Глава 239 - Торги •
«Что ты здесь делаешь… босс», — говорю я, игнорируя взгляды, которые получаю за это.
Тем временем внучка Матриарха линтари, как ни в чем не бывало, сидит у меня на коленях. Матриарх называла ее Эрис, так что, думаю, мне следует называть ее так.
«Бабушка сказала, что мне следует прийти сюда и купить себе что-нибудь хорошее, если я захочу. Она даже дала мне свою карточку», — Эрис достает карточку, сделанную из прозрачного белого кристалла, с тонкими голубыми схемами, которые создают что-то вроде панорамы города.
В отличие от моей карточки, на ней нет номера.
Не говорите мне… она безлимитная? Глядя на эту глупую девочку-линтари, у меня возникла идея. Не использовать ли ее, чтобы купить всё на этом аукционе?
Но, увидев ее счастливое выражение лица, я быстро передумываю. Даже я не настолько злой.
«Подчиненный, ня, я куплю тебе одну вещь, которая тебе понравится, так что выбирай что угодно, ладно?» — говорит Эрис.
«Правда? В таком случае, я тоже хочу купить что-нибудь для босса, скажи, если тебе что-нибудь понравилось», — говорю я ей почти автоматически и немного двигаюсь, чтобы ей было удобнее сидеть.
Сколько бы я ни думал об этом, я просто не могу заставить себя обращаться с ней слишком сурово. Я имею в виду, я смог бы сделать это, если бы моя жизнь была в опасности или жизнь кого-то из группы 4, но в такой ситуации? В этом нет необходимости.
Эрис продолжает что-то щебетать, быстро рассказывая мне о своем дне, пока аукционист продолжает показывать предмет за предметом и проводить торги. Затем я задумываюсь. Что случилось с первоначальной Эрис. Был ли ее мир разрушен Бедствиями? Выросла ли она, завела семью, а затем умерла в постели в окружении своих внуков?
Видя, как сейчас ведет себя Обелия, узнали ли люди, что линтари — захватчики, попытались ли бороться с ними, и либо были уничтожены Матриархом, либо смогли победить?
А Мирра? Она кандидат в Чемпионы; смогла ли она достичь этого уровня или умерла до этого? Если смогла, жива ли она еще? Система скопировала ее мир миллионы лет назад, и от него больше ничего не осталось, возможно, даже планета была уничтожена, и только тени всех этих мертвых людей существуют в обучении?
Их жизни, борьба, надежды и печаль заставляли его казаться более реальным для людей, которых сюда забрали.
Чем больше я думаю, тем меньше мне это нравится. Это отвратительно.
«Подчиненный, у тебя страшное выражение лица, у тебя болит животик?» — спрашивает юная линтари, и в ее голосе даже слышится намек на беспокойство.
Отлично, теперь даже у меня есть маленькие дети, о которых мне нужно беспокоиться.
«Я в порядке, босс, ты рассказывала мне о том, как обманула одного из своих слуг, так что он сделал, когда узнал?»
«Да! Он был так удивлен, ня…» — Эрис продолжает рассказывать мне об этом, пока я слушаю, а также обращаю внимание на аукциониста и жду предметы, которые я хотел. Думаю, это должны быть номера 113 и 189.
«Раз, два… продано за пять Камней Сердца!» — кричит аукционист.
Один Камень Сердца стоит около 5 тысяч долларов, так что цены медленно, но верно растут, предметы также выставляются на аукцион в порядке от самого дешевого к самому дорогому.
«Первый подчиненный!» — Эрис хватает меня за плечи и слегка трясет.
«Да, босс?» — рассеянно спрашиваю я, наблюдая за какой-то странной книгой, выставленной на аукцион.
«Кто эти люди пришедшие с тобой? Они твои подчиненные?»
Теперь, когда я думаю об этом, я же мастер гильдии, разве нет? Так что, вероятно так и есть?
«Думаю, да». — отвечаю я ей.
«Понятно, значит, они так же и мои подчиненные, раз я твой босс!» — заявляет она.
