Глава 120. На край света. Древний Бог Снов •
Причина, по которой Божественные Силы являлись Божественными Силами, была, естественно, непостижима для смертных!
Цзян Чаншэн обнаружил, что Безграничные Очи Неба и Земли оказались не так просты, как наблюдение по прямой линии. Они могли проникать сквозь любой объект и даже менять направление его взгляда. Например, Мудрец Четырех Морей на базаре скрывал свое местоположение, но он все равно обнаружил его.
Цзян Чаншэн не хотел вмешиваться в жизнь Мудреца Четырех Морей. Если им суждено встретиться в будущем, он сможет дать ему несколько советов.
Он продолжил смотреть вперед, чтобы увидеть, сможет ли он найти Континент Древнего Бога, где находилась Хуа Цзяньсинь.
По мере того, как его взгляд продолжал двигаться вперед, он обнаружил, что этот мир боевых искусств не был похож на планету. Он был больше похож на бескрайнюю и безграничную землю. Здесь были горы и реки, моря, и, возможно, где-то был конец.
Прошло много времени.
Цзян Чаншэн отвел взгляд. Он не нашел Континент Древнего Бога. Он был слишком далеко, а использование этой Божественной Силы потребляло много духовной энергии. К тому же он пока не собирался испытывать себя на прочность.
Несмотря на то, что Безграничные Очи Неба и Земли могли помочь ему видеть, они не могли улавливать никаких звуков. Чтобы подслушать чей-то разговор, ему пришлось бы читать по губам. Возможно, чтобы заглядывать куда угодно, ему придется использовать Безграничные Очи Неба и Земли в паре с какой-нибудь другой Божественной Силой.
Цзян Чаншэн не пытался найти Небесный Грот Сяньшэн главным образом потому, что в этом не было необходимости. Пока что Небесный Грот Сяньшэн вряд ли осмелится снова появиться.
Он вернулся к дереву и начал медитировать, чтобы восстановить духовную энергию.
Цзян Цзянь и Бог Меча разговорились. Видя, что Цзян Цзянь настолько талантлив, Бог Меча захотел передать ему свое мастерство, но Цзян Цзянь покачал головой и отказался. Ему не нравились мечи!
Они были слишком легкими!
Намерение меча неба и земли Бога Меча действительно было властным и заставляло кровь кипеть, но оно все равно не соответствовало тому стилю боевых искусств, которого хотел Цзян Цзянь.
Он предпочитал разрушать все законы одним ударом. Одним взмахом, будь то гора или море, он разрубит все!
* * *
Новость о сокрушительном поражении Бога Меча разнеслась по всему миру.
В то время, как мастера боевых искусств во всем мире сетовали на силу Предка Дао, Армия Небесной Стратегии продолжала захватывать города и земли в Великой Пустыне.
46-й год эры Цяньу, начало весны.
Император Великой Пустыни вместе с императорской семьей и оставшимися чиновниками повесился во дворце, приказав сжечь его. На этом самая старая династия на континенте окончательно приблизилась к гибели.
Несмотря на то, что различные династии в мире уже предсказывали это, они все равно вздохнули, когда это произошло.
Великая Цзин начала покорять оставшиеся территории Великой Пустыни, и территория Великой Цзин быстро расширилась до сотен тысяч ли.
Цзян Чаншэн был взволнован, слушая доклад Цзян Цзыюя. Если бы такую карту поместить на Землю в его прошлой жизни, то территория династии могла бы уже опоясать Землю. И все же до объединения мира было еще далеко, не говоря уже о том, что в мире боевых искусств существовали и другие континенты.
Мир был так велик, что никто не знал его пределов!
Цзян Цзыюй был очень рад победе. Отец и сын выпивали у обрыва, и никто им не мешал.
— Я рассказал Сюэру о тебе, — отставив чашу, сказал он, — в том числе и о происхождении Пинъаня. Ты ведь не будешь винить меня за это?
Он уже знал о настоящей личности Пинъаня. Иначе он бы не стал говорить Юй Циньпэну, что они братья. Посторонним казалось, что они как братья, но он знал правду.
С тех пор, как секты Чао перестали угрожать Великой Цзин, Цзян Чаншэн стал рассказывать о том, что происходило в прошлом, когда они с сыном разговаривали. Однако он ни словом не обмолвился о своем культивировании и системе выживания. Были вещи, о которых он не мог рассказать даже сыну.
В конце концов, он был бессмертным культиватором, которого отверг мир боевых искусств.
Столкнувшись с тем, что сын сначала сделал, а потом доложил, Цзян Чаншэн лишь слегка кивнул. Его больше не волновали эти мелочи. В конце концов, все это было в прошлом.
Каждый раз, когда они вдвоем разговаривали, Цзян Чаншэн использовал свою духовную энергию, чтобы изолировать пространство вокруг них. Даже Бог Меча не мог их подслушать.
