Глава 332: Одно коленопреклонение, второе, третье... •
— Слишком тяжело! Раны Цинь Хаосюаня слишком тяжелы, — произнёс Истинный Человек Хуан Лун, не упоминая о Грибе Бессмертия, и обратился к старейшине Нун: — Раз уж Сюй Юй хочет его спасти, сделай всё, что в твоих силах.
Истинный Человек Хуан Лун ясно дал понять, что старейшина Нун должен спасти жизнь Цинь Хаосюаня, но ни словом не обмолвился о Грибе Бессмертия, очевидно, не желая его отдавать. Даже Сюй Юй поняла намёк главы Хуан Луна. Все присутствующие были старыми лисами, разве могли они не понять?
— Глава, жизнь брата Хаосюаня можно спасти, но его развитие на уровне Семени Бессмертного с десятью листьями будет уничтожено, и он станет калекой. Начать совершенствование заново будет крайне сложно. Прошу главу сжалиться над упорным совершенствованием брата Хаосюаня и даровать ему этот Гриб Бессмертия! — Сюй Юй пристально посмотрела в глаза Хуан Луна и прямо сказала: — Вы же не хотите, чтобы столь многообещающий ученик стал калекой? Это было бы большой потерей для секты Тайчу.
Сюй Юй мудро умоляла главу достать Гриб Бессмертия, а затем использовала его статус, чтобы загнать его в угол. Если бы Хуан Лун отказался, это означало бы, что он, как глава, безразличен к жизни и смерти своих учеников.
Если бы так сказал любой другой ученик, разгневанный глава немедленно отправил бы его в заточение на Гору Размышлений. Как может младший ученик говорить такие вещи? Все в секте Тайчу, от глав пяти залов до новичков, смотрели на главу Хуан Луна с почтением и трепетом, считая за честь просто поговорить с ним. Кто бы посмел так с ним разговаривать?
Только Сюй Юй с её Высшим Фиолетовым Семнем могла говорить подобным образом. Даже Лин Ваньсин, заместитель главы Зала Сотни Цветов, не осмелился бы так разговаривать с главой.
Хуан Лун посмотрел на Сюй Юй, чувствуя себя ещё более беспомощным. По её глазам он видел, как важен ей этот Цинь Хаосюань. Если бы у него не было Гриба Бессмертия, всё было бы проще. Но у него он был, и если он не отдаст его, Сюй Юй неизбежно разочаруется в секте Тайчу.
Этого никто не хотел бы видеть.
Хуан Лун почувствовал головную боль.
С одной стороны, был ценный Гриб Бессмертия, имеющий для него особое значение. С другой раненый ученик со Слабым Семнем, за которого просила ученица с Высшим Фиолетовым Семнем. Отдать Гриб Цинь Хаосюаню означало бы потратить его впустую. Тем более, что этот Гриб был для него важен не только как лекарство. Он бы никогда не согласился. Но если не отдать, Сюй Юй потеряет чувство принадлежности к секте, что равносильно изгнанию ученицы с Высшим Фиолетовым Семнем.
В этот момент прибыли Су Байхуа и Сюаньцзи, узнавшие о случившемся. Оба они услышали, как Сюй Юй просит у главы Гриб Бессмертия.
Су Байхуа, увидев недовольное лицо главы, почувствовала, как бешено забилось её сердце. Она была одной из немногих в секте Тайчу, кто знал, какое значение имеет Гриб Бессмертия для главы. “Каким же очарованием обладает этот Цинь Хаосюань, что Сюй Юй не боится гнева главы и просит за него Гриб Бессмертия? Этот Гриб очень важен для главы! Использовать его, чтобы спасти Цинь Хаосюаня, это настоящее расточительство!”
На самом деле, не только Су Байхуа считала, что использовать Гриб Бессмертия для Цинь Хаосюаня это расточительство. Глава, Лин Ваньсин, старейшина Нун все так думали! Просто просила об этом Сюй Юй. Будь на её месте ученик с Серым Семнем, глава бы его прогнал.
Несколько дней назад Сюаньцзи проводил Цинь Хаосюаня вниз с горы, выпив чаю с каплями его духовной жидкости. Он чувствовал себя бодрым и полным сил, хоть и не знал, что именно использовал Цинь Хаосюань. Но он был уверен, что чай определённо продлил ему жизнь.
Все эти дни он радовался, что обрёл такого хорошего ученика. Но сегодня к нему явился посланник и сообщил, что Цинь Хаосюань находится на грани смерти. Эта новость повергла его в ужас, и он, не медля ни минуты, помчался на Пик Жёлтого Императора.
— Хаосюань, Хаосюань, что с тобой? — Сюаньцзи пошатнулся, и посланнику пришлось его поддержать.