Ну, она не неправа, и в этом есть какая-то логика. Я просто киваю, что заставляет ее радостно рассмеяться, и она спрыгивает с моих ног, чтобы осмотреть свои новые цели. В течение следующих нескольких минут я наблюдаю, как она издевается над Тесс, которая просто подыгрывает ей так же, как и я, а затем переключается на Лили и Хэдвина, у которых получается хуже.
Прежде чем вернуться, она плюхается на пол и гладит Бисквита, который терпеливо позволяет ей это делать.
В отличие от других линтари, она, кажется, не испытывает к нему неприязни. «Милашка», — говорит она.
В этот момент она начинает нравиться мне немного больше. По крайней мере, она может признать величие божественного зверя, которым является Бисквит.
«Я покупаю его», — тут же говорит она то, что портит мне настроение.
«Бисквит не продается», — говорю я ей без колебаний, и на ее лице появляется удивленное выражение.
«Один Камень Затмения», — говорит она.
Ха! Неужели она думает, что Бисквит стоит… Я быстро вспоминаю стоимость мана-камня… всего один миллион дол… что?
Она неправильно понимает мое выражение лица и быстро повторяет: «Десять Камней Затмения!»
«Босс, меня никогда в жизни так не оскорбляли, и Бисквита тоже», — говорю я, интересуясь, насколько высоко я смогу поднять цену.
«Пятьдесят Камней Затмения!» — она предлагает цену, которая выше, чем два эпических предмета.
Насколько же она избалована, что бабуля дает ей так много?
Но она подтвердила мне, что Бисквит стоит больше, чем какие-то случайные предметы, и теперь я могу сказать "А я говорил!" Тесс, которая продолжала не соглашаться со мной, когда я шутил с ней по этому поводу.
«Извини, босс, он мой друг и не продается», — я отклоняю предложение.
Это, похоже, удивляет члена семьи самого влиятельного человека в городе, но она не настаивает и снова плюхается мне на колени. «Ладно!»
Ее настроение меняется, и тон ее голоса тоже немного меняется.
Значит, вот как.
Я наклоняюсь ближе к ее уху: «Я бы тоже не продал босса ни за какое количество мана-камней», — говорю я ей.
Она ничего не говорит, но, услышав то, что хотела услышать, начинает болтать ногами и продолжает смотреть аукцион.
Ха! С детьми легко иметь дело!
POV Аарон Далтон
Я смотрю на Кима и Майю и только потом переворачиваю свою карту.
«О, да ладно тебе!» — стонет Майя и достает из своего кошелька еще мана-камни, подвигая их ко мне.
(Ну, это было легко,) — получаю я от Денниса.
«Эй! Без жульничества!» — Майя каким-то образом замечает это.
Черт, раньше она не чувствовала наш разговор. Неужели Натаниэль учит ее еще более раздражающим вещам?
«Это то, к чему мы слишком привыкли, Майя», — защищает нас Деннис, — «Мы не жульничали, клянусь».
«Что ж, поверю на этот раз», — она прищуривает глаза, а затем просто откидывается на спинку дивана. «Это был последний раунд для меня».
«Ты собираешься играть на скрипке, которую купила?» — спрашивает ее Ким, как только она это делает.
При этом она улыбается ему, и Ким даже немного краснеет под ее взглядом, замечая это, она улыбается шире: «Да ладно, Ким, ты не можешь так легко краснеть. Тебе так Тесс не заполучить!» — шутливо тыкает его пальцем.
«Разве он уже не безнадежен?» — спрашивает ее Деннис, — «Кажется, Тесс идет другим… путем?»
«О? Ты так думаешь? Но это неправда. Я не думаю, что Тесс волнует, женщина это или мужчина».
(О, это пикантно, не правда ли?) — отправляю я Деннису, но Майя, замечая это, никак не реагирует.
Тем временем Ким только невинно смотрит на нее и медленно понимает, краснея еще больше, и его глаза расширяются от удивления.
«Черт, это почти мило, какой ты иногда невинный, Ким», — Майя тянется и щиплет его за щеку, улыбаясь ему.
