Глава 195 - Побочная история 3. Произошедшее в Великом храме •
— Э? Сам Папа лично приедет в столицу?
В тот день, когда лютая стужа понемногу отступала, а на землю тихо сеялся мокрый снег, я услышала совершенно неожиданную новость.
«Тащить свое немощное тело в такую даль?»
Всё это время я упорно отвечала отказом на приглашения, которые храм упрямо слал одно за другим. Они до сих пор ни в чем мне не помогли, и вероятность, что помогут в будущем, была крайне мала. К тому же моё нынешнее нестабильное состояние святой силы тоже сыграло свою роль в решении отказываться.
«Если начнут ныть, чтобы я продемонстрировала святую силу, будет только лишняя головная боль. Не нужно с ними связываться».
Я отказывала всем, начиная от епископов и заканчивая письмами от самого Папы, и думала, что они отступят, уязвлённые в своей гордости. Но я ошиблась. Папа отправил послание о своем намерении лично прибыть в столицу Астеи, и отправил его не нам, которые не отвечали, а императорскому двору.
Отбросив всякое стеснение,
желаю лично встретиться со Святой
и нанести краткий визит в столицу.
И открыто указал причину визита.
«Почему он готов поступиться своей гордостью, чтобы встретиться со мной?»
Мне вдруг стало любопытно, зачем он едет в столицу, публично объявляя всем о том неприятном факте, что я ему раз за разом отказывала.
— Исидор, как думаешь, почему Папа идёт на такие крайние меры, лишь бы встретиться со мной?
Я сразу побежала в Бланш и посоветовалась с Исидором. Тот чуть нахмурил брови.
— …
— Может быть, он хочет использовать меня, чтобы поправить общественное мнение имперских дворян о храме?
— …Конечно, такой умысел тоже присутствует, но, по-моему, это из-за проблем внутри самого храма.
Казалось, Исидор что-то знал.
— Внутренние проблемы?
— В прошлом месяце высокопоставленные священнослужители, которые были отправлены в разные регионы, тайно вернулись в Великий храм. И не только высокопоставленные, но даже те, кто соблюдал пост и уединение.
— Может, какое-то большое внутреннее мероприятие? Новогодняя месса или что-то в этом роде?
— Даже при крупных мероприятиях постящиеся жрецы почти никогда не покидают места аскезы. Если они покинут место уединения, им придётся начинать пост с самого начала.
Он медленно постучал пальцами по столу и продолжил:
— Я и так заметил странности в поведении храма, схватил одного жреца и хорошенько потряс — похоже, проблема с реликвией, которую хранят в главном храме.
— Реликвия… та, что на церемонии поминовения…
Я невольно выпрямила спину.
— Да, те самые белые чётки, которые кардинал принёс на церемонию поминовения.
— А…
Я коротко вздохнула.
Если Папа едет именно чтобы спросить у меня про эту реликвию — значит, едет не зря. Вероятно, только я, обладающая воспоминаниями о жизни Святой, знаю истинный смысл и ценность тех белых чёток, которые называют реликвией.
Для начала нужно исправить то заблуждение, в которое верят имперцы. Они считают, что Найла разрезала своё тело на шесть частей и создала барьер, но это было преувеличение и приукрашивание со стороны потомков, чтобы подчеркнуть жертву Святой, и на самом деле такого не происходило.
«Она была наивной… нет, она, конечно, обладала сильным духом самопожертвования, но не до такой степени…»
Однако и полностью выдуманной эту историю тоже назвать нельзя. Святая Найла действительно собрала остатки своей силы ради будущего империи и своих друзей и создала барьер против демонов.
«Она не разделила тело на шесть частей, а разделила святую силу на шесть равных частей и поместила её в каждую из бусин чёток…»
Эти белые чётки попали в руки храма, который обычно занимался делами Найлы, и священнослужители стали называть их реликвией. Реликвия хранилась в Великом храме и демонстрировалась публично только во время крупных месс, проводимых лично Папой, или во время церемонии поминовения, в память о жертве Святой Найлы.
То, что на прошлой церемонии я смогла вовремя пробудить огромную святую силу, произошло именно потому, что эти белые чётки были для меня особенно близким предметом — они пробудили воспоминания прошлой жизни.
«…Потому что в него впиталась кровь Рока Висконти, возлюбленного Найлы».
