Глава 7 - Голубоглазый человек. •
Из всех людей в мире мне посчастливилось столкнуться с исследователем генетически измененных. Мое напряжение было хорошо заметно, впрочем, как и у всех остальных. После нескольких секунд неловкого молчания Дилан кашлянул.
— Чувак... не то чтобы я... Я просто подумал, что ты изучаешь, ну знаешь, что-то спокойное и классное. А не... в общем, почему именно это?
Тед скорчил гримасу.
— Не надо быть вежливыми, чуваки. Да, да, я знаю. Большинство моих сокурсников — больные ублюдки, которые выбрали эту область из-за какого-то фашистского увлечения. Но не я.
Он сделал еще одну затяжку и наклонился вперед.
— Просто, видите ли. Наука основывается в основном на наблюдениях и логических выводах, ведь так? Звучит четко и просто, но на самом деле это всегда муторно, потому что чаще всего, чтобы сделать ценные наблюдения, нужно изучить объект наблюдения во взаимосвязи. И это круто, именно так создается хорошая наука. Отсюда и сравнительная часть. Знаете, как произошел большой прорыв в лингвистике, когда решили начать сравнивать европейские языки с языками коренных американцев? Дело в том, что если у вас есть что-то похожее на ваш объект изучения, но независимое, вы можете наблюдать, что общего и что необычного в этих двух языках, и это дает вашим наблюдениям основание.
Клэр подняла брови.
— Господи Иисусе, Тед. Ты всегда становишься красноречивым, когда пьян, или ты просто недостаточно пьян?
Он рассмеялся.
— Нет такого понятия, как достаточно пьян! В любом случае. О чем я говорил? Ах да, о сравнительной антропологии. Проблема в том, что наше общество — единственное разумное общество на Земле, облом, поэтому нет независимого источника для сравнения. Верно? Но однажды появились...
— Призраки?
— Да, бинго. Большинство людей думают о ГИ как о мутантах или что-то в этом роде, но они ошибаются. На самом деле ГИ — это эволюционная ветвь вида homo, совершенно отличная от нас, homo sapiens. Знаете, как неандертальцы. Более того, вплоть до средневековья у них было собственное общество, которое развивалось отдельно от человеческих цивилизаций. Это удивительно, учитывая, что все остальные ветви вида homo sapiens были уничтожены нами, людьми, на заре истории!
Я, конечно, слышал об этом. Каждый призрак слышал в сказках, старых песнях и мифах, передаваемых из поколения в поколение. Потерянная Райская Земля, где мы были вольны жить, как хотели, в безопасности за смертоносной пустыней и цепью высоких непроходимых гор. Пока не пришли человеческие купцы, потом их жрецы, а затем и их армии. Они пересекли пустыню, взобрались на горы, поработили нас и превратили наш рай в пепел.
Конечно, в этих сказках призраки всегда счастливые, миролюбивые и невинные. И это хорошие сказки. Но я подозреваю, что в действительности мои предки не были ни невинными, ни миролюбивыми. Иначе ужас их первых встреч с человечеством не запечатлелся бы в человеческом сознании и не сохранился бы до наших дней.
Тед выдохнул дым через нос и посмотрел на свою сигарету.
— А это, друзья мои, Научное Сокровище с большой буквы. Если мы сможем сравнить нашу цивилизацию с их, мы сможем понять себя намного лучше. Гораздо лучше понять наши недостатки. И сделать намного... лучше... Но, черт возьми. Крестоносцы не были известны сохранением культурного наследия. Они, блядь, сожгли все дотла. Даже не потрудившись ограбить руины, из-за суеверия в "Абсолютное зло". Так что почти все, что мы знаем о родине призраков, происходит из гребаных древнегреческих анекдотов. Разбитые фрагменты полузабытых слухов. Тем не менее... увлекательный материал для антрополога.
Забытая в пепельнице, сигарета Теда погасла. Он снова вздохнул.
— Хотя, если подумать. Я считаю, что я действительно недостаточно пьян, ребята! Нам нужно исправить это как можно скорее!
