Глава 30. Жаль, что он сбился с пути •
Глава 30. Жаль, что он сбился с пути
Никто не осмеливался заявить, что постиг искусство алхимии, и никто не мог сказать, что познал все тайны массивов. Но даже так, это было уже невероятно!
Самым глупым в культивации было просто сидеть, медитировать и поглощать духовную энергию!
Старейшина Чу, в отличие от того бородатого и мрачного наставника, ничего не знал о поведении Цинь Хаосюаня в последние дни. Он бросил на него несколько взглядов и больше не обращал внимания. Для него было достаточно хорошо обучить тех четырех учеников, что уже укоренились. Будущее секты Тайчу лежало на их плечах.
На этот раз, медитируя в классе под присмотром наставника и на глазах у всех, Цинь Хаосюань был расслаблен как никогда. Ему не нужно было беспокоиться, что Чжан Куан или Ли Цзин подошлют кого-нибудь, чтобы напасть на него.
Он активировал Великий Закон Демонического Семени, и огромный поток духовной энергии хлынул в его тело. Умело управляя им, он быстро нейтрализовал жар от пилюли и направил энергию в свое семя бессмертия, наблюдая, как понемногу растут корни. Преследование со стороны Чжан Куана становилось все более явным, поэтому нужно было как можно скорее укорениться и израсходовать всю энергию Золотого Лотоса. А затем снова отправиться в Долину Абсолютного Яда. Найти там духовные пилюли было бы хорошо, но найти защитные сокровища — еще лучше.
Старейшина Чу, увлеченно читая лекцию, изредка поглядывал на медитирующего Цинь Хаосюаня. «Слабое семя есть слабое семя. Когда он поглощает энергию, нет ни малейшего колебания. С такой скоростью, даже если он будет медитировать круглые сутки, ему не догнать даже обладателей серых семян, не говоря уже о фиолетовых!»
«Похоже, несколько дней в заключении не сделали его умнее, а лишь завели в еще больший тупик».
Вспомнив, как он был удивлен, когда Цинь Хаосюань прорастил семя в первый же день, старейшина Чу мысленно вздохнул: «Такое прекрасное Сердце Дао, но он сбился с пути. Жаль, очень жаль!»
***
Чем глубже старейшина Чу погружался в Искусство Восьми Триграмм, тем больше учеников чувствовали себя потерянными, словно в тумане. Один из обладателей слабого семени подумал: «Все равно ничего не понимаю, лучше уж, как Цинь Хаосюань, помедитирую. Хоть немного силу увеличу!»
Он только сел, скрестив ноги, как его сбило с ног ветряным клинком. Старейшина Чу на помосте гневно сверкнул глазами и прорычал:
— Вон отсюда!
Несчастный ученик, ошеломленный ударом, указал на Цинь Хаосюаня, пытаясь оправдаться, но старейшина Чу вторым клинком вышвырнул его из класса!
Увидев это, остальные ученики с завистью посмотрели на Цинь Хаосюаня, которому было позволено медитировать. Тут же поползли слухи.
— Неудивительно, что у него такая поддержка. Медитирует на уроке, а старейшина Чу боится ему слово сказать.
— Еще бы! Жаль, что обладательница фиолетового семени всего одна. А то я бы тоже переспал с ней ночку, а потом творил в секте Тайчу что вздумается.
Последнюю фразу произнес Мужун Чао. Они сидели далеко и думали, что Цинь Хаосюань их не слышит. Но они и не подозревали, что благодаря Великому Закону Демонического Семени его тело стало не только сильным, но и его чувства обострились. Он слышал каждое их слово и легко определил, кто это сказал.