Как только я вспомнила белые чётки, в носу тут же запахло резким песчаным ветром пустыни и густой кровью мужчины. Одновременно перед глазами мелькнула картина, как Исидора пронзают в грудь. Воспоминания наложились друг на друга, и на ладонях выступил холодный пот.
Я отогнала тревогу, вызванную травмой, и начала думать. Что же случилось с теми чётками, раз все жрецы собрались, а сам Папа едет сюда?
«Не то чтобы мне этого хотелось, но… похоже, придётся встретиться с Папой».
В этот момент Исидор, словно прочитав мои мысли, крепко сжал мою руку и решительно сверкнул глазами:
— Принцесса и так уже сделала более чем достаточно. И не один раз, а дважды. Пусть храм сам разбирается со своими головными болями.
— Я собиралась проигнорировать, но он же сам приезжает.
— Папа тоже человек, потрясёшь — что-нибудь да вывалится. Храм и так катится вниз, не интересно, как быстро он скатится, если ещё немного подтолкнуть сзади?
Исидор небрежно предложил пригрозить Папе и ещё больше ухудшить общественное мнение о храме.
«Иногда я не понимаю, кто из нас злодей».
Меня окружали люди, которые к своим были бесконечно добры, а к чужим — бесконечно жестоки, и от этого я чувствовала себя надёжно защищённой.
— Не стоит специально устраивать неприятности. И потом… я в глубине души даже рада.
— Рада? Чему именно?
— Понимаешь. Эта реликвия, которая хранится в храме. Изначально она ведь моя.
Я привыкла разделять прошлую Найлу и нынешнюю себя, но в этот раз решила не заморачиваться.
— Значит, надо её вернуть.
Может, это шанс вернуть чётки, которые после смерти Найлы уплыли в храм.
«Если повезёт, я даже смогу найти способ восстановить свою истощённую силу…»
* * *
«Куда это этот старик собрался меня звать?»
Отец, прочитав письмо из дворца, сразу взорвался. В письме говорилось, что Его Святейшество остановился в гостевых покоях дворца и с нетерпением ждёт визита Святой.
— Но всё-таки Папа лично проделал путь от автономной территории Хелейя до столицы, так что я планирую хотя бы до дворца доехать. Из уважения к старшему.
— За что уважать этого бесцеремонного старика, который не знает своего места? Если ему вежливо отказали, ссылаясь на занятость, он должен был понять намёк.
— У меня к нему тоже есть важный разговор.
— Какой ещё разговор может быть у тебя с этим стариком из храма? Я скорее умру, чем увижу, как храм снова заставляет тебя жертвовать собой во имя «Святой».
— Мм…
Я ожидала именно такой реакции, поэтому ответ уже был заготовлен.
— Я не хотела вас волновать, поэтому до сих пор молчала, но… моя святая сила не восстанавливается.
Это была правда. Она восстанавливалась крайне медленно, словно где-то была утечка.
— Что-о-о?!
Глаза отца от шока мелко задёргались.
— Почему ты не сказала раньше о такой важной вещи!.. Ты не больна?
— Нет-нет. Тело и душа здоровее, чем когда-либо. Я хорошо отдыхаю, хорошо ем, никаких тревог, и всё время рядом с любимыми людьми.
— Хм! Тогда… если ещё лучше отдыхать и ещё лучше есть, сила точно вернётся.
— Когда у нас проблемы со здоровьем, мы идём к лекарю, не так ли? Точно так же, если есть проблема со святой силой, не будет ли быстрее спросить об этом Папу, который является специалистом в этой области?
— Этим людям из храма я совсем не доверяю…
— Если вы им совсем не доверяете, может, попросить Исидора заранее собрать компромат на Папу?
— Вот это хорошая мысль.
Только тогда выражение лица отца смягчилось, и мне удалось договориться о встрече с Папой.
* * *
— Приветствую Святую. Меня зовут Морис, я слуга Господа. В этом году меня назначили епископом, и для меня великая честь служить Вам.
К нам в особняк Сеймур в городе приехал высокий привлекательный мужчина и представился. Это был высокопоставленный жрец, которого Папа прислал сопровождать меня до дворца.
— Я герцогиня Сеймур.
Подчеркнув, что я не Святая, а потомок Сеймур со скверным характером, я мельком оглядела его.
«Выглядит молодо… а уже епископ».
Мягко опущенные уголки глаз и добрая улыбка создавали впечатление покладистого человека. У верующих, наверное, пользуется популярностью.