***
Мы вышли из клуба примерно через час, уже глубокой ночью. Снова шел снег. Крупные пушистые снежинки падали на землю в желтом свете фонарей. Улицы были безлюдны, лишь изредка мимо проносились машины, направляясь неизвестно куда. Бездомный в легкой куртке стоял в тени на противоположной стороне дороги, неуверенно держась на ногах. Я надеялся, что у него есть теплое место, чтобы провести ночь, потому что даже в начале зимы было слишком холодно.
— Эй-о! Мы идем пешком до общежития, или мне вызвать такси?
Дилан был так же пьян, как и все мы, но казалось, что он держит ситуацию под контролем.
Клэр зевнула, а затем хихикнула.
— Сколько? Двадцать минут пешком? Тогда я голосую за первый вариант. Нам действительно нужно протрезвить... эээ... Теда. Знаешь...
Тед посмотрел на нее с негодованием.
— Это тебе нужно протрезветь! Я, типа, на идеальном уровне опьянения!
Я улыбнулся, рассеянно слушая их болтовню. Это был хороший вечер, гораздо лучше, чем большинство из тех, что я проводил в последние недели. Напряжение, которое я чувствовал после последнего теста, ослабло, и хотя оно не исчезло полностью, алкоголь и хорошая компания прогнали худшее из этого.
— Так мне вызывать такси или нет? Ребята? Черт. Я уронил телефон. Подождите минутку...
— Ладно, вызывай чертово такси. Все равно слишком холодно, чтобы идти пешком...
Забавно, но мне совсем не было холодно. Несмотря на снег и ветер, воздух казался теплым. На самом деле, я даже начал немного потеть.
Оглядываясь назад, это должно было стать первым звоночком. Если бы я вовремя спохватился, возможно, все закончилось бы по-другому. Но я позволил себе расслабиться, дал своему разуму разрешение потерять фокус. Из всех ошибок, которые я совершил, эта была, наверное, первой.
Я не осознавал, что кто-то стоит позади меня, пока его тень не упала на мою. Я медленно обернулся, все еще погруженный в уют приятного вечера. Бездомный, которого я заметил ранее, стоял рядом со мной и смотрел на меня с ищущим выражением лица.
— Извините, могу я вам чем-нибудь помочь?
Он не ответил, и только тогда я начала понимать, что что-то не так.
Его потрепанная одежда была слишком велика для его нездорово худой фигуры, хаос рваной ткани был слишком легким и тонким для такой погоды. Под спутанной седой бородой его лицо было грязным и исхудалым, а голубые глаза лихорадочно блестели, глядя на меня, как скопления арктического льда.
Я бы не узнал его, если бы не эти глаза. В нем не осталось ничего от того веселого, красивого мужчины, которого я видел на фотографии, которую показала мне Протектор. Человек, стоявший передо мной, был полной развалиной, но это был он. И было что-то странно знакомое в его облике.
Недолго думая, я пробудил свою Способность, и в то же мгновение мужчина сделал шаг вперед, теперь стоя в считанных сантиметрах от меня. Он наклонился ко мне, ища что-то в моем лице, на его губах играла странная улыбка. Его голос был похож на битое стекло и дым, на почти резкий шепот.
— Ты настоящий?
От его фигуры почти осязаемыми волнами исходило тепло. В ужасе я увидел, как снежинки тают в воздухе вокруг него. Повсюду тротуар был покрыт снегом, но вокруг него была талая вода, чистый круг диаметром около двух метров. Наконец, я понял, что показалось мне в нем таким знакомым. В его глазах был тот же потерянный, безумный взгляд, что и у моей матери в последние несколько дней перед тем, как ее забрало PA.
Взгляд призрака, находящегося в плену Болезни.
Мое тело покрылось ледяным потом.
Мужчина увидел что-то в моем лице и посмотрел вниз, на разбитое отражение, мерцающее в луже талой воды у его ног. Внезапно в его голосе прозвучала умоляющая, почти испуганная нотка.
— Я... я настоящий?
— Эй, Мэтт! — позвал кто-то усмехнувшись — Это твой друг?
