюли, им ещё далеко. Я не должен останавливаться, нужно стремиться к большему.
Подумав об этом, Сюй Цин, испытывая некоторое сожаление, отбросил самодовольство. Однако он считал, что эта задача не является невыполнимой. В конце концов, у него было достаточно духовных камней, и он мог купить в секте редкие и дорогие ядовитые травы. Если продолжать в том же духе, будущее будет многообещающим.
Подумав об этом, Сюй Цин с надеждой во взгляде взмахнул рукой, достал два пальца Хуан Икуна и стал вертеть их в ладони. Затем он поднял голову и посмотрел на Хуан Икуна, который лежал без движения в темнице, будучи введённым в кому и запечатанным Сюй Цином.
В данный момент в тюрьме из живых были только они двое. Что касается Янь Янь, то она, увидев утром нахмуренного Сюй Цина, хоть и с неохотой, но всё же разумно удалилась. И только после ухода Янь Янь Сюй Цин почувствовал себя немного комфортнее. Ему было не по себе от присутствия рядом живых незнакомцев. Сейчас, взглянув на находящегося без сознания Хуан Икуна, он достал жетон и передал сообщение. Вскоре дверь темницы открылась, и Немой первым вбежал внутрь, почтительно поклонившись Сюй Цину.
Сюй Цин взглянул на Немого. Тот быстро продвигался в совершенствовании и уже достиг девятого уровня Конденсации Ци, почти десятого. Сюй Цин взмахнул рукой и бросил ему пилюлю.
Сюй Цин видел трудолюбие и усердие Немого всё это время.
Взяв пилюлю, Немой с сияющими глазами посмотрел на Сюй Цина, ожидая указаний.
Сюй Цин указал на Хуан Икуна.
— Надень на него двадцать колец и отведи к Сыма Лину.
Немой тут же кивнул, быстро подбежал к Хуан Икуну, схватил его за шею и стремительно вышел из темницы. Перед тем как закрыть дверь, он замедлил движение и осторожно её прикрыл.
Сюй Цин отвёл взгляд и посмотрел на два пальца Хуан Икуна. Эти пальцы, сияющие, как фиолетовое золото, излучали удивительную энергию, заставляя призрачный огонь пожирателя душ в его теле самопроизвольно циркулировать и распространяться пламенем за пределы тела, словно отражаясь в этих двух пальцах.
— Интересно, как ими пользоваться? Я чувствую, что их нельзя использовать для открытия отверстий дхармы. Скорее, они похожи на катализатор для развития техники культивации.
Сюй Цин задумался, достал жетон и отправил сообщение капитану с вопросом. Вскоре капитан ответил.
«Ха-ха, малыш А-Цин, этот дурачок тоже попал к тебе, да? Я так и думал, поэтому оставил тебе два пальца».
«Говорю тебе, эти Пальцы Таинственной Бездны, хорошая вещь. Этот Хуан Икун действительно небесный талант, у него большая сила воли и решимость. Он умудрился создать целых пять таких пальцев!»
«Старик сказал, что эта штука может помочь нам преобразовать технику культивации Седьмой вершины. Он всё ещё размышляет над конкретным методом и скоро должен разобраться. Это станет одной из эксклюзивных техник порядковых нашей вершины».
Услышав это, Сюй Цин перестал думать о пальцах и достал пространственное кольцо Хуан Икуна.
— Этот Хуан Икун, кажется, немного беден?
Сюй Цин осмотрел кольцо. На нём, как и на кольце Сыма Лина, была метка. Кроме того, на пространственном кольце Хуан Икуна не было драгоценного камня, оно выглядело очень обычным.
На этот раз Сюй Цину не нужно было отдавать приказы. Маленькая тень, постоянно следившая за Сюй Цином, быстро подлетела, поработала над перстнем, а когда посчитала, что достаточно, то поспешно выразила свою услужливость и спряталась. Очевидно, она помнила обещание Сюй Цина дать ей осколок запретного дхармического артефакта, если она будет хорошо себя вести.
