Глава 453 - Один из нас •
Пассивный Навык: Циркуляция Манового Импульса (Низший Арканный)
Мановые пути пользователя не только улучшены, но и сверхзаряжены пульсирующей маной, что пассивно оптимизирует все физиологические функции. Это приводит к значительно увеличенной выносливости, повышенным энергетическим резервам и почти мгновенному исцелению легких и умеренных травм. Эффект усиливается с увеличением маны, а постоянная высокоскоростная циркуляция маны через мозг дает улучшенную когнитивную ясность.
Пассивный Навык: Мановая Завеса (Низший Арканный)
Пользователь становится почти неощутимым для всех форм магического и физического обнаружения, что делает его практически невозможным для обнаружения обычными или сверхъестественными средствами. Завеса не только размывает контуры, но и искажает свет и звук до такой степени, что пользователь кажется невидимым невооруженным глазом. Входящие атаки не только искажаются, но и частично перенаправляются или нейтрализуются, а нарушение их манового потока становится почти бесполезным.
Пассивный Навык: Маново-Укрепленный Разум (Низший Арканный)
Разум пользователя становится неприступной крепостью, укрепленной невероятно сложными мановыми плетениями. Эта пассивка дает огромную устойчивость ко всем видам ментальных атак, включая иллюзии, контроль разума и псионические атаки. Кроме того, пассивка позволяет разуму пользователя выдерживать огромные нагрузки от использования мощных навыков и черт.
Пассивный Навык: Матрица Термического Возрождения (Низший Арканный)
Матрица Термического Возрождения позволяет поглощать и преобразовывать окружающее и внутреннее тепло с исключительной скоростью. Пользователь может восстанавливаться от тяжелых травм, включая отращивание целых конечностей и органов, почти мгновенно. Этот процесс также очищает тело от ядов и вредных веществ. Пользователь получает высокую устойчивость ко всем, кроме самых экстремальных, огненным и тепловым атакам, что делает его практически неуязвимым для большинства видов термического урона.
Пассивный Навык: Скульптор Маны (Низший Арканный)
Пользователь становится Скульптором Маны, способным формировать ману в сложные и универсальные конструкции. Эти конструкции обладают исключительной прочностью и адаптивностью, а также повышенной точностью и утонченностью. Пользователь может создавать более сложные формы для самых разных целей. Эти конструкции часто обладают особыми свойствами, такими как самовосстановление, и работают с улучшенной эффективностью и стабильностью, позволяя создавать более долговечные творения без дополнительных затрат маны.
________________________________________
Это пассивки, которые я серьезно рассматриваю.
Одна дает легкое мановое исцеление, укрепление тела и немного общего улучшения.
Другая дает мановую защиту разума и, вероятно, небольшое улучшение когнитивных способностей.
А еще есть исцеляющая пассивка на основе термической энергии и штука с Скульптором Маны, которая мне очень понравилась.
Темная лошадка тут — Мановая Завеса, честно говоря, меня интересует часть про искажение траектории входящих атак, а еще то, что она обещает помочь скрывать мою ману, что, думаю, будет становиться все важнее по мере роста моей силы.
В целом, любая из этих пассивок может дать мне огромный прирост. Хотя описания, как всегда, простоваты.
С небольшими изменениями их можно было бы принять за эпические пассивки, но слово «арканный» в названии говорит о многом. Можно легко иметь пассивку с «редкий» в названии и почти таким же описанием, но разница будет колоссальной.
И все же я могу думать о них только как об учебных инструментах, предложенных системой. Конечно, это чертова арканная пассивка, и я уверен, что мало кто ее имеет.
Получение ее до 300-го уровня также может улучшить выбор основных классов при следующем апгрейде. А через несколько месяцев или лет я, возможно, научусь эмулировать эффекты пассивки самостоятельно. Может, даже превращу это в более активный исцеляющий навык, правда? Правда?
Все они низшие арканные, так что я мог бы подождать, пока не смогу позволить себе что-то в диапазоне среднего арканного, но уверен, если бы я добрался до среднего арканного, я бы убедил себя ждать высшего арканного.
Тяжелые времена. У меня и правда проблема первого мира: слишком много хороших пассивок на выбор.