Увидев, что Ким больше ничего не говорит, она просто вздыхает: «В любом случае, есть кое-что еще, что я хотела у вас, ребята, спросить. Вы тоже заметили, насколько Натаниэль отличается от того, каким он был на первом этаже?»
«Возможно, ты забыла наши каникулы под старой столицей», — говорю я ей, и через нашу связь я чувствую, что даже Деннис вздрагивает.
«Я не об этом. Я знаю, что Натаниэль довольно безжалостен, если кто-то переходит черту. Я имела в виду в целом. Он кажется… менее суровым в целом».
«Это может быть вызвано только женщиной», — говорю я.
«Как думаешь, Лили наконец-то вцепилась в него своими клыками? Она же Посвященная Похоти, так что, почему нет?» — улыбается Деннис, отпивая глоток из своего напитка.
«Ты и твоя теория о ее подклассе; Нат видит в Лили не более чем ребенка. То, как он обращается с ней, похоже на то, как он обращается с Иззи», — вздыхает Майя, — «Я имею в виду, он все еще страшен, когда хочет быть таким, но называть его придурком становится все труднее и труднее», — качая головой, она тянется и крадет немного закуски из миски перед Кимом.
«Я думаю, все просто», — говорит Ким несколько мрачным тоном, — «Натаниэль становится тем добрее, чем сильнее становится». В его словах нет ни капли сомнения.
(Нам стоит подшутить над ним?) — слышу я по нашей связи.
(Мы сможем сделать это немного позже, пусть пока поварится в собственном соку,) — отвечаю я.
Видя, что мы не реагируем, Ким продолжает: «Натаниэль ведет себя сурово только в нескольких случаях. Если он чувствует угрозу или если кто-то угрожает кому-то, кто ему нравится», — он пожимает плечами, — «На первом этаже было действительно страшно, и мы не знали, чего ожидать. Вокруг были монстры. Нат тоже не был таким сильным, поэтому временами он был немного жесток».
Как всегда, рядом с ним парят несколько сфер, сделанных из странного металла. Ким делает это почти постоянно и тренируется даже во время игры.
«Но чем сильнее становился Нат, тем меньше угрозы мы для него представляли, и тем больше уверенности у него было в своих силах, так что он как бы успокоился».
(Эй, в этом есть какой-то смысл.)
(Тсс, послушайте его.)
«Прямо сейчас мы почти не представляем для него угрозы, поэтому он ведет себя добрее. Конечно, если мы его предадим, все изменится». Ким пожимает плечами: «Я много думал об этом, понимаете? Какое-то время я действительно боялся Натаниэля, но потом постепенно понял, как это работает».
Ким слегка улыбается и качает головой, глядя на свои руки: «Натаниэль — это тот, кто становится добрее, чем сильнее становится. Потому что именно тогда он думает, что ты не сможешь причинить ему вреда».
_________________________
Клянусь, когда я стану сильнее, я буду издеваться над всем народом линтари до полного беспамятства. Я заставлю их использовать "ня" в конце каждого предложения, а навыки, позволяющие становиться невидимым будут под строгим запретом. Заодно я прикажу им уничтожить каждого монстра с такой способностью.
О, и называть меня "диким" тоже будет запрещено.
Причина?
Чертов камень для ставок в моих руках. Я попытался сделать ставку на один из предметов, и, не зная, как правильно им пользоваться, я поставил один Камень Маны Затмения. Да. Я поставил миллион долларов на предмет, который, возможно, стоит пятьдесят тысяч.
«Ставка раз, ставка два…» — быстро выкрикивает аукционист, даже в его глазах видно удивление.
Хихиканья линтари, которые знают, кто сделал ставку, раздражают меня. Они смотрят в сторону нашего балкона, и их не волнует, что я здесь с внучкой их матриарха или что я кто-то, о ком заботится кандидат в Чемпионы Мирра.
Нет, они хихикают, улыбаются, прикрывают рты, и их уши и хвосты двигаются в потехе. Некоторые даже выкрикивают "Милашка!" в ответ на мою реакцию на свой промах.
