Глава 99.1. Институт любви и благосостояния (19) •
Глава 99.1. Институт любви и благосостояния (19)
По окончании крещения Сяо Бай Лю крестилось ещё несколько детей, прежде чем настала очередь Лю Цзяи.
Крещение Лю Цзяи прошло легко. Лю Хуай не хотел позволять ей надолго оставаться в воде и вскоре выловил её. Лю Цзяи тоже вела себя хорошо: она закатала рукав, чтобы позволить мужчине взять её кровь. Лю Хуай был немного расстроен и, наконец, ничего не мог с собой поделать. Он оставил заветный поцелуй на лбу сестры и отказался от забора крови. Лю Цзяи выглядела сбитой с толку, а Лю Хуай вернулся на место инвестора внизу.
Лю Хуай сидел подальше от Бай Лю и других. Он сидел сзади и не слышал разговора Мяо Фэйчи и Мяо Гаоцзяна. Тем не менее, он, вероятно, мог догадаться, о чём говорили эти два старых игрока. Лицо Лю Хуая напрягалось, когда он смотрел на Бай Лю издалека.
– Сегодняшнее крещение на этом заканчивается. Инвесторы, пожалуйста, сходите в кафетерий детского дома, чтобы поесть и отдохнуть, – директор улыбалась, как будто это было открытие торгового центра. – Днём крещёные дети споют вам чистую песню. Это выступление хора в честь нашей встречи. Место выступления напротив церкви, время выступления с 15 до 19 часов. Пожалуйста, приходите вовремя и послушайте пение.
Бай Лю посмотрел на время. Было 11:40 утра.
_________________________
Му Кэ открыл глаза на соломенной кровати. Затем он быстро встал и посмотрел на время. Ровно 11:40! Он спал с того момента, как ушёл Бай Лю, и до сих пор!
Му Кэ стиснул зубы от раздражения. Он действительно чувствовал, что зря потратил время. Возможно, он не сможет просмотреть содержимое архивов за полдня, и он не знал, когда вернётся Мяо Фэйчи. Чем раньше он войдёт в архив и начнёт запоминать, тем лучше.
Тем не менее, эффект от того, что Бай Лю заставил его поспать, был очевиден. Психическое состояние Му Кэ стало лучше, что видно с первого взгляда.
Безопасный и беззаботный сон утром заставил его полностью расслабиться. Му Кэ спустился на первый этаж. Конечно, большинство пациентов и медсестёр теперь ели в кафетерии на первом этаже. Не обедали только пациенты, которым медсестра давала утром лекарства. Теперь их двери были закрыты. Проходя мимо, Му Кэ услышал слабый жевательный звук, исходящий из палат этих пациентов. Это напомнило Му Кэ звук пациента-монстра, который той ночью откусил большой кусок кровавой Ганодермы Лусидум.
Му Кэ тихонько старался держаться подальше от дверей. Он вспомнил планировку всего первого этажа. Комната медицинской документации находилась за стойкой дежурной медсестры, и он мог войти в неё только тогда, когда в дежурной части не было персонала. Например, сейчас или в пересменку.
Му Кэ посмотрел налево и направо. Убедившись, что никого нет, он глубоко вздохнул и бросился в комнату для медицинских карт. В результате он ахнул, как только вошёл.
– Эх… – Му Кэ в оцепенении смотрел на пыльные папки, ему хотелось плакать. – Очень много! Почему их так много?! Карт больше, чем вчера!
Это было давно утерянное чувство спешки, когда пересматриваешь свои уроки и запоминаешь вопросы перед экзаменом.
Му Кэ похлопал себя по лицу и успокоился. Он вытащил файл, открыл его и начал запоминать: «Имя: Ван Гоцян. В 200X пожертвовал 1,7 миллиона в Институт любви и благосостояния. Ребёнок…»
_________________________
3 часа дня.