— Бисквит, я в расстройстве и не могу выбрать, — стону я, откидываясь на каменистую землю.
Милый корги оставляет кучу предметов, которые продавал. Интересно, что это первый раз, когда я вижу, как он так взаимодействует с системой. Ну, он с самого начала мог использовать Сообщество, так что это не такой уж сюрприз, но некоторые функции, похоже, все еще заблокированы для него.
Его холодный нос тычется мне в ухо, и я слышу, как он сопит мгновение, прежде чем он отходит и лижет мне висок.
Он ложится рядом, положив подбородок мне на шею, пока я поднимаю руку, бессознательно поглаживая его спину. Я чувствую его теплое дыхание под подбородком, и это щекотно, но я позволяю этому быть.
И какое-то время я отдыхаю, вот так.
— Как дела в группе? — наконец спрашиваю я, затрагивая тему с остальными.
— Не очень после Мановой Пустыни, — отвечает Деннис, его тон мрачный, а его брат молчит. Хотя я могу представить, как он молча кивает.
— Софи забрала Иззи и ушла из группы после ссоры с Тесс, — в итоге подтверждает Аарон.
— Понятно.
— Ты совсем не выглядишь удивленным, — говорит Деннис, хотя сам кажется удивленным.
На этот раз я решаю проигнорировать и пожимаю плечами, но осторожно, чтобы не потревожить отдых Бисквита.
— Хотите верьте, хотите нет, я думаю об этих вещах, мелкий. И если вы переживаете, не стоит. Вы могли не заметить, но Тесс иногда бывает немного наивной и порой заходит слишком далеко. Но она все еще хороший человек, и Софи это знает.
— Они могли бы просто решить это в грязевой схватке в бикини, — предлагает Аарон, вздыхая вместе со мной.
Прямо сейчас я бы с радостью посмотрел на взгляд, который наверняка посылает ему Лили, но не могу прервать отдых будущего Абсолюта, чтобы взглянуть.
— Как дела у Мин-Джея? — тыкаю я и получаю ожидаемую тишину в ответ.
— Они пытались извиниться, но он сказал им — как там было? — «жрите дерьмо», — отвечает Лили вместо близнецов.
— Знаете, Ким может быть очень упрямым, когда захочет, — ворчит Аарон.
— Те сферы, что он в нас запустил, реально больно били, — добавляет Деннис.
Когда небо темнеет, я создаю большую термическую сферу и уменьшаю излучаемый свет.
Просто ради забавы я превращаю ее в куб размером с оба моих кулака вместе. Играю с ней еще немного, пока не изменяю термическую энергию внутри. Свет меняется и колеблется, как у костра.
С небольшим усилием даже тепло, которое она излучает, меняется, излучая, как пламя. Иногда тепло сильнее бьет в одно место, чем в другое. Я пытался добавить звуковые эффекты с помощью кинетической энергии, но пока не получилось.
Встав с Бисквитом на руках, я создаю мановый стул для каждого из нас, расставив их вокруг большого валуна.
Когда они садятся, я концентрируюсь и делаю стулья чуть гибче, чтобы они слегка деформировались под весом. Затем фиксирую их, каждый стул идеально соответствует их позе.
— Мановый стул, так ты его назвал? — спрашивает Аарон, тихо хихикая, но я чувствую, что его сердце не в этом.
Пока Бисквит засыпает, я формирую мановую руку, чтобы дотянуться и взять одеяло, аккуратно накрывая его, оставляя голову снаружи. Затем начинаю мягко гладить его.
Бисквит иногда дергается и издает серию мягких лаев во сне, но постепенно расслабляется, пока я продолжаю гладить.
Проходит час в тишине, и это странно комфортно — просто сидеть здесь после двух недель крафта и тренировок.
Равномерное дыхание Бисквита становится единственным звуком, который я слышу, и впервые за долгое время я позволяю себе расслабиться, наслаждаясь этой тихой передышкой от недавнего безумия.
