Глава 250. Клинок ищущего возмездия (3/4) •
Разбитая щека сразу же начала опухать, а ее широко раскрытые глаза дрожали от страха и ужаса.
— Как глупо.
Хорнеко не был тем, кто легко проявляет свои эмоции. Даже когда он был моложе, говорили, что если уколоть его иглой, то кровь даже не пойдет.
Но, тем не менее, в конце концов, он все еще был человеком.
Когда приближался самый критический момент в его жизни, не кто иной, как его собственная кровь, собиралась раскрыть и разрушить все, совершая ужасные вещи, о которых он и не подозревал.
— Если Король Нимпаса заручится поддержкой Сончул Кима, я никогда не прощу тебя. — холодно заявил Хорнеко, глядя на Королеву Нимпаса, которая все еще лежала на земле, держась за щеку.
Он имел в виду, что собирается изгнать ее из семьи.
Хмурое выражение лица Оксаны от удивления быстро сменилось ужасом.
Унаследовавшая часть его интеллекта, она быстро поняла, что означает изгнание из семьи.
Это означало потерю всех роскошей и защиты, которые она до сих пор считала само собой разумеющимися. А того, у кого нет ни защиты, ни укрытия, ждала жизнь, полная несчастий и трагедий.
Даже если бы она была его дочерью, Хорнеко и глазом не повел бы, какая бы судьба ее ни постигла.
— Онни*, это звучит плохо.
Дерха, рожденная от другой матери, с улыбкой смотрела в сторону Оксаны, держа в руках мешочек с деньгами.
Ресницы Оксаны дрогнули. Она повернулась лицом к отцу и стала умолять.
— П…папа…
— Не надо умолять меня, Оксана. Эта проблема твоя и тебе ее решать. — холодно заявил Хорнеко, отвернувшись к окну.
Он прекрасно понимал, что наказание дочери ничего не изменит. Но если он хотя бы не сделает этого, то не сможет успокоить свой гнев.
«Это должно было произойти именно сейчас… в такой важный период времени!»
Борьба за пост Вице-Короля Гавани Эге возвращалась в нормальное русло.
В происходивших по ночам схватках Хорнеко доказывал, что обладает влиянием, которое не уступает ни одному из новых претендентов.
В Союзной Торговой Коалиции давно сложилась традиция отдавать место власти действующему главе, если уровень мастерства кандидатов был примерно одинаковым.
Сончул, остававшийся в Нимпасе, должен был стать кульминацией плана Хорнеко по переустройству его королевства. Через неделю его не станет.
Об этом знали только Сончул и сам Хорнеко.
Он собирался использовать это как способ совершить подвиг для себя.
Человек, который когда-то привел Союзную Торговую Коалицию на грань разорения, снова вернулся в Гавань Эге и раскрыл свои дурные намерения. Но, используя свое умение владеть словом, хитрость и бесстрашие, он прогонит его на законных основаниях, заключив соглашение, и его запомнят за этот поступок.
Создать доказательства злого умысла Сончула против альянса было делом нехитрым. Даже если он был слабее всех своих соперников, репутация, которую он создавал все это время своими скромными трапезами, давала ему огромное влияние и власть.
Теперь оставалось только в течение следующей недели показать остальным купцам, что он непоколебим и силен. Но в самом конце, прямо перед тем, как все было готово, не кто иной, как его собственная дочь, бросила на стол пламя.
Произошел совершенно неожиданный поворот событий.
Хорнеко на собственном опыте прекрасно понимал, насколько это опасно для человека, наделенного властью. Особенно если Сончул решит вмешаться в дела Иллеборо из-за трений между королем и королевой, то не исключено, что все, к чему он стремился, оказалось бы напрасным.
И словно в подтверждение его опасений, в кабинет в панике вбежал его подчиненный, чтобы сообщить срочные новости.
— Поступило сообщение, что Враг Мира и Король Нимпаса провели тайную встречу в личных покоях короля.
— Ч… Что ты сказал…?!
Лицо Хорнеко исказилось.
Он бросил убийственный взгляд на Оксану, которая все еще лежала на земле в углу, но затем вернул свое внимание к посланнику.
— Как это произошло? Неужели Король Нимпаса заключил своеобразный союз с Врагом Мира? Он не должен вмешиваться в дела Иллеборо…!
— На данный момент мы этого не знаем. Кроме того, было сказано, что безумие Короля возобновилось после того, как их встреча закончилась.
— Так ли это? Возможно, это тоже обман. Король Нимпаса хитрее, чем кажется.
Хорнеко знал, на что готов пойти король, чтобы защитить свою корону. Хотя он полностью отказался от нее, то, что его намерения раскрыл такой молодой человек, стало для Хорнеко незабываемым унижением.
«Что же мне делать?»
Непредсказуемое развитие событий уже свершилось. Как все обернется в итоге, известно только Королю Посредничества.
