Глава 283. Установить правила •
Двор Просвещение занимает большую территорию, а зал боевых искусств находится в отдельном внутреннем дворе на западной стороне.
Посреди двора растет дерево гинкго. После двух последних снегопадов все листья с дерева осыпались.
Зал боевых искусств был заброшен в течение длительного времени.
Цин Чэнь вошел внутрь и внимательно осмотрел его. Он обнаружил, что помещение было чисто убрано, даже стекло было протерто.
Если бы Ли Кэ начал работать в 6 часов утра, а сейчас только 9 часов, то только дурак поверил бы, что он в одиночку убрал такой большой двор за три часа.
По-видимому, Ли Кэ солгал.
Однако в это время главный учитель Ли Лихэн, не выдержав ворчания учителя математики Чжоу Синвэня в кабинете, пришел в зал боевых искусств.
Он с некоторым удивлением посмотрел на зал боевых искусств и сказал: «Этот парень по имени Ли Кэ не ушел вчера вечером, а остался в зале боевых искусств на всю ночь. Я еще думал, чем он здесь занимается, а оказалось, что он наводил порядок во дворе».
Цин Чэнь остолбенел. Получается, что, хотя Ли Кэ и солгал, тем не менее он не хотел, чтобы Цин Чэнь думал, что он пытается вызвать к себе жалость.
Он поинтересовался: «Сколько времени прошло с тех пор, как убирали зал боевых искусств?»
«Более десяти лет, — спокойно сказал Ли Лихэн. — Сейчас век науки и техники. Я не думаю, что изучение боевых искусств принесет большую пользу, поэтому я не уделял этому особого внимания».
Цин Чэнь покачал головой: «Тренировки повышают внутреннюю силу, энергию и дух».
«Как скажешь, — сказал Ли Лихэн. — Порой ты хочешь научить, но ученики могут не захотеть учиться. Нынешние дети не хотят терпеть трудности. Чуть что — они начинают громко рыдать. А если ты их побьешь, их родители устроят скандал».
Цин Чэнь сказал: «Когда я впервые пришел сюда, я услышал, что в школе много правил. Я был очень доволен этим. Но теперь кажется, что это не так».
Услышав это, Ли Лихэн очень рассердился: «Тогда учи, а я посмотрю, чему ты сможешь научить».
Цин Чэнь задумался.
Главный учитель напомнил ему, что все ученики, которых он учит, — дети семьи Ли, и он не обязательно сможет с ними справиться.
В первые годы в школе были линейки для наказания учеников, но теперь никто не осмеливается ими пользоваться.
Статус учителя в школе Ли действительно очень высок, но родители тоже не дураки. Они могут согласиться на дополнительные занятия, чтобы дети подтянули какой-то предмет, или дополнительные уроки с какой-либо целью, но родители не будут терпеть, если кто-то будет бить их детей.
Но не наказывать их невозможно, дети семьи Ли действительно не знают границ и ведут себя безобразно.
Нужно понимать, что дети Ли отличаются от обычных учеников. С раннего детства они живут в знатной и влиятельной семье. За спиной некоторые дети могут не относиться к учителям как к людям.
Такого ребенка невозможно научить без наказаний.
Подумав об этом, Цин Чэнь позвонил Ли Чанцин, а затем сломал ветку дерева гинкго.
Что и говорить, ветки этого старого дерева гинкго такие же гибкие и упругие, как кожаный ремень.
Во время утреннего урока дети семьи Ли с радостью пришли на «физкультуру».
Они слышали, что уроки физкультуры в государственных школах на улице ничем не отличаются от бесплатных развлечений. Не нужно ничего зубрить, решать задачи, можно свободно двигаться.
Однако, как только они вошли в зал боевых искусств, они увидели прищурившегося в улыбке Цин Чэня с веткой в руках, ожидающего их у двери.
Почему-то, увидев его таким, все ученики сразу вздрогнули и скромно отошли в сторону.
В глубине школы раздался звон бронзового колокола, в результате спустя минуту в зале боевых искусств все еще отсутствовали четыре или пять человек.
Ли Тунъюнь подошла к Цин Чэню и прошептала: «Они пошли к воротам школы к своим слугам, чтобы взять у них закуски. Слуг в школу не пускают, поэтому многие просят слуг подождать снаружи с закусками. Они могут бегать перекусить на каждой перемене. Там много приготовлено».
Цин Чэнь поднял брови: это, черт возьми, называется ходить в школу? Эти дети Ли пришли в школу учиться или наслаждаться жизнью?
Стоящий в сторонке Цин И был счастлив. Он не ожидал, что Цин Чэню придется столкнуться с такими вещами в первый же день занятий.
Но он также понимал, что, не говоря уже о семье Ли, в настоящее время так обстоит дело в школах каждого из консорциумов.