Дети, стоящие перед церковью, толкались и стояли в куче, в то время как инвесторы сидели на сиденьях, которые дети поставили на траве. Директор также раздала программу инвесторам. Все дети в этом детском доме выступали в группах. Это были хоровые программы, и некоторые дети спели более одной песни. Кроме того, после пения делалось групповое фото, так что мероприятие длилось четыре часа.
Бай Лю был знаком с этой операцией, направленной на то, чтобы угодить инвесторам. Когда покровители приходили в детский дом, ему приходилось выходить с группой детей, чтобы выступить. Все учителя ломали голову над тем, чтобы эти дети играли на инструментах и выступали с песнями перед покровителями от начала до конца. Потому что учителя говорили, что петь лучше, чем говорить.
Такой подход не был неправильным. Это способ получить больше благ для социального дома. Но вообще-то, Бай Лю не мог пользоваться этими преимуществами. Поэтому он обычно чувствовал себя обезьяной в цирке, которого вывели для исполнения акробатических трюков, но не заплатили денег.
Бай Лю никогда не ожидал, что однажды увидит, как дети из детского дома будут петь, чтобы доставить удовольствие уже ему. Это был новый опыт.
Бай Лю перевернул программу у себя на коленях. Это была песня «Счастливый день», которую подарили новокрещённые дети.
Сяо Бай Лю стоял в углу. Он переоделся, и на его лице был нарисован очень вульгарный макияж. Его лицо было красным, и на лбу нарисована красная точка. С кончиков его волос ещё капала вода после крещения. Он стоял в заднем ряду, небрежно напевая песню, явно лениво.
– Счастливый день, счастливый день, Бог спас меня и сделал меня счастливым.
Кровь искупления очищает мой грех, живая вода жизни утоляет мою жажду.
Счастливый день, счастливый день, Бог спас меня и сделал меня счастливым.
Смысл лести в этой песне слишком очевиден. Это был счастливый день для этой группы инвесторов, а не для группы детей.
Послушав песню некоторое время, Бай Лю вскоре потерял к ней интерес. Сидящие перед ним Мяо Фэйчи и Мяо Гаоцзян просто скрестили руки на груди и задремали. Однако Мяо Фэйчи всё ещё держал ножи в руках, а Мяо Гаоцзян заснул не полностью. Оба этих старых игрока всё ещё сохраняли минимальную бдительность, но это, несомненно, было долгим и утомительным выступлением.
Единственным исключением был Лю Хуай, сидевший в заднем ряду. Его взгляд ни на секунду не отрывался от Лю Цзяи. В нём было какое-то печальное чувство.
В течение четырёх часов Мяо Фэйчи несколько раз жаловался на то, сколько времени это длится, и спрашивал, не может ли он начать убивать детей прямо сейчас.
Однако для Лю Хуая эти четыре часа были слишком короткими. Он посмотрел на Лю Цзяи, у которой на лбу была красная точка, когда она мягко двигалась и пела. Вдруг он опустил голову и вытер глаза. Затем он вскоре снова их поднял. Лю Хуай не хотел упускать ни секунды, когда мог увидеть Лю Цзяи.
Возможно, Лю Цзяи никогда не узнает, что Лю Хуай так смотрит на неё. Она всё ещё не могла видеть.
После того, как они закончили петь, согласно программе до начала следующего выступления оставалось пятнадцать минут. Бай Лю встал и обошёл сиденья, направившись к церкви. Сонный Мяо Гаоцзян мгновенно открыл глаза и покосился на Бай Лю.
– Чем ты планируешь заняться? Это только начало.
– Я найду своего ребёнка и посмотрю, смогу ли я научить его как выйти из детского дома, – ответил Бай Лю.
Мяо Фэйчи усмехнулся.
– Да, ты его отпускаешь. Это твой единственный шанс пройти инстанс.
Мяо Гаоцзян некоторое время поколебался, прежде чем, наконец, отпустить Бай Лю. Это происходило перед церковью. Даже если Бай Лю хотел тайком напасть на заранее зарезервированных детей, церковь запрещала их убийство. Вот почему они ещё ничего не сделали.