Впервые в жизни Сюй Цин одарил тень одобряющим взглядом. Этот взгляд заставил тень на мгновение оцепенеть, а затем она пришла в такое возбуждение, что чуть не потеряла равновесие. На земле мгновенно появилось несколько трещин — она была на седьмом небе от счастья.
А вот предок Алмазной секты был недоволен. Его тело из души молнии не могло перестать дрожать, сильное чувство опасности охватило его разум.
Сюй Цин небрежно бросил взгляд на чёрный прут, а затем поднял правую руку. Сила дхармы распространилась, окутав пространственное кольцо Хуан Икуна. С предвкушением он начал исследовать его содержимое.
Но в следующее мгновение лицо Сюй Цина помрачнело, он нахмурился.
— Неужели этот Хуан Икун — поддельный небесный талант?
Сюй Цин поднял голову и посмотрел в сторону двери темницы, чувствуя сильное недовольство. Дело в том, что в пространственном кольце Хуан Икуна, помимо нескольких бутылочек и баночек, а также нефритовой таблички, было всего лишь около ста тысяч духовных талонов. Артефактов закона не было ни одного, как и всего остального, на что рассчитывал Сюй Цин.
Сюй Цин считал, что любой ученик Возведения Основания в секте был богаче Хуан Икуна. Но когда взгляд Сюй Цина упал на два пальца, он понял, в чём дело.
— Неужели он потратил все свои сбережения на создание этих пяти пальцев…
Сюй Цин вспомнил гордый вид Хуан Икуна, когда тот впервые появился и поднял пять пальцев. Он решил, что, скорее всего, так оно и было.
— Тоже бедняга, зачем было хвастаться своими сокровищами перед капитаном?
Сюй Цин покачал головой, достал все бутылочки и баночки из пространственного кольца и начал их осматривать. Наконец, в его глазах появилось облегчение. Большая часть этих пилюль была предназначена для лечения, но в одном маленьком флаконе находилась пилюля, которую Сюй Цин узнал. Это была та самая пилюля для открытия отверстия дхармы, которые он нашёл в кольце Сыма Лина.
Не раздумывая, Сюй Цин достал её, осмотрел и, убедившись, что она такая же, сразу же проглотил. Он знал, что эта пилюля необычна, и скорее всего использовалась небесным талантом в критический момент для прорыва предела.
Но Сюй Цин решил, что лучше съесть её сейчас, чем оставлять на потом.
В следующее мгновение его тело сотряслось от грохота. Восемьдесят девятое отверстие дхармы, которое он долгое время подготавливал с помощью закалки души и совершенствования, мгновенно открылось, и ещё больше силы дхармы разлилось по всему телу Сюй Цина.
Действие лекарства не иссякло, и в этот момент оно устремилось к девяностому отверстию дхармы. Сюй Цин содрогнулся от удара, он отчётливо почувствовал, как девяностое отверстие дхармы сильно затряслось и начало покрываться трещинами. Эти трещины занимали примерно десятую часть его поверхности. Вскоре, по мере того как лекарство высвобождало свою силу, трещин становилось всё больше: двадцать процентов, тридцать, сорок…
Сюй Цин тяжело дышал, изо всех сил пытаясь прорваться. Постепенно в области его девяностого отверстия дхармы трещины достигли шестидесяти процентов. К этому времени действие лекарства почти иссякло, и в конце концов, с трудом достигнув семидесяти процентов, оно исчезло.
Глаза Сюй Цина покраснели. Сейчас он ясно ощущал удивительную силу дхармы, содержащуюся в девяностом отверстии дхармы, а также чувствовал, как из двадцати девяти с половиной отверстий дхармы, начиная с шестидесятого, вырываются искры. Эти искры непрерывно собирались, словно пытаясь сформировать третий Огонь Жизни, но поскольку девяностое отверстие дхармы было открыто только наполовину, третий Огонь Жизни, хоть и продолжал конденсироваться, так и не смог сформироваться.
Ранее Сюй Цин уже испытывал некоторое нетерпение, а теперь, когда до третьего Огня Жизни оставался всего один шаг, его нетерпение усилилось.
«Сегодня я должен его открыть! — Сюй Цин стиснул зубы и, достав идентификационный жетон, отдал приказ, — доставить сюда всех членов Ночного Голубя, захваченных другими управлениями!»