Я осторожно нарушаю тишину, глядя на корги у себя на руках:
— Когда Бисквит был еще щенком, внучка его владельца оставляла его на ветру, снегу и дожде, без еды и воды. И она записывала видео, как «спасает» его, вероятно, с названиями вроде «Спасаю милого корги от дождя и купаю в теплой воде», «Привожу милого корги со снега и даю ему теплое место у огня», «Нахожу голодного корги на улице и кормлю его». Последнее было ее любимым, и она часто морила его голодом. Думаю, она создавала новые аккаунты, выкладывала видео в надежде, что они станут вирусными и запустят ее «карьеру», принеся аудиторию, — я почти выплевываю слова.
Осторожно ткнув Бисквита в нос, я смотрю на Лили и близнецов, которые, кажется, ошеломлены молчанием.
— Она так и не добилась вирусного прорыва, и продолжала пытаться, пока ей не надоело, и она отдала Бисквита своим бабушке с дедушкой, с которыми жила — и которые, должно быть, знали, что она делала.
Я делаю паузу, чтобы успокоиться, и только когда перестаю хотеть кого-то ударить, кладу руку обратно на голову Бисквита.
— Будучи простым щенком и обычной собакой, Бисквит никогда не понимал. Он поделился со мной некоторыми образами и чувствами того времени, так что я немного знаю, что произошло, — мои глаза встречаются с глазами Лили. — Он всегда был счастлив, когда она забирала его из дождя и снега, когда кормила после голода. Он ее любил. Как глупо, правда.
Никто ничего не говорит какое-то время, и я увеличиваю яркость своего термического куба, свет которого мерцает по ночному пейзажу.
— Мы с Аароном из очень богатой семьи, — говорит Деннис, первым нарушая тишину. Он и его брат обмениваются серией сообщений через их связь, прежде чем он продолжает. — И под богатой я имею в виду десятки миллионов. По крайней мере, так было, можно сказать.
На его лице улыбка, пока он продолжает, запинаясь на словах, когда его застенчивость берет верх:
— Наши родители умерли, когда мы были младше Изабеллы, и с тех пор нас передавали по семье. Дедушка был не так уж плох, и мы провели с ним несколько хороших лет. Потом он умер, и нас отправили к дяде, а затем к тете.
Аарон подхватывает:
— Она всегда ненавидела наших родителей, но не возражала против того, чтобы взять нас. Знаете, это означало, что она могла отхватить кусок от тех денег, что они нам оставили.
— Она и все остальные, у кого был шанс. Старые друзья отца, дальние родственники, штат, город, наши бухгалтеры — все они постарались, чтобы достаточно пропало по пути.
— Мы не увидели ни цента. Часть все еще заперта на защищенных счетах, но большая часть пропала.
— Тетя позаботилась об этом, — Деннис улыбается еще шире. — Еще ей нравилось показывать, как она презирает «шлюхиных» детей своей сестры, — он тянется через плечо и хлопает себя по спине. — У нас полно шрамов, чтобы это доказать. Конечно, ничего слишком заметного, не хотелось бы, чтобы люди начали задавать вопросы и забрали нас.
— Нас и деньги.
— И деньги, — подтверждает Деннис.
Аарон откидывается назад, его глаза устремлены вдаль, словно он вспоминает воспоминания, которые предпочел бы похоронить.
Между близнецами есть общее понимание, которое может прийти только от лет невысказанной боли, но они не задерживаются на этом надолго.
Небрежный тон, с которым они говорят о своем прошлом, почти делает его нормальным, будто они давно приняли несправедливость всего этого.
Очевидно, что они привыкли отмахиваться от боли вымученными улыбками и пустыми жестами, но тихое напряжение рассказывает другую историю.
Затем мы поворачиваемся к Лили, слыша тихие всхлипы из ее угла, пока она вытирает глаза рукавами.
— Я не знала, — бормочет она. — Я ничего этого не знала.
— Мы не ходим и не рассказываем всем, — говорит Деннис, с легкой ухмылкой, его голубые глаза блестят в свете моего куба.
— Мы в основном держали это при себе, — добавляет Аарон. — Это не то, о чем легко говорить.
Деннис смотрит на брата:
— Но у нас всегда был друг друга, что бы ни случилось. Иногда я ненавижу этого гада, но мы все еще в этом вместе.