Конечно, пока не восстановленная физическая сила Мяо Фэйчи была ещё одной причиной, по которой они бездействовали.
Бай Лю кивнул отцу и сыну Мяо и вошёл в церковь, куда ушли дети. Мяо Гаоцзян смотрел в спину Бай Лю мрачным взглядом.
– Я постоянно чувствую, что с этим Му Кэ что-то не так.
– Ты немного раздражаешь, отец, – Мяо Фэйчи лениво сидел на сиденье, искоса глядя на Мяо Гаоцзяна. – Ты видел его системную панель, а также проверил его телефон. Этот Му Кэ определённо обычный игрок. Его панель не превышает рейтинга B, а количество игр всего две. Он чистый новичок. Для него было неудачей войти и попасть под контроль Бай Лю. Как только мы убили Бай Лю, он освободился от контроля. Что с ним не так?
– У него в инвентаре сломанная клавиатура, – надбровные дуги Мяо Гаоцзяна были низкими, из-за чего его глаза и брови сходились вместе, когда он хмурился, и в эту минуту мужчина выглядел злобным. – Я хорошо помню, что в те два раза, когда я осматривал склад его системы, колпачки клавиш, выпавшие из сломанной клавиатуры, были разными.
В тот момент, когда Мяо Фэйчи услышал слова отца, он сел прямо на стуле. Мяо Гаоцзян обладал очень осторожным умом. Он хорошо замечал некоторые детали, которые не замечали обычные люди, и сомневался во всём. Мяо Фэйчи и Мяо Гаоцзян так долго сотрудничали, и Мяо Фэйчи знал, что сомнения отца в целом не были беспочвенными.
Мяо Фэйчи получил это напоминание от Мяо Гаоцзяна и приподнял бровь.
– Отец, ты имеешь в виду, что кто-то общается с Му Кэ через клавиатуру? Ты всё ещё помнишь, какие колпачки были удалены с клавиатуры Му Кэ?
Мяо Гаоцзян нахмурился ещё глубже.
– Это проблема. Я не знаком с раскладкой клавиатуры. Заметил только, что пустые позиции изменились. Что касается того, какие колпачки клавиш соответствуют определённой позиции, я только взглянул на них, поэтому не помню точно.
Вообще-то, системный рюкзак можно увидеть только самому, и Му Кэ был с нами всё время. Для него невозможно передать кому-то клавиатуру и забрать её обратно. К тому же такой способ общения слишком рискован, – тон Мяо Гаоцзяна был тяжёлым. – Думаю, более вероятно, что кто-то делит с ним системный рюкзак. Если чей-то навык позволяет поделиться системным рюкзаком с Му Кэ, этот метод связи осуществим и крайне скрыт.
Мяо Фэйчи какое-то время молчал. На поле был только один игрок, чьи навыки осавались непонятными.
– Ты имеешь в виду, что Бай Лю жив? Его умение – это не только управление, но и совместное использование системного рюкзака? – выражение на лице Мяо Фэйчи также стало серьёзным, его глаза сузились в тонкую щель. – Му Кэ – это шахматная фигура, которая проникла на нашу сторону? Он всё ещё использует клавиатуру, чтобы общаться с Бай Лю?
– Это только моё предположение, – Мяо Гаоцзян увидел жестокое и убийственное выражение лица Мяо Фэйчи. – Му Кэ – игрок с панелью C-класса. Ты можешь убить его, когда захочешь. Лучше не действовать импульсивно. Сейчас сезон поддержки, и опрометчивое убийство сдавшегося обычного игрока вредно для репутации. Это повлияет на твой рейтинг одобрения. Есть ещё один важный момент…
Умение делиться рюкзаком уже относится к категории «навыков правил». Это требует нарушения прав системы, – Мяо Гаоцзян положил руки на оба колена, думая об этом. – В настоящее время в игре есть всего несколько человек, чьи личные навыки являются навыками правил. Я думаю, маловероятно, что личный навык Бай Лю основан на правилах. Если у него есть навык такого уровня, он может походить на Королеву Червей и использовать свои навыки, чтобы сдерживать нас. Бай Лю не нужно быть таким пассивным.
