Глава 365 – Неудачливый Дремора •
*7 дней до Битвы за Винтерхолд*
После своего возвращения, Джон по приказу Харкона на целый день был заперт в выбранной им комнате. Судя по всему, старый отец хотел воссоединиться со своей дочерью наедине, вдали от отвлекающих факторов… в особенности от таких отвлекающих факторов как Джон.
В свою очередь Джон не мог успокоиться от такого вынужденного безделья, и хоть у него было несколько агентов среди вампиров, однако ему необходимо было быстро реализовать свой план. Задержка на целый день как-то совершенно не входила в его расчёты.
Но как бы там ни было, он со вздохом начал работать над собственными проектами. Поскольку теперь он мог войти в систему и получить свободный доступ к Кубу – он начал обдумывать, что ему необходимо было для побега. Помимо «Булавы Молаг Бала», которая не оказывала большого воздействия на нежить – у него был Ваббаджек, на который против вампиров Джон собирался полагаться ещё меньше; ну и также Череп Порчи, который также не сказать что нёс много пользы, поскольку вампиры спали в своих гробах крайне редко.
Сев на пол в пустой комнате – он начал массировать место, где должна была быть его левая ступня, а также пара потерянных им пальцев, затем нанеся на лицо мазь, которая всё никак не собиралась ничего исцелять.
Джон вздохнул, ведь он был практически уверен, что эти повреждения уже давно отпечатались на его астральном теле, так что ему следует попытаться восстановить это позже… или возможно, добавить ещё пару крыльев к своему астральному телу, чтобы они росли на его реальном теле? Нет, это плохая идея! А может превратиться в кота…?
Скука довела его до Ветви Великого Древа, которую он начал изучать на возможность какого-нибудь использования. Нефертити периодически выходила, отвлекая его, и во время очередного такого поглаживания – ему пришла в голову одна идея.
— «Ксикил.»
Позвал он дремора.
Зова должно было быть достаточно для его вызова, однако даэдра похоже отвечать не собирался. Но поскольку Джон оставил на Ксикиле [Метку Крови] – то он применил [Вызов Дремора] непосредственно по метке.
Пространство исказилось, и с копьём в руках, появился экипированный в какую-то дешёвую на вид броню Ксикил.
— «Смертный? Чего тебе? Немедленно отзови меня обратно!»
— «Тебе придурку что, память отшибло? Как ты посмел так со мной разговаривать?!»
Джон выпустил на Ксикила свою «Ауру Тирана», чтобы тот наконец-то прочувствовал её на себе, и оправдывая ожидания парня, тот затрясся на месте.
— «С-смертный! Никто… не говорил мне, что ты такой могущественный.»
— «Хмм? Конечно же, придурок, ведь моя сила была запечатана.»
Уже привычно ругнулся Джон на дремору, но затем посерьёзнел:
— «Так, у меня к тебе есть пара вопросов.»
— «Чего ты хочешь? Я действительно занят.»
— «Занят…? Интересно чем?»
— «Я должен нести караульную службу у Башни Лжи! Если Маркиназ Маркс появится и обнаружит, что меня нет – то я не услышу конца этого.»
Ксикил выглядел действительно напуганным.
— «Маркс? Этот тот крутой парень, похожий на синего Дарта Мола?»
Спросил Джон.
— «Хмм?»
— «Кстати… теперь, когда я задумался об этом – все вы дремора, выглядите в точности как Дарт Мол! Впрочем не об этом, я хотел спросить об «Сигильском Камне Душ», он всё ещё у тебя?»
— «Что? С чего ты спрашиваешь?»
— «Отвечай, засранец!»
— «Конечно же, нет. Как кому-то с моим рангом, могло быть позволено хранить Сигильский Камень, глупый ты смертный?»
Джон с Нефертити пристально и не мигая смотрели на дремора.
— «Неправильный ответ.»
Взмах лапой, и выпущенный Нефертити [Теневой Бумеранг] обезглавил Ксикила.
***
*Обливион. Хладная Гавань*
Ужасающий план Обливиона, Хладная Гавань – являлся местом смерти, отчаяния и вечной жестокости. Правил здесь Молаг Бал, Повелитель Жестокости и Господства, Даэдрический Принц, посвятивший себя порабощению всех смертных Нирна.
Его царство – это не что иное, как мрачная пустошь мёртвых лесов, тёмного неба, нескончаемых руин, массивных крепостей, бассейнов лазурной плазмы, а также орд злых даэдрических существ и рабов жертвенных душ.
