Том 1. Глава 7. Доблесть, верность и честь •
Доблесть, верность, честь выпускников Академии, которые они демонстрировали на всех постах в Империи — всё это заставляло нынешних юношей высоко признавать их заслуги и достижения.
Пели и пограничные варвары, и «золотые ложки», и «болваны». Песня — была отражением блеска и идеалов Академии, в ней отражалась великая сила.
Только глубокой ночью, постепенно, эта песня затихла.
Линь Си, Мэн Бай, Чжан Пин и другие, расположились для сна, который долго не шел, но постепенно все заснули, кроме Линь Си. Он слышал, как Мэн Бай во сне произнес: — Вяленая говядина… вкусная…
Линь Си улыбнулся, развернулся на другой бок, и попытался заснуть. Однако сон не шел, несмотря на то, что юноша сильно устал за день, который был набит различными событиями…
Он думал о директоре Чжане. Недавняя песня еще больше открыла ему, что директор личность странная и величественная. Необходимо было разобраться с ворохом мыслей. Кто же он, директор Чжан?..
…Шестьдесят лет назад некий мужчина средних лет вместе с монстром — странным существом, покрытым шишками и похожим на утку, впервые ступил ногой в Имперский город Центрального Континента.
В том году этот человек прошел через главную жилу Горного Моря, пересек Четыре Сезонные Равнины и попал в Академию Циньлуан, которая в то время еще существовала, но была далеко не так известна и могущественна, как позже…
Через десять лет после того, как он явился в Академию, Имперский город подвергся с востока нападению пятнадцати дивизий страны Си И. Падение столицы казалось неизбежным. В те дни человек средних лет собрал семнадцать студентов Академии Циньлуан. Они спешно покинули стены учебного заведения и выступили навстречу вражеским армиям. Итог был таков: армия Си И перестала существовать. Своих голов лишились тринадцать талантливых генералов Си И. Чуть позже, вдохновленная Армия Юньцин взяла их столицу, Гринфол. Владения Империи Юньцинь таким образом увеличились на одну треть.
В том же году Страна Нанмо, решив воспользоваться тем, что Империя Юньцин воюет и, таким образом, ослаблена — как думали в Нанмо, вторглись на север страны.
Армия южных границ империи Юньцинь была полностью уничтожена.
Человек средних лет и все те же семнадцать студентов Академии Циньлуан возглавили слабосильную тогда армию Юньцин, в которой насчитывалось пять тысяч солдат, главным образом пограничной армии, и тринадцать дней защищали Метеоритный город Северного озера. В ходе бесчисленных штурмов и ответных нападений было уничтожено около триста тысяч солдат армии Страны Нанмо. Число вражеских трупов едва не достигало высоты крепостных стен Метеоритного города.
В конце концов, оставшимся, обескровленным дивизиям Страны Нанмо ничего не оставалось, как уйти. И около пятидесяти лет могущественная соседняя держава не беспокоила Империю Юньцин…
В том же году этот человек средних лет вместе со студентами проехался по Империи, по ее внутренним областям, желая положить конец разгулу преступности и бандитизма — давней тяжелейшей проблеме Империи…
Через месяц изумленные жители Империи обнаружили, что в городах и деревнях воцарилось спокойствие и законность, а самые свирепые и известные бродячие бандиты бесследно поисчезали…
За те десять лет, что прошли с момента, когда этот человек явился в Академию Циньлуан, она превратилась из малоизвестной маленькой академии в Священное заведение, олицетворяющее славу Империи.
Территория Империи, которая ранее постоянно уменьшалась из-за набегов соседей, за эти десять лет была увеличена вдвое…
Песня о великом вкладе мастера Чжана в мощь Империи, песня, вдохновленная легендами о его победах, о крови его врагов, затопившей всё Метеоритное озеро, превратилась в своего рода гимн для всех молодых людей Империи. Гимн призывающий их следовать путем к Славе, не жалея своих жизней…
…Ворочаясь в палатке, Линь Си не без усмешки думал: «Получается, что в Империи нет недостатка в гениях, которых постоянно выпускает Академия. В моей другой жизни в школьной и студенческой жизни встречались, конечно, отдельные зубрилы, но основная часть не училась, а уютно дремала в своих инженерных и математических классах. И просыпалась только к концу семестра, и, проведя несколько бессонных ночей, выправляла кое-как ситуацию, добиваясь необходимых оценок. Как же вы, мастер Чжан, сумели добиться такой зубрежки? Вы и в самом деле гений, как я думаю, и действительно заслужили такую славу и почести. Единственное, что я не понимаю — это зачем вы превратили отделения в современные «кафедры», и заменили привычных преподавателей на «лекторов» и «профессоров»?