Тем не менее, полностью исключить такую возможность нельзя. В конце концов, Бай Лю новичок. Возможно, он плохо использует свой личный навык.
Мяо Гаоцзян зловеще посмотрел на церковь, в которую вошёл Бай Лю.
– Давай подождём, пока ты поправишься и он покажет свои ноги. Тогда ещё не поздно будет убить его.
Тем временем Бай Лю прошёл за кулисы. Маленькие Му Кэ и Бай Лю сидели лицом к лицу и вытирали макияж с лиц бумажными полотенцами, смоченными водой. Как только Бай Лю вошёл, Сяо Му Кэ отступил на пару шагов назад в страхе и настороженности. Он не узнал Бай Лю как того, кто крестил его раньше.
А вот Сяо Бай Лю взглянул на него, не меняя выражения лица. Он встал и мягко предложил:
– Это место не подходит для разговоров. Давай сменим его.
Сяо Му Кэ мгновенно понял, что это инвестор Бай Лю крестил его. Он слегка смущённо поздоровался с Бай Лю. Затем Сяо Бай Лю забрал Бай Лю.
Сяо Бай Лю привёл Бай Лю в заросшую рощу за церковью. Бай Лю прислонился к стене и посмотрел на Сяо Бай Лю, который всё ещё упорно стирал краски с лица. Этот маленький мальчик тёр кожу сильно и серьёзно. Похоже, ему не слишком нравился запах косметики, и его хмурый взгляд искажал черты лица.
Бай Лю, естественно, взял влажное бумажное полотенце и присел, чтобы аккуратно вытереть остатки.
– Тебе не стоит стирать это так, – Бай Лю использовал немного бумажного полотенца и несколько раз надавил им на точку на лбу Сяо Бай Лю. – Губная помада, которую ты стёр, будет размазана по всему лбу.
Выражение лица Сяо Бай Лю ничего не показывало, когда Бай Лю держал его за плечо и вытирал лоб.
– Вы хорошо знаете как пользоваться помадой. Вы часто ею пользуетесь?
Бай Лю сделал вид, что не слышит скрытого сарказма в словах ребёнка.
– Я не зол. Я просто чувствую, что меня одурачили, – Сяо Бай Лю наблюдал за Бай Лю и поджал губы. – Тем не менее, из-за этого вы должны дать мне…
– Да, я знаю. Дать тебе больше денег, верно? Хорошо, как хочешь, – Бай Лю наклонился вперёд, чтобы стереть следы красной помады у края глаза.
Бай Лю был близко, и его дыхание плавно овевало кожу Сяо Бай Лю. Его глаза опустились, и возникла иллюзия, что он о ком-то заботится.
– Не двигайся. У тебе здесь осталось ещё немного. Директор сказала тебе все эти слова. Ты действительно не злишься на то, что тебя бросили родители, Бог и я, твой инвестор?
Сяо Бай Лю затаил дыхание на несколько секунд.
Затем его глаза метнулись в сторону, избегая взгляда Бай Лю, когда он ответил спокойным тоном:
– Я не сержусь. В конце концов, директор в определённой степени не сказала ничего плохого.
– Верно, – Бай Лю закончил вытирать и встал. Теперь он был инвестором с очень стройным телом. Угол, под которым он встал, можно было описать как то, что он смотрел на Сяо Бай Лю с высоты птичьего полёта.
– Богу наплевать на тебя, потому что ты плохой ребёнок, который никогда не верил в Бога.
Сяо Бай Лю поднял на него глаза, открыто говоря:
– Ну и что?
Да, он был от природы плохим ребёнком, который не верил в Бога. Ну и что?
– Я такой же, – Бай Лю улыбнулся.
Он казался небрежным, когда погладил голову Бай Лю и пошутил:
– Ты хочешь сменить имя? Если ты изменишь своё имя, может быть, Бог одобрит тебя? Мне повезло больше после того, как я сменил имя. Конечно, всё равно ещё плохо.