«О, ты довольно богат, подчиненный!» — Эрис тоже не помогает, и остается только вести себя так, как будто все идет по плану.
«Да, я не хотел, чтобы это заняло слишком много времени», — просто говорю я, пытаясь сохранить остатки своего достоинства.
«Продано богатому молодому человеку с черными волосами и необычными глазами!» — кричит аукционист, даже давая мое описание.
Ладно, парень, ты следующий.
«Следующий предмет — самый редкий расходник в нашем списке…» — Мужчина на подиуме произносит слова в зал, последние слова тише шепота.
И снова все внимание обращается к нему.
«Обычно мы выставляем его на аукцион позже, между одним из последних предметов, но почему бы нам не добавить остроты?» — он улыбается и отходит в сторону, позволяя внести большую стеклянную коробку рядом с собой.
Внутри этой коробки лежит кусок мяса размером с аукциониста. Я мог бы поклясться, что даже сквозь стекло чувствую его аромат.
«Это, мои дорогие гости, самый старый кусок мяса, который нам когда-либо доводилось выставлять на аукцион».
Несколько человек начинают перешептываться от волнения.
Я не так уж удивлен; старое мясо здесь настоящий деликатес, чем старше, тем лучше. Очевидно, не каждое мясо способно сохранить такую ценность. Нет, только мясо животных или монстров высокого уровня достаточно устойчиво либо из-за высокого телосложения, либо из-за сильной маны, которая в нем остается.
Мясо такого монстра может быть столетней давности, и при правильном хранении его безопасно употреблять в пищу. Не говоря уже о его часто изысканном вкусе или редкости, которая заставляет нужных людей хотеть получить его просто для того, чтобы покрасоваться.
«Оценка — двести двадцать девять лет», — говорит он, делая паузу, зная свою публику, и, как он и предсказывал, люди обсуждают еще больше, — «Оценка уровня животного приближается к двумстам пятидесяти!» — громкость его голоса увеличивается, — «Что касается животного, которому оно принадлежало, считается, что это Благородный Олень, которого наша Матриарх лично помогла убить!»
Тем временем внучка Матриарха линтари, как ни в чем не бывало, сидит у меня на коленях. Матриарх называла ее Эрис, так что, думаю, мне следует называть ее так.
«Бабушка сказала, что мне следует прийти сюда и купить себе что-нибудь хорошее, если я захочу. Она даже дала мне свою карточку», — Эрис достает карточку, сделанную из прозрачного белого кристалла, с тонкими голубыми схемами, которые создают что-то вроде панорамы города.
В отличие от моей карточки, на ней нет номера.
Не говорите мне… она безлимитная? Глядя на эту глупую девочку-линтари, у меня возникла идея. Не использовать ли ее, чтобы купить всё на этом аукционе?
Но, увидев ее счастливое выражение лица, я быстро передумываю. Даже я не настолько злой.
«Подчиненный, ня, я куплю тебе одну вещь, которая тебе понравится, так что выбирай что угодно, ладно?» — говорит Эрис.
«Правда? В таком случае, я тоже хочу купить что-нибудь для босса, скажи, если тебе что-нибудь понравилось», — говорю я ей почти автоматически и немного двигаюсь, чтобы ей было удобнее сидеть.
Сколько бы я ни думал об этом, я просто не могу заставить себя обращаться с ней слишком сурово. Я имею в виду, я смог бы сделать это, если бы моя жизнь была в опасности или жизнь кого-то из группы 4, но в такой ситуации? В этом нет необходимости.
Эрис продолжает что-то щебетать, быстро рассказывая мне о своем дне, пока аукционист продолжает показывать предмет за предметом и проводить торги. Затем я задумываюсь. Что случилось с первоначальной Эрис. Был ли ее мир разрушен Бедствиями? Выросла ли она, завела семью, а затем умерла в постели в окружении своих внуков?
Видя, как сейчас ведет себя Обелия, узнали ли люди, что линтари — захватчики, попытались ли бороться с ними, и либо были уничтожены Матриархом, либо смогли победить?
