Глава 427. Кровожадная муза •
Прошло около двадцати минут, прежде чем адвокат вернулся. За это время Линь Дун Сюэ бесчисленное количество раз хотела спросить Ло Цзу Юя, пока он был один, но она сопротивлялась своим порывам. С победой в пределах досягаемости, они не могли ослабить свою бдительность небрежно и показать любую слабость к другой стороне.
Когда адвокат вернулся, он пошептался с Ло Цзу Юем. Они видели, что Ло Цзу Юй был очень раздражён и продолжал говорить:
– Что толку звать тебя сюда! Разве это не толкает меня в огненную яму?
– Вы закончили говорить? – Чэнь Ши посмотрел на часы. Было уже девять часов. – Давайте продолжим!
– Давай, спрашивай!
– Сначала я спрошу Вас вот о чём: были ли у вас какие-нибудь контакты с покойной, Лин Шуан Шуан?
– Нет! – Ло Цзу Юй стиснул зубы.
– Тогда почему у неё эта фотография на мобильном телефоне? – Чэнь Ши достал вторую улику. Это была фотография, которую тайно сделал Лин Шуан Шуан.
Увидев её, адвокат запаниковал. Ло Цзу Юй нервничал даже больше, чем он. Чэнь Ши глотнул воды и сказал:
– Это только часть улик, найденных на её мобильном телефоне. Как Вы можете это объяснить?
– Человек на фотографии – это не я! – I_фри_ сказал Ло Цзу Юй.
Очевидно, отступать было некуда, но он всё равно сопротивлялся. Линь Дун Сюэ так разозлилась, что ей захотелось рассмеяться. Девушка сказала:
– Вы можете продолжать лгать! Если бы у нас не было полных доказательств, почему мы могли бы получить ордер на арест? То, что Вы сейчас говорите, только усугубит Ваши грехи. Это бессмысленно!
Чэнь Ши сказал:
– У нас всё ещё есть решающие доказательства. Когда мы откроем это, у Вас не будет шанса искупить свои грехи, сотрудничая с нами.
Адвокат вытер носовым платком холодный пот с лица и вполголоса обменялся мнениями с Ло Цзу Юем. Кулаки Ло Цзу Юй были крепко сжаты. Они могли сказать, что он был на грани срыва. Ему просто нужно было немного надавить, прежде чем его психическое состояние рухнет.
Чэнь Ши сказал:
– Вы сами смешали звуки в своей песне?
Ло Цзу Юй был в ужасе. Лицо его покрылось холодным потом, губы дрожали. Адвокат спросил:
– Что случилось? Какое смешивание звуков? В чём дело? Если Вы не скажете мне, как я могу вам помочь?!
– Заткнись! – закричал Ло Цзу Юй и ударил адвоката кулаком в лицо. – В чём ты мне помог, бесполезный мусор? Как полиция раздобыла эти вещи?!
Линь Дун Сюэ хотела встать и преградить ему путь, но Чэнь Ши остановил её. Щёки адвоката надулись. Ради денег он терпел это. Он поправил очки с обиженным выражением лица.
– Пожалуйста, успокойтесь. Нам нужно что-то придумать вместе.
– Придумай что-нибудь… Что ты можешь придумать?! – раздражённо крикнул Ло Цзу Юй. – Я был тем, кто убил её!
Как только прозвучала эта фраза, в комнате для допросов воцарилась тишина. Только слабый звук магнитофона продолжал звучать. Линь Дун Сюэ торжествующе сжала кулак, так как они успешно открыли ему рот!
– Это предложение не считается. Прежде чем будут представлены доказательства, даже если это заявление, сделанное клиентом…
– Я убил её! Я убил её! Что ты можешь сделать со мной?! Ха-ха-ха! – крикнул Ло Цзу Юй. Он открыл своё истинное лицо, и каждый раз, когда он кричал, лицо адвоката становилось ещё бледнее. Он понимал, что момент высшего подъёма уже миновал (1).
– Как Вы её убили? – спросил Чэнь Ши.
Ло Цзу Юй угрюмо посмотрел на него.
– Я ввёл ей наркотики, а потом вскрыл кровеносные сосуды. Я оставил её лежать в ванной. Пока она истекала кровью, я занимался с ней любовью… – на его лице появилась болезненная улыбка, как будто он вспоминал ту ночь.
– Это ведь не в первый раз, верно? Убийство одного человека и убийство десяти человек – это одно и то же. Вам больше не нужно скрывать это.
– Да, я убил много людей. Всё женщины! – Ло Цзу Юй изобразил кривую улыбку.
– Нет! – в отчаянии закричал адвокат, но было уже поздно.
– Вы же ветеран. Почему Вы убили её? – спросил Чэнь Ши.