Цинь Хаосюань холодно усмехнулся про себя. «Сначала вы хотели самоутвердиться и отбирали у новичков одеяла. Если бы не я, мы с Сюй Юй мерзли бы всю ночь. А теперь, когда она стала ценным для секты гением и хорошо ко мне относится, вы завидуете! Пытаетесь подлизаться, а когда не получается, распускаете сплетни! Одно говорите в лицо, другое — за спиной! С таким мышлением разве можно культивировать? Вы не можете спокойно переносить ни почет, ни унижение. Если вам и посчастливится дойти до этапа Небесного Испытания, вас погубит внутренний демон. В лучшем случае станете калекой, в худшем — умрете!»
Впрочем, не каждому дано дойти до Небесного Испытания. С их-то Сердцем Дао, Цинь Хаосюань мог поспорить, у них не было ни единого шанса!
***
Старейшина Чу закончил лекцию только к полудню. Когда он объявил об окончании, Цинь Хаосюань, медитировавший все это время, почувствовал голод и как раз вовремя открыл глаза.
Увидев, что Цинь Хаосюань закончил медитировать ровно с окончанием урока, старейшина Чу бросил на него презрительный взгляд, вздохнул и сказал:
— Из гнилого дерева ничего не вырежешь!
Для него медитация Цинь Хаосюаня на уроке была проявлением неуважения. И хотя он не мог выгнать его из-за Сюй Юй, показывать ему свое расположение он тоже не собирался.
Цинь Хаосюань понял, что эти слова относились к нему. Он виновато посмотрел на старейшину, но ничего не мог поделать. Он не хотел пропускать лекцию, ведь основы, которые объяснял старейшина, были очень важны. Но цена за это — быть разорванным на части остаточной энергией Золотого Лотоса.
Хоть у него и была уважительная причина, он не мог ее раскрыть, и это его угнетало. Под презрительными взглядами других учеников он вместе с Сюй Юй покинул класс.
***
Поскольку утренняя лекция об Искусстве Восьми Триграмм была слишком сложной для новичков, и пытаться усвоить больше было бы бесполезно, после обеда старейшина Чу разрешил ученикам заниматься самостоятельно.
Так прошел весь день — в объяснениях Сюй Юй и медитациях. Она уже привыкла, что посреди разговора Цинь Хаосюань мог внезапно впасть в медитацию, а через некоторое время, успокоившись, снова продолжал слушать.
***
Среди новых учеников не только Цинь Хаосюань получал «дополнительные занятия». Чжан Ян тоже был удостоен такой чести.
Сразу после обеда он тайком покинул Долину Духовных Полей и в условленном месте встретился со своим наставником, Мастером Гуюнем, который уже давно его ждал.
Мастер Гуюнь, полный мужчина, стоял на большом камне, заложив руки за спину, и смотрел вглубь гор, туда, где в тумане скрывалась Долина Абсолютного Яда.
Чжан Ян подошел и почтительно поклонился, а затем поделился своими сомнениями по поводу Искусства Восьми Триграмм.
— Искусство Восьми Триграмм — это конек Мастера Сяюня, — усмехнулся Мастер Гуюнь. — Послушай, мой дорогой ученик, в Дао культивации тысячи путей, и совсем не обязательно идти так называемыми короткими дорогами. Принцип нашего Зала Древнего Облака таков: собственная сила превыше всего!
Он сделал паузу и с гордостью добавил:
— Посмотри на Зал Летнего Облака. Они мастера массивов, алхимии и медицины. Мастер Сяюнь целыми днями изучает свои триграммы и трактаты, уже все волосы растерял, а все равно не может превзойти меня. Ты сейчас должен усердно культивировать. Эти базовые знания, конечно, нужны, но не стоит слишком на них зацикливаться, чтобы не тормозить свой прогресс.
Хотя Чжан Ян и не был до конца согласен с наставником, он вспомнил, как с его помощью всего за семь дней укоренился и теперь стоял наравне с обладателями фиолетовых семян. Он отбросил сомнения и согласно кивнул.
Под руководством Мастера Гуюня Чжан Ян еще немного потренировался, но на его лице все равно оставалась тень беспокойства. Мастер Гуюнь был стар и мудр, он не мог этого не заметить.