Линь Си сжал зубы, чтобы не рассмеяться…
Во всем лагере стояла полная тишина, костры медленно догорали и гасли, погружая лагерь во тьму, которая лишь слегка освещалась озерными светлячками.
Линь Си по-прежнему мучался бессонницей. Он начал считать овец. И понемногу стал уходить в страну сновидений.
«Маленькая моя сестренка, мама и папа, я начинаю скучать по всем вам… Сестренка, ты знаешь, а эта Академия Циньлуан очень интересное место. При встрече я расскажу тебе о ней…».
Усталый и обессиленный, он задремал. В палатке раздавался храп молодых людей.
…
— Линь Си, эй, просыпайся, лежебока! Нам нужно готовиться, вступительные экзамены вот-вот начнутся…
Линь Си приоткрыл глаза и увидел встревоженного Мэн Бая, который тряс его за плечо. Когда Линь Си полностью открыл глаза то увидел, что всего товарищи уже на ногах, одетые в свои лучшие новые одежды и причесанные. Ли Кайюнь, Чжан Пин и Сян Линь стояли у входа. Солнечные лучи пробивались в палатку и слепили Линь Си
Товарищи оживленно переговаривались. Лин Си, который хотя и не выспался, почувствовал, что ему легко и весело.
— Он заснул намного позже, чем все мы, а до этого у него было длительное путешествие, — сказал товарищам Чжан Пин. Линь Си кивнул ему благодарно.
Затем Чжан Пин сказал: Линь Си, тебе следует как можно скорее умыться в озере. Это поможет тебе быстрее проснуться. Нам необходимо иметь ясную голову
— Поторопись, там уже приготовлено много вкусного, — щеки Мэн Бая были раздуты, он что-то жевал, как обычно.
— Хорошо, я тоже переоденусь в новую одежду.
Линь Си потер глаза, улыбаясь. Затем сел и потянулся к своей дорожной сумке, доставая оттуда комплект светло-красной шелковой одежды.
— Почему она красная? — осведомился Чжан Пин. — Лин Си, у тебя и так природная светлая кожа. Если ты будешь носить одежду красного цвета, то будешь выглядеть немного женственно.
— Одежду выбирала моя мама, сказав, что красный цвет благоприятен
— Ты же не жених, — иронично заметил Чжан Пин. — Впрочем, на экзамен приехало и немало красавиц, кто знает, может быть, вы заинтересуетесь незамужней дочерью из какой-нибудь богатой семьи, и станете счастливым женихом.
Линь Си, не слушая его шуток, оделся и вышел из палатки.
Пели и пограничные варвары, и «золотые ложки», и «болваны». Песня — была отражением блеска и идеалов Академии, в ней отражалась великая сила.
Только глубокой ночью, постепенно, эта песня затихла.
Линь Си, Мэн Бай, Чжан Пин и другие, расположились для сна, который долго не шел, но постепенно все заснули, кроме Линь Си. Он слышал, как Мэн Бай во сне произнес: — Вяленая говядина… вкусная…
Линь Си улыбнулся, развернулся на другой бок, и попытался заснуть. Однако сон не шел, несмотря на то, что юноша сильно устал за день, который был набит различными событиями…
Он думал о директоре Чжане. Недавняя песня еще больше открыла ему, что директор личность странная и величественная. Необходимо было разобраться с ворохом мыслей. Кто же он, директор Чжан?..
…Шестьдесят лет назад некий мужчина средних лет вместе с монстром — странным существом, покрытым шишками и похожим на утку, впервые ступил ногой в Имперский город Центрального Континента.
В том году этот человек прошел через главную жилу Горного Моря, пересек Четыре Сезонные Равнины и попал в Академию Циньлуан, которая в то время еще существовала, но была далеко не так известна и могущественна, как позже…
Через десять лет после того, как он явился в Академию, Имперский город подвергся с востока нападению пятнадцати дивизий страны Си И. Падение столицы казалось неизбежным. В те дни человек средних лет собрал семнадцать студентов Академии Циньлуан. Они спешно покинули стены учебного заведения и выступили навстречу вражеским армиям. Итог был таков: армия Си И перестала существовать. Своих голов лишились тринадцать талантливых генералов Си И. Чуть позже, вдохновленная Армия Юньцин взяла их столицу, Гринфол. Владения Империи Юньцинь таким образом увеличились на одну треть.
В том же году Страна Нанмо, решив воспользоваться тем, что Империя Юньцин воюет и, таким образом, ослаблена — как думали в Нанмо, вторглись на север страны.
Армия южных границ империи Юньцинь была полностью уничтожена.