– Потому что… Потому что… – Ло Цзу Юй взволнованно потёр руки, его тело слегка дрожало. – Потому что каждый раз, когда я кого-то убиваю, у меня появляется вдохновение для созидания. Нет, убийство само по себе является произведением искусства. Вы, простые люди, не поймёте! Молодые и красивые тела были разрезаны мною ножом и медленно умирали с улыбками на лицах. Эта недолговечная красота ничем в мире не заменима. Я записываю это чувство в песни. Вы не поймёте, даже если послушаете мои песни. Вы, ребята, думаете, что я пишу о любви! Ха-ха-ха, любовь – это как собачий пердёж. Это голос смерти. Самая прекрасная смерть в мире! Ха-ха-ха!
Его слабым местом было высокомерие в его костях. Даже когда Ло Цзу Юй признавался в своих преступлениях, в нём чувствовалась гордость, как будто он был артистом-убийцей, которому благоволил Бог!
– Хотя наши позиции различны, – медленно произнёс Чэнь Ши. – Я могу понять Ваше настроение…
– Ты ничего не понимаешь! – крикнул Ло Цзу Юй. Его мокрые от холодного пота волосы прилипли к бледному лбу. – Вы, простые люди, которые следуют скучным правилам этого мира, никогда не поймёте меня… Никто в мире не может меня понять… Настоящее искусство состоит в том, чтобы нарушать правила мира. Что такое закон? Я превыше всего! Красота – это справедливость!
Линь Дун Сюэ была потрясена этим болезненным и психотическим признанием, но Чэнь Ши знал, что сейчас он находится в возбуждённом состоянии и полностью игнорирует все последствия. Он намеренно принял смиренную позу и спросил, как будто спрашивал что-то у мастера:
– Простите, когда Вы в первый раз кого-то убили?
Адвокат закрыл лицо бумагами и откинулся на спинку стула, полностью отказавшись от борьбы.
Ло Цзу Юй усмехнулся.
– Это была горничная в моём доме. Бледная и пухленькая женщина. Тогда я писал песню и участвовал в конкурсе. В тот год мне было всего девятнадцать лет. Эта чёртова женщина заслуживала смерти. Она прибиралась в комнате и производила много шума, так что мне не было покоя. Я задушил её удочкой. Я смотрел, как она борется и извивается. Я вдруг почувствовал себя очень возбуждённым и делал это с её телом снова и снова. Когда я устал, то лёг на пол. В моей голове зазвучала прекрасная песня. Я быстро записал это. Я был безумен. Я не мог найти карандаш, поэтому окунулся в кровь и написал песню на её теле, как на нотном листе! Ого, ты, должно быть, тоже слышал эту песню. Да, именно эта работа привела меня к славе. Это было так же прекрасно, как звуки природы…
– Это действительно была работа гения! – Чэнь Ши похвалил его и уговорил продолжать.
Ло Цзу Юй поднял глаза к потолку. Его глаза, казалось, смотрели на звёздное небо за крышей.
– С тех пор я обрёл веру. У меня был Бог. Жестокая, кровожадная муза. Всякий раз, когда я принимал наркотики, она появлялась в моём сознании и говорила, чтобы я принёс ей ещё больше жертв. Она сказала, что даст мне самые лучшие мелодии! Я не мог контролировать себя и убивал девушек одну за другой. Конечно, у таких людей, как я, известных, богатых и красивых, не было бы недостатка в женщинах вокруг меня. Было бесчисленное множество женщин-артисток, которые хотели быть в отношениях со мной. Там было много костей, мяса и кожи (2) они доставили себя прямо к моему порогу. И были поклонницы, которые падали в обморок, когда видели меня. По моему мнению, Бог позволил им прийти ко мне, чтобы я мог выбрать их в качестве жертвоприношений… Однажды я убил девушку, которая мне очень нравилась. Она была старшеклассницей в моей школе. Я очень грустно плакал, глядя на её мёртвое тело, но мне слишком нужно было вдохновение. Это был мой первый альбом на китайском языке, и я должен был сделать самую лучшую работу. Давление вокруг меня сводило меня с ума. Только я мог… Я мог только убить человека, которого любил, и принести его в жертву моему Богу! – Ло Цзу Юй разрыдался. Он закричал: – Я не убивал этих людей! Это вы, ребята! Это вы вознесли меня на пьедестал как гениального певца, заставляя каждый год писать новые песни. Музыкальные критики, слушатели, СМИ. Вы все сводили меня с ума! Это вы, ребята! Наверху одиноко. Ты хоть понимаешь, на какие жертвы мне пришлось пойти, чтобы попасть туда, где я сейчас нахожусь? Вы, ребята, понимаете? Никто не понимает! Никто меня не понимает!
_________________________
1. 大势已去 (dàshìyǐqù) – литературный перевод – момент высшего подъёма уже миновал – идиома, которая описывает ситуацию, изменившуюся к худшему, безнадёжную ситуацию.
2. 骨肉皮 (gǔròupí) – мясо, кости и кожа – выражение китайцев для фанаток, которые жаждут переспать со знаменитостями.