— Для меня безграничное счастье наконец встретиться с Вами.
Пока Морис непрестанно осенял себя святым знамением, стоявший рядом отец холодно произнёс:
— Сопровождать мою дочь — честь, которой ты не достоин даже в малой степени. Запомни это и живи всю жизнь с благодарностью.
— Да, герцог Сеймур. Непременно.
Морис, не переставая улыбаться даже под отцовским напором, проводил меня к карете для почётных гостей.
— Я провожу к Его Святейшеству.
Я немного посмотрела в его светло-карие глаза, приняла эскорт и села в карету.
Вскоре я уже стояла перед Папой.
— Великая божественная сила, что, подобно полуденному солнцу, изгоняла тьму, достигла даже Хелейи. Я был глубоко тронут. Для меня великая честь наконец встретиться с Вами, Святая.
Папа, которого я увидела в гостевых покоях дворца, был весь седой, но при маленьком росте обладал удивительно громким голосом — идеально для проповедника.
— Впервые встречаемся, я Дебора Сеймур.
После обычных приветствий я села напротив Папы. Я молча пила чай, и в конце концов он, смущённо улыбнувшись, заговорил первым:
— До сих пор я был недостоин и не смог вовремя распознать самозванку, выдающую себя за Святую. Когда призвали Демона, мы тоже отреагировали с опозданием. Я прекрасно понимаю, что этим ранил сердце Святой.
Я слегка улыбнулась.
— Я ничего не ждала от храма, поэтому моему сердцу не о чем скорбеть.
Несмотря на улыбку, слова прозвучали саркастично. Папа на миг растерялся, но быстро взял себя в руки.
— Как слуга Господа, отныне я буду верно служить Святой. Жрецы не пожалеют сил, чтобы Ваше имя воспевали все будущие поколения.
— Я ждала не такого ответа. И я говорила не об этом, — я быстро замахала руками. — Я имею в виду, что если подходить к другому с чистым сердцем, ничего не ожидая взамен, то ни один из нас не будет огорчён. Разве не так?
У Папы от моих слов слегка дёрнулся уголок рта. Всё было читаемо: ему неловко, но он заставляет себя улыбаться.
«И правда, хорошо, что я заранее расспросила Исидора».
В тот день, когда лютая стужа понемногу отступала, а на землю тихо сеялся мокрый снег, я услышала совершенно неожиданную новость.
«Тащить свое немощное тело в такую даль?»
Всё это время я упорно отвечала отказом на приглашения, которые храм упрямо слал одно за другим. Они до сих пор ни в чем мне не помогли, и вероятность, что помогут в будущем, была крайне мала. К тому же моё нынешнее нестабильное состояние святой силы тоже сыграло свою роль в решении отказываться.
«Если начнут ныть, чтобы я продемонстрировала святую силу, будет только лишняя головная боль. Не нужно с ними связываться».
Я отказывала всем, начиная от епископов и заканчивая письмами от самого Папы, и думала, что они отступят, уязвлённые в своей гордости. Но я ошиблась. Папа отправил послание о своем намерении лично прибыть в столицу Астеи, и отправил его не нам, которые не отвечали, а императорскому двору.
Отбросив всякое стеснение,
желаю лично встретиться со Святой
и нанести краткий визит в столицу.
И открыто указал причину визита.
«Почему он готов поступиться своей гордостью, чтобы встретиться со мной?»
Мне вдруг стало любопытно, зачем он едет в столицу, публично объявляя всем о том неприятном факте, что я ему раз за разом отказывала.
— Исидор, как думаешь, почему Папа идёт на такие крайние меры, лишь бы встретиться со мной?
Я сразу побежала в Бланш и посоветовалась с Исидором. Тот чуть нахмурил брови.
— …
— Может быть, он хочет использовать меня, чтобы поправить общественное мнение имперских дворян о храме?
— …Конечно, такой умысел тоже присутствует, но, по-моему, это из-за проблем внутри самого храма.
Казалось, Исидор что-то знал.
— Внутренние проблемы?
— В прошлом месяце высокопоставленные священнослужители, которые были отправлены в разные регионы, тайно вернулись в Великий храм. И не только высокопоставленные, но даже те, кто соблюдал пост и уединение.
— Может, какое-то большое внутреннее мероприятие? Новогодняя месса или что-то в этом роде?