Как только Сюй Цин отдал приказ, весь отдел Убийств пришёл в движение. Члены Ночного Голубя из разных районов были доставлены в сто семьдесят шестой округ. Тюрьма сто семьдесят шестого округа превратилась в огромную чёрную дыру, поглощающую всех попадающих в неё членов Ночного Голубя.
Таким образом, заключённые из Ночного Голубя из разных районов продолжали прибывать. Когда наступил вечер, и небо окрасилось яркими красками заката, Сюй Цин, сидевший в позе лотоса, резко открыл глаза. В тот момент, когда его веки распахнулись, в его глазах вспыхнул яркий фиолетовый свет. Отверстия дхармы в его теле, начиная с шестидесятого и заканчивая девяностым, ревели, как раскалённые печи, извергая невероятное пламя, которое непрерывно собиралось внутри него.
Через некоторое время у Сюй Цина появился третий Огонь Жизни!
В тот момент, когда появился третий Огонь Жизни, тело Сюй Цина сотряслось, словно от раскатов грома. Он весь дрожал, и от него исходила ужасающая сила пламени, сметающая всё на своём пути. Окружающие тюремные камеры мгновенно превратились в пепел, а стены — в чёрные кристаллы.
Однако Сюй Цин заранее установил здесь множество защитных формаций, и сама тюрьма также была защищена формациями, поэтому колебания не вышли за пределы тюрьмы. В то же время, благодаря тому, что три Огня Жизни пылали в полную силу, над ними стал отчётливее проявляться Небесный Дворец. Была видна почти десятая часть его величественной структуры, с резными колоннами и нефритовыми стенами. Сквозь полупрозрачные очертания дворца виднелись парящие мифические звери.
Сюй Цин предположил, что Небесный Дворец… связан с Формированием Ядра!
Огонь Жизни пылает, освещая Небесный Дворец.
Что именно представляет собой Небесный Дворец, Сюй Цин не знал точно, но он догадывался, что это короткое описание, скорее всего, описывает процесс преобразования Возведения Основания в Формирование Ядра.
«Три Огня Жизни…» — Сюй Цин поднял голову. Позади него парил фантом Золотой Вороны, издавая беззвучный крик. Её огненный хвост, распространяясь во все стороны, сливался с Огнём Жизни, исходящим от Сюй Цина, образуя поднимающееся море огня. Мимо Сюй Цина пролетали искры в форме перьев.
Если бы художник смог запечатлеть эту сцену, это было бы невероятно красиво. И если бы в этот момент здесь оказался посторонний, он был бы потрясён до глубины души, ведь, несмотря на то, что Сюй Цин, окружённый пламенем Золотой Вороной, не излучал никакого давления, одного его взгляда было бы достаточно, чтобы все на стадии Возведения Основания содрогнулись от ужаса.
Более того, когда взгляд Сюй Цина перемещался, в нём появлялось нечто похожее на несравненную ауру святого потомка Юнь!
Три Огня Жизни, одна Лампа Жизни, императорская техника. Это… мощь пяти огней!
А если добавить его яд, то он может сражаться на уровне шести огней!
Такая мощь, несомненно, превращала его в непревзойдённого мастера!
Сюй Цин, проведя ночь за экспериментами, с удовлетворением смотрел на три маленьких флакона перед собой. Это была девятая партия мелких чёрных насекомых, которую он создал за последнее время после множества экспериментов и совершенствования.
На самом деле, девятую партию мелких насекомых уже нельзя было назвать чёрными. Они стали полупрозрачными, а их размер по сравнению с предыдущими отличался как куриное яйцо от арахиса.
Стоит отметить, что предыдущие мелкие насекомые уже были невидимы невооружённым глазом, и даже с помощью восприятия их было трудно обнаружить. Теперь же они стали ещё более миниатюрными. Даже Сюй Цин мог ощущать их присутствие только благодаря связи с собственной кровью, не говоря уже о других.