Этот старик, всю свою жизнь посвятивший Залу Естественности, обрёл под конец жизни такого хорошего ученика, как Цинь Хаосюань. В нём он видел надежду на будущее своего зала. Но сегодняшняя новость была как удар под дых. Он выглядел постаревшим, глаза потускнели, а на лице застыло беспокойство, как у обычного старика, переживающего за своего внука.
На полный отчаяния вопрос Сюаньцзи ни глава Хуан Лун, ни Су Байхуа, ни даже знающий правду Лин Ваньсин и старейшина Нун не решились ответить, отведя взгляды в сторону.
Сюй Юй сделала шаг вперёд и вдруг опустилась на колени перед Сюаньцзи, который был так обеспокоен Цинь Хаосюанем, словно тот был его собственным внуком.
Шлёп!
Колени Сюй Юй коснулись пола, а лоб земли.
В зале воцарилась тишина. Никто не ожидал, что ученица с Высшим Фиолетовым Семнем так низко поклонится старому главе Зала Естественности.
— Глава Сюаньцзи, простите, Сюй Юй не уследила за братом Хаосюанем, простите…
Обычно, даже встречаясь с главой, она лишь слегка приседала, касаясь земли коленом. Такой низкий поклон, при котором лоб касался земли, Сюй Юй делала крайне редко. Но сегодня это был уже четвёртый раз.
Первый перед Лин Ваньсин, умоляя спасти Цинь Хаосюаня.
Второй перед старейшиной Нун, умоляя спасти Цинь Хаосюаня.
Третий перед главой, умоляя спасти Цинь Хаосюаня.
Четвёртый перед Сюаньцзи, потому что она не была уверена, что сможет спасти Цинь Хаосюаня.
Двое людей, которые больше всего заботились о Цинь Хаосюане: старик с дрожащими ногами и слезами на глазах и девушка с бледным лицом, измученная тревогой.
Сюаньцзи сделал глубокий вдох, и его хрупкое тело, потрепанное годами, казалось ещё более слабым. Он отстранил от себя посланника, подошёл к Сюй Юй и помог ей встать.
— Сюй Юй, расскажи мне, что случилось с Хаосюанем?
Сюй Юй рассказала, как они отправились на гору Чжаося встречать рассвет, как попали в засаду разбойников-практиков, как Цинь Хаосюань убил их всех, нашёл их логово в столице и как они отправились туда, чтобы уничтожить их всех до единого.
Она рассказала, как Цинь Хаосюань неоднократно спасал ей жизнь, а потом погнался за раненым разбойником уровня Семени Бессмертного с тридцатью листьями. Когда они догнали их, Бай Чжаньюэ уже и след простыл, а Цинь Хаосюань лежал без сознания на грани смерти.
Когда Сюй Юй закончила, старейшина Нун добавил:
Как только старейшина Нун закончил говорить, все были потрясены. Даже глава, следивший за событиями на поле битвы Семи Глубоких Пропастей, удивлённо посмотрел на Цинь Хаосюаня. Он, конечно же, понимал, как сложно убить тридцать разбойников-практиков за один день. Это вам не мишени в тире, которые стоят и ждут, когда им снесут головы.
Слушая рассказ Сюй Юй и дополнение старейшины Нун, Сюаньцзи сначала испытал гордость за своего ученика, а затем, услышав, что он находится на грани смерти и что только Гриб Бессмертия может его спасти, да и то с 30% шансом на сохранение развития…
Сюаньцзи повернулся к главе Хуан Луну. Этот упрямый старик, всю свою жизнь в одиночку тянувший на себе Зал Естественности, который никогда не жаловался на судьбу и не сдавался, вдруг опустился перед Хуан Луном на колени.
Его колени беззвучно коснулись пола.
Все были потрясены до глубины души.
Тихий звук коленок, коснувшихся пола, эхом разнёсся по залу.
Хуан Лун хотел было поднять его, но было уже поздно. Упрямый старик вставать не собирался.
— Старший брат, за всю свою жизнь Сюаньцзи ни о чём тебя не просил. Не просил позаботиться обо мне, не просил позаботиться о Зале Естественности. Сейчас Сюаньцзи на краю могилы, и перед смертью я обрёл хорошего ученика, увидел надежду на будущее Зала Естественности. Сюаньцзи умоляет старшего брата даровать Хаосюаню этот Гриб Бессмертия, спасти ему жизнь, спасти его развитие! — Сюаньцзи хотел было коснуться головой пола, но Хуан Лун схватил его за руки и поднял с колен.
Хуан Лун тяжело вздохнул, но ничего не сказал.
Видя, что глава молчит, Сюаньцзи продолжил умолять, но на этот раз он обращался к нему не «старший брат», а по имени, которое тот носил в миру.