Человек средних лет и все те же семнадцать студентов Академии Циньлуан возглавили слабосильную тогда армию Юньцин, в которой насчитывалось пять тысяч солдат, главным образом пограничной армии, и тринадцать дней защищали Метеоритный город Северного озера. В ходе бесчисленных штурмов и ответных нападений было уничтожено около триста тысяч солдат армии Страны Нанмо. Число вражеских трупов едва не достигало высоты крепостных стен Метеоритного города.
В конце концов, оставшимся, обескровленным дивизиям Страны Нанмо ничего не оставалось, как уйти. И около пятидесяти лет могущественная соседняя держава не беспокоила Империю Юньцин…
В том же году этот человек средних лет вместе со студентами проехался по Империи, по ее внутренним областям, желая положить конец разгулу преступности и бандитизма — давней тяжелейшей проблеме Империи…
Через месяц изумленные жители Империи обнаружили, что в городах и деревнях воцарилось спокойствие и законность, а самые свирепые и известные бродячие бандиты бесследно поисчезали…
За те десять лет, что прошли с момента, когда этот человек явился в Академию Циньлуан, она превратилась из малоизвестной маленькой академии в Священное заведение, олицетворяющее славу Империи.
Территория Империи, которая ранее постоянно уменьшалась из-за набегов соседей, за эти десять лет была увеличена вдвое…
Песня о великом вкладе мастера Чжана в мощь Империи, песня, вдохновленная легендами о его победах, о крови его врагов, затопившей всё Метеоритное озеро, превратилась в своего рода гимн для всех молодых людей Империи. Гимн призывающий их следовать путем к Славе, не жалея своих жизней…
…Ворочаясь в палатке, Линь Си не без усмешки думал: «Получается, что в Империи нет недостатка в гениях, которых постоянно выпускает Академия. В моей другой жизни в школьной и студенческой жизни встречались, конечно, отдельные зубрилы, но основная часть не училась, а уютно дремала в своих инженерных и математических классах. И просыпалась только к концу семестра, и, проведя несколько бессонных ночей, выправляла кое-как ситуацию, добиваясь необходимых оценок. Как же вы, мастер Чжан, сумели добиться такой зубрежки? Вы и в самом деле гений, как я думаю, и действительно заслужили такую славу и почести. Единственное, что я не понимаю — это зачем вы превратили отделения в современные «кафедры», и заменили привычных преподавателей на «лекторов» и «профессоров»?
Линь Си сжал зубы, чтобы не рассмеяться…
Во всем лагере стояла полная тишина, костры медленно догорали и гасли, погружая лагерь во тьму, которая лишь слегка освещалась озерными светлячками.
Линь Си по-прежнему мучался бессонницей. Он начал считать овец. И понемногу стал уходить в страну сновидений.
«Маленькая моя сестренка, мама и папа, я начинаю скучать по всем вам… Сестренка, ты знаешь, а эта Академия Циньлуан очень интересное место. При встрече я расскажу тебе о ней…».
Усталый и обессиленный, он задремал. В палатке раздавался храп молодых людей.
…
— Линь Си, эй, просыпайся, лежебока! Нам нужно готовиться, вступительные экзамены вот-вот начнутся…
Линь Си приоткрыл глаза и увидел встревоженного Мэн Бая, который тряс его за плечо. Когда Линь Си полностью открыл глаза то увидел, что всего товарищи уже на ногах, одетые в свои лучшие новые одежды и причесанные. Ли Кайюнь, Чжан Пин и Сян Линь стояли у входа. Солнечные лучи пробивались в палатку и слепили Линь Си
Товарищи оживленно переговаривались. Лин Си, который хотя и не выспался, почувствовал, что ему легко и весело.
— Он заснул намного позже, чем все мы, а до этого у него было длительное путешествие, — сказал товарищам Чжан Пин. Линь Си кивнул ему благодарно.
Затем Чжан Пин сказал: Линь Си, тебе следует как можно скорее умыться в озере. Это поможет тебе быстрее проснуться. Нам необходимо иметь ясную голову
— Поторопись, там уже приготовлено много вкусного, — щеки Мэн Бая были раздуты, он что-то жевал, как обычно.
— Хорошо, я тоже переоденусь в новую одежду.
Линь Си потер глаза, улыбаясь. Затем сел и потянулся к своей дорожной сумке, доставая оттуда комплект светло-красной шелковой одежды.
— Почему она красная? — осведомился Чжан Пин. — Лин Си, у тебя и так природная светлая кожа. Если ты будешь носить одежду красного цвета, то будешь выглядеть немного женственно.
— Одежду выбирала моя мама, сказав, что красный цвет благоприятен
— Ты же не жених, — иронично заметил Чжан Пин. — Впрочем, на экзамен приехало и немало красавиц, кто знает, может быть, вы заинтересуетесь незамужней дочерью из какой-нибудь богатой семьи, и станете счастливым женихом.
Линь Си, не слушая его шуток, оделся и вышел из палатки.
Закладка