— Деннис — придурок, но, эй, по крайней мере, я могу делать гадости и валить на него, — Аарон серьезно кивает и поворачивается к Лили. — А как насчет тебя? Кажется, все здесь немного поломаны. Особенно Тесс со всем, что она натворила, Ким упомянул что-то о своем прошлом, бедный Бисквит — и я уверен, у Ната тоже есть пара историй, судя по тому, как он с сестрой ругается.
С любопытством я наблюдаю, как Лили колеблется, но близнецы ждут вместе со мной.
Она начинает тихо:
— Я поняла, что мы с отцом были бедны, только когда подросла. Его почти никогда не было дома, еды было мало, а наша квартира была либо ледяной, либо невыносимо жаркой. Я не могла выходить, потому что на улице было небезопасно. Годами моим единственным другом был Грампи, мой кот.
Я увеличиваю тепло от своего куба, и мы сидим тихо, впитывая его мгновение.
— В итоге меня забрали у отца и поместили в новую семью, они даже разрешили оставить Грампи, я не видела отца годами. Люди, с которыми я сейчас, достаточно добры, еда всегда есть, и мне больше не холодно. Но со временем их отношение ко мне изменилось. Я не вела себя так, как они хотели. Они всегда спрашивали: «Почему ты не улыбаешься больше, Лили?» «Почему ты такая тихая, Лили?» «Почему твой отец никогда не навещает, Лили?» «Почему, почему, почему, почему, почему».
Она сглатывает, ее голос дрожит, но затем она улыбается, глядя с близнецов на меня.
— Когда я вернусь на Землю, я надеюсь, Грампи все еще жив. Он будет старым, но такие коты могут жить 20 лет. Я знаю! Я сделаю его бессмертным, я сделаю его снова молодым, и мы будем вместе, как раньше.
В последний раз она вытирает глаза:
— Знаю, это по-детски, но это то, на что я надеюсь. Так скажи, Аарон, я тоже поломанная?
— Ты совершенно поломанная, Лили. Подходящий член Группы 4, — подтверждает Аарон с кивком.
Разговор медленно переходит на другие темы, и я замечаю, что они намеренно избегают спрашивать о моем прошлом.
Так комфортнее, и я чувствую тихое облегчение, так что не настаиваю.
Затем что-то холодное тычет мне в левую руку, бледную.
Я опускаю взгляд и встречаюсь глазами с Бисквитом.
Он ничего не говорит, но продолжает тыкать меня.
Твердо. Нежно.
Мне вспоминается мой разговор с Тесс в пещерах под Мановой Пустыней.
Тишина затягивается, но никто не давит, чтобы я заговорил.
— Мой отец был пьяницей, который бил мою мать и сестру, которая всегда защищала меня, несмотря на то, что это только добавляло ей побоев.
Все разговоры затихают, но я не поднимаю взгляд, фиксируя его на Бисквите. И он смотрит на меня в ответ.
Нежная маленькая душа с ужасным прошлым, как и у всех нас.
— Я пытался его убить однажды, но не смог довести дело до конца. Я все еще помнил, каким он был, когда я был младше. Наш поход в зоопарк, когда он купил нам самое вкусное мороженое, что я пробовал. Все разы, когда он носил меня на плечах, когда мои ноги уставали от ходьбы. Идеальный солнечный день в парке. Тот раз, когда он с мамой танцевали на кухне, когда мы переехали в новый дом — они оба были такими красивыми тогда. Я все еще помню, как он укладывал нас с Вик спать и нежно целовал в лоб.
Еще одно холодное тыканье в мою руку.
— Моя сестра в итоге его убила. Потому что я не смог и потому что он бы в конце концов убил нашу маму. С тех пор она в тюрьме, а меня заклеймили как брата убийцы.
Бисквит лижет мне руку, и я треплю его по голове, поднимая взгляд:
— Скажите, я так же поломан, как и вы все?
— Ты действительно поломан, — подтверждает Деннис, кивая вместе со мной.
— Ужасно поломан, — шепчет Лили тихо, ее большие глаза на мне.
— Как и все мы, — говорит Аарон. — Еще один подходящий член Группы 4.
(Еда!)
