Глава 44.2: Свет клинка Сяньтянь. •
Хэ Имину удалось сделать ничто иное, как объединённую технику из техник Парящего Дождевого Облака и Тридцати Шести Способов Расщепления Горы, соединив их в своём сознании с помощью фигуры человека.
Это не было чем-то демоническим или божественным, лишь один из способов совершенствования.
Заучивая огромное количество информации за раз, уже к вечеру мы не помним и половины. Однако после сна, эти знания проявляются в нашей голове яснее.
Более того, если с некоторой периодичностью вновь пробуждать эти знания в памяти, они со временем сохранятся в памяти на всю жизнь.
Сейчас у Хэ Имина была именно такая ситуация. Единственное отличие — он вновь был в состоянии просвещения. Поняв дождь и облака, таинственная сила пробудилась в его теле, проявив эту способность вновь.
Тренировка с использованием этой облачной фигуры позволила ему пугающе сократить необходимое для тренировки время.
Спустя некоторое время, стоящий на вершине горы Хэ Имин, сдвинулся. Его ноги быстро задвигались, он вновь наследил сразу везде и всюду, словно неистовый ливень следов. Хотя его тело, казалось, остаётся на вершине горы, а глаза закрыты, у его ног словно появилась собственная пара невидимых глаз — как быстро он бы не двигался, он не выходил с края горы и потому печальная судьба падения с горы его не настигла.
Вместе с ногами, движущимися на невероятной скорости, его тело внезапно подскочило высоко в верх, скользя в воздухе, словно громадное птичье крыло.
Если бы обычный человек увидел это, он бы несомненно удар лбом о землю и закричал, признав его за божество. В прочем, если бы это увидел человек, занимающийся совершенствованием, он был бы удивлён до выпадения глаз из орбит.
Ловкость его была столь велика, что практически выходила за рамки человеческого тела.
Однако в действительно тело каждого эксперта Сяньтянь проходит крещение Мировой Ци и проходит через соответствующие изменения. Их тела были значительно могущественнее любого эксперта Хоутянь, их тела были… их ценнейшим имуществом.
Так что, не было бы преувеличением сказать, что они способны превзойти границы Хоутянь.
В воздухе запястье Хэ Имина двинулось, и его глефа вновь разрубила воздух. Необъятный осколок света вырвался из клинка глефы и выстрелил словно молния.
Этот, далеко не прозрачный свет клинка, казался могущественным как несравненные божественные артефакты, сделанные из чистой стали. Всё, через что проходил свет, оказывалось разрублено на две части. Даже каменные стены, что прожили бесчисленные годы, под ветром и дождём, были разрублены пополам.
Ноги Хэ Имина коснулись земли и могущественная Истиная Ци вырвалась из под них, словно поток дыма. В его носках и ботинках мгновенно появились прорехи, подошва и средняя часть мгновенно превратилась в ничто.
Взрыв, похожий на удар барабана, эхом разразился вокруг, две дыры появились в земле из ниоткуда.
В то же мгновение тело Хэ Имина бросилось вперёд с поднятой глефой, он был похож на божество из мифов.
Колоссальная аура вырвалась наружу из его тела, а глефа, словно колонна удерживающая небеса, ударила вниз.
Луч света внезапно выстрелил из клинка, пройдя сквозь небеса перед ним, оказавшись у дерева в десяти метрах в одно мгновение.
Свет сверкнул и исчез без следа.
Глаза и рот Хэ Имина широко раскрылись. В этом приёме была заключена общая мощь Тридцати Шести Способов Расщепления Горы и Парящего Дождевого Облака. Однако эти техники не только не мешали друг другу, они дополняли друг друга, как рыба и вода!
Ультимативный удар, нанесённый им, был ещё более тиранически могущественным, даже создал луч света.
Он не представлял такого результата раньше. Даже он сам чувствовал безграничное ошеломление. Он никак не ожидал, что дополняя друг друга эти навыки способны поднять свою мощь на совершенно иной уровень.
Однако благодарность за это достижение принадлежала той воображаемой фигуре, что появилась в его разуме после просвещения. Видимо у той фигуры была чудесная способность соединения техник в одну, гораздо более могущественную, принадлежащую ему технику.
Корень дела был в его особенном теле.
В нём нашли себе маршрут все пять фаз. Однако Внутренняя Энергия и Истинная Ци, столь сильно возбудившись и пройдя такой маршрут, возвращаясь обратно, привносили с собой первобытный хаос.
