Глава 80. Зереф

Хвост Феи: Шинигами

[От лица Адама Клайва].

Оставив братьев и сестер Штраусс на попечение Макарова, я удалился в свой дом, будучи уверенным, что старик справится с этой задачей гораздо лучше, чем я.

Он был сердцем и душой нашей гильдии.

Отец всей гильдии.

— Может, мне стоит перекусить перед тем, как пойти домой, — размышлял я вслух.

Может быть, хороший стейк.

Или сэндвичи… может, бутерброд?

Ладно, решено, пойду перекушу.

Улыбаясь этой мысли, я изменил свой путь в сторону открытого рынка, чтобы купить что-нибудь на ужин, однако, как только я это сделал, что-то в воздухе изменилось, что-то холодное, что-то темное… до такой степени, что я не мог не почувствовать чувство тревоги, колющее кожу.

Это чувство тревоги продолжало расти, пока темнота вокруг улиц Магнолии, казалось, не поглотила все вокруг, создавая жуткую атмосферу, которая заставляла меня ускорить шаг.

Я осмотрел окрестности, не обнаружив ничего достойного внимания, город выглядел обычным, как всегда в это время суток. Солнце село несколько часов назад, оставив город освещенным лишь тусклым светом уличных фонарей и редких окон.

Но… это чувство было ненормальным, не так ли?

Когда я повернул за угол на свою улицу, я заметил фигуру, скрывающуюся в тени.

Сначала я подумал, что это просто прохожий, но что-то в её позе вызвало мурашки по позвоночнику. Казалось, она поджидала меня, притаившись в тени как хищник.

Я думал о том, чтобы повернуть назад, что-то внутри меня хотело избежать этого чувства, насколько это возможно, но я знал, что если я сейчас поверну назад, и что-то случится с теми, кого я любил, я никогда не прощу себя.

Не раздумывая, я медленно приблизился, пытаясь разглядеть в темноте, кто это. Подойдя ближе, я увидел приближающийся блеск ножа, направляющегося к моему лицу.

Спокойно, я достал свой клинок, который был спрятан под пальто, и одним плавным и точным движением перерезал руку нападавшего.

Лезвие блеснуло в тусклом свете ночного неба, рассекая плоть, одним быстрым движением отделяя запястье от руки. Нападавший издал крик боли и попятился назад, зажимая раненую руку, кровь медленно стекала из раны по руке на землю, образуя небольшую багровую лужу у его ног.

— Кто ты? — спросил я, не обращая особого внимания на этого неизвестного нападающего.

Кем бы ни был этот неизвестный, не он был причиной этого чувства тревоги, отнюдь нет. Никто не должен быть настолько слаб, чтобы заставить меня чувствовать себя так.

— Ты заплатишь за это! — прорычал нападавший, с его губ сорвалось мягкое звериное шипение, которое эхом отразилось от холодных, сырых стен переулка, в котором мы находились, однако, прежде чем он успел сказать что-то еще, что-то произошло.

Внезапно гримаса исказила его скрытое лицо, когда неописуемая боль охватила его, его тело конвульсивно билось о каменную плитку улицы под его изношенными ботинками.

Он закричал.

От него исходило мягкое голубое сияние, заставляя тени в переулке беспорядочно плясать на мокрой мостовой. Его силуэт начал искажаться, границы его физической формы то размывались, то распадались.

Казалось, что его разрывали на части, каждая его частичка распадалась в мелкую пыль на моих глазах.

Его руки, некогда атаковавшие меня, разлетелись на бесчисленные фрагменты, мерцающие в спектральном свете, прежде чем испариться в небытие.

Его ноги последовали примеру, и твердая масса его тела рассыпалась каскадом светящихся частиц, каждая из которых рассеивалась в ночном воздухе, как пылинки, попавшие в луч лунного света.

Туловище мужчины впало внутрь — в одну точку — будто его что-то засасывало, последние остатки его формы сдались необъяснимой трансформации, но его лицо осталось нетронутым, мимолетное выражение покорности и покоя украсило его черты, прежде чем они тоже поддались, распавшись на ту же таинственную, люминесцентную пыль.

С последним, беззвучным вздохом форма мужчины исчезла.

Его сущность трансформировалась, оставив лишь тонкое сверкающее облако, парящее над промозглыми булыжниками. Затем, так же необъяснимо, как и началось, облако затвердело, превратившись в осязаемую форму, которая плавно опустилась на землю.

Там, среди мусора в переулке, лежала книга. Переплёт из тёмной кожи, края которой были позолочены золотом.

Книга?

…

Миллион возможностей пронеслись в моей голове, пока я смотрел на книгу, но только одна была выше всех остальных.

Зереф.

— Ох, прости, кажется, я немного недооценил твои навыки и послал неквалифицированного человека, чтобы проверить тебя.

Я замер, а холодок пробежал по моему телу.

Он был позади меня.