Я смотрю на него и чувствую, как улыбаюсь:
— И ты тоже, Бисквит. Ты один из нас.
Мановые пути пользователя не только улучшены, но и сверхзаряжены пульсирующей маной, что пассивно оптимизирует все физиологические функции. Это приводит к значительно увеличенной выносливости, повышенным энергетическим резервам и почти мгновенному исцелению легких и умеренных травм. Эффект усиливается с увеличением маны, а постоянная высокоскоростная циркуляция маны через мозг дает улучшенную когнитивную ясность.
Пассивный Навык: Мановая Завеса (Низший Арканный)
Пользователь становится почти неощутимым для всех форм магического и физического обнаружения, что делает его практически невозможным для обнаружения обычными или сверхъестественными средствами. Завеса не только размывает контуры, но и искажает свет и звук до такой степени, что пользователь кажется невидимым невооруженным глазом. Входящие атаки не только искажаются, но и частично перенаправляются или нейтрализуются, а нарушение их манового потока становится почти бесполезным.
Пассивный Навык: Маново-Укрепленный Разум (Низший Арканный)
Разум пользователя становится неприступной крепостью, укрепленной невероятно сложными мановыми плетениями. Эта пассивка дает огромную устойчивость ко всем видам ментальных атак, включая иллюзии, контроль разума и псионические атаки. Кроме того, пассивка позволяет разуму пользователя выдерживать огромные нагрузки от использования мощных навыков и черт.
Пассивный Навык: Матрица Термического Возрождения (Низший Арканный)
Матрица Термического Возрождения позволяет поглощать и преобразовывать окружающее и внутреннее тепло с исключительной скоростью. Пользователь может восстанавливаться от тяжелых травм, включая отращивание целых конечностей и органов, почти мгновенно. Этот процесс также очищает тело от ядов и вредных веществ. Пользователь получает высокую устойчивость ко всем, кроме самых экстремальных, огненным и тепловым атакам, что делает его практически неуязвимым для большинства видов термического урона.
Пассивный Навык: Скульптор Маны (Низший Арканный)
Пользователь становится Скульптором Маны, способным формировать ману в сложные и универсальные конструкции. Эти конструкции обладают исключительной прочностью и адаптивностью, а также повышенной точностью и утонченностью. Пользователь может создавать более сложные формы для самых разных целей. Эти конструкции часто обладают особыми свойствами, такими как самовосстановление, и работают с улучшенной эффективностью и стабильностью, позволяя создавать более долговечные творения без дополнительных затрат маны.
________________________________________
Это пассивки, которые я серьезно рассматриваю.
Одна дает легкое мановое исцеление, укрепление тела и немного общего улучшения.
Другая дает мановую защиту разума и, вероятно, небольшое улучшение когнитивных способностей.
А еще есть исцеляющая пассивка на основе термической энергии и штука с Скульптором Маны, которая мне очень понравилась.
Темная лошадка тут — Мановая Завеса, честно говоря, меня интересует часть про искажение траектории входящих атак, а еще то, что она обещает помочь скрывать мою ману, что, думаю, будет становиться все важнее по мере роста моей силы.
В целом, любая из этих пассивок может дать мне огромный прирост. Хотя описания, как всегда, простоваты.
С небольшими изменениями их можно было бы принять за эпические пассивки, но слово «арканный» в названии говорит о многом. Можно легко иметь пассивку с «редкий» в названии и почти таким же описанием, но разница будет колоссальной.
И все же я могу думать о них только как об учебных инструментах, предложенных системой. Конечно, это чертова арканная пассивка, и я уверен, что мало кто ее имеет.
Получение ее до 300-го уровня также может улучшить выбор основных классов при следующем апгрейде. А через несколько месяцев или лет я, возможно, научусь эмулировать эффекты пассивки самостоятельно. Может, даже превращу это в более активный исцеляющий навык, правда? Правда?
Все они низшие арканные, так что я мог бы подождать, пока не смогу позволить себе что-то в диапазоне среднего арканного, но уверен, если бы я добрался до среднего арканного, я бы убедил себя ждать высшего арканного.
Тяжелые времена. У меня и правда проблема первого мира: слишком много хороших пассивок на выбор.