Хорнеко хотел устранить непредсказуемые переменные, введя, если понадобится, искусственные переменные.
Он вспомнил о панацее, к которой имел доступ.
Казалось, ее можно использовать, но истинная эффективность еще не была проверена, поэтому он не хотел прибегать к этой карте. Но в данный момент не существовало ничего слишком ценного, чтобы он мог сдерживаться и экономить.
Хорнеко закончил свои размышления и, повернувшись к гонцу, безэмоционально произнес.
— Отправь сообщение в Орден.
***Письма Божьи были не тем предметом, который разрешалось читать любому человеку. Только могущественные существа, обладающие необходимой квалификацией, имели право пользоваться этим предметом. Бессмертные, которых клеймили как Злых Богов, не хотели, чтобы к их документам имели доступ слепцы, не знающие, что их ждет впереди.
Параметр интуиции был мерилом понимания мира. Это была единственная объективная мера способности отличать истину от обмана.
Но не все Письма Божьи требовали высокой интуиции. По крайней мере, то, которое носил Каз Альмейра, было именно таким.
— Пришло время.
Посланник Ордена Вымирания прибыл в таверну, чтобы передать убийце его задание.
Каз Альмейра усмехнулся и достал документ, который был спрятан в кармане, расположенном ближе к сердцу.
— Слушай. Время, которое ты способен продержаться, используя этот предмет, составляет всего одну минуту. — сообщил ему посланник.
— Одной минуты вполне достаточно.
Каз мог определить огромную ценность нечестивого текста, который он принес, просто положив его на ладонь.
Документ был написан черными фрагментами. Этот материал, иногда называемый Божьей Глиной или Фрагментами Бедствия, составлял каждую букву документа.
Каз не смог сдержать своего любопытства и заглянул в документ, и стал свидетелем волшебного зрелища, как черный меч внезапно появился в воздухе, а буквы распались.
В результате он смог услышать голос.
[Желаешь ли ты силы? Каз Альмейра.]
То, что произошло дальше, не имело для Каза никакого значения. Все, что его волновало, это нетерпеливое ожидание своей мести.
— Используй это.
Посланник бросил Казу кинжал.
Это был самый простой, но самый распространенный инструмент убийц. Каз никак не оценивал это оружие.
Все, что его волновало, это острота кромки и приятное ощущение рукояти в руках. Любая другая информация об оружии или его свойствах не имела значения. Даже если бы ему дали просто кухонный нож с рынка, он бы взял его с благодарностью, потому что теперь у него была сила.
Власть покончить со своим заклятым врагом, нанести ему вред и убить его.
Посланник вручил Казу еще один предмет.
Это было поддельное удостоверение личности, кулон с семейной фотографией и несколько писем и документов.
Каз выбрал удостоверение личности из этой кучи и взглянул на его содержание.
— Что это?
— Есть предметы, которые ты должен бросить перед смертью, — сообщил ему посланник.
На лице Каза появилась холодная улыбка.
— На чьей стороне этот Ройс Шампейн? Является ли он подчиненным Хорнеко? Или, возможно, подчиненный его конкурентов?
— Это зависит от того, что ты сделаешь. Однако епископ возлагает на тебя большие надежды, чтобы ты раскрыл весь свой потенциал, Каз Альмейра, о’ последний оставшийся в живых наследник рода Альмейра.
Сейчас посланник говорил вежливо, в отличие от того, как он вел себя раньше. Он пытался спровоцировать рост уверенности Каза. Каз без всяких эмоций посмотрел на посланника и холодно ответил.
— Не нужно пытаться вызвать у меня гордость за свою семью. Я послушно выполню свое поручение. А потом…
Каз использовал свою единственную оставшуюся руку, чтобы собрать все предметы со стола и сложить их в жилет.
— Больше всего на свете я доволен тем, что смогу пронзить сердце того человека.
Между Казом и посланником возник небольшой порыв. Как только порыв утих, Каза нигде не было видно.
В ночном небе, видневшемся из окна, виднелась необычайно яркая сверкающая звезда.
Сияющая звезда называлась звездой убийцы, небесным покровителем убийц.
***— Ммм… Я очень много думала об этом прошлой ночью.
Бертельгия начала говорить во время завтрака.
— Не слишком ли это жестоко? Даже если этот король и восхищается тобой, мы все видели, как сильно он страдает.
Сончул жевал яичницу и смутно пропускал слова Бертельгии через себя, не проявляя никаких эмоций. Только когда он доел яйца и запил их водой, Сончул открыл рот, чтобы ответить.
— Если я не научу его подниматься по лестнице, никакие ласковые слова и утешения не смогут его удовлетворить. Он воспринял бы все это как мою попытку уклониться от того, чтобы дать ему то, что он хочет.
— Так ли это…?
— Было время, когда у меня было такое же мышление, как у него.
— Понимаю. Но почему ты пришел в нашу комнату и ешь, как будто это нормально?