Из Лазурной Плазмы были образованы все реки и озёра в Хладной Гавани, и фактически эта плазма являлась «Креацией Хаоса» Хладной Гавани, откуда возрождались умершие даэдра.
Так же как и мир, вещество лазурного цвета – отражало тематический цвет мрачной Хладной Гавани: места пыток и страданий, где души, да и в принципе любой осмелившийся вступить сюда смертный – без какой-либо жалости истреблялся находящимися здесь даэдрическими существами.
В одном из бассейнов с Лазурной Плазмой, неподалёку от Башни Лжи – раздался какой-то хлопок, и оттуда выползла фигура, которую по некоторым признакам можно было отнести к дремора-кинвал.
— «Проклятие! Чтоб ты сдох, смертный! И это чёрное животное! Они в моём списке, твари!»
Кинвалы были третьими снизу в рангах дремора, превосходя лишь Керлов и Кайтифов. Где Керлов, Кайтифов и Кинвалов можно было охарактеризовать как солдат, опытных воинов и рыцарей соответственно.
Далее шли уже «офицерские» ранги: Кинрив и Кинмаршер, которых можно было рассматривать как капитанов и маршалов.
Высшие ранги уже считались Лордами: Маркиназ и Валкиназ – дворяне и королевская гвардия.
Выбравшийся из бассейна с лазурной плазмой Кинвал – был главой стражи на окраине Башни Лжи, шахте, где смертные рабы трудились до полного изнеможения. Пребывая в откровенно мрачных чувствах, он шёл и пытался понять, как ему было вернуться на свой пост. Ведь особенностью дремора было их просто ужасное чувство направления, из-за чего они крайне плохо ориентировались на больших пространствах.
Однако в то время как он тихо шел, стараясь не привлекать лишнего внимания, его кто-то позвал.
— «Кинвал!»
Застыв на месте, он медленно оглянулся на приближавшегося к нему могучего дремора.
— «Кинрив Вуркул!»
— «Итак, Ксикил…. опять ушёл со своего поста, при исполнении служебных обязанностей?!»
От такого Кинвал Ксикил даже подпрыгнул на месте:
— «Но Кинрив, я ничего не мог поделать! Меня вызвал в Нирн смертный!»
Лицо Кинрива исказилось в жестокой улыбке, и он хлопнул Кинвала по спине:
— «Ещё одна дополнительная смена унижения за такую безрогую ложь. Кроме того, тебя искал Маркиназ Маркс, так что унижение будет после этого. А теперь марш, Ксикил, марш! Левой! Левой! Левой, правой, левой!»
Ксикил просто не мог не последовать за обычно издевавшимся над ним Кинривом Вуркурлом.
Дело было в том, что Ксикил не был самым умным дремора даже среди низших рангов, что делало его довольно популярной мишенью для издевательств. Поэтому когда более месяца назад, Лорд Молаг Бал дал Маркиназу Марксу задание прислать кого-нибудь присматривать за смертным в Нирне – большая часть дремора сумела переложить эту «почётную» ответственность на несчастного Кинвала, и вот таким образом Ксикил оказался брошен в лапы Джона Смелого, Хранителя Булавы Лорда.
Так что над Ксикилом, которому не повезло следовать за смертным – потешались день и ночь. Что в принципе не было чем-то странным для тех дремора, что попадали под вызов заклинания и оказывались связаны смертным магом.
Но как бы там ни было, Ксикил был одним из самых популярных дремора для вызова колдовства. Ведь когда ещё он впервые был создан около 200 лет назад и стал полноценным Керлом – вскоре он оказался вызван.
Он до сих пор помнил сцену с вызвавшей его ребёнком-данмером, когда он оказался сломан лишь одним движением пальца. Как она стояла, гордая собой, и указав на дремору своим посохом, прокричала:
— «Подчинись, грязный даэдра. Ты находишься в присутствии великой Нурины Арен!»
Перенесённые им в тот день стыд и разочарование были просто невыразимы, ведь появилась ещё одна женщина тёмная эльфийка, начав учить ребёнка как правильно мучить дремора, если те не подчинялись. Перед ребёнком он бы возможно и сумел оказать сопротивление, однако женщина просто разорвала его на куски.
Это был один из самых печальных моментов в его жизни, от которого Ксикил только и мог, что скрипеть зубами.
…«Женщина и ребёнок двемеры, Кинрив Вуркурл, смертный Джон Смелый и его кошка – все вы, твари, в моём списке. Ха! Даже этот ублюдок Маркс. Маркиназ или нет, но он тоже в списке!»