— Бисквит, я в расстройстве и не могу выбрать, — стону я, откидываясь на каменистую землю.
Милый корги оставляет кучу предметов, которые продавал. Интересно, что это первый раз, когда я вижу, как он так взаимодействует с системой. Ну, он с самого начала мог использовать Сообщество, так что это не такой уж сюрприз, но некоторые функции, похоже, все еще заблокированы для него.
Его холодный нос тычется мне в ухо, и я слышу, как он сопит мгновение, прежде чем он отходит и лижет мне висок.
Он ложится рядом, положив подбородок мне на шею, пока я поднимаю руку, бессознательно поглаживая его спину. Я чувствую его теплое дыхание под подбородком, и это щекотно, но я позволяю этому быть.
И какое-то время я отдыхаю, вот так.
— Как дела в группе? — наконец спрашиваю я, затрагивая тему с остальными.
— Не очень после Мановой Пустыни, — отвечает Деннис, его тон мрачный, а его брат молчит. Хотя я могу представить, как он молча кивает.
— Софи забрала Иззи и ушла из группы после ссоры с Тесс, — в итоге подтверждает Аарон.
— Понятно.
— Ты совсем не выглядишь удивленным, — говорит Деннис, хотя сам кажется удивленным.
На этот раз я решаю проигнорировать и пожимаю плечами, но осторожно, чтобы не потревожить отдых Бисквита.
— Хотите верьте, хотите нет, я думаю об этих вещах, мелкий. И если вы переживаете, не стоит. Вы могли не заметить, но Тесс иногда бывает немного наивной и порой заходит слишком далеко. Но она все еще хороший человек, и Софи это знает.
— Они могли бы просто решить это в грязевой схватке в бикини, — предлагает Аарон, вздыхая вместе со мной.
Прямо сейчас я бы с радостью посмотрел на взгляд, который наверняка посылает ему Лили, но не могу прервать отдых будущего Абсолюта, чтобы взглянуть.
— Как дела у Мин-Джея? — тыкаю я и получаю ожидаемую тишину в ответ.
— Они пытались извиниться, но он сказал им — как там было? — «жрите дерьмо», — отвечает Лили вместо близнецов.
— Знаете, Ким может быть очень упрямым, когда захочет, — ворчит Аарон.
— Те сферы, что он в нас запустил, реально больно били, — добавляет Деннис.
Когда небо темнеет, я создаю большую термическую сферу и уменьшаю излучаемый свет.
Просто ради забавы я превращаю ее в куб размером с оба моих кулака вместе. Играю с ней еще немного, пока не изменяю термическую энергию внутри. Свет меняется и колеблется, как у костра.
С небольшим усилием даже тепло, которое она излучает, меняется, излучая, как пламя. Иногда тепло сильнее бьет в одно место, чем в другое. Я пытался добавить звуковые эффекты с помощью кинетической энергии, но пока не получилось.
Встав с Бисквитом на руках, я создаю мановый стул для каждого из нас, расставив их вокруг большого валуна.
Когда они садятся, я концентрируюсь и делаю стулья чуть гибче, чтобы они слегка деформировались под весом. Затем фиксирую их, каждый стул идеально соответствует их позе.
— Мановый стул, так ты его назвал? — спрашивает Аарон, тихо хихикая, но я чувствую, что его сердце не в этом.
Пока Бисквит засыпает, я формирую мановую руку, чтобы дотянуться и взять одеяло, аккуратно накрывая его, оставляя голову снаружи. Затем начинаю мягко гладить его.
Бисквит иногда дергается и издает серию мягких лаев во сне, но постепенно расслабляется, пока я продолжаю гладить.
Проходит час в тишине, и это странно комфортно — просто сидеть здесь после двух недель крафта и тренировок.
Равномерное дыхание Бисквита становится единственным звуком, который я слышу, и впервые за долгое время я позволяю себе расслабиться, наслаждаясь этой тихой передышкой от недавнего безумия.