А Мирра? Она кандидат в Чемпионы; смогла ли она достичь этого уровня или умерла до этого? Если смогла, жива ли она еще? Система скопировала ее мир миллионы лет назад, и от него больше ничего не осталось, возможно, даже планета была уничтожена, и только тени всех этих мертвых людей существуют в обучении?
Их жизни, борьба, надежды и печаль заставляли его казаться более реальным для людей, которых сюда забрали.
Чем больше я думаю, тем меньше мне это нравится. Это отвратительно.
«Подчиненный, у тебя страшное выражение лица, у тебя болит животик?» — спрашивает юная линтари, и в ее голосе даже слышится намек на беспокойство.
Отлично, теперь даже у меня есть маленькие дети, о которых мне нужно беспокоиться.
«Я в порядке, босс, ты рассказывала мне о том, как обманула одного из своих слуг, так что он сделал, когда узнал?»
«Да! Он был так удивлен, ня…» — Эрис продолжает рассказывать мне об этом, пока я слушаю, а также обращаю внимание на аукциониста и жду предметы, которые я хотел. Думаю, это должны быть номера 113 и 189.
«Раз, два… продано за пять Камней Сердца!» — кричит аукционист.
Один Камень Сердца стоит около 5 тысяч долларов, так что цены медленно, но верно растут, предметы также выставляются на аукцион в порядке от самого дешевого к самому дорогому.
«Первый подчиненный!» — Эрис хватает меня за плечи и слегка трясет.
«Да, босс?» — рассеянно спрашиваю я, наблюдая за какой-то странной книгой, выставленной на аукцион.
«Кто эти люди пришедшие с тобой? Они твои подчиненные?»
Теперь, когда я думаю об этом, я же мастер гильдии, разве нет? Так что, вероятно так и есть?
«Думаю, да». — отвечаю я ей.
«Понятно, значит, они так же и мои подчиненные, раз я твой босс!» — заявляет она.
Ну, она не неправа, и в этом есть какая-то логика. Я просто киваю, что заставляет ее радостно рассмеяться, и она спрыгивает с моих ног, чтобы осмотреть свои новые цели. В течение следующих нескольких минут я наблюдаю, как она издевается над Тесс, которая просто подыгрывает ей так же, как и я, а затем переключается на Лили и Хэдвина, у которых получается хуже.
Прежде чем вернуться, она плюхается на пол и гладит Бисквита, который терпеливо позволяет ей это делать.
В отличие от других линтари, она, кажется, не испытывает к нему неприязни. «Милашка», — говорит она.
В этот момент она начинает нравиться мне немного больше. По крайней мере, она может признать величие божественного зверя, которым является Бисквит.
«Я покупаю его», — тут же говорит она то, что портит мне настроение.
«Бисквит не продается», — говорю я ей без колебаний, и на ее лице появляется удивленное выражение.
«Один Камень Затмения», — говорит она.
Ха! Неужели она думает, что Бисквит стоит… Я быстро вспоминаю стоимость мана-камня… всего один миллион дол… что?
Она неправильно понимает мое выражение лица и быстро повторяет: «Десять Камней Затмения!»
«Босс, меня никогда в жизни так не оскорбляли, и Бисквита тоже», — говорю я, интересуясь, насколько высоко я смогу поднять цену.
«Пятьдесят Камней Затмения!» — она предлагает цену, которая выше, чем два эпических предмета.
Насколько же она избалована, что бабуля дает ей так много?
Но она подтвердила мне, что Бисквит стоит больше, чем какие-то случайные предметы, и теперь я могу сказать "А я говорил!" Тесс, которая продолжала не соглашаться со мной, когда я шутил с ней по этому поводу.
«Извини, босс, он мой друг и не продается», — я отклоняю предложение.
Это, похоже, удивляет члена семьи самого влиятельного человека в городе, но она не настаивает и снова плюхается мне на колени. «Ладно!»
Ее настроение меняется, и тон ее голоса тоже немного меняется.
Значит, вот как.