Бертельгия ударила краем обложки по углу стола и повернулась всем телом к Сончулу.
Она продолжила строгим голосом.
— Это наша комната! Твоя комната вон там.
Бертельгия до сих пор не простила Сончула.
Из-за этого события с Королем Нимпа было заключено короткое перемирие, но Бертельгия не получила искренних извинений от Сончула, и он не проявил никаких признаков раскаяния или размышлений о своем поведении.
Она планировала избегать Сончула вместе с Маракией, но этот план вылетел в окно, как только Сончул открыл дверь и без колебаний вошел, как будто это была его гостиная.
Слуги принесли его еду в комнату Бертельгии, и он невозмутимо начал есть свой завтрак вместе с Бертельгией и Маракией.
Он не обратил внимания на резкое замечание Бертельгии, а вместо этого повернулся к еде Маракии и непринужденно произнес.
— Какая любимая специя у Авианов? Кроме меда.
— Среди Нахаков лучшей приправой является предсмертный крик животного, чьи кишки ты жуешь.
— …Ммм. Значит ли это, что у авианов слух и вкус как-то связаны?
Бертельгия слушала их нелепый разговор и думала про себя:
«Этот человек. У меня такое чувство, что со временем он становится все более тщеславным».
В прошлом такую ситуацию невозможно было бы даже представить.
Когда они впервые встретились, Сончул чувствовал себя пауком, который с трудом пробирается в паутине, которую сам же и сплел. Бертельгия знала об этом лучше, чем кто-либо другой, потому что наблюдала за ним в непосредственной близости.
Но она считала, что такие перемены не обязательно плохи. Это было доказательством того, что он постепенно меняется. Человек, который вел себя не как человек, менялся.
— Бертельджия. Может, прогуляемся по-быстрому?
Сончул набрался смелости и заговорил с Бертельгией дружелюбным тоном.
— Хаа. Действительно. Ты была неудачливым человеком даже тогда, когда мы впервые встретились, но теперь мне кажется, что ты становишься неудачливым человеком в другом смысле.
— Не так уж и обидно это слышать, возможно, такова моя истинная сущность.
Сончул схватил Бертельгию и насильно засунул ее в карман.
— Я не хочу! Отпусти меня!
Бертельгия сопротивлялась, но ей никак не удавалось одолеть богоподобную силу Сончула. Сончул почувствовал, как она сопротивляется, и спокойно добавил:
— Давай просто погуляем немного. Я подробно расскажу тебе, что происходило в течение последней недели, если ты это сделаешь.
— Гррр…
Бертельгия вела себя несчастной, но внутри была очень счастлива. Редко когда этот человек, находящийся на вершине апатии, добровольно рассказывал о себе.
— Мне тоже пойти?
Маракия приготовился последовать за ним, но результат был предопределен.
— Оставайся в комнате и охраняй ее.
Он оставил Маракию позади и, не говоря ни слова, пошел по дорожке цветущего весеннего сада.
Хотя в воздухе не было ни сладкого аромата, ни великолепных цветов, но листва, робко начинавшая окрашиваться в весенние цвета, давала ощущение свежести, которое бывает только при переходе между сезонами.
Как только Сончул подошел к цветочному саду, наполненному новыми бутонами, которые были почти готовы распуститься, он остановился, чтобы начать говорить.
— После того, как я закончил с Крайей и Ризе, честно говоря, я растерялся, что мне следует делать. Честно говоря, раньше я даже не задумывался об этом. Я всегда был тем, у кого нет будущего. Большинство людей без будущего обычно быстро умирают, но мне повезло, и я выжил до сих пор. Хотя, признаться, мой показатель удачи просто ужасен.
Сончул говорил спокойным тоном, который нельзя было отличить от обычного, но Бертельгия смогла уловить глубокую искренность, которой обычно не было, поэтому она повернулась, чтобы ответить.
— Правда?
— Но как только я освободился от этого бремени, я наконец-то смог увидеть за пределами цели, за которой гнался всеми силами. Что я за человек.
— А как ты оцениваешь себя? — спросила Бертельгия совсем другим тоном.
Сончул сделал паузу, чтобы подумать, прежде чем ответить. Похоже, он еще не пришел к какому-то выводу и по этому вопросу, и по вопросу о своем бытии.
После долгого раздумья он наконец открыл рот.
— По крайней мере… Не провал человека.
— Ничего себе, ты так думаешь?!
Бертельгия разразилась гневным криком, что заставило Сончула слабо ухмыльнуться, и он ответил, нежно погладив ее по обложке.
— Это шутка. По крайней мере, я не считаю себя безнадежным. Немного странно говорить такое о себе… но…
В этот момент Сончул обнаружил человека, стоящего на противоположной стороне сада.
Это было знакомое лицо.
В изношенной одежде, с отсутствующей рукой. На его поясе висел всего один свиток.
***П/П: Онни — обращение младшей сестры к старшей.