Я осторожно нарушаю тишину, глядя на корги у себя на руках:
— Когда Бисквит был еще щенком, внучка его владельца оставляла его на ветру, снегу и дожде, без еды и воды. И она записывала видео, как «спасает» его, вероятно, с названиями вроде «Спасаю милого корги от дождя и купаю в теплой воде», «Привожу милого корги со снега и даю ему теплое место у огня», «Нахожу голодного корги на улице и кормлю его». Последнее было ее любимым, и она часто морила его голодом. Думаю, она создавала новые аккаунты, выкладывала видео в надежде, что они станут вирусными и запустят ее «карьеру», принеся аудиторию, — я почти выплевываю слова.
— Она так и не добилась вирусного прорыва, и продолжала пытаться, пока ей не надоело, и она отдала Бисквита своим бабушке с дедушкой, с которыми жила — и которые, должно быть, знали, что она делала.
Я делаю паузу, чтобы успокоиться, и только когда перестаю хотеть кого-то ударить, кладу руку обратно на голову Бисквита.
— Будучи простым щенком и обычной собакой, Бисквит никогда не понимал. Он поделился со мной некоторыми образами и чувствами того времени, так что я немного знаю, что произошло, — мои глаза встречаются с глазами Лили. — Он всегда был счастлив, когда она забирала его из дождя и снега, когда кормила после голода. Он ее любил. Как глупо, правда.
Никто ничего не говорит какое-то время, и я увеличиваю яркость своего термического куба, свет которого мерцает по ночному пейзажу.
— Мы с Аароном из очень богатой семьи, — говорит Деннис, первым нарушая тишину. Он и его брат обмениваются серией сообщений через их связь, прежде чем он продолжает. — И под богатой я имею в виду десятки миллионов. По крайней мере, так было, можно сказать.
На его лице улыбка, пока он продолжает, запинаясь на словах, когда его застенчивость берет верх:
— Наши родители умерли, когда мы были младше Изабеллы, и с тех пор нас передавали по семье. Дедушка был не так уж плох, и мы провели с ним несколько хороших лет. Потом он умер, и нас отправили к дяде, а затем к тете.
Аарон подхватывает:
— Она всегда ненавидела наших родителей, но не возражала против того, чтобы взять нас. Знаете, это означало, что она могла отхватить кусок от тех денег, что они нам оставили.
— Она и все остальные, у кого был шанс. Старые друзья отца, дальние родственники, штат, город, наши бухгалтеры — все они постарались, чтобы достаточно пропало по пути.
— Мы не увидели ни цента. Часть все еще заперта на защищенных счетах, но большая часть пропала.
— Тетя позаботилась об этом, — Деннис улыбается еще шире. — Еще ей нравилось показывать, как она презирает «шлюхиных» детей своей сестры, — он тянется через плечо и хлопает себя по спине. — У нас полно шрамов, чтобы это доказать. Конечно, ничего слишком заметного, не хотелось бы, чтобы люди начали задавать вопросы и забрали нас.
— Нас и деньги.
— И деньги, — подтверждает Деннис.
Аарон откидывается назад, его глаза устремлены вдаль, словно он вспоминает воспоминания, которые предпочел бы похоронить.
Между близнецами есть общее понимание, которое может прийти только от лет невысказанной боли, но они не задерживаются на этом надолго.
Небрежный тон, с которым они говорят о своем прошлом, почти делает его нормальным, будто они давно приняли несправедливость всего этого.
Очевидно, что они привыкли отмахиваться от боли вымученными улыбками и пустыми жестами, но тихое напряжение рассказывает другую историю.
Затем мы поворачиваемся к Лили, слыша тихие всхлипы из ее угла, пока она вытирает глаза рукавами.
— Я не знала, — бормочет она. — Я ничего этого не знала.
— Мы не ходим и не рассказываем всем, — говорит Деннис, с легкой ухмылкой, его голубые глаза блестят в свете моего куба.
— Мы в основном держали это при себе, — добавляет Аарон. — Это не то, о чем легко говорить.
Деннис смотрит на брата:
— Но у нас всегда был друг друга, что бы ни случилось. Иногда я ненавижу этого гада, но мы все еще в этом вместе.