Они также не знали, кем или чем был их приятель Мэтт. И они не собирались этого узнавать.
Голубоглазый человек посмотрел на меня. Его губы шевелились, безмолвно повторяя мое имя.
— Мэтт? Я... знаю тебя.
Я сделал шаг назад.
— Нет, нет, вы меня с кем-то перепутали.
Мне нужно было убраться отсюда, увезти Клэр и ее друзей подальше от этого человека, от опасности, которую он представлял для моей тайны.
— Пойдемте, ребята. Забудьте о такси.
— Я знаю тебя. Да, я знаю. Мэтью.
Я отступил.
— Я знаю. Ноль пять десять. Теперь я знаю.
Следующее, что я помню, это как держал его за воротник и кричал:
— Что ты сказал?! Повтори! Что ты только что сказал?!
Он улыбался, белые зубы блестели в темноте. Его кожа, прижатая к моим пальцам, была невероятно обжигающе горячей.
Кто-то был рядом со мной, пытаясь оттащить меня от него.
— Мэтт, какого черта! Отпусти его!
Это была Клэр, встревоженная, с беспокойством смотрящая на меня.
— Извините, сэр! Наш друг слишком много выпил! Мэтт, ради всего святого, опомнись!
Я разжал свою первую руку, позволяя ей утащить меня.
— Еще раз извините! Приятного вечера!
Дилан, Нелли и Тед были рядом, готовые вмешаться, если я сделаю какую-нибудь глупость. Когда я оглянулся на них, мужчина уже исчез, поглощенный тенями и снегопадом.
Единственным напоминанием о том, что он реален был круг прозрачной воды, медленно превращающийся в лед.
— Я в порядке, ребята. Я в порядке.
Клэр отпустила меня.
— Что. Блядь. Это. Было?
Дилан поднял бровь.
— Он, типа, сказал что-то грубое? Или ты просто любишь хватать бездомных за шею?
Я огляделся. Гнев все еще пульсировал во мне. Я был потрясен тем, что только что произошло, и моей реакцией на это.
— Извините, ребята. Он просто... сказал что-то о моей маме.
Клэр покачала головой.
— Давайте убираться отсюда. Я отморозила себе задницу.
***
К тому времени, когда я вернулся домой, я был совершенно трезв и меня трясло. Нервная энергия бушевала в моем теле, смешанная с гневом и страхом.
Я не знал, что способен на такую ярость, и ее глубина пугала меня. Три слова пульсировали в моем сознании, и с каждой вспышкой что-то внутри меня бурлило и кипело.
Ноль пять десять.
Как он узнал? Как он мог узнать?
PA номер моей матери. Во всем мире только два человека вне Агентства знали его: я и она. И она была мертва.
Все в моем мире шло наперекосяк. Неудачный тест, визит Протектора, а теперь еще и это. Я так долго и упорно работал, чтобы добиться ощущения контроля над своей жизнью. Для таких, как я, живущих в долг, беззащитных перед тем, что непременно должно было произойти, это чувство было спасательным кругом. А теперь я чувствовал, что контроль ускользает из моих рук.
И что мне теперь делать? Протектор искала человека с голубыми глазами, и это означало, что я должен был сообщить о нашей встрече. Я должен был. Если бы она узнала, что я видел его и решил скрыть это, мне пришел бы конец. Она усыпит меня, как животное, в этом я был уверен. Но даже не учитывая этой угрозы, он был болен. А это означало, что он опасен.
И все же, он что-то знал о моей матери. Ноль пять десять... Должно быть, он встречался с ней, до или после того, как ее забрали.
Я был уставшим, измученным, но не мог уснуть. Чтобы успокоить себя, я сел на кровать и начал собирать кубик Рубика. Я перемешал его, а затем собрал. Потом я сделал это снова, и снова, и снова.
И снова.
Я собирал и перемешивал его до тех пор, пока мои пальцы не онемели, а бледный свет рассвета не начал проникать внутрь через шторы. Только тогда, окончательно успокоившись, я смог заснуть.
И перед самым сном я почувствовал, что принял решение.
Мои сны были темными и холодными.