— Даже при крупных мероприятиях постящиеся жрецы почти никогда не покидают места аскезы. Если они покинут место уединения, им придётся начинать пост с самого начала.
Он медленно постучал пальцами по столу и продолжил:
— Я и так заметил странности в поведении храма, схватил одного жреца и хорошенько потряс — похоже, проблема с реликвией, которую хранят в главном храме.
— Реликвия… та, что на церемонии поминовения…
Я невольно выпрямила спину.
— Да, те самые белые чётки, которые кардинал принёс на церемонию поминовения.
— А…
Я коротко вздохнула.
Если Папа едет именно чтобы спросить у меня про эту реликвию — значит, едет не зря. Вероятно, только я, обладающая воспоминаниями о жизни Святой, знаю истинный смысл и ценность тех белых чёток, которые называют реликвией.
Для начала нужно исправить то заблуждение, в которое верят имперцы. Они считают, что Найла разрезала своё тело на шесть частей и создала барьер, но это было преувеличение и приукрашивание со стороны потомков, чтобы подчеркнуть жертву Святой, и на самом деле такого не происходило.
«Она была наивной… нет, она, конечно, обладала сильным духом самопожертвования, но не до такой степени…»
Однако и полностью выдуманной эту историю тоже назвать нельзя. Святая Найла действительно собрала остатки своей силы ради будущего империи и своих друзей и создала барьер против демонов.
«Она не разделила тело на шесть частей, а разделила святую силу на шесть равных частей и поместила её в каждую из бусин чёток…»
Эти белые чётки попали в руки храма, который обычно занимался делами Найлы, и священнослужители стали называть их реликвией. Реликвия хранилась в Великом храме и демонстрировалась публично только во время крупных месс, проводимых лично Папой, или во время церемонии поминовения, в память о жертве Святой Найлы.
То, что на прошлой церемонии я смогла вовремя пробудить огромную святую силу, произошло именно потому, что эти белые чётки были для меня особенно близким предметом — они пробудили воспоминания прошлой жизни.
«…Потому что в него впиталась кровь Рока Висконти, возлюбленного Найлы».
Как только я вспомнила белые чётки, в носу тут же запахло резким песчаным ветром пустыни и густой кровью мужчины. Одновременно перед глазами мелькнула картина, как Исидора пронзают в грудь. Воспоминания наложились друг на друга, и на ладонях выступил холодный пот.
Я отогнала тревогу, вызванную травмой, и начала думать. Что же случилось с теми чётками, раз все жрецы собрались, а сам Папа едет сюда?
«Не то чтобы мне этого хотелось, но… похоже, придётся встретиться с Папой».
В этот момент Исидор, словно прочитав мои мысли, крепко сжал мою руку и решительно сверкнул глазами:
— Принцесса и так уже сделала более чем достаточно. И не один раз, а дважды. Пусть храм сам разбирается со своими головными болями.
— Я собиралась проигнорировать, но он же сам приезжает.
— Папа тоже человек, потрясёшь — что-нибудь да вывалится. Храм и так катится вниз, не интересно, как быстро он скатится, если ещё немного подтолкнуть сзади?
Исидор небрежно предложил пригрозить Папе и ещё больше ухудшить общественное мнение о храме.
«Иногда я не понимаю, кто из нас злодей».
Меня окружали люди, которые к своим были бесконечно добры, а к чужим — бесконечно жестоки, и от этого я чувствовала себя надёжно защищённой.
— Не стоит специально устраивать неприятности. И потом… я в глубине души даже рада.
— Рада? Чему именно?
— Понимаешь. Эта реликвия, которая хранится в храме. Изначально она ведь моя.
Я привыкла разделять прошлую Найлу и нынешнюю себя, но в этот раз решила не заморачиваться.
Может, это шанс вернуть чётки, которые после смерти Найлы уплыли в храм.
«Если повезёт, я даже смогу найти способ восстановить свою истощённую силу…»
* * *
«Куда это этот старик собрался меня звать?»
Отец, прочитав письмо из дворца, сразу взорвался. В письме говорилось, что Его Святейшество остановился в гостевых покоях дворца и с нетерпением ждёт визита Святой.
— Но всё-таки Папа лично проделал путь от автономной территории Хелейя до столицы, так что я планирую хотя бы до дворца доехать. Из уважения к старшему.
— За что уважать этого бесцеремонного старика, который не знает своего места? Если ему вежливо отказали, ссылаясь на занятость, он должен был понять намёк.