— Деннис — придурок, но, эй, по крайней мере, я могу делать гадости и валить на него, — Аарон серьезно кивает и поворачивается к Лили. — А как насчет тебя? Кажется, все здесь немного поломаны. Особенно Тесс со всем, что она натворила, Ким упомянул что-то о своем прошлом, бедный Бисквит — и я уверен, у Ната тоже есть пара историй, судя по тому, как он с сестрой ругается.
С любопытством я наблюдаю, как Лили колеблется, но близнецы ждут вместе со мной.
Она начинает тихо:
— Я поняла, что мы с отцом были бедны, только когда подросла. Его почти никогда не было дома, еды было мало, а наша квартира была либо ледяной, либо невыносимо жаркой. Я не могла выходить, потому что на улице было небезопасно. Годами моим единственным другом был Грампи, мой кот.
Я увеличиваю тепло от своего куба, и мы сидим тихо, впитывая его мгновение.
— В итоге меня забрали у отца и поместили в новую семью, они даже разрешили оставить Грампи, я не видела отца годами. Люди, с которыми я сейчас, достаточно добры, еда всегда есть, и мне больше не холодно. Но со временем их отношение ко мне изменилось. Я не вела себя так, как они хотели. Они всегда спрашивали: «Почему ты не улыбаешься больше, Лили?» «Почему ты такая тихая, Лили?» «Почему твой отец никогда не навещает, Лили?» «Почему, почему, почему, почему, почему».
Она сглатывает, ее голос дрожит, но затем она улыбается, глядя с близнецов на меня.
— Когда я вернусь на Землю, я надеюсь, Грампи все еще жив. Он будет старым, но такие коты могут жить 20 лет. Я знаю! Я сделаю его бессмертным, я сделаю его снова молодым, и мы будем вместе, как раньше.
В последний раз она вытирает глаза:
— Знаю, это по-детски, но это то, на что я надеюсь. Так скажи, Аарон, я тоже поломанная?
— Ты совершенно поломанная, Лили. Подходящий член Группы 4, — подтверждает Аарон с кивком.
Разговор медленно переходит на другие темы, и я замечаю, что они намеренно избегают спрашивать о моем прошлом.
Так комфортнее, и я чувствую тихое облегчение, так что не настаиваю.
Затем что-то холодное тычет мне в левую руку, бледную.
Я опускаю взгляд и встречаюсь глазами с Бисквитом.
Он ничего не говорит, но продолжает тыкать меня.
Твердо. Нежно.
Мне вспоминается мой разговор с Тесс в пещерах под Мановой Пустыней.
Тишина затягивается, но никто не давит, чтобы я заговорил.
— Мой отец был пьяницей, который бил мою мать и сестру, которая всегда защищала меня, несмотря на то, что это только добавляло ей побоев.
Все разговоры затихают, но я не поднимаю взгляд, фиксируя его на Бисквите. И он смотрит на меня в ответ.
Нежная маленькая душа с ужасным прошлым, как и у всех нас.
— Я пытался его убить однажды, но не смог довести дело до конца. Я все еще помнил, каким он был, когда я был младше. Наш поход в зоопарк, когда он купил нам самое вкусное мороженое, что я пробовал. Все разы, когда он носил меня на плечах, когда мои ноги уставали от ходьбы. Идеальный солнечный день в парке. Тот раз, когда он с мамой танцевали на кухне, когда мы переехали в новый дом — они оба были такими красивыми тогда. Я все еще помню, как он укладывал нас с Вик спать и нежно целовал в лоб.
Еще одно холодное тыканье в мою руку.
— Моя сестра в итоге его убила. Потому что я не смог и потому что он бы в конце концов убил нашу маму. С тех пор она в тюрьме, а меня заклеймили как брата убийцы.
Бисквит лижет мне руку, и я треплю его по голове, поднимая взгляд:
— Скажите, я так же поломан, как и вы все?
— Ты действительно поломан, — подтверждает Деннис, кивая вместе со мной.
— Ужасно поломан, — шепчет Лили тихо, ее большие глаза на мне.
— Как и все мы, — говорит Аарон. — Еще один подходящий член Группы 4.
(Еда!)
Я смотрю на него и чувствую, как улыбаюсь:
— И ты тоже, Бисквит. Ты один из нас.
Закладка
Комментариев 1