— Цяо Ян, ты ещё помнишь, как мы вместе вступили в секту Тайчу? Ты попал в Зал Летних Облаков благодаря своему таланту, а я был выбран учителем в Зал Естественности. Другие наши братья и сёстры разошлись по другим залам. Но прошло сто лет, и из всех нас остались только мы двое. За всю свою жизнь я ни о чём тебя не просил. Прошу тебя, спаси моего ученика. Ради нашей столетней дружбы, ради нашего братства… Цяо Ян… Небеса безжалостны, и мне скоро уходить. Позволь мне уйти спокойно.
Говоря это, Сюаньцзи не мог сдержать слёз. Он то и дело замолкал, не в силах говорить, и дрожащим голосом звал Хуан Луна мирским именем. Его тело дрожало, а мутные слёзы текли по морщинам на лице.
Все в зале были тронуты.
Даже в уголках глаз главы блеснули слёзы. На мгновение он даже подумал, что ради Сюаньцзи, ради Сюй Юй с её Высшим Фиолетовым Семнем, он отдаст этот Гриб Бессмертия Цинь Хаосюаню.
Однако… он всё ещё ясно помнил, что произошло несколько десятков лет назад в ущелье возле Бездны Тёмного Источника.
— Цяо Ян, смотри, там такая сильная аура духовной энергии, там точно есть какое-то сокровище…
— Цяо Ян, это же Гриб Бессмертия! Боже мой, какой ценный Гриб Бессмертия! Если ты его съешь, то твое совершенствование, возможно, обгонит даже старшего брата!
— Цяо Ян, демоны вот-вот нас настигнут! Я ранена, я больше не могу бежать, беги скорее с Грибом Бессмертия!
— Цяо Ян, ты должен жить, ты обязательно должен жить…
— Цяо Ян, я люблю тебя…
— Демоны, я буду биться с вами до последнего вздоха! Умрите! Умрите!
Хуан Лун всё ещё помнил, как он бежал сломя голову с Грибом Бессмертия, неся с собой надежды своей возлюбленной, которая пожертвовала собой, чтобы задержать демонов. Он помнил багровую кровь, окрасившую землю под закатным солнцем.
Несмотря на то, что он заполучил этот ценный Гриб Бессмертия, Хуан Лун так и не решился его съесть, даже когда его совершенствование находилось на самом важном этапе, и он знал, что, приняв его, сможет быстрее прорваться сквозь барьер.
Это было не просто редкое лекарство, но и незабываемое воспоминание, неизгладимая боль.
Когда Хуан Лун услышал, как Сюаньцзи снова назвал его мирским именем, которое он не слышал уже несколько десятков лет, когда он услышал, как постаревший Сюаньцзи, с которым он когда-то вместе вступил на путь совершенствования, говорит о безжалостности Небес, даже его сердце, закаленное годами, не смогло не дрогнуть.
Однако, вспоминая о том, какое значение имел для него этот Гриб Бессмертия, вспоминая образ, который постепенно тускнел в его памяти, но всё ещё оставался высеченным в его сердце, Хуан Лун покачал головой. Он боялся, что, потеряв Гриб Бессмертия, он потеряет и эти прекрасные, но болезненные воспоминания единственное, что осталось у него от возлюбленной.
Видя, что Хуан Лун, хоть и тронут, но не соглашается, в глазах Сюаньцзи мелькнуло отчаяние. Внезапно его словно осенило, и он произнёс:
— Цяо Ян, я знаю, что этот Гриб Бессмертия очень важен для тебя. Я готов отказаться от всех будущих наград за подвиг, совершенный Цинь Хаосюанем, и даже вернуть тебе Меч Драконьей Чешуи в обмен на этот Гриб!
Хуан Лун вздрогнул и посмотрел на Сюаньцзи.
Действительно, хоть Гриб Бессмертия и был ценен, он не шёл ни в какое сравнение с Мечом Драконьей Чешуи. Драгоценный меч, являющийся реликвией секты, был отдан Цинь Хаосюаню в качестве аванса, разве последующие награды могли стоить меньше, чем Меч Драконьей Чешуи? Сейчас же Сюаньцзи предлагал отказаться от всех последующих наград в обмен на один лишь Гриб Бессмертия. С точки зрения ценности, в выигрыше оставался Хуан Лун.
По сути, просьба Сюаньцзи была вполне разумной, и если бы Хуан Лун отказался, это выглядело бы слишком жестоко и бессердечно.
Су Байхуа тихо вздохнула. Она знала, как дорог Хуан Луну этот Гриб Бессмертия, но ради Сюй Юй она должна была присоединиться к просьбам: “Глава, моя наставница была сострадательна и милосердна. Если бы она знала, что вы использовали оставленный ею Гриб Бессмертия, чтобы спасти ученика, она была бы счастлива и на небесах”.
Возлюбленная Хуан Луна, Ло Вэй, была ученицей Зала Ста Цветов, а Су Байхуа была её первой и единственной ученицей.