— Каковы твои планы на Великую Цзин? — спросил он.
— После того, как вассалы завоюют территорию семьи Фуйюэ, Великая Цзин станет достаточно большой, — ответил Цзян Цзыюй. — Мне незачем следить за всем. К сожалению, мне не суждено встретиться с Великой Ци в этой жизни.
Он на мгновение замолчал и вздохнул.
— Ци Юань действительно строит даосские храмы в твою честь. По данным Белой Гвардии, в настоящее время в Великой Цзин насчитывается 47 даосских храмов, которые принадлежат тебе. Он не только строит даосские храмы, но и рассказывает о твоих деяниях каждый раз, когда бывает там.
— Кстати, а почему ты не упомянул о его идее остановить войны? — улыбнулся Цзян Чаншэн.
Цзян Цзыюй рассмеялся.
— Вот именно, и пусть это смешно, я действительно восхищаюсь им. По крайней мере, он практичен и трудолюбив.
Репутация Ци Юаня постепенно распространилась по всей Великой Цзин. Простолюдины были не против, но вот мир боевых искусств считал Ци Юаня посмешищем и думал, что с головой у него не все в порядке. Однако такой упрямый и нелепый Ци Юань постепенно завоевал больше последователей, которые вместе с ним выступали за путь антивоенной борьбы.
— Кстати, отец, если ты хочешь строить даосские храмы и просить людей поклоняться тебе, то почему ты не позволил мне помочь тебе? — с любопытством спросил Цзян Сю.
— Мне не нужно, чтобы мне кто-то поклонялся, — покачал головой Цзян Чаншэн. — Я просто хочу испытать Ци Юаня.
Цзян Цзыюй все понял. Он почувствовал, что слишком много думал.
Цзян Чаншэн тайком вздохнул с облегчением.
Причина, по которой он не позволил Цзян Цзыюю помогать ему с рекламой, заключалась в том, что он боялся, что это дело выйдет из-под контроля. В будущем неизвестные враги, узнав об этом, поймут, что ему нужна вера, а это будет нехорошо. Жертвоприношения благовоний были связаны с его Небесной Скорбью, поэтому он не мог быть беспечным.
Даже если существовала малейшая вероятность того, что его раскроют, он должен был сделать все возможное, чтобы исключить такую возможность!
Сейчас все было хорошо. Он жил и культивировал в Храме Лунци и не заботился о мирских делах. Никто не мог и подумать, что ему нужно, чтобы ему кто-то поклонялся.
Если бы Император издал указ, то все было бы иначе. Другие силы были не дураками. Предок Дао жил в Великой Цзин и ни о чем не просил. Так чего же он хотел?
Цзян Чаншэн больше не боялся всех сил на этом континенте, но оставались еще океаны и другие континенты. На этих, более процветающих землях боевых искусств, ему все еще нужно быть осторожным.
Только если его враги никогда не узнают о его силе, он сможет всегда убивать их одним ударом!
Однако даже ученики Храма Лунци не знали, насколько силен Цзян Чаншэн, так как же шпионы могли это узнать? Если только они лично не столкнутся с Цзян Чаншэном и не попросят у него информацию, но это, несомненно, будет самоубийством.
Отец и сын продолжили пить и болтать. Цзян Чаншэн заметил, что Цзян Цзыюй стал более открытым. Он больше не говорил об объединении мира и о том, что у него есть только горы и реки. Он просто рассказывал интересные вещи, которые услышал.
Когда стемнело, Цзян Цзыюй ушел, а Цзян Чаншэн вернулся во двор.
Бог Меча, Цзян Цзянь и Бай Ци — все они тренировались, и Цзян Чаншэн не стал им мешать.
Несколько месяцев спустя.
Цзян Цзянь последовал за учениками Храма Лунци вниз с горы и привел группу сильных учеников в семью Фуйюэ. Что касается Цинъэр, то она впервые взяла на себя управление делами Храма Лунци.
Дни стали беззаботными. Цзян Цзыюй приходил навестить Цзян Чаншэна раз в несколько дней и постепенно сблизился с Богом Меча.
Его очень заинтересовала жизнь Бога Меча, а Бога Меча, в свою очередь, заинтересовал такой Император, как он. Несмотря на то, что у него была поддержка Предка Дао, Великая Цзин действительно хорошо управляла своей территорией. Это было не заслугой Предка Дао, а его собственных усилий. Только стабильная территория могла обеспечить дальнейшую экспансию Великой Цзин.
В этом году в мире боевых искусств Великой Цзин родился непревзойденный гений!
Этим гением был внучатый ученик Предка Дао, Цзян Цзянь!
Этот посланный небом гений был одарен от рождения. У него было три глаза, и он одолел трех Истинных Богов на собрании мастеров боевых искусств, чем поверг в шок весь мир боевых искусств!
Когда Цзян Цзянь вернулся, он был настолько самоуверен, что Бай Ци захотела его побить.
В мгновение ока прошел еще один год.
47-й год эры Цзяньу.
Великая Цзин полностью захватила всю Великую Пустыню. Все больше династий стали заискивать перед Великой Цзин, боясь быть захваченными.
Хуан Чуань и Лин Сяо наконец-то вернулись и вернули Цзян Чаншэну два парчовых мешочка. Им так и не довелось ими воспользоваться, о чем они очень сожалели.
Войны прекратились, и Великая Цзин готовилась к отдыху и перегруппировке в течение нескольких лет.
В эту ночь.
Цзян Чаншэн вернулся в свой дом и, почувствовав метку реинкарнации Хуа Цзяньсинь, начал использовать Технику Вызова Сна, чтобы послать сон переродившейся Хуа Цзяньсинь.
Хуа Цзяньсинь переродилась четыре года назад и получила талант, благословленный 300 000 благовоний, поэтому Хуа Цзяньсинь, должно быть, родилась умной. В возрасте четырех лет она уже должна была уметь легко общаться с другими.
Через долгое время Цзян Чаншэна наконец-то удалось послать ей сон. Его сознание проникло в страну снов Хуа Цзяньсинь.
Это был яркий мир с ослепительным солнечным светом. Море облаков в небе было нагромождено, словно 33-е Небеса. Цзян Чаншэн оказался в горном лесу. Деревья были высокими, но не густыми. Солнечный свет пробивался сквозь просветы между листьями, оставляя на земле пятнистые узоры.
Цзян Чаншэн увидел маленькую фигурку, сидящую под деревом. Ее освещали лучи солнца, и, казалось, она тренировалась.
Четырехлетняя Хуа Цзяньсинь была одета в белое, а ее длинные волосы были перевязаны красной нитью. У нее были изысканные черты лица, что делало ее послушной и очаровательной, словно маленькая фея.
Цзян Чаншэн подошел к ней, и она открыла глаза, чтобы посмотреть на него.
— Ты кто? — с любопытством спросила маленькая Хуа Цзяньсинь.
— Я просто прохожу мимо, — присев на корточки, ответил Цзян Чаншэн. — Меня зовут Цзян Чаншэн. А тебя как?
— Меня зовут Му Линлуо. Почему ты проходишь мимо?
Маленькая Хуа Цзяньсинь, то есть Му Линлуо, моргнула и продолжила расспрашивать его.
— Я заблудился, — улыбнулся Цзян Чаншэн. — А почему ты здесь одна?
— Со мной не хотят играть, и тренироваться со мной не с кем, — надула губки Му Линлуо. — Вот и приходится быть одной.
— Твоя семья плохо с тобой обращается?
— Папа, мама и дедушка хорошо ко мне относятся, но другие относятся ко мне, как к чудовищу… — с обидой сказала Му Линлуо и начала жаловаться Цзян Чаншэну.
Она начала тренироваться в четыре года!
Боже мой!
Как и ожидалось от телосложения, обменянного на 300 000 благовоний!
Цзян Чаншэн внимательно слушал. Оказалось, что Му Линлуо сторонились из-за того, что она родилась необычной и сильной. Когда она играла с детьми своего возраста, то могла легко их поранить. Даже десятилетние дети плакали от ее щипков.
Поскольку она была еще мала, то считала, что не применяла никакой силы, и что другие лгут ей. Она была единственной, кто не мог делать то, что могли другие. Она чувствовала себя ущемленной. Ее даже кормили слуги, потому что она могла раздавить миску.
Услышав это, Цзян Чаншэн почувствовал себя спокойнее. Удача, полученная за 200 000 благовоний, сделала семью Му Линлуо в этой жизни очень богатой. Должно быть, это была семья мастеров боевых искусств, раз Му Линлуо видела, как кто-то летает.
Немного поболтав, Цзян Чаншэн поднялся и предложил Му Линлуо прогуляться с ним по лесу. В любом случае, это был сон, и ее тренировки не будут стимулировать ее истинную Ци.
Услышав, что он хочет с ней поиграть, Му Линлуо обрадовалась до безумия.
Они болтали и смеялись, бродя по лесу. Цзян Чаншэну не было скучно. Наоборот, ему было интересно.
Лишь на рассвете Цзян Чаншэн остановился и попрощался с Му Линлуо.
— Брат Чаншэн, мы еще встретимся? — с надеждой спросила Му Линлуо.
— Да, — улыбнулся Цзян Чаншэн, погладив ее по голове. — В следующий раз, когда ты будешь одна, я приду и составлю тебе компанию. Ты должна хорошо тренироваться и стараться не причинять вреда другим. Так ты больше не будешь одинока.
Му Линлуо серьезно кивнула. Под ее взглядом Цзян Чаншэн постепенно исчез.