Глaва 1592. Bсё oсталось прeжним… всё, кроме людей

Я Запечатаю Небеса

Никого… никого не осталось. Мэн Хао заметно постарел. Он молча вернулся на Девятую Гору и возник у кровати Сюй Цин. Она напоминала догорающую свечу.

— Почему ты просто… меня не отпустишь?.. — шепотом спросила она.

Услышав её слегка хриплый голос, Мэн Хао вздрогнул, но ничего не ответил. Он продолжал поить её своей кровью — единственное средство, которое поддерживало в ней жизнь.

Сюй Цин опять уснула. Мэн Хао с тяжестью на сердце недолго понаблюдал за спящей женой, а потом вышел из комнаты. Подняв голову к небу, он вновь попытался придумать способ продлить жизнь своим любимым и родным. Что-то лучше семечек души.

Триста лет спустя умер Дух Пилюли… Он превратился в посеревшую целебную пилюлю. Она стала его семечком души. Из глаз Мэн Хао потекли слёзы. На него нахлынули воспоминания о наставнике. Он осторожно положил целебную пилюлю в ледяную гору, проверил состояние Сюй Цин, а потом вернулся к поиску решения.

Двести лет спустя пришел час Дун Ху… Перед смертью он отдал жемчужину Мэн Хао и признался, что он напитывал её силой всю свою жизнь. Он готовил её для одного человека… для Мэн Хао.

Когда жемчужина зависла в воздухе из зеркала вылетел попугай. Ни попугай, ни холодец не появлялись последние несколько тысяч лет. Они видели, как Мэн Хао снедала печаль, но никак не могли помочь. Их сердца тоже постепенно одолевала грусть.

Попугай схватил жемчужину когтями и вставил в определенное место медного зеркала. Оба предмета тут же соединились воедино. Мэн Хао даже не посмотрел на яркую вспышку зеркала.

— Никого не осталось… — пробормотал он и вновь вернулся к размышлениям.

Прошло еще тысячелетие. С тех пор, как Мэн Хао получил власть над звездным небом, минуло уже семь тысяч лет. За это время он ни разу не показался на людях. Большинство забыло его имя, а те, кто помнил, начали подозревать… что Мэн Хао покинул звездное небо. Практически для всех незамеченной прошла цепочка необычных смертей, но некоторые, вроде Цзинь Юньшаня и остальных парагонов на планете Безбрежных Просторов, заметили странную закономерность.

Будучи неуверенными в причинах происходящего, они не решались озвучить свои подозрения вслух. Они сдерживали растущее честолюбие, продолжая выжидать.

На Девятой Горе Сюй Цин находилась при смерти. Даже с кровью Мэн Хао рано или поздно придет и её час. На самом деле она должна была умереть много лет назад. В этот момент Мэн Хао вспомнил о том, как патриарх Покровитель погрузился в состояние глубокого сна. У него появилась идея. Он совершил путешествие за пределы звездного неба Гор и Морей, а потом вернулся к Сюй Цин. Закрыв глаза, он долго простоял у кровати.

— Цин’эр, — тихо сказал он, — закрой глаза, засыпай… Ты скоро проснешься.

С этими словами он нежно надавил пальцем на её лоб. Она улыбнулась и закрыла глаза. Это была не смерть. Грудь Сюй Цин всё еще медленно вздымалась, пока Мэн Хао вдыхал в неё силу своей эссенции. В результате она вновь стала такой, какой была раньше. Не прошло и пары мгновений, как к ней вернулась прежняя красота.

В то же время Мэн Хао передался леденящий холод. Послышался хруст, как будто трескался лёд. Этот лёд полностью скрыл Сюй Цин, приняв форму запечатывающего гроба.

Этот метод отличался от стратегии с семенами души. В будущем он планировал вернуть их в цикл реинкарнации. Что до ледяного гроба, это лучшее, что пришло ему в голову за тысячи лет размышлений. К сожалению, для этого пришлось объединить множество естественных законов, дабы получить магию запечатывания Небес, к тому же её использование далось ему тяжело. Однако ему удалось… отделить её от проклятья!

Он использовал лёд, чтобы создать маленький мир размером с гроб. Спящий в этом гробу человек будет освобожден от эффекта проклятия. Этот способ он придумал, изучая собственную эссенцию Дао и скрытый внутри него мир. Он хотел забрать всех людей в мир внутри себя, чтобы отделить их от проклятия, но ему это не удалось. Он находился на царстве Предка, и всё же мир внутри был незавершенным.

Взглянув на Сюй Цин в ледяном гробу, он отправился в другое место Девятой Горы. На всём белом свете из всех, кого он любил, в живых остались только родители. Узнав про ледяную печать, отец с матерью ненадолго замолчали. Наконец они переглянулись и покачали головой.

Они не хотели такой жизни, предпочтя вместе дожить до самого конца. После стольких лет, после всего пережитого, смерть не казалась им чем-то ужасным. На их глазах Мэн Хао достиг абсолютной вершины. Они не испытывали сожалений.

Мэн Хао попытался переубедить их. В итоге отец жестко его оборвал. Мэн Хао замолчал. Он понимал, родители приняли окончательное решение. Последующие годы он старался как можно больше провести времени с родителями в мире Горы и Моря. Еще через тысячу лет он со слезами наблюдал, как родители превратились в бабочку Горы и Моря, а потом начали медленно исчезать.

Перед их исчезновением глаза Мэн Хао сверкнули. Магический пасс, и тут же из него вырвалась сила эссенции Дао. Округу затопил холод, послышался хруст. В мгновение ока всё было запечатано во льду. Замерзшая бабочка Горы и Моря уменьшалась, пока не поместилась в гроб, который осторожно поднял Мэн Хао.

На самом деле родители отказались, потому что не хотели, чтобы он тратил силу эссенции. Они боялись, что в попытке им помочь он ранит себя. Это была причина их отказа. Родители пожертвовали собой ради сына. Но Мэн Хао был готов на всё ради отца с матерью, ради двух самых дорогих людей на свете. Таково было его решение.

Он положил гроб с бабочкой Горы и Моря рядом с Сюй Цин. В двух ледяных гробах лежали люди, с которыми он не мог расстаться. Он просидел в полной тишине рядом с ними тысячу лет в компании горечи, меланхолии и давящего одиночества.

К этому моменту он уже десять тысяч лет правил звездным небом. Наконец он поместил защитные печати на семена и два гроба, а потом взглянул на мир Горы и Моря.

— Я наблюдаю как синее море превращается в тутовые рощи, — пробормотал он. — Всё осталось прежним… всё, кроме людей…[1]

[1] Так обычно говорят, когда хотят описать тоску по минувшим дням и погибшим друзьям. — Прим. пер.