Если бы не было всеми уважаемых учителей, подавляющих учеников и их родителей, то в этой школе несомненно царил бы хаос.
Когда семья Ли попросила Ли Лихэна взять на себя руководство над двором Просвещение, они надеялись, что он сможет поддерживать порядок.
В итоге Ли Лихэн оказался добряком, который и мухи не обидит, и он вовсе не вмешивался в дела управления.
Цин Чэнь взглянул на Цин И, а затем сказал Ли Кэ: «Ты с одноклассниками жди меня в зале боевых искусств».
Сказав это, он направился прямо к воротам и увидел пятерых учеников, которые и в самом деле лакомились пирожными. Слуги доставали из машин одну коробку за другой, полных разнообразных закусок.
Цин Чэнь подошел, прищурившись в улыбке, поднял руку и ударил пятерых учеников веткой по ягодицам.
При взмахе ветка гинкго издала свистящий звук и, опустившись, заставила пятерых учеников завыть не хуже волков.
Как только Цин Чэнь ударил их, стоявшие рядом слуги заволновались: «Что ты делаешь? Ты посмел ударить наших молодых хозяев?»
Цин Чэнь усмехнулся: «Что? Вы еще смеете возражать школьному учителю? Не боитесь, что вас закопают в саду как удобрение? А теперь вернитесь и скажите вашим семьям, что с сегодняшнего дня никому из учеников двора Просвещение не разрешается приводить с собой слуг и приезжать на машине. Все скромно придут пешком! Если кто-то считает, что с моей стороны неправильно бить учеников, пусть подойдет и оспорит это!»
С этими словами, он, хлестая учеников, погнал их в школу, словно поросят: «В таком юном возрасте вы почти ничему не научились, кроме как обжираться и бездельничать».
Эта сцена потрясла учителей и учеников, сбежавшихся на шум.
Во дворе Просвещение не били учеников более десяти лет. Не то чтобы учителя не хотели их бить, но они действительно не осмеливались это сделать.
Чжоу Синвэнь остановил других учителей и усмехнулся: «Оставьте его. Молодой человек не знает, насколько высоко небо. Он думает, что кто угодно может такое сделать. Когда матери этих детей придут и устроят скандал, тогда он поймет, в чем дело».
Остальные учителя поняли это и один за другим вернулись в кабинет.
Возвращаясь обратно, учитель географии все еще беспокоился: «Теперь он также является учителем двора Просвещение. Должны ли мы разделять ту же ненависть? Я тоже считаю, что этим ученикам нельзя потакать. Самодисциплины у них слишком мало. Они все избалованы своими родителями».
Чжоу Синвэнь с усмешкой ответил: «Тогда иди и посмотри, сможет ли он с этим справиться. И он сам на себя беду накликал. Он отхлестал учеников веткой в первый же день занятий. Как мы можем ему помочь, если он сам себе смерти ищет?»
«Ладно», — вздохнули учителя.
Ли Лихэн, глядя на эту сцену, покачал головой и вздохнул.
Когда Цин Чэнь гнал учеников мимо него, он поинтересовался: «Главный учитель, я вижу, вы хмуритесь».
Ли Лихэн раздраженно сказал: «Ты избиваешь учеников, конечно, я хмурюсь. Эх, ладно, иди на свой урок, я улажу это дело. Учеников действительно нужно контролировать».
«Нет необходимости, — с веселой улыбкой сказал Цин Чэнь, — я непременно сам решу проблему, которую сам же и создал. Если я буду беспокоить вас по такому пустяковому вопросу, то что я за учитель?»
Ли Лихэн застыл от удивления. В этот момент Цин Чэнь выглядел уверенным, как и вчера, когда он отобрал столы у учителей.
Он не мог понять, почему этот молодой человек всегда выглядел таким уверенным, словно победа у него уже в кармане.
В зале боевых искусств дети Ли, которых избил Цин Чэнь, причитали: «Да ты знаешь, кто наши родители? Как ты посмел нас ударить?! Третий дедушка нас вовсе не бил!»
Третий дедушка, о котором они говорили, — главный учитель Ли Лихэн…
Однако Цин Чэнь уже осознал, что с подходом к обучению в школе Ли есть проблемы, а главная причина в самом Ли Лихэне.
Казалось бы, школой руководит всеми уважаемый старший, но у Ли Лихэна такой мягкий характер, что любой может им помыкать.
Цин Чэнь усмехнулся: «Если я хочу учить вас, я должен сначала установить правила, чтобы вы не позорили меня своим поведением. Сегодня я положу конец вашим попыткам создать беспорядок».
Цин И сидел на переплетенных корнях дерева гинкго. Он точно знал, что произойдет дальше, и также был рад увидеть поражение Цин Чэня.
Однако через некоторое время первым, кто пришел в школу, были не родители учеников, а секретарь Ли Чанцин Юээр.