Но какую бы технику он не совершенствовал, его Истинная Ци увеличивалась, а когда он использовал особые техники, Истинная Ци перенимала все её атрибуты.
Именно благодаря такому странному и чудесному телу он сумел так быстро достичь своего теперешнего уровня.
Раньше это относилось лишь к его Внутренней Энергии и Истинной Ци, но теперь, спустя несколько просвещений, то же относилось и к его боевым навыкам.
Он тихо вздохнул и разом в его голове появилось бесконечное множество вопросов.
— Тамд…
Громкий звук раздался впереди, поставив точку в рассуждениях Хэ Имина. Когда он с изумлением поднял голову, глаза его внезапно сузились.
Перед его глазами, дерево, по которому прошёлся А й ф р и д о м луч света, неожиданно упало.
На срезе оно было гладким как шёлк, оно было срублено без намёка на сопротивление.
Когда он взглянул на выпирающие за деревом корни, то заметил корни дерева с длинным, но тонким шрамом. Он начинался от самых корней и простирался длинной линией.
Все деревья, цветы и любые растения, что были перед этим шрамом, были срублены.
На лице Хэ Имина появилось ничем не прикрытое изумление. Наконец он понял, насколько могущественным был тот удар.
С какой бы силой он не ударил своей глефой, ему было не достичь могущества этого удара.
Смог бы он выдержать, если бы сам, безоружный, оказался перед этим светом?
Он непонимающе взглянул на глефу в своих руках.
Громадное, тираническое оружие, стало в его мыслях милым. Но внезапно он подумал о другом, — ‘Неужели Прислоняющийся к Луне Клинок действительно сделан из обычного железа?’
Немало прошло времени, прежде чем он взял свою глефу, желая вновь войти в состояние просвещения на вершине горы. Но как он не пытался, ему этого более не удалось.
Легко вздохнув, он развернулся и собрался уходить. Всего за какой-то день он вошёл в это состояние дважды. Абсолютно, это было выдающееся достижение. Если бы он всё ещё не был доволен, то был бы не отличим от змеи, что пытается проглотить слона.
—
В графстве Чжэн Тун все слуги семьи Фань были очень осторожны, не позволяли вырваться ни звуку.
Сегодня, их хозяин и лидер семьи Фань, был необычно раздражительным и беспокойным.
На памяти старых слуг он был таким впервые за десятилетия, а потому все понимали, что происходит нечто большое, нечто, что вызывает головную боль у самого лидера семьи.
Старший юный мастер, Фань Широсолнце, вошёл в поместье спешными шагами и заговорил с мрачным лицом, — Я уже везде посмотрел, ни следа дядей.
Глаза Фанч Шуйя померкли, — Они оставили какое-нибудь письмо?
Фань Широсолнце уверенно помахал головой, — Нет. Я лично проверил их комнаты. Не то, что письма, клочка бумаги нет.
Фань Шуй сохранял тишину, по всей видимости думал над чем-то.
Через несколько мгновений Фань Широсолнце спросил шёпотом, — Отец, дяди ведь не могли уйти ничего не оставив, из-за вчерашнего поражения?
Фань Шуй мрачно фыркнул, — Я дружил с братьями Сяо десятилетиями. Мне ли не знать, что они за люди? Они никогда не бросят своего друга в беде.
Фань Широсолнце отступил на пол шага, не осмеливаясь продолжить. Он только добавил, — Отец, с их пропажи прошёл день. Да и в их комнатах никаких следов борьбы…
Хотя Фань Шуй беспокоился, он не удержал смеха, — Держи своё воображение в руках. Со способностями твоих дядей никто бы не смог приблизиться к ним незамеченным.
Фань Широсолнце вспомнил их битву с Хэ Цюаньсинем, слова отца были оправданы.
Даже эксперт десятого слоя не смог к ним подобраться, что уж говорить о том, чтобы подобраться незамеченным.
Фань Шуй нахмурил брови, выстраивая очередную цепочку мыслей.
Внезапно, он почувствовал, как воздух вокруг стал каким-то странным. Он резко повернулся и побледнел от страха. Слегка сдвинув ногу вперёд, он прыгнул назад, словно отскочив на пружине. В то же мгновение он успел вытянуть руку и спрятать сына за свою спину.