И в то время как обуянный горечью Ксикил шагал вперёд – он начал ощущать покалывание в рогах и пальцах ног.
— «Ох, нет!»
И прежде чем Ксикил успел среагировать – его окутала пустота и он исчез со своего места, отчего обернувшийся Кинрив Вуркурл не нашёл ни единого его следа.
— «Ха-ха! Ускользнул значит, хах? Думаю Ксикил, нам понадобится нечто большее, чем просто позорная яма.»
***
*Нирн. Замок Волкихар*
— «Дочь моя, полагаю тебе было непросто вчера проснуться. Ты хорошо себя чувствуешь?»
В одном из помещений Замка Волкихар, Лорд Харкон вёл беседу с некой сидевшей на стуле девушкой, в руках у которой был наполненный высококачественной кровью кубок. Медленно отпив от которого, она наслаждалась вкусом кивнула:
— «Да, отец… я чувствую себя хорошо.»
— «Замечательно. Успешное возвращения Свитка и твоё… как бы мне хотелось, чтобы это воссоединение увидела и твоя коварная мать.»
Сказал Харкон, огладив Древний Свиток Солнца.
С тех пор, как вернулась его дочь Серана – Лорд Харкон был живее всех живых, если конечно слово «живой» вообще было применимо к вампиру. Взяв Древний Свиток, он всё продолжал и продолжал всматриваться в покрывавшие его мистические узоры. Что-то в Древних Свитках успокаивало просто при взгляде на них, одна из загадок, которую могли понять немногие.
И даже сейчас, сидя на стуле напротив своей дочери – Лорд Харкон всеми своими чувствами оказался сконцентрирован именно на Древнем Свитке. Так что многозначительно посмотрев на него, дочь вновь отвернулась:
— «Всё… как и прежде, хух?»
— «Ах? Да… все, как и прежде.»
Отстранённо ответил Харкон.
Глаза Сераны оглядывали её комнату ностальгическим взглядом, ведь многое здесь было просто невероятно знакомым, словно это место оказалось не подвержено влиянию времени. С одной стороны её конечно несколько успокаивало, как мало изменилось за те проведённые в запечатанном состоянии века, вот только практически сразу же ей пришло понимание и того, что… ведь совершенно ничего не изменилось.
…«Совершенно ничего не изменилось.»
Тот же замок, та же кровь, и та же самая система отношений её отца и его подчинённых. Словно она просто заснула в гробу, а следующей ночью как обычно проснулась.
Её разум продолжал искать какие-либо перемены… всё такие же навязчивые идеи её отца по поводу разрушившего семью пророчества; упрямства её матери, которая решила выступить против этого, и её собственные метания между отцом и матерью.
Зачем что-то менять?
Нет! Существовала одна, заставившая Серану задуматься аномалия… почему смертный жил в покоях, а не в загоне для скота?
— «С каких это пор, мы позволили смертным оставаться в покоях?»
Озвучила она свои мысли, отчего несколько недовольный её расспросами Харкон, на секунду уставился на неё, собираясь с мыслями:
— «Ох! Смертный, верно! Он помощник… со способностью находить мои Древние Свитки. Это он нашёл тебя. Несколько раздражающий, но когда я получу от него всё, что хочу – то он тут же поймёт своё место… в особенности после того, как он посмел поднять на тебя свои грязные руки.»
…«Так вот, как это было… смертный, который может находить Древние Свитки? Вот только мама ведь говорила, что свитки нельзя отследить обычными средствами, и никакая магия не может на них повлиять?»
— «А как это вообще возможно? Отслеживание Древнего Свитка?»
— «Что-то вроде пророчества…»
Раздражённо ответил Харкон, отчего лицо посмотревшей на отца Сераны, нахмурилось:
— «Ещё одно Дитя Пророчества?»
— «Ещё?»
Уловив изменение в голосе дочери, Харкон отвёл глаза от свитка, сразу же поняв причину этого:
— «Да, ещё один такой же, как и ты… вернее конечно же, не такой, как ты. Он смертный – а ты, мой ребёнок. Тебе уготована великая роль, дочь.»
Харкон являлся плохим лжецом хотя бы потому, что во время своей лжи не удосуживался приложить совершенно никаких усилий. Его возраст и статус позволяли ему не сильно обращать внимания на то, что сказать, и будет ли это являться правдой. Уровень самомнения, которое могло раздражать, как ничто иное.