— Ученик, у тебя что-то на душе? — серьезно спросил он. — Если держать в себе тревогу, со временем она превратится в болезнь сердца, и это очень навредит твоему будущему.
— Да, наставник, — Чжан Ян низко поклонился. — У меня есть земляк, его зовут Цинь Хаосюань. Он тоже ученик секты. Хоть у него и слабое семя, он невероятно силен. Он даже сразился с мастером пятой ступени, и оба были ранены. Он словно гора, которая давит мне на сердце.
— О, твой земляк? Значит, и земляк Чжан Куана. Я помню, вы с ним близки?
— Чжан Куан перед другими ведет себя высокомерно, но перед Цинь Хаосюанем он как мышь перед кошкой. Вчера тот его прилюдно унизил.
Мастер Гуюнь усмехнулся, и в его голове мелькнула мысль.
— У Чжан Куана хоть и фиолетовое семя, но Сердце Дао у него слабое. Не волнуйся, предоставь это дело мне.
Получив заверение наставника, Чжан Ян с радостью продолжил тренировку. Мастер Гуюнь же погрузился в раздумья. Он слышал слухи об этом новичке, но считал их выдумкой. Как мог простой смертный, всего несколько дней в секте, выдержать удар мастера третьей ступени и остаться невредимым? И как он мог сразиться с мастером пятой ступени в Лавовом Погребе? Простой смертный вряд ли бы выжил в таком месте, не то что дрался. Да и мастер пятой ступени, хоть и слабак, но не до такой же степени?
Все это звучало как бред. «Может, ему как-то повезло, и он сам об этом не знает?»
Раньше Мастер Гуюнь не обращал на Цинь Хаосюаня внимания. Ну повезло какому-то смертному, что с того? Великие удачи всегда сопряжены с великими рисками.
В секте Тайчу бывали случаи, когда ученикам везло, но обычно это было что-то незначительное, и старейшины не отбирали у них найденное.
Это как для ребенка найти три медные монеты — целое состояние, а для взрослого — всего лишь три монеты.
Но теперь… слова Чжан Яна натолкнули Мастера Гуюня на одну идею, и Цинь Хаосюань идеально подходил для ее исполнения! И этот план позволит ему избежать расследования со стороны главы секты Хуанлуна.
В культивации рост силы важен, но самое главное — это работа над сердцем. Если у культиватора есть «болезнь сердца», то каким бы талантом он ни обладал, его будущее ограничено. Судя по словам ученика, Цинь Хаосюань был «болезнью сердца» для них обоих. Мастер Гуюнь решил помочь Чжан Яну избавиться от этого, а заодно дать Чжан Куану козырь в будущей борьбе с другими гениями.
В молодости Мастеру Гуюню повезло, и он заполучил часть техник Секты Небесных Трупов.
Техники этой секты были чрезвычайно зловещими. Они позволяли превращать других культиваторов в своих трупных солдат. Такие солдаты не только сохраняли всю силу оригинала, но и не имели собственной воли, полностью подчиняясь хозяину. Более того, их сила росла вместе с силой хозяина. И чем лучше был исходный материал, тем выше был потенциал роста.
Если то, что говорил Чжан Ян, правда, то Цинь Хаосюань — идеальный материал для создания трупного солдата. Его тело было невероятно крепким, и он мог сражаться с мастером пятой ступени, даже не вырастив росток. Даже Мастер Гуюнь был впечатлен. Но ради будущего своего ученика, который мог бы стать главой великой секты, он решил уступить этот материал Чжан Яну.
Правда, мысль о том, чтобы причинить вред ученику своей же секты, была ему неприятна. Подумав, он убедил себя: «Цинь Хаосюань — всего лишь обладатель слабого семени, его будущее все равно ограничено. Лучше уж он станет трупным солдатом и поможет Чжан Яну, а значит, и всей секте Тайчу. А я потом дам его родителям побольше серебра, чтобы они прожили спокойную старость. Так он, став трупным солдатом, исполнит свой сыновий долг».