– Смотрит ли Бог на имя, когда заботится о людях? – вырвалось у Бай Лю. – Тогда Бог глуп…
Бай Лю развязал кулон на шее. Это была монета, обёрнутая сломанной рыбьей чешуей, которую он скрепил вместе. Бай Лю наклонился и повесил монету на шею Бай Лю.
– Это всё моё имущество, мои навыки и всё, что у меня есть. Можно сказать, что это продукт продажи моей души. Это самая дорогая и заветная вещь, которая у меня есть.
Сейчас я отдам её тебе. С этого момента ты будешь мной. У тебя есть мои навыки и мои деньги. Мне жаль, что я не крестил тебя раньше.
[Системное предупреждение: Хочет ли игрок Бай Лю передать систему своей вторичной идентификационной линии? После передачи игрок больше не может использовать какие-либо очки навыков с панели и не будет отличаться от персонажей NPC в игре. Уровень выживаемости в игре будет значительно снижен.]
Бай Лю: [Да.]
Бай Лю закрыл глаза и наклонился, чтобы обнять Сяо Бай Лю, который был немного ошеломлён. Его стройное, высокое и странное тело изогнулось дугой, как у старика, обнимающего своих родственников. Он улыбнулся.
– Тем не менее, я думаю, что отныне ты можешь считаться любимцем Бога.
Это был странный инвестор, появившийся из ниоткуда, который предпочёл Бай Лю, плохого парня, а не какого-то Бога, запутавшегося в перевёрнутом кресте и неспособного двигаться.
Если и был Бог, то это был он сам.
Сяо Бай Лю обнимал Бай Лю. Он открыл рот и хотел что-то сказать, но в конце концов промолчал. Он просто тихо принял объятие.
Хотя он чувствовал, что такой плотский физический контакт был немного отвратительным. Тем не менее, его инвестор давал деньги. Сяо Бай Лю решил потерпеть этого несколько отвратительного инвестора.
– Данная тебе монета очень важна, и ты должен хорошо о ней заботиться, – Бай Лю выпустил Сяо Бай Лю. – Если тебя убьют, а эту монету заберут другие, это будет очень ужасно.
Бай Лю улыбнулся и постучал монетой по груди Сяо Бай Лю своими длинными и тонкими пальцами.
– Это потому, что в ней скрыты мои секреты и душа.
– Вы только что спросили меня, хочу ли я сменить имя? – Сяо Бай Лю держал монету и отрывисто заговорил. – Позвольте мне сказать это первым. Я не приемлю больших изменений, но в качестве награды за ваши щедрые деньги я готов удовлетворить ваш дурной вкус, господин Инвестор.
[Лу Ичжань, я могу сменить своё имя, но мне не нравятся резкие изменения. У тебя есть какие-нибудь предложения?]
Глаза Бай Лю остановились, и он прошептал:
– Как насчёт Бай Лю?
– Бай Лю? – подозрительно спросил Бай Лю. – Какой Бай и какой Лю? Звучит так же, как будто его не меняли.
Десять лет назад Лу Ичжань посмотрел на Бай Лю с поднятыми бровями и спросил:
– Как насчёт Бай Лю?
Бай Лю почти потерял дар речи и ответил:
– Звучит совершенно без изменений. Какой смысл его менять?
Лу Ичжань сказал:
– Это важно. Хорошее имя. Оба слова очень хороши.
Бай Лю задавался вопросом, что в этом такого хорошего.
Лу Ичжань коснулся головы Бай Лю и улыбнулся ярко и невинно.
– Это потому, что «Бай» – белый свет дня, а «Лю» – ива, создающая тень. «Ивы тенисты, цветы ярки» [1]. С этого момента ты войдёшь в день с ивами, Бай Лю, тебе станет лучше в будущем.
Десять лет назад Бай Лю на мгновение замолчал.
– Ты действительно скучный, Лу Ичжань. Ты по-прежнему хочешь играть в словесные игры.