Вскочив на ноги, я повернулся лицом к мужчине и обнаружил, что он стоял в нескольких футах от меня, его выражение лица было лишено эмоций.

Сомнений не было.

Этот… человек — Зереф.

Что он здесь делал?!

Еще слишком рано…

Я…

Я ещё ни капли не подготовился к его появлению!

Пытаясь сдержать свои эмоции, я уставился в глаза стоящего передо мной мужчины.

Он был одет в изысканную мантию, его черные волосы были аккуратно расчесаны, а руки в идеально чистых перчатках были сложены в спокойной манере.

Ничто в нем, по крайней мере с первого взгляда, не заставило бы никого подумать, что он опасен.

Но его аура, его аура заставляла так думать.

Его аура была противоположностью его безобидной на первый взгляд внешности. Казалось, будто я стою у устья бездны, ледяные ветры ледяной пустоты овевали мою душу, пытаясь затянуть меня в свою тьму.

Это был парадокс, разительный контраст между его внешностью и злобой, которая просачивалась из него.

Воздух вокруг него, казалось, пульсировал испорченной, нечестивой энергией, похожей на яд. Зловещая тьма, которую я чувствовал, прижимаясь к самому моему существу, наполняла меня безымянным чувством абсолютного ужаса.

Сам того не осознавая, я отступил на шаг назад, не сводя с него глаз, пока руки тянулась к рукояти своего клинка на поясе. Но когда мои пальцы коснулись холодного металла, я заметил в них дрожь.

Я боялся.

Впервые за многие годы я почувствовал истинный ужас.

Я стиснул зубы в тщетной попытке обуздать грызущий меня ужас.

Боялся или нет, но я должен был защитить всех.

Я сжал рукоять своего клинка, знакомые выемки на мгновение прижались к моей ладони, но, пытаясь собраться с мыслями, я почувствовал, что держу клинок неуклюже, а рука заметно дрожит.

Пробиваясь вперед, я обнажил свой клинок и встал в боевую позу: несмотря ни на что, я буду защищать их — моих близких. Но сколько я ни повторял это в голове, тело отказывалось повиноваться: колени подгибались, клинок дрожал в дрожащей руке под давлением ауры Зерефа.

Я не мог двигаться.

Я даже не мог дышать…

Я…

Я умру.

Они… умрут.

Нет!

Хер там!

Я отказываюсь это принимать!

Прикусив кончик языка, я использовал боль, чтобы двигаться вперед, быстро высвобождая свой Шикай, прежде чем атаковать Зерефа всем, что у меня было, с каждой унцией силы, которую я мог собрать, в одной атаке, обрушивая на него свой клинок.

Но когда мой меч приблизился к его телу, он улыбнулся и поднял один палец, останавливая мой клинок.

Я вложил в эту атаку более чем достаточно энергии, чтобы уничтожить город несколько раз, но он заблокировал атаку одним пальцем, одновременно сумев оттолкнуть меня назад с достаточной силой, чтобы свести на нет все разрушения, которые могла бы принести моя атака.

Он не рассеял мою атаку.

Он просто обнулил её с помощью сырой силы.

На губах Зерефа появилась мягкая улыбка, нежный, но жуткий изгиб, от которого у меня похолодела кровь. Его голос был мягким шелестом, затишьем перед бурей: — Твоя магия… очаровательна, я не думаю, что когда-либо видел что-то подобное раньше, но, несмотря на это, ты все еще не готов встретиться со мной лицом к лицу.

Его слова не были насмешкой, а скорее констатацией факта.

— Я не позволю тебе причинить кому-либо вред, — ответил я, кровь текла у меня изо рта, мне было трудно говорить из-за самоповреждения.

— Это твоя цель? Чтобы я никому не причинил вреда? Тогда позволь мне успокоить тебя, я не собираюсь никому причинять вреда, — ответил Зереф, его улыбка становилась все шире, а глаза искрились весельем и грустью. — Я просто испытывал тебя, и ты прошёл. Меня интересуешь ты, твоя сила и твоя магия, поэтому пока я оставлю тебя наедине с собой, но попомни мои слова, юная фея, мы еще увидимся.

Испытывал… меня?

Он пришёл сюда… только ради этого?

Чтобы испытать меня?

С еще одной леденящей душу улыбкой форма Зерефа начала мерцать и меняться. Его тело распалось на тысячи осколков тьмы, как картина, которую смывает поток черных чернил.

Каждый кусочек трепетал и кружился, как перья, подхваченные порывом ветра, а затем начал исчезать, растворяясь в окружающем мраке, и не успел я опомниться, как он исчез.

От его присутствия не осталось и следа, даже предшествующего холода, который витал в воздухе несколько мгновений назад. В переулке воцарилась гнетущая тишина, и только мое собственное неровное дыхание эхом отражалось от холодных каменных стен.

Его слова эхом отдавались в моей голове, напоминая, обещая, что когда-нибудь он вернется, и что когда он вернется, я должен быть готов встретиться с ним лицом к лицу.