Глава 71. Уже 12 (1). •
Снег, который накапливался до сих пор, начал таять под теплым солнцем и распустились новые цветы. Весна, когда все растет, всегда была особенной, но этот март был еще более особенным.
Это было потому, что это был 12-й день рождения второго сына семьи Шерден, Эвана Д. Шердена.
“Что касается второго молодого Господина, он собирается пройти своё первое задание в этом году?”
“Но не слишком ли много уже сделал господин Эван, чтобы по-прежнему брать на себя обязанности инспектора? От аптеки 'Братство' до бани 'Братство', это было тяжело для него. На него не следовало возлагать ответственность за инспекцию, но что мы можем сделать.”
“Тсс! О, Мэйбелл такая счастливая в эти дни!”
“О, но что ты делаешь, Мэйбелл?”
“Я украшаю зал для празднования дня рождения, потому что я так взволнована по поводу дня рождения Господина”.
“Выглядит все довольно просто и элегантно, а деньги, которые пошли на украшение всего здания, были выделены самим господином Эваном”.
“Ах, осталась еще одна неделя?”
Атмосфера была почти такой же на 12-й день рождения Эрика, но перед 12-летием Эвана слуги были особенно взволнованы и не знали, чего ожидать.
В благородном обществе 12 лет были особым возрастом. Конечно, человек все еще считался неопытным, но с ним или с ней больше не обращались как с ребенком.
Это был возраст, в котором вас признавали членом общества.
С этого момента в социальном мире было разрешено повышаться в звании. Серьезно, они взаимодействовали с другими дворянами, заводили дружбу и налаживали связи.
Сам Эван был единственным, кто возненавидел бы себя, если бы захотел завести новые связи (это были его флаги смерти)!
“У-у-у! Любая дворянка будет вынуждена влюбиться в него”.
“Всякий раз, когда я свободна, я думаю о господине Эване. Он пользовался такой популярностью, когда был маленьким ребенком”.
“На самом деле, если бы город-подземелье Шерден не был таким независимым, если бы это была провинция немного ближе к Столице, наш господин Эван точно стал бы принцем социального мира”.
Когда слуги увидели, как красота Эвана в возрасте 12 лет блестяще растет, они не могли не поделиться своими мыслями друг с другом.
"Ах, это не национальный уровень красоты, но это рейтинг, который нужно оценивать на уровне всей Вселенной’.
Нет, даже если бы он был симпатичным, он не должен был быть ‘таким’ симпатичным.
Даже слуги, которые привыкли к красоте Эвана, ухаживая за ним, внезапно поперхнулись, взглянув на его лицо.
“Хааа, я иногда принимаю его лицо за скульптуру и пытаюсь вытереть его своим носовым платком”.
“Я пыталась пожертвовать храму, чтобы снять свое проклятие, потому что в прошлый раз думала, что на меня наложили какую-то злую магию. Но уже было несколько человек, которые пришли по этой причине”.
"Понимаю. В последний раз, Мэйбелл..."
"Нет, давай не будем говорить о Мэйбелл."
У Эвана были темно-фиолетовые глаза, которые становились красивее день ото дня, нос, вздернутый так, словно в нем было скрыто высокомерие гордого дворянина, губы, которые были очаровательно сжаты и излучали странное очарование, а его щеки становились острее по мере того, как пропадал его детский жирок.
На обоих милых ушках у него были синие серьги-крестики, и как хорошо они сочетались с его белоснежной кожей!
“Более того, темные волосы, унаследованные от мадам… Даже если он оставит их как есть, не причесывая, они все равно выглядят красиво”.
“Теперь он мне нравится еще больше. Он выглядит более аристократичным и мужественным.”
Инстинкты Эвана подсказывали ему никогда отращивать волосы до шеи только потому, что он не хотел вырасти похожим на Эвана из основной игры, где у него были длинные волосы, но никто об этом не знал.
Как он и опасался, он становился опасно обаятельным для окружающих.
“Он такой красивый и классный, но… Это немного странно”.
“Да, это так. Это немного...”
Слуги, которые долгое время были в восторге от Эвана, на мгновение разделили те же чувства и сделали странное выражение лица.
“Почему он не может избавиться от привычки сжимать кулаки обеими руками?”
“Хоть я и восхищаюсь его благородной фигурой, но всякий раз, когда я немного опускаю взгляд… Ну...”
“Но это нормально, потому что так милее! В любом случае, он очарователен!”
Никто не осмелился отрицать красоту Эвана, но им не понравилась привычка Эвана постоянно сжимать обе руки. Однако, поскольку Эван выглядел таким непринужденным, никто не осмелился ничего сказать.
“И это становится все быстрее и быстрее. Тебе не кажется, что он совсем сходит с ума?”
“Если ты слишком вглядываешься, тебя затягивает. Но иногда я даже не вижу, как двигается его рука”.
“Разве это не своего рода тренировка? Да, теперь ясно. Это своего рода тренировка”.
“Также верно, что он каждый день пьет чай со странным ароматом. Нужно ли мне родиться с чем-то особенным, чтобы быть таким красивым?”
Все его попытки пережить флаги смерти заставляли Эвана выглядеть странно.
Он был очень привлекателен, но это был его единственный недостаток.
“Это так странно! Если бы он этого не делал, он выглядел бы как идеальный наследник, но...”
Слуги только вздохнули.
Эван даже представить себе не мог, что на него так смотрят слуги, но, вероятно, ему было все равно. Возможно, ему это нравилось даже больше.
Потому что теперь он отчаянно пытался удержать другую женщину от влечения к себе!
“Хорошо, Шайн, можешь начинать”.
“Бле-е-е...!”
В комнате Эвана Шайн сидел напротив Эвана. У него было забавное выражение лица, которому он обучался по специальному заказу Эвана в течение последних десяти дней.
Эван отчаянно пытался сдержать смех, стоя лицом к нему. Затем спросил Шайна, который смотрел на Эвана так, словно чувствовал себя жалким:
“Ну, как это было, Шайн? Сдвинулись ли мои лицевые мышцы хотя бы на миллиметр?”
“Да, вы много смеялись, Господин”.
“Черт возьми!”
“Тогда я сразу перейду к следующему. Это история, которую я услышал от дяди Тома, садовника, и она о хлебе. Однажды дядя Том пробовал новое украшение...”
Эван теперь практиковался в “Бесстрастном лице”, которое было его проектом №5.
Это был тип тренировок, который был как-то связан с его проектом №4. Это помогло ему не показывать тревожащее или нежелательное выражение лица при любых внешних раздражителях.
‘Особенно улыбка’.
Это была большая проблема, на которую он обращал внимание с прошлого, особенно когда услышал: “Улыбка Господина заставляет меня чувствовать себя хорошо”.
Он был шокирован, услышав это.
Он думал, что сдерживается от улыбки, но Белуа все равно сказала это!? Разве это не означало, что его навыки самоконтроля были в полном беспорядке?!
‘Я никогда не могу позволить себе улыбнуться! Улыбка — самый главный признак, который приводит Эвана к смерти!"
Всякий раз, когда Эван улыбался, женщина становилась ему ближе. Когда к нему приходила женщина, с ней приходила и смерть. Это было почти как правило!
“Ну, ты не можешь винить себя за то, что родился красивым. Ты легко можешь подцепить любую девушку, Господин”.
“Шайн, любовь опаснее всего остального. Разве ты не знаешь, что большинство известных в мире любовных историй заканчиваются смертью? Это трагедия!”
“Но, Господин, для вас уже слишком поздно”.
“Не говорите, что уже слишком поздно. Я все еще в порядке. Я все еще могу все исправить”.
“Ого, так дядя Том сказал...”
“Бум!”
В любом случае, тренировка "Бесстрастного лица" была одним из проектов, в котором практически не было прогресса. В частности, Шайн начинал чувствовать себя чертовски глупо из-за всех этих странных выражений лица.
“Молодой Господин… Это кажется бесполезным, может, мы скоро прекратим это?”
“Нет, я имею в виду, вечеринка по случаю 12-летнего дня рождения знати — это действительно не шутка. С этого момента для меня начинается социальный мир. Будут присутствовать все виды знати”.
Эван отчетливо помнил вечеринку по случаю дня рождения своего брата Эрика, которому исполнилось 12 лет.
Эрик, который был преемником Шердена, родился с выдающимся магическим талантом. Он был ребенком, который с детства привлекал внимание многих людей. Но на день рождения Эвана приходило даже больше людей, чем на день рождения Эрика.
Собирались не только дворяне из других стран, но и влиятельные мастера гильдий Города-подземелья. Конечно, половину населения мира составляли женщины, так что присутствовало бы и огромное количество женщин!
“Мое лицо бесполезно привлекательно. В такой ситуации, что, если я один раз улыбнусь и свяжусь со страшной женщиной? Итак, перед этим я должен как-то овладеть бесстрастным выражением лица!”
'Ему действительно повезло, но то, как он все это говорит, заставляет думать, что это действительно серьезная проблема' — Шайн вздохнул, наблюдая, как Эван, казалось бы, ничего не выражает, пытаясь каким-то образом сохранить бесстрастное выражение лица.
Что еще больше раздражало, так это то, что, как сказал Эван, его улыбка действительно обладала огромной силой. Даже Шайн иногда был ошеломлен ею. Хотя ему определенно нравились женщины!
“Почему я все еще беспокоюсь о Господине? Белуа и сестренка Мэйбелл, кажется, уже очень стараются расположить его к себе”. Шайн пробормотал что-то себе под нос.
Шайн вспомнил Белуа, которой в этом году исполнилось десять и Мэйбелл, которой было уже 16 лет, и которая также была представителем аптеки и бани.
В конце концов, Белуа была просто Белуа. Судя по ее обычному посещению бани, слухи о том, что у Маркиза была до смешного красивая девушка в качестве горничной, уже распространились по Городу-подземелью, хотя она не так часто бывала в городе.
‘Некоторые из вассалов собирались похитить ее с того момента, как увидели. Если бы Маркиз вовремя не вмешался, им, возможно, это удалось бы. В тот момент он был по-настоящему зол’.
Ее глаза ярко мерцали, как рубины. Ее темные волосы, казалось, были под стать волосам Эвана, а ее чарующая красота, расцветавшая день ото дня, придавала ей неописуемо завораживающее ощущение, гармонировавшее с ее холодным темпераментом.
И также было хорошо известно, что она была предана только Эвану.
Хотя она была всего лишь служанкой, Маркиз уже относился к ней по-особому. Говорили, что все уже признали высокое положение Белуа в доме.
‘Когда Белуа и Эван были вместе, люди не могли даже стоять рядом с ними, если только он не был чрезвычайно уверен в собственной красоте. На самом деле, даже стать привратником Эвана может быть чем-то вроде мечты для некоторых людей’.
Эван рядом с Белуа являл собой захватывающее зрелище. Если бы кто-то действительно понимал красоту и мог судить о себе, он всегда ценил бы их вместе.
Никто не мог конкурировать с ними.
И Шайн прекрасно понимал, что Белуа не собирается покидать Эвана в ближайшее время. Он был парнем, который мог видеть такие вещи очень ясно.
'И сестренка Мэйбелл...’
Тем временем Мэйбелл, которой исполнилось 16 лет и которая стала полностью зрелой женщиной, определенно помогла бы направить одну или двух будущих жен Эвана. Она уже была хорошо подготовлена к тому, чтобы служить представителем Эвана и излучать ауру, сравнимую с аурой знати.
В прошлом она всегда носила короткую стрижку, но теперь начала отращивать длинные волосы. Никто не знал, изменила ли она свое мнение или последовала примеру Белуа. Это было важным фактором, который заставлял ее казаться кокетливой, но в то же время спокойной и собранной.
Она также обладала особенно выдающейся красотой среди горничных семьи Маркиза, у которых была опрятная первоклассная внешность.
Казалось, у нее была связь с Эваном. Сама Мэйбелл утверждала, что это была сила любви, и он боялся, что так оно и было на самом деле.
‘Поскольку скоро ей официально присвоят звание Новичка, это означало, что на самом деле она больше не будет простой служанкой… Женщины действительно пугающие'. {В душе не чаю что за "title of a Rookie", но это вряд ли как-то связано с расой Новичков}
В настоящее время сестра Ханна из аптеки и Серпина из Церкви Земли иногда встречаются друг с другом.
Казалось, они конфликтовали друг с другом всякий раз, когда встречались и Шайн получал массу удовольствия, наблюдая за этим.
'Я думаю, в том, что Эван делал это, есть некоторый смысл'.
“Что ж, у вас впереди трудные времена”.
“Ты говоришь так, будто не пройдешь через это в будущем? Поверь мне, ты пройдешь”.
Однако тот факт, что Шайн также был обладателем необычайной красоты, означал, что в будущем он также будет весьма раздражен всем этим, как и Эван. В этот момент он даже не мог предположить, что он будет делать потом.
“Но все же, это странно, что Господин говорит, что он умрет, будучи связанным с женщиной”.
“Ха, потому что ты ничего не знаешь....”
Кто-то осторожно постучал в дверь. По звуку стука Эван догадался, что это Белуа и пригласил ее войти. Дверь открылась, и в комнату осторожно вошла Белуа с письмом в руке. Хотя она выглядела очаровательно, как всегда.
Однако печать на письме, которое она держала в руке, сделанная из пчелиного воска, была довольно знакомой. В частности, она была похожа на национальную печать знати этой страны.
“Молодой Господин....”
Тело Эвана напряглось. Предчувствие жестокой смерти пробежало по его телу.
“...Нет, Луа? Пожалуйста, скажи — нет".
“Простите, что разочаровываю вас, молодой Господин”.
Белуа извинилась, как будто ей действительно было жаль. Она выглядела очаровательно, когда серьги в виде красного креста, висевшие у нее в ушах, покачивались при движении ее головы.
“Его Величество, сам король собирается посетить вечеринку по случаю вашего дня рождения, Господин”.
Комментариев 1