Бай Лю коснулся головы Сяо Бай Лю и улыбнулся, как обычно улыбался Лу Ичжань. Его глаза наполнились ярким ростом, невинностью и уверенностью. За церковью звучал чистый детский хор, который сочетался с летним ветром, дующим в траве. На странном, длинном и тонком призрачном лице Бай Лю появилась искренняя улыбка.
Он прошептал:
– Тебя зовут «Бай» – белый свет дня, «Лю» – ивы, создающие тень.
Сяо Бай Лю мгновение молчал, прежде чем отвёл взгляд.
– Это скучная словесная игра.
– Так ты его изменишь? – спросил Бай Лю.
– Я изменю его. Вы дали мне деньги.
– С этого момента тебя будут называть Бай Лю, – сказал ему Бай Лю. – Мой обман, вероятно, будет раскрыт, и я, скорее всего, умру сегодня вечером от руки моего противника. Ты моя единственная надежда, поэтому я доверяю тебе всё. Ты должен жить, Бай Лю.
Бай Лю очень ясно дал понять, что ему предстоит столкнуться с двумя старыми игроками, которые участвовали в лиге. Мяо Фэйчи был немного импульсивным, но бдительности Мяо Гаоцзяна было достаточно. Вот почему Бай Лю сделал трёхслойный бумажный стаканчик.
Тем не менее, бумажные стаканчики, в конце концов, были просто бумажными стаканчиками. Они не могли устоять против огня.
Допуская, что в будущем произойдёт крупномасштабный конфликт игроков, ясно, что Му Кэ не сможет всё время прятаться. После появления Му Кэ план Бай Лю заменить Му Кэ, вероятно, покажет недостатки. Выяснится, что у него и Му Кэ близкие отношения и тайная связь.
Кроме того, судя по отношению к нему сегодня Мяо Гаоцзяна, вполне вероятно, что тот обнаружил, что что-то не так. Например, клавиатура в рюкзаке Му Кэ.
Создавая этот план, Бай Лю ожидал этого шага. Открытие панели Му Кэ было неизбежным, поэтому предмет связи в рюкзаке определённо попадал под взгляды Мяо Фэйчи и Мяо Гаоцзяна. Вот почему он выбрал клавиатуру, чтобы общаться не напрямую и не привлекать внимания.
Бай Лю и Му Кэ, общение с клавишными колпачками, уже использовали пробел в знаниях Мяо Гаоцзяна. Это был мужчина средних лет с относительно высоким интеллектом, но недостаточно знаниями о цифровых инструментах. Тем не менее, Мяо Гаоцзян не мог не осознавать этого.
Мяо Гаоцзян дважды осматривал панель Му Кэ, и зазоры в клавишных колпачках в те два раза не были одинаковыми. Потому что это была пауза в ожидании ответа от собеседника. Это был неизбежный разрыв между двумя людьми, делящими предметы в системном рюкзаке.
Мяо Гаоцзян, скорее всего, понял, что колпачки для клавиш постоянно меняются. Просто его незнание этого вопроса означало, что он не мог чётко понять, какой информацией Бай Лю и Му Кэ обменивались. Это одна из причин, по которой Бай Лю выбрал клавиатуру в качестве средства связи.
Тогда стало очевидно, что он – нестабильный фактор для Мяо Фэйчи и Мяо Гаоцзяна, которые собирались вступить в бой. Нестабильные факторы были фатальными в игре второго уровня, которая пожирала здоровье. Чтобы убедиться, что они успешно пройдут игру, безопаснее всего убить его напрямую. Бай Лю предположил, что дата его смерти должна быть близка.
Перед этим Бай Лю чувствовал необходимость передать самые ценные вещи своего тела Сяо Бай Лю.
Это был игровой менеджер, выдолбленный посередине – игровой менеджер, похожий на сломанную монету.
________________________
[1] 柳暗花明 [liǔ àn huā míng] – 1) обр. свет в конце тоннеля; 2) ивы тенисты, цветы ярки.