— У меня к нему тоже есть важный разговор.
— Какой ещё разговор может быть у тебя с этим стариком из храма? Я скорее умру, чем увижу, как храм снова заставляет тебя жертвовать собой во имя «Святой».
— Мм…
Я ожидала именно такой реакции, поэтому ответ уже был заготовлен.
— Я не хотела вас волновать, поэтому до сих пор молчала, но… моя святая сила не восстанавливается.
Это была правда. Она восстанавливалась крайне медленно, словно где-то была утечка.
— Что-о-о?!
Глаза отца от шока мелко задёргались.
— Почему ты не сказала раньше о такой важной вещи!.. Ты не больна?
— Нет-нет. Тело и душа здоровее, чем когда-либо. Я хорошо отдыхаю, хорошо ем, никаких тревог, и всё время рядом с любимыми людьми.
— Хм! Тогда… если ещё лучше отдыхать и ещё лучше есть, сила точно вернётся.
— Когда у нас проблемы со здоровьем, мы идём к лекарю, не так ли? Точно так же, если есть проблема со святой силой, не будет ли быстрее спросить об этом Папу, который является специалистом в этой области?
— Этим людям из храма я совсем не доверяю…
— Если вы им совсем не доверяете, может, попросить Исидора заранее собрать компромат на Папу?
— Вот это хорошая мысль.
Только тогда выражение лица отца смягчилось, и мне удалось договориться о встрече с Папой.
* * *
— Приветствую Святую. Меня зовут Морис, я слуга Господа. В этом году меня назначили епископом, и для меня великая честь служить Вам.
К нам в особняк Сеймур в городе приехал высокий привлекательный мужчина и представился. Это был высокопоставленный жрец, которого Папа прислал сопровождать меня до дворца.
— Я герцогиня Сеймур.
Подчеркнув, что я не Святая, а потомок Сеймур со скверным характером, я мельком оглядела его.
«Выглядит молодо… а уже епископ».
Мягко опущенные уголки глаз и добрая улыбка создавали впечатление покладистого человека. У верующих, наверное, пользуется популярностью.
— Для меня безграничное счастье наконец встретиться с Вами.
Пока Морис непрестанно осенял себя святым знамением, стоявший рядом отец холодно произнёс:
— Сопровождать мою дочь — честь, которой ты не достоин даже в малой степени. Запомни это и живи всю жизнь с благодарностью.
— Да, герцог Сеймур. Непременно.
Морис, не переставая улыбаться даже под отцовским напором, проводил меня к карете для почётных гостей.
— Я провожу к Его Святейшеству.
Я немного посмотрела в его светло-карие глаза, приняла эскорт и села в карету.
Вскоре я уже стояла перед Папой.
— Великая божественная сила, что, подобно полуденному солнцу, изгоняла тьму, достигла даже Хелейи. Я был глубоко тронут. Для меня великая честь наконец встретиться с Вами, Святая.
Папа, которого я увидела в гостевых покоях дворца, был весь седой, но при маленьком росте обладал удивительно громким голосом — идеально для проповедника.
— Впервые встречаемся, я Дебора Сеймур.
После обычных приветствий я села напротив Папы. Я молча пила чай, и в конце концов он, смущённо улыбнувшись, заговорил первым:
— До сих пор я был недостоин и не смог вовремя распознать самозванку, выдающую себя за Святую. Когда призвали Демона, мы тоже отреагировали с опозданием. Я прекрасно понимаю, что этим ранил сердце Святой.
Я слегка улыбнулась.
— Я ничего не ждала от храма, поэтому моему сердцу не о чем скорбеть.
Несмотря на улыбку, слова прозвучали саркастично. Папа на миг растерялся, но быстро взял себя в руки.
— Как слуга Господа, отныне я буду верно служить Святой. Жрецы не пожалеют сил, чтобы Ваше имя воспевали все будущие поколения.
— Я ждала не такого ответа. И я говорила не об этом, — я быстро замахала руками. — Я имею в виду, что если подходить к другому с чистым сердцем, ничего не ожидая взамен, то ни один из нас не будет огорчён. Разве не так?
У Папы от моих слов слегка дёрнулся уголок рта. Всё было читаемо: ему неловко, но он заставляет себя улыбаться.
«И правда, хорошо, что я заранее расспросила Исидора».
Закладка