Кроме того, токсичность насекомых значительно возросла. За последнее время Сюй Цин, не жалея денег, скупал ядовитые травы и проводил эксперименты. Теперь, если эти насекомые попадут в тело врага, яд, который они выделяют при укусе, будет в несколько раз сильнее, чем раньше.
Инородная энергия здесь тоже сыграла свою роль. Прочность самих мелких насекомых также увеличилась из-за того, что Сюй Цин постоянно подвергал их воздействию запретной ядовитой пилюли, что привело к мутации.
В результате мутации девятая партия насекомых обрела невероятно сильную жизненную силу. Они могли выживать в кольце запретной ядовитой пилюли в течение нескольких десятков вдохов.
— Жаль, что у них недостаточно интеллекта. Если бы они могли притворяться мёртвыми, эффект был бы ещё лучше.
— Кроме того, до моей цели… полного слияния с запретной ядовитой пилюлей, выживания и развития внутри пилюли, им ещё далеко. Я не должен останавливаться, нужно стремиться к большему.
Подумав об этом, Сюй Цин, испытывая некоторое сожаление, отбросил самодовольство. Однако он считал, что эта задача не является невыполнимой. В конце концов, у него было достаточно духовных камней, и он мог купить в секте редкие и дорогие ядовитые травы. Если продолжать в том же духе, будущее будет многообещающим.
Подумав об этом, Сюй Цин с надеждой во взгляде взмахнул рукой, достал два пальца Хуан Икуна и стал вертеть их в ладони. Затем он поднял голову и посмотрел на Хуан Икуна, который лежал без движения в темнице, будучи введённым в кому и запечатанным Сюй Цином.
В данный момент в тюрьме из живых были только они двое. Что касается Янь Янь, то она, увидев утром нахмуренного Сюй Цина, хоть и с неохотой, но всё же разумно удалилась. И только после ухода Янь Янь Сюй Цин почувствовал себя немного комфортнее. Ему было не по себе от присутствия рядом живых незнакомцев. Сейчас, взглянув на находящегося без сознания Хуан Икуна, он достал жетон и передал сообщение. Вскоре дверь темницы открылась, и Немой первым вбежал внутрь, почтительно поклонившись Сюй Цину.
Сюй Цин взглянул на Немого. Тот быстро продвигался в совершенствовании и уже достиг девятого уровня Конденсации Ци, почти десятого. Сюй Цин взмахнул рукой и бросил ему пилюлю.
Сюй Цин видел трудолюбие и усердие Немого всё это время.
Взяв пилюлю, Немой с сияющими глазами посмотрел на Сюй Цина, ожидая указаний.
Сюй Цин указал на Хуан Икуна.
— Надень на него двадцать колец и отведи к Сыма Лину.
Немой тут же кивнул, быстро подбежал к Хуан Икуну, схватил его за шею и стремительно вышел из темницы. Перед тем как закрыть дверь, он замедлил движение и осторожно её прикрыл.
Сюй Цин отвёл взгляд и посмотрел на два пальца Хуан Икуна. Эти пальцы, сияющие, как фиолетовое золото, излучали удивительную энергию, заставляя призрачный огонь пожирателя душ в его теле самопроизвольно циркулировать и распространяться пламенем за пределы тела, словно отражаясь в этих двух пальцах.
— Интересно, как ими пользоваться? Я чувствую, что их нельзя использовать для открытия отверстий дхармы. Скорее, они похожи на катализатор для развития техники культивации.
Сюй Цин задумался, достал жетон и отправил сообщение капитану с вопросом. Вскоре капитан ответил.
«Ха-ха, малыш А-Цин, этот дурачок тоже попал к тебе, да? Я так и думал, поэтому оставил тебе два пальца».
«Говорю тебе, эти Пальцы Таинственной Бездны, хорошая вещь. Этот Хуан Икун действительно небесный талант, у него большая сила воли и решимость. Он умудрился создать целых пять таких пальцев!»
«Старик сказал, что эта штука может помочь нам преобразовать технику культивации Седьмой вершины. Он всё ещё размышляет над конкретным методом и скоро должен разобраться. Это станет одной из эксклюзивных техник порядковых нашей вершины».
Услышав это, Сюй Цин перестал думать о пальцах и достал пространственное кольцо Хуан Икуна.
— Этот Хуан Икун, кажется, немного беден?
Сюй Цин осмотрел кольцо. На нём, как и на кольце Сыма Лина, была метка. Кроме того, на пространственном кольце Хуан Икуна не было драгоценного камня, оно выглядело очень обычным.
На этот раз Сюй Цину не нужно было отдавать приказы. Маленькая тень, постоянно следившая за Сюй Цином, быстро подлетела, поработала над перстнем, а когда посчитала, что достаточно, то поспешно выразила свою услужливость и спряталась. Очевидно, она помнила обещание Сюй Цина дать ей осколок запретного дхармического артефакта, если она будет хорошо себя вести.
Впервые в жизни Сюй Цин одарил тень одобряющим взглядом. Этот взгляд заставил тень на мгновение оцепенеть, а затем она пришла в такое возбуждение, что чуть не потеряла равновесие. На земле мгновенно появилось несколько трещин — она была на седьмом небе от счастья.
А вот предок Алмазной секты был недоволен. Его тело из души молнии не могло перестать дрожать, сильное чувство опасности охватило его разум.
Сюй Цин небрежно бросил взгляд на чёрный прут, а затем поднял правую руку. Сила дхармы распространилась, окутав пространственное кольцо Хуан Икуна. С предвкушением он начал исследовать его содержимое.
Но в следующее мгновение лицо Сюй Цина помрачнело, он нахмурился.
— Неужели этот Хуан Икун — поддельный небесный талант?
Сюй Цин поднял голову и посмотрел в сторону двери темницы, чувствуя сильное недовольство. Дело в том, что в пространственном кольце Хуан Икуна, помимо нескольких бутылочек и баночек, а также нефритовой таблички, было всего лишь около ста тысяч духовных талонов. Артефактов закона не было ни одного, как и всего остального, на что рассчитывал Сюй Цин.
Сюй Цин считал, что любой ученик Возведения Основания в секте был богаче Хуан Икуна. Но когда взгляд Сюй Цина упал на два пальца, он понял, в чём дело.
— Неужели он потратил все свои сбережения на создание этих пяти пальцев…
Сюй Цин вспомнил гордый вид Хуан Икуна, когда тот впервые появился и поднял пять пальцев. Он решил, что, скорее всего, так оно и было.
— Тоже бедняга, зачем было хвастаться своими сокровищами перед капитаном?
Сюй Цин покачал головой, достал все бутылочки и баночки из пространственного кольца и начал их осматривать. Наконец, в его глазах появилось облегчение. Большая часть этих пилюль была предназначена для лечения, но в одном маленьком флаконе находилась пилюля, которую Сюй Цин узнал. Это была та самая пилюля для открытия отверстия дхармы, которые он нашёл в кольце Сыма Лина.
Не раздумывая, Сюй Цин достал её, осмотрел и, убедившись, что она такая же, сразу же проглотил. Он знал, что эта пилюля необычна, и скорее всего использовалась небесным талантом в критический момент для прорыва предела.
Но Сюй Цин решил, что лучше съесть её сейчас, чем оставлять на потом.
В следующее мгновение его тело сотряслось от грохота. Восемьдесят девятое отверстие дхармы, которое он долгое время подготавливал с помощью закалки души и совершенствования, мгновенно открылось, и ещё больше силы дхармы разлилось по всему телу Сюй Цина.
Действие лекарства не иссякло, и в этот момент оно устремилось к девяностому отверстию дхармы. Сюй Цин содрогнулся от удара, он отчётливо почувствовал, как девяностое отверстие дхармы сильно затряслось и начало покрываться трещинами. Эти трещины занимали примерно десятую часть его поверхности. Вскоре, по мере того как лекарство высвобождало свою силу, трещин становилось всё больше: двадцать процентов, тридцать, сорок…
Сюй Цин тяжело дышал, изо всех сил пытаясь прорваться. Постепенно в области его девяностого отверстия дхармы трещины достигли шестидесяти процентов. К этому времени действие лекарства почти иссякло, и в конце концов, с трудом достигнув семидесяти процентов, оно исчезло.
Глаза Сюй Цина покраснели. Сейчас он ясно ощущал удивительную силу дхармы, содержащуюся в девяностом отверстии дхармы, а также чувствовал, как из двадцати девяти с половиной отверстий дхармы, начиная с шестидесятого, вырываются искры. Эти искры непрерывно собирались, словно пытаясь сформировать третий Огонь Жизни, но поскольку девяностое отверстие дхармы было открыто только наполовину, третий Огонь Жизни, хоть и продолжал конденсироваться, так и не смог сформироваться.
Ранее Сюй Цин уже испытывал некоторое нетерпение, а теперь, когда до третьего Огня Жизни оставался всего один шаг, его нетерпение усилилось.
«Сегодня я должен его открыть! — Сюй Цин стиснул зубы и, достав идентификационный жетон, отдал приказ, — доставить сюда всех членов Ночного Голубя, захваченных другими управлениями!»
Как только Сюй Цин отдал приказ, весь отдел Убийств пришёл в движение. Члены Ночного Голубя из разных районов были доставлены в сто семьдесят шестой округ. Тюрьма сто семьдесят шестого округа превратилась в огромную чёрную дыру, поглощающую всех попадающих в неё членов Ночного Голубя.
Таким образом, заключённые из Ночного Голубя из разных районов продолжали прибывать. Когда наступил вечер, и небо окрасилось яркими красками заката, Сюй Цин, сидевший в позе лотоса, резко открыл глаза. В тот момент, когда его веки распахнулись, в его глазах вспыхнул яркий фиолетовый свет. Отверстия дхармы в его теле, начиная с шестидесятого и заканчивая девяностым, ревели, как раскалённые печи, извергая невероятное пламя, которое непрерывно собиралось внутри него.
Через некоторое время у Сюй Цина появился третий Огонь Жизни!
В тот момент, когда появился третий Огонь Жизни, тело Сюй Цина сотряслось, словно от раскатов грома. Он весь дрожал, и от него исходила ужасающая сила пламени, сметающая всё на своём пути. Окружающие тюремные камеры мгновенно превратились в пепел, а стены — в чёрные кристаллы.
Однако Сюй Цин заранее установил здесь множество защитных формаций, и сама тюрьма также была защищена формациями, поэтому колебания не вышли за пределы тюрьмы. В то же время, благодаря тому, что три Огня Жизни пылали в полную силу, над ними стал отчётливее проявляться Небесный Дворец. Была видна почти десятая часть его величественной структуры, с резными колоннами и нефритовыми стенами. Сквозь полупрозрачные очертания дворца виднелись парящие мифические звери.
Сюй Цин предположил, что Небесный Дворец… связан с Формированием Ядра!
Огонь Жизни пылает, освещая Небесный Дворец.
Что именно представляет собой Небесный Дворец, Сюй Цин не знал точно, но он догадывался, что это короткое описание, скорее всего, описывает процесс преобразования Возведения Основания в Формирование Ядра.
«Три Огня Жизни…» — Сюй Цин поднял голову. Позади него парил фантом Золотой Вороны, издавая беззвучный крик. Её огненный хвост, распространяясь во все стороны, сливался с Огнём Жизни, исходящим от Сюй Цина, образуя поднимающееся море огня. Мимо Сюй Цина пролетали искры в форме перьев.
Если бы художник смог запечатлеть эту сцену, это было бы невероятно красиво. И если бы в этот момент здесь оказался посторонний, он был бы потрясён до глубины души, ведь, несмотря на то, что Сюй Цин, окружённый пламенем Золотой Вороной, не излучал никакого давления, одного его взгляда было бы достаточно, чтобы все на стадии Возведения Основания содрогнулись от ужаса.
Более того, когда взгляд Сюй Цина перемещался, в нём появлялось нечто похожее на несравненную ауру святого потомка Юнь!
Три Огня Жизни, одна Лампа Жизни, императорская техника. Это… мощь пяти огней!
А если добавить его яд, то он может сражаться на уровне шести огней!
Такая мощь, несомненно, превращала его в непревзойдённого мастера!
Закладка
Комментариев 3