Даже в деле Сераны и «Дитя Пророчества», она была нужна ему исключительно лишь для завершения пророчества о Тирании Солнца, поскольку там было указано, что только кровь Дочери Хладной Гавани ослепит Глаз Дракона.
Поэтому услышав, что рядом находилось ещё одно «Дитя Пророчества» — девушка довольно сильно разозлилась, ведь её отец, который смотрел на всё исключительно через призму власти, нашел для своей игры ещё одну пешку.
— «Значит, ты не будешь превращать его в вампира?»
— «Буду… когда-нибудь. Перед этим, его для начала следует научить манерам, иначе у нас при дворе окажется ещё один смутьян. Тем более он владеет Булавой Лорда Молаг Бала… да и есть в нём что-то… впрочем неважно. Думаю, тебе следует отдохнуть.»
Судя по всему Харкона уже начало приводить в раздражение, что рядом с Сераной он не мог спокойно поизучать свиток, так что просто направился на выход.
— «Отец, я обнаружила, что путь в лабораторию мамы завален. Есть ли…»
— «Я бы предпочёл, чтобы так оставалось и дальше.»
Резко оборвал её Харкон, в раздражении посмотрев на свою дочь:
— «Твоя мать забрала то, что я больше всего ценил, и покинула это место… так и не вернув. Так что не напоминай мне больше об этом.»
После чего ушёл, закрыв за собой дверь.
Она осталась одна со сладким привкусом крови во рту, который напрочь портила горечь её рухнувшего настроения. Он сказал, что у него отняли «то, что он больше всего ценил», но затем добавил, что оно всё ещё не вернулось.
Ну конечно… как она вообще могла подумать об этом по-другому?
Разве все остальные не являлись, лишь средством достижения цели в его великом плане?
В раздражении Серана вскочила на ноги, прерывисто дыша и испытывая мучительную бурю отрицательных эмоций.
Она, которую всю жизнь держали за закрытыми дверями как принцессу Клана Волкихар – ничего не могла сделать, кроме как быть той, кем её хотели видеть старшие.
Защищённый ребёнок? Хорошо.
Дитя Пророчества? Хорошо.
Средство перевернуть мировой порядок с ног на голову? Хорошо.
Запечататься на сотни лет? Хорошо.
Вот только, что теперь…?
Ей не оставалось ничего другого, кроме как ждать прихода того времени, когда она понадобится вновь.
Охладив голову глубоким вдохом и глотком крови – Серана решила хотя бы прогуляться по замку и посмотреть, было ли чем здесь заняться теперь, когда лаборатория оказалась запечатана.
Её комната была близко к главному холлу, благодаря чему она могла видеть зал через балкон после своей комнаты. Так что сейчас она медленно шла, чуть ли не моля показать ей что-нибудь интересное… однако первыми отреагировали не её глаза, а уши.
Странная незнакомая и непонятная музыка.
Направившись по направлению звука, она приблизилась к комнате в конце коридора.
Оттуда шла уже не только музыка, но и звуки ударов с криками, которые этой музыкой и заглушались. Открыв дверь, Серана заглянула внутрь… и на неё в ответ уставились три пары глаз, принадлежавших человеку, кошке и дремора.
Необычная группа застыла в несколько комичной ситуации. Дремора был подвешен за руки на каких-то чёрных цепях, которые удерживала большая кошка, в то время как человек бил его кулаками, словно это был допрос или вариант пытки.
— «Ох! Прошу прощения за бардак.»
Человек остановил музыку, и вытирая руки полотенцем повернулся к девушке, которая посмотрела на ауру вокруг него, и что-то ей там показалось довольно любопытным… или даже скорее, вкусным.
— «Должно быть ты Серана? Меня зовут Джон.»
Ярко улыбнулся он девушке, протягивая ей руку, и когда та неловко её пожала – заговорил вновь:
— «Сейчас ты должно быть думаешь, что это именно та ситуация, когда добрый, доверчивый и миролюбивый рыжий парень, наткнулся на замок древнего лорда вампиров, дочь которого является нежной, умной и любопытной черноволосой девушкой – то тогда ты совершенно права… за исключением того, что это конечно же не «Отель Трансильвания». Всё же я не думаю, что Дядя Дракула на самом деле открыт для гостей, хотя… Отель Волкихар…? Хммм, сейчас, когда я произнёс это вслух – это уже как-то не звучит настолько безумно, как прежде… а ты как считаешь?»