Я наклоняюсь ближе к ее уху: «Я бы тоже не продал босса ни за какое количество мана-камней», — говорю я ей.
Она ничего не говорит, но, услышав то, что хотела услышать, начинает болтать ногами и продолжает смотреть аукцион.
Ха! С детьми легко иметь дело!
POV Аарон Далтон
Я смотрю на Кима и Майю и только потом переворачиваю свою карту.
«О, да ладно тебе!» — стонет Майя и достает из своего кошелька еще мана-камни, подвигая их ко мне.
«Эй! Без жульничества!» — Майя каким-то образом замечает это.
Черт, раньше она не чувствовала наш разговор. Неужели Натаниэль учит ее еще более раздражающим вещам?
«Это то, к чему мы слишком привыкли, Майя», — защищает нас Деннис, — «Мы не жульничали, клянусь».
«Что ж, поверю на этот раз», — она прищуривает глаза, а затем просто откидывается на спинку дивана. «Это был последний раунд для меня».
«Ты собираешься играть на скрипке, которую купила?» — спрашивает ее Ким, как только она это делает.
При этом она улыбается ему, и Ким даже немного краснеет под ее взглядом, замечая это, она улыбается шире: «Да ладно, Ким, ты не можешь так легко краснеть. Тебе так Тесс не заполучить!» — шутливо тыкает его пальцем.
«Разве он уже не безнадежен?» — спрашивает ее Деннис, — «Кажется, Тесс идет другим… путем?»
«О? Ты так думаешь? Но это неправда. Я не думаю, что Тесс волнует, женщина это или мужчина».
(О, это пикантно, не правда ли?) — отправляю я Деннису, но Майя, замечая это, никак не реагирует.
Тем временем Ким только невинно смотрит на нее и медленно понимает, краснея еще больше, и его глаза расширяются от удивления.
«Черт, это почти мило, какой ты иногда невинный, Ким», — Майя тянется и щиплет его за щеку, улыбаясь ему.
Увидев, что Ким больше ничего не говорит, она просто вздыхает: «В любом случае, есть кое-что еще, что я хотела у вас, ребята, спросить. Вы тоже заметили, насколько Натаниэль отличается от того, каким он был на первом этаже?»
«Возможно, ты забыла наши каникулы под старой столицей», — говорю я ей, и через нашу связь я чувствую, что даже Деннис вздрагивает.
«Я не об этом. Я знаю, что Натаниэль довольно безжалостен, если кто-то переходит черту. Я имела в виду в целом. Он кажется… менее суровым в целом».
«Это может быть вызвано только женщиной», — говорю я.
«Как думаешь, Лили наконец-то вцепилась в него своими клыками? Она же Посвященная Похоти, так что, почему нет?» — улыбается Деннис, отпивая глоток из своего напитка.
«Ты и твоя теория о ее подклассе; Нат видит в Лили не более чем ребенка. То, как он обращается с ней, похоже на то, как он обращается с Иззи», — вздыхает Майя, — «Я имею в виду, он все еще страшен, когда хочет быть таким, но называть его придурком становится все труднее и труднее», — качая головой, она тянется и крадет немного закуски из миски перед Кимом.
«Я думаю, все просто», — говорит Ким несколько мрачным тоном, — «Натаниэль становится тем добрее, чем сильнее становится». В его словах нет ни капли сомнения.
(Нам стоит подшутить над ним?) — слышу я по нашей связи.
(Мы сможем сделать это немного позже, пусть пока поварится в собственном соку,) — отвечаю я.
Видя, что мы не реагируем, Ким продолжает: «Натаниэль ведет себя сурово только в нескольких случаях. Если он чувствует угрозу или если кто-то угрожает кому-то, кто ему нравится», — он пожимает плечами, — «На первом этаже было действительно страшно, и мы не знали, чего ожидать. Вокруг были монстры. Нат тоже не был таким сильным, поэтому временами он был немного жесток».
Как всегда, рядом с ним парят несколько сфер, сделанных из странного металла. Ким делает это почти постоянно и тренируется даже во время игры.