Она передала коробку Цин Чэню: «Босс уехала по делам, ее сейчас нет в поместье Баньшань. Тебе следует быть осторожным».
«Все в порядке», — Цин Чэнь радостно подошел к дверям зала боевых искусств. Ученики не понимали, что он задумал.
Десять минут спустя несколько летающих машин слетелись подобно грому и приземлились у входа во двор Просвещение.
Из машин вышли несколько хорошо одетых женщин, которые выглядели очень элегантно, и направились прямо во двор Просвещение.
Добряк Ли Лихэн вышел вперед: «Уезжайте. Это школа Ли. Нельзя допустить, чтобы вы здесь скандалили».
Одна настойчивая женщина, нахмурившись, сказала: «Третий дядя, ладно, вы не собираетесь помогать членам своей семьи, но почему вы все еще останавливаете нас, когда посторонний издевается над нашими детьми?»
«Вот именно!» — согласилась другая женщина.
С этими словами они оттолкнули Ли Лихэна в сторону.
Главный учитель остолбенел: «Что за безобразие!»
Из зала боевых искусств непрерывно раздавался плач учеников. Когда женщины услышали плач своих детей, у них сердце оборвалось.
Однако, когда эти женщины подошли ко входу во внутренний двор зала боевых искусств, они внезапно замерли.
Прямо посередине ворот… кто-то повесил цельный рыбий скелет на яркой, бросающейся в глаза красной веревке.
Этот рыбий скелет длиной около сорока сантиметров был объеден дочиста. Судя по цвету костей, рыбу, должно быть, тушили в соевом соусе.
«Зачем здесь висит рыбий скелет? Злых духов отгонять?»
«Подождите. Посмотрите на рыбью голову… она немного похожа на аровану, да?» — сказала одна внимательная женщина.
«Не похожа, а именно она и есть. Но вопрос в том, зачем здесь висит скелет арованы?» — пробормотал кто-то.
«Нет-нет, откуда взялся этот скелет арованы?»
Женщины у дверей некоторое время молчали. Одна из них сказала: «Говорят, что вчера в поместье был пойман вор, укравший аровану, но Тайный совет позвонил напрямую в гарнизон и приказал освободить его».
«Позвонил Тайный совет? — женщина подумала некоторое время, а затем, стоя у дверей зала единоборств, позвонила по телефону. — Дорогой, я хочу тебя кое о чем спросить. Ваш Тайный совет вчера решил отпустить вора арованы?»
Человек на другой стороне телефона холодно сказал: «Не спрашивай того, чего не следует спрашивать».
Женщина на мгновение опешила, а затем выпалила в трубку: «Нашего ребенка избили, а ты мне не отвечаешь. Зачем ты так со мной? Я сейчас у дверей школы. Я хотела войти и разобраться с этим учителем, но тут висит скелет арованы…»
Мужчина по телефону холодно сказал: «Возвращайся».
Сказав это, он повесил трубку.
Женщина была ошеломлена.
В зале боевых искусств какой-то ученик рыдал: «Мама, спаси меня, учитель меня бьет!»
Однако эта женщина развернулась и ушла, не оглядываясь.
Несмотря на то, что внутри ее сын рыдал до посинения, женщина не обернулась.
Устроить сцену — это ее способ взять инициативу в свои руки, но она не была глупа.
За более чем десять лет семья Ли не встречала никого, кто мог бы съесть аровану и не иметь никаких последствий.
Такое дело, в котором ее муж, занимающий важный пост в Тайном совете, не осмелился ее поддержать, бывает крайне редко.
Что такое арована? Арована — это сокровище главы Ли.
Другие женщины, пришедшие поскандалить, увидели, что она позвонила по телефону и в спешке ушла.
Женщины переглянулись и последовали за ней.
Увидев эту сцену, главный учитель Ли Лихэн был шокирован. В последний раз он ударил ученика линейкой более десяти лет назад. В то время он был еще среднего возраста, а не стариком.
В итоге в тот раз к нему пришли мать и сестра ученика и чуть не вырвали ему все волосы, оставив его почти лысым.
Почему на этот раз матери всех учеников подошли к дверям зала боевых искусств, но ни с того ни с сего понуро ушли?
Главный учитель Ли Лихэн подошел к дверям зала боевых искусств, и его глаза расширились, когда он увидел висящие рыбьи кости.
…
В зале боевых искусств.
Цин И в ожидании сидел под деревом гинкго, но родители учеников так и не пришли требовать объяснений. Это заставило его почувствовать, что что-то здесь не так.
Мальчик со стрижкой под горшок бесшумно подошел к дверям зала боевых искусств, чтобы посмотреть, что там происходит, но снаружи никого не было. Лишь над входом раскачивался рыбий скелет…
«Что ищешь?»
Цин И вздрогнул от испуга. Он оглянулся и увидел улыбающегося Цин Чэня, стоящего позади него.