«Но чем сильнее становился Нат, тем меньше угрозы мы для него представляли, и тем больше уверенности у него было в своих силах, так что он как бы успокоился».
(Эй, в этом есть какой-то смысл.)
(Тсс, послушайте его.)
«Прямо сейчас мы почти не представляем для него угрозы, поэтому он ведет себя добрее. Конечно, если мы его предадим, все изменится». Ким пожимает плечами: «Я много думал об этом, понимаете? Какое-то время я действительно боялся Натаниэля, но потом постепенно понял, как это работает».
Ким слегка улыбается и качает головой, глядя на свои руки: «Натаниэль — это тот, кто становится добрее, чем сильнее становится. Потому что именно тогда он думает, что ты не сможешь причинить ему вреда».
_________________________
Клянусь, когда я стану сильнее, я буду издеваться над всем народом линтари до полного беспамятства. Я заставлю их использовать "ня" в конце каждого предложения, а навыки, позволяющие становиться невидимым будут под строгим запретом. Заодно я прикажу им уничтожить каждого монстра с такой способностью.
О, и называть меня "диким" тоже будет запрещено.
Причина?
Чертов камень для ставок в моих руках. Я попытался сделать ставку на один из предметов, и, не зная, как правильно им пользоваться, я поставил один Камень Маны Затмения. Да. Я поставил миллион долларов на предмет, который, возможно, стоит пятьдесят тысяч.
«Ставка раз, ставка два…» — быстро выкрикивает аукционист, даже в его глазах видно удивление.
Хихиканья линтари, которые знают, кто сделал ставку, раздражают меня. Они смотрят в сторону нашего балкона, и их не волнует, что я здесь с внучкой их матриарха или что я кто-то, о ком заботится кандидат в Чемпионы Мирра.
Нет, они хихикают, улыбаются, прикрывают рты, и их уши и хвосты двигаются в потехе. Некоторые даже выкрикивают "Милашка!" в ответ на мою реакцию на свой промах.
«О, ты довольно богат, подчиненный!» — Эрис тоже не помогает, и остается только вести себя так, как будто все идет по плану.
«Да, я не хотел, чтобы это заняло слишком много времени», — просто говорю я, пытаясь сохранить остатки своего достоинства.
«Продано богатому молодому человеку с черными волосами и необычными глазами!» — кричит аукционист, даже давая мое описание.
Ладно, парень, ты следующий.
«Следующий предмет — самый редкий расходник в нашем списке…» — Мужчина на подиуме произносит слова в зал, последние слова тише шепота.
И снова все внимание обращается к нему.
«Обычно мы выставляем его на аукцион позже, между одним из последних предметов, но почему бы нам не добавить остроты?» — он улыбается и отходит в сторону, позволяя внести большую стеклянную коробку рядом с собой.
Внутри этой коробки лежит кусок мяса размером с аукциониста. Я мог бы поклясться, что даже сквозь стекло чувствую его аромат.
«Это, мои дорогие гости, самый старый кусок мяса, который нам когда-либо доводилось выставлять на аукцион».
Несколько человек начинают перешептываться от волнения.
Я не так уж удивлен; старое мясо здесь настоящий деликатес, чем старше, тем лучше. Очевидно, не каждое мясо способно сохранить такую ценность. Нет, только мясо животных или монстров высокого уровня достаточно устойчиво либо из-за высокого телосложения, либо из-за сильной маны, которая в нем остается.
Мясо такого монстра может быть столетней давности, и при правильном хранении его безопасно употреблять в пищу. Не говоря уже о его часто изысканном вкусе или редкости, которая заставляет нужных людей хотеть получить его просто для того, чтобы покрасоваться.
«Оценка — двести двадцать девять лет», — говорит он, делая паузу, зная свою публику, и, как он и предсказывал, люди обсуждают еще больше, — «Оценка уровня животного приближается к двумстам пятидесяти!» — громкость его голоса увеличивается, — «Что касается животного, которому оно принадлежало, считается, что это Благородный Олень, которого наша Матриарх лично помогла убить!»
Закладка