Он поспешно сказал: «Дядя Цин Чэнь очень хорошо умеет учить. Кто бы мог подумать, что ты в первый день занятий сразу же возьмешь ситуацию под свой контроль. Это совершенно удивительно».
«Возвращайся к занятиям, — все так же с улыбкой сказал Цин Чэнь, — впереди еще много дней, которые тебя удивят».
Цин И почувствовал в словах Цин Чэня какой-то намек. Как будто холодный ветерок скользнул по его спине, и волосы на всем его теле встали дыбом.
Цин Чэнь развернулся и направился в зал боевых искусств. Хотя Цин И был умен не по годам и довольно коварен, по крайней мере, он все еще был ребенком и не вызывал особого беспокойства.
В этот момент, увидев, что никто не пришел их спасти, ученики в зале боевых искусств постепенно перестали плакать.
Когда Цин Чэнь увидел, что они перестали плакать, он улыбнулся и сказал: «Оказывается, вы еще хотели, чтобы ваши родители поставили меня в затруднительное положение. На этот раз у вас действительно проблемы. С сегодняшнего дня я буду устанавливать для вас правила. Кто посмеет привести слугу в школу, получит пять ударов. Кто посмеет приехать в школу на машине, получит еще пять ударов».
Не успел он договорить, как ученики снова начали плакать. В зале боевых искусств на некоторое время воцарился хаос.
Остальные учителя школы прятались в соседнем дворе и слушали через стену.
Чжоу Синвэнь пробормотал с серьезным выражением лица: «Вопрос улажен? Да?»
«Но я думаю, что это хорошо, — шепотом сказал учитель географии, — разве не хорошо, что подход к преподаванию в школе станет лучше?»
«Это действительно хорошо, но мы не можем позволить делать это ему, только что приехавшему мальцу», — с недовольством сказал Чжоу Синвэнь.
«А ты осмелишься это сделать?» — спросил учитель биологии.
Чжоу Синвэнь долго сдерживался: «И что, что я не осмелюсь? Вы же тоже не осмелитесь!»
Тогда учитель географии сказал: «Я думаю, что приход этого молодого человека во благо. Подумайте, главный учитель из семьи Ли, и здешние ученики в большей или меньшей степени связаны с ним родственными узами. Перед тем, как ученики приходят в школу, их мамы и бабушки объясняют им: не бойся никого в школе, главный учитель — твой третий дедушка, чего тебе бояться?»
«Верно, — пробормотал учитель физики, — у главного учителя слишком мягкий характер, любой может на него надавить. Кто в такой ситуации посмеет быть строгим к ученикам? Я считаю, что главу школы должен заменить человек со стороны с более высоким статусом и твердой рукой».
Чжоу Синвэнь сдвинул брови: «Ты же не хочешь, чтобы этот молодой человек стал главой школы?»
Учитель физики взглянул на него и тихо сказал: «Почему бы и нет…»
Первый урок в зале боевых искусств завершился.
Удивительно, но Цин Чэнь ничему не учил. Весь урок он всеми средствами пытался отшлифовать характер этих учеников. Все, что выходило из зала боевых искусств, — это слезы…
После окончания урока Цин Чэнь с важным видом направился к Драконьему озеру, оставив главу школы и других учителей утешать учеников. Им потребуется немало времени, прежде чем учебный порядок будет восстановлен.
Цин Чэнь шел к Драконьему озеру по тропинке, которую он помнил. Никто не остановил его, и ни один из родителей учеников не пытался на него напасть по пути.
Когда он пришел к Драконьему озеру, старик тихо сидел посередине обветшавших мостков и ловил рыбу, все так же держа в руках монитор для наблюдения за ситуацией под водой, неторопливо высматривая след арованы.
На этот раз Цин Чэнь принес из школы складной стульчик и бесцеремонно сел рядом со стариком: «Вы слышали о том, что произошло сегодня утром?»
Старик тяжело вздохнул: «Я не ожидал, что съев рыбу, ты сможешь использовать даже рыбьи кости».
«Использую по максимуму, — спокойно сказал Цин Чэнь. — В школе Ли неправильный подход к обучению, это не очень хорошо для семьи Ли».
«Как скажешь, — медленно произнес старик, — в любом случае, это всего лишь школа. Я все еще не верю, что ты сможешь с ней что-нибудь сделать. Это нелегко».
«Если вы так говорите, то я не волнуюсь, — безразлично сказал Цин Чэнь. — Кстати, как ваши рыболовные навыки? Если вы не сможете сегодня поймать аровану, я не смогу ее съесть?»
Старика вытаращил на него глаза: «Так ты хочешь есть рыбу каждый день? А если ты не сможешь ее съесть, ты еще будешь жаловаться, что мои навыки рыбной ловли никуда не годятся?»
Цин Чэнь немного подумал и сказал: «Дело в том, что съесть всего одну рыбу — это не слишком полезно».
Посреди двора растет дерево гинкго. После двух последних снегопадов все листья с дерева осыпались.
Зал боевых искусств был заброшен в течение длительного времени.
Цин Чэнь вошел внутрь и внимательно осмотрел его. Он обнаружил, что помещение было чисто убрано, даже стекло было протерто.
Если бы Ли Кэ начал работать в 6 часов утра, а сейчас только 9 часов, то только дурак поверил бы, что он в одиночку убрал такой большой двор за три часа.
По-видимому, Ли Кэ солгал.
Однако в это время главный учитель Ли Лихэн, не выдержав ворчания учителя математики Чжоу Синвэня в кабинете, пришел в зал боевых искусств.
Он с некоторым удивлением посмотрел на зал боевых искусств и сказал: «Этот парень по имени Ли Кэ не ушел вчера вечером, а остался в зале боевых искусств на всю ночь. Я еще думал, чем он здесь занимается, а оказалось, что он наводил порядок во дворе».
Цин Чэнь остолбенел. Получается, что, хотя Ли Кэ и солгал, тем не менее он не хотел, чтобы Цин Чэнь думал, что он пытается вызвать к себе жалость.
Он поинтересовался: «Сколько времени прошло с тех пор, как убирали зал боевых искусств?»
«Более десяти лет, — спокойно сказал Ли Лихэн. — Сейчас век науки и техники. Я не думаю, что изучение боевых искусств принесет большую пользу, поэтому я не уделял этому особого внимания».
Цин Чэнь покачал головой: «Тренировки повышают внутреннюю силу, энергию и дух».
«Как скажешь, — сказал Ли Лихэн. — Порой ты хочешь научить, но ученики могут не захотеть учиться. Нынешние дети не хотят терпеть трудности. Чуть что — они начинают громко рыдать. А если ты их побьешь, их родители устроят скандал».
Цин Чэнь сказал: «Когда я впервые пришел сюда, я услышал, что в школе много правил. Я был очень доволен этим. Но теперь кажется, что это не так».
Услышав это, Ли Лихэн очень рассердился: «Тогда учи, а я посмотрю, чему ты сможешь научить».
Цин Чэнь задумался.
Главный учитель напомнил ему, что все ученики, которых он учит, — дети семьи Ли, и он не обязательно сможет с ними справиться.
В первые годы в школе были линейки для наказания учеников, но теперь никто не осмеливается ими пользоваться.
Статус учителя в школе Ли действительно очень высок, но родители тоже не дураки. Они могут согласиться на дополнительные занятия, чтобы дети подтянули какой-то предмет, или дополнительные уроки с какой-либо целью, но родители не будут терпеть, если кто-то будет бить их детей.
Но не наказывать их невозможно, дети семьи Ли действительно не знают границ и ведут себя безобразно.
Нужно понимать, что дети Ли отличаются от обычных учеников. С раннего детства они живут в знатной и влиятельной семье. За спиной некоторые дети могут не относиться к учителям как к людям.
Такого ребенка невозможно научить без наказаний.
Подумав об этом, Цин Чэнь позвонил Ли Чанцин, а затем сломал ветку дерева гинкго.
Что и говорить, ветки этого старого дерева гинкго такие же гибкие и упругие, как кожаный ремень.
Во время утреннего урока дети семьи Ли с радостью пришли на «физкультуру».
Они слышали, что уроки физкультуры в государственных школах на улице ничем не отличаются от бесплатных развлечений. Не нужно ничего зубрить, решать задачи, можно свободно двигаться.
Однако, как только они вошли в зал боевых искусств, они увидели прищурившегося в улыбке Цин Чэня с веткой в руках, ожидающего их у двери.
Почему-то, увидев его таким, все ученики сразу вздрогнули и скромно отошли в сторону.
В глубине школы раздался звон бронзового колокола, в результате спустя минуту в зале боевых искусств все еще отсутствовали четыре или пять человек.
Ли Тунъюнь подошла к Цин Чэню и прошептала: «Они пошли к воротам школы к своим слугам, чтобы взять у них закуски. Слуг в школу не пускают, поэтому многие просят слуг подождать снаружи с закусками. Они могут бегать перекусить на каждой перемене. Там много приготовлено».
Цин Чэнь поднял брови: это, черт возьми, называется ходить в школу? Эти дети Ли пришли в школу учиться или наслаждаться жизнью?
Стоящий в сторонке Цин И был счастлив. Он не ожидал, что Цин Чэню придется столкнуться с такими вещами в первый же день занятий.
Но он также понимал, что, не говоря уже о семье Ли, в настоящее время так обстоит дело в школах каждого из консорциумов.
Если бы не было всеми уважаемых учителей, подавляющих учеников и их родителей, то в этой школе несомненно царил бы хаос.
Когда семья Ли попросила Ли Лихэна взять на себя руководство над двором Просвещение, они надеялись, что он сможет поддерживать порядок.
В итоге Ли Лихэн оказался добряком, который и мухи не обидит, и он вовсе не вмешивался в дела управления.
Цин Чэнь взглянул на Цин И, а затем сказал Ли Кэ: «Ты с одноклассниками жди меня в зале боевых искусств».
Сказав это, он направился прямо к воротам и увидел пятерых учеников, которые и в самом деле лакомились пирожными. Слуги доставали из машин одну коробку за другой, полных разнообразных закусок.
Цин Чэнь подошел, прищурившись в улыбке, поднял руку и ударил пятерых учеников веткой по ягодицам.
При взмахе ветка гинкго издала свистящий звук и, опустившись, заставила пятерых учеников завыть не хуже волков.
Как только Цин Чэнь ударил их, стоявшие рядом слуги заволновались: «Что ты делаешь? Ты посмел ударить наших молодых хозяев?»
Цин Чэнь усмехнулся: «Что? Вы еще смеете возражать школьному учителю? Не боитесь, что вас закопают в саду как удобрение? А теперь вернитесь и скажите вашим семьям, что с сегодняшнего дня никому из учеников двора Просвещение не разрешается приводить с собой слуг и приезжать на машине. Все скромно придут пешком! Если кто-то считает, что с моей стороны неправильно бить учеников, пусть подойдет и оспорит это!»
С этими словами, он, хлестая учеников, погнал их в школу, словно поросят: «В таком юном возрасте вы почти ничему не научились, кроме как обжираться и бездельничать».
Эта сцена потрясла учителей и учеников, сбежавшихся на шум.
Во дворе Просвещение не били учеников более десяти лет. Не то чтобы учителя не хотели их бить, но они действительно не осмеливались это сделать.
Чжоу Синвэнь остановил других учителей и усмехнулся: «Оставьте его. Молодой человек не знает, насколько высоко небо. Он думает, что кто угодно может такое сделать. Когда матери этих детей придут и устроят скандал, тогда он поймет, в чем дело».
Остальные учителя поняли это и один за другим вернулись в кабинет.
Возвращаясь обратно, учитель географии все еще беспокоился: «Теперь он также является учителем двора Просвещение. Должны ли мы разделять ту же ненависть? Я тоже считаю, что этим ученикам нельзя потакать. Самодисциплины у них слишком мало. Они все избалованы своими родителями».
Чжоу Синвэнь с усмешкой ответил: «Тогда иди и посмотри, сможет ли он с этим справиться. И он сам на себя беду накликал. Он отхлестал учеников веткой в первый же день занятий. Как мы можем ему помочь, если он сам себе смерти ищет?»
«Ладно», — вздохнули учителя.
Ли Лихэн, глядя на эту сцену, покачал головой и вздохнул.
Когда Цин Чэнь гнал учеников мимо него, он поинтересовался: «Главный учитель, я вижу, вы хмуритесь».
Ли Лихэн раздраженно сказал: «Ты избиваешь учеников, конечно, я хмурюсь. Эх, ладно, иди на свой урок, я улажу это дело. Учеников действительно нужно контролировать».
«Нет необходимости, — с веселой улыбкой сказал Цин Чэнь, — я непременно сам решу проблему, которую сам же и создал. Если я буду беспокоить вас по такому пустяковому вопросу, то что я за учитель?»
Ли Лихэн застыл от удивления. В этот момент Цин Чэнь выглядел уверенным, как и вчера, когда он отобрал столы у учителей.
Он не мог понять, почему этот молодой человек всегда выглядел таким уверенным, словно победа у него уже в кармане.
В зале боевых искусств дети Ли, которых избил Цин Чэнь, причитали: «Да ты знаешь, кто наши родители? Как ты посмел нас ударить?! Третий дедушка нас вовсе не бил!»
Третий дедушка, о котором они говорили, — главный учитель Ли Лихэн…
Однако Цин Чэнь уже осознал, что с подходом к обучению в школе Ли есть проблемы, а главная причина в самом Ли Лихэне.
Казалось бы, школой руководит всеми уважаемый старший, но у Ли Лихэна такой мягкий характер, что любой может им помыкать.
Цин Чэнь усмехнулся: «Если я хочу учить вас, я должен сначала установить правила, чтобы вы не позорили меня своим поведением. Сегодня я положу конец вашим попыткам создать беспорядок».
Цин И сидел на переплетенных корнях дерева гинкго. Он точно знал, что произойдет дальше, и также был рад увидеть поражение Цин Чэня.
Однако через некоторое время первым, кто пришел в школу, были не родители учеников, а секретарь Ли Чанцин Юээр.
Она передала коробку Цин Чэню: «Босс уехала по делам, ее сейчас нет в поместье Баньшань. Тебе следует быть осторожным».
«Все в порядке», — Цин Чэнь радостно подошел к дверям зала боевых искусств. Ученики не понимали, что он задумал.
Десять минут спустя несколько летающих машин слетелись подобно грому и приземлились у входа во двор Просвещение.
Из машин вышли несколько хорошо одетых женщин, которые выглядели очень элегантно, и направились прямо во двор Просвещение.
Добряк Ли Лихэн вышел вперед: «Уезжайте. Это школа Ли. Нельзя допустить, чтобы вы здесь скандалили».
Одна настойчивая женщина, нахмурившись, сказала: «Третий дядя, ладно, вы не собираетесь помогать членам своей семьи, но почему вы все еще останавливаете нас, когда посторонний издевается над нашими детьми?»
«Вот именно!» — согласилась другая женщина.
С этими словами они оттолкнули Ли Лихэна в сторону.
Главный учитель остолбенел: «Что за безобразие!»
Из зала боевых искусств непрерывно раздавался плач учеников. Когда женщины услышали плач своих детей, у них сердце оборвалось.
Однако, когда эти женщины подошли ко входу во внутренний двор зала боевых искусств, они внезапно замерли.
Прямо посередине ворот… кто-то повесил цельный рыбий скелет на яркой, бросающейся в глаза красной веревке.
Этот рыбий скелет длиной около сорока сантиметров был объеден дочиста. Судя по цвету костей, рыбу, должно быть, тушили в соевом соусе.
«Зачем здесь висит рыбий скелет? Злых духов отгонять?»
«Подождите. Посмотрите на рыбью голову… она немного похожа на аровану, да?» — сказала одна внимательная женщина.
«Не похожа, а именно она и есть. Но вопрос в том, зачем здесь висит скелет арованы?» — пробормотал кто-то.
«Нет-нет, откуда взялся этот скелет арованы?»
Женщины у дверей некоторое время молчали. Одна из них сказала: «Говорят, что вчера в поместье был пойман вор, укравший аровану, но Тайный совет позвонил напрямую в гарнизон и приказал освободить его».
«Позвонил Тайный совет? — женщина подумала некоторое время, а затем, стоя у дверей зала единоборств, позвонила по телефону. — Дорогой, я хочу тебя кое о чем спросить. Ваш Тайный совет вчера решил отпустить вора арованы?»
Человек на другой стороне телефона холодно сказал: «Не спрашивай того, чего не следует спрашивать».
Женщина на мгновение опешила, а затем выпалила в трубку: «Нашего ребенка избили, а ты мне не отвечаешь. Зачем ты так со мной? Я сейчас у дверей школы. Я хотела войти и разобраться с этим учителем, но тут висит скелет арованы…»
Мужчина по телефону холодно сказал: «Возвращайся».
Сказав это, он повесил трубку.
Женщина была ошеломлена.
В зале боевых искусств какой-то ученик рыдал: «Мама, спаси меня, учитель меня бьет!»
Однако эта женщина развернулась и ушла, не оглядываясь.
Несмотря на то, что внутри ее сын рыдал до посинения, женщина не обернулась.
Устроить сцену — это ее способ взять инициативу в свои руки, но она не была глупа.
За более чем десять лет семья Ли не встречала никого, кто мог бы съесть аровану и не иметь никаких последствий.
Такое дело, в котором ее муж, занимающий важный пост в Тайном совете, не осмелился ее поддержать, бывает крайне редко.
Что такое арована? Арована — это сокровище главы Ли.
Другие женщины, пришедшие поскандалить, увидели, что она позвонила по телефону и в спешке ушла.
Женщины переглянулись и последовали за ней.
Увидев эту сцену, главный учитель Ли Лихэн был шокирован. В последний раз он ударил ученика линейкой более десяти лет назад. В то время он был еще среднего возраста, а не стариком.
В итоге в тот раз к нему пришли мать и сестра ученика и чуть не вырвали ему все волосы, оставив его почти лысым.
Почему на этот раз матери всех учеников подошли к дверям зала боевых искусств, но ни с того ни с сего понуро ушли?
Главный учитель Ли Лихэн подошел к дверям зала боевых искусств, и его глаза расширились, когда он увидел висящие рыбьи кости.
…
В зале боевых искусств.
Цин И в ожидании сидел под деревом гинкго, но родители учеников так и не пришли требовать объяснений. Это заставило его почувствовать, что что-то здесь не так.
Мальчик со стрижкой под горшок бесшумно подошел к дверям зала боевых искусств, чтобы посмотреть, что там происходит, но снаружи никого не было. Лишь над входом раскачивался рыбий скелет…
«Что ищешь?»
Цин И вздрогнул от испуга. Он оглянулся и увидел улыбающегося Цин Чэня, стоящего позади него.
Он поспешно сказал: «Дядя Цин Чэнь очень хорошо умеет учить. Кто бы мог подумать, что ты в первый день занятий сразу же возьмешь ситуацию под свой контроль. Это совершенно удивительно».
«Возвращайся к занятиям, — все так же с улыбкой сказал Цин Чэнь, — впереди еще много дней, которые тебя удивят».
Цин И почувствовал в словах Цин Чэня какой-то намек. Как будто холодный ветерок скользнул по его спине, и волосы на всем его теле встали дыбом.
Цин Чэнь развернулся и направился в зал боевых искусств. Хотя Цин И был умен не по годам и довольно коварен, по крайней мере, он все еще был ребенком и не вызывал особого беспокойства.
В этот момент, увидев, что никто не пришел их спасти, ученики в зале боевых искусств постепенно перестали плакать.
Когда Цин Чэнь увидел, что они перестали плакать, он улыбнулся и сказал: «Оказывается, вы еще хотели, чтобы ваши родители поставили меня в затруднительное положение. На этот раз у вас действительно проблемы. С сегодняшнего дня я буду устанавливать для вас правила. Кто посмеет привести слугу в школу, получит пять ударов. Кто посмеет приехать в школу на машине, получит еще пять ударов».
Не успел он договорить, как ученики снова начали плакать. В зале боевых искусств на некоторое время воцарился хаос.
Остальные учителя школы прятались в соседнем дворе и слушали через стену.
Чжоу Синвэнь пробормотал с серьезным выражением лица: «Вопрос улажен? Да?»
«Но я думаю, что это хорошо, — шепотом сказал учитель географии, — разве не хорошо, что подход к преподаванию в школе станет лучше?»
«Это действительно хорошо, но мы не можем позволить делать это ему, только что приехавшему мальцу», — с недовольством сказал Чжоу Синвэнь.
«А ты осмелишься это сделать?» — спросил учитель биологии.
Чжоу Синвэнь долго сдерживался: «И что, что я не осмелюсь? Вы же тоже не осмелитесь!»
Тогда учитель географии сказал: «Я думаю, что приход этого молодого человека во благо. Подумайте, главный учитель из семьи Ли, и здешние ученики в большей или меньшей степени связаны с ним родственными узами. Перед тем, как ученики приходят в школу, их мамы и бабушки объясняют им: не бойся никого в школе, главный учитель — твой третий дедушка, чего тебе бояться?»
«Верно, — пробормотал учитель физики, — у главного учителя слишком мягкий характер, любой может на него надавить. Кто в такой ситуации посмеет быть строгим к ученикам? Я считаю, что главу школы должен заменить человек со стороны с более высоким статусом и твердой рукой».
Чжоу Синвэнь сдвинул брови: «Ты же не хочешь, чтобы этот молодой человек стал главой школы?»
Учитель физики взглянул на него и тихо сказал: «Почему бы и нет…»
Первый урок в зале боевых искусств завершился.
Удивительно, но Цин Чэнь ничему не учил. Весь урок он всеми средствами пытался отшлифовать характер этих учеников. Все, что выходило из зала боевых искусств, — это слезы…
После окончания урока Цин Чэнь с важным видом направился к Драконьему озеру, оставив главу школы и других учителей утешать учеников. Им потребуется немало времени, прежде чем учебный порядок будет восстановлен.
Цин Чэнь шел к Драконьему озеру по тропинке, которую он помнил. Никто не остановил его, и ни один из родителей учеников не пытался на него напасть по пути.
Когда он пришел к Драконьему озеру, старик тихо сидел посередине обветшавших мостков и ловил рыбу, все так же держа в руках монитор для наблюдения за ситуацией под водой, неторопливо высматривая след арованы.
На этот раз Цин Чэнь принес из школы складной стульчик и бесцеремонно сел рядом со стариком: «Вы слышали о том, что произошло сегодня утром?»
Старик тяжело вздохнул: «Я не ожидал, что съев рыбу, ты сможешь использовать даже рыбьи кости».
«Использую по максимуму, — спокойно сказал Цин Чэнь. — В школе Ли неправильный подход к обучению, это не очень хорошо для семьи Ли».
«Как скажешь, — медленно произнес старик, — в любом случае, это всего лишь школа. Я все еще не верю, что ты сможешь с ней что-нибудь сделать. Это нелегко».
«Если вы так говорите, то я не волнуюсь, — безразлично сказал Цин Чэнь. — Кстати, как ваши рыболовные навыки? Если вы не сможете сегодня поймать аровану, я не смогу ее съесть?»
Старика вытаращил на него глаза: «Так ты хочешь есть рыбу каждый день? А если ты не сможешь ее съесть, ты еще будешь жаловаться, что мои навыки рыбной ловли никуда не годятся?»
Цин Чэнь немного подумал и сказал: «Дело в том, что съесть всего одну рыбу